Шрифт:
– Деньги вперед взяла?
– А что такого?
– На вопрос отвечай.
– Ну и вперед.
– Сколько?
– Так я и сказала. Двадцать рублей. Довольны? Тут я на него посмотрела и говорю: «Папуля, да ты уже хорош, давай лучше я поведу!» Села за руль. «Куда едем?» «В Орехово-Борисово». Он бутылку открыл – и давай хлестать. Потом минут через десять говорит: «Я назад переберусь, чего-то я устал». И еще вроде не по-русски что-то добавил. Ин вина… чего-то там.
– Ин вино веритас?
– Ой, ну вы прямо как там и сидели. Или его машину прослушивают? Он шпион?
– Не отвлекайся, что дальше было?
– Слышу, похрапывает уже. Потом через какое-то время глаза открыл, говорит: «Перебирайся ко мне». Представляете?! – захохотала проститутка. – Уже не знаю, чего он там себе вообразил… А мы в такой пробке, что каждые полминуты то на газ, то на тормоз, то на газ, то на тормоз! Короче, доехали кое-как, я уж сама не рада, ну, думаю, посмотрю, что за квартира, может, на ночь останусь, чего-то устала я. И надо же, только к дому подъезжаем, тут он подпрыгивает, вспоминает, что забыл, надо ему в ателье заехать! Вот блин! Ну хорошо, хоть рядом. Во, думаю, какой тщательный клиент попался, в ателье одевается, а по машине и не скажешь. Хотя «роллекс» опять же. Короче, пошел он туда, я осталась ждать. Через полчаса не выдержала, пошла за ним. А он, оказывается, уже с мастером там уединился и коньяк допивает. На меня уставился, вижу, вспоминает. Потом дошло! Ну уморил, хлопнул меня по плечу: племянница, говорит, из Крыжополя приехала. Но мастер посмотрел на меня, вижу, сразу допер, что за племянница. Потом говорит, портной в смысле: «У меня, племянница из Крыжополя, на вас пиджачок есть, не хотите примерить?» Я посмотрела – классный пиджак, двести пятьдесят грин всего, но рукава надо укорачивать. И опять же, я себе сейчас позволить не могу, думаю…
– Ну да, а из Баткина вытянуть деньги тебе, конечно, совесть не позволила.
– Из кого? – удивилась проститутка. – А, это его звали так, да? А мне он Колей назвался. Хорош Коля, нечего сказать. Ну вот, вытащила я его на улицу, сели в машину опять, только поехали, вдруг на пути алкаш какой-то: «Львович! Дорогой!» Ну и опять пошло-поехало. Мой из машины выбрался уже кое-как и с тем в обнимку шасть в магазин, в ближайший. Я глазам не поверила. На меня даже не посмотрел, – видать, ни черта уже не соображал. Я заглянула – а там на разлив дают. И они с этим типом зенки заливают по самое не могу уже. Ну что делать? И на что мне такой клиент, думаю? Еще час назад вроде ничего мужчина был, а теперь… Я так прикинула: он со мной расплатился уже, в постели у него теперь вряд ли что получится, еще, не приведи господи, коньки отбросит. Да на что оно мне надо, такое счастье?! Я зашла туда и говорю: «В общем, я поехала, пишите письма». Он на меня так мутновато уставился и отвечает: «Спасибо, и обязательно в двух экземплярах распечатайте». Ну как вам это нравится, а?! Так, думаю, а с машиной что делать? Посмотрела, а там стоянка рядом. Ну ничего, думаю, найдет, не маленький. Я тачку туда отогнала, заплатила сразу вперед. Ну и все. Такси взяла и домой поехала, думаю, хорош на меня сегодня.
– Так где машина-то, я что-то не понял? – растерянно спросил Федоренко.
– А я почем знаю? Может, и стоит там до сих пор.
– Миша, проверь, – распорядился Турецкий. – А ты, дорогуша, если не хочешь неприятностей на свою шикарную профессиональную задницу, то садись вот сюда и все свои замечательные приключения опиши.
– Ой, ну не люблю я это, – заканючила проститутка, – у меня в школе всегда двойка по сочинению была.
– А по изложению?
– По изложению – тройка.
– Ну это еще куда ни шло. Пиши давай. Алкаша, с которым он в магазин пошел, опознаешь?
– А надо?
– То есть как это? – не понял Турецкий.
– Ну в смысле вам надо, чтобы я его узнала или не узнала? Вы наперед скажите, перед очной ставкой, ладно?
– Тьфу ты, бестолочь!
Через сорок минут Миша Федоренко опять поехал в Орехово-Борисово, прихватив с собой проститутку. Успели до закрытия магазина. Продавщица из вино-водочного отдела предположила, что алкаш, которого описала Оксана Приходько, – это Филипп Андреич, у него в соседнем доме сапожная мастерская. Самого сапожника на месте не оказалось, зато во дворе объяснили, где он живет – на третьем этаже в том же доме. Оказалось, что Филипп Андреич спит сном праведника, потому что перед тем сутки, не разгибаясь, работал, – как обычно, заглаживал вину перед супругой: только два дня назад вышел из запоя.
Супруга, тщательно изучив удостоверение Федоренко и с некоторым подозрением глянув на его спутницу, разбудила своего сапожника. Филипп Андреич не стал отрицать, что пил с Львовичем (читай, Баткиным), так как делал это неоднократно. Но смог лишь вспомнить, что в прошлую пятницу они с Львовичем в какой-то момент, уже поздно вечером, когда все окрестные магазины были закрыты, побрели к станции метро, там круглосуточно работали ларьки. И вот там-то Львович потерялся. То есть не то чтобы пропал. Он там кого-то встретил, какую-то женщину. Единственное, что помнил по этому поводу Филипп Андреич, это что Львович схватил ее за руку и закричал: «Ну наконец-то! Пойдем, я куплю тебе этот пиджак!»
– Ой, – разочарованно протянула Оксана на этом месте, – это ж он ее за меня принял. Вот подфартило…
– И что, – спросил Федоренко у сапожника, – он с ней уехал?
– А как же. Спустились в метро и поехали.
– Откуда вы знаете, что поехали?
– Так я ж их и проводил. Сели в поезд, сердешные, и покатили навстречу своему счастью, покатили… Знать, суженую встретил, да! – с чувством закончил Филипп Андреич.
– Филипп, – вступила на этом месте в разговор жена сапожника, – ты ври, да знай меру! Ты что несешь, а, старый хрен?! Все мозги промочил? Ты же только говорил, что до метро дошли, а дальше не помнишь ни черта!
– А я вспомнил теперь! – веско сказал Филипп Андреич.
А машина Баткина по-прежнему торчала на стоянке, куда ее отогнала Оксана Приходько. Миша осмотрел ее, но ничего полезного из этого не извлек, кроме того, что в бардачке лежала квитанция на фрак.
Остаток вечера у Миши ушел на то, чтобы выяснить, кто работал на станции «Орехово» в прошлую пятницу в кассах и на контроле. Узнать это удалось, но сегодня этих женщин не было – не их смена. Федоренко раздобыл телефоны и с санкции Турецкого отложил расследование до завтра.