— Спасибо! — кивнул Кот, и, поняв, что разговор окончен, побежал догонять своих, которые продолжали идти к верху воронки, но постоянно подозрительно на нас оглядывались.

Я вернулся и уселся на прежнее место.

— А ведь, правда, интересно, что станет с этим местом, — задумчиво сказал Фаер.

— Мне нет, — сказал я, — но шанс у них есть, если власть в свои руки возьмут нормальные люди. Хотя что-то мне подсказывает, что в данном конкретном случае это маловероятно. Мне кажется, что скоро отсюда начнётся исход людей. В основе этой общины лежит гнилая конструкция. Мы убрали несущий элемент, и они вряд ли смогут её удержать. Я практически уверен, что они будут пытаться сохранить всё как было, включая игры… ну только без парковки! — я обвёл взглядом воронку, — да только вот для Воланда это была жизненная необходимость, а то, что будут делать они, это уже карго-культ. Сохранение формы, без понимания содержания. И в итоге людское недовольство будет расти, они начнут завинчивать гайки и в результате это всё приведёт к социальному взрыву.

— Ты думаешь, что всё будет именно так? — удивлённо сказал Петя, — очень убедительный сценарий.

— Нет, не думаю, но это один из вариантов, — сказал я, — но мне он кажется наиболее вероятным.

Сумерки стремительно сгущались.

Мы продолжали сидеть ещё некоторое время. Потом я встал и сказал:

— Надо бы её похоронить.

После чего огляделся по сторонам, подыскивая место. Но в воронке от взрыва этого делать не хотелось. Я пошёл наверх, чтобы, может быть, в уцелевшей части парка найти что-то подходящее.

Маша подняла соединённые огнём тела в воздух, и они поплыли следом за мной. Все остальные тоже потянулись следом. Если сначала хотелось посидеть на месте гибели Амины и осмыслить произошедшее, то теперь уже было желание покинуть это место побыстрее.

Мы зажгли несколько больших светочей, так что осветили территорию далеко вокруг. Мой взгляд привлекли несколько молодых берёзок, выросших рядом. Мы подошли туда и огляделись.

— Думаешь здесь? — спросила Маша.

— Хорошее место, — сказал я, — предлагаю похоронить их здесь.

— Их? — удивился Фаер, — этого упыря тоже хоронить будем? Я бы бросил его гнить.

— К сожалению, мы не сможем их разделить. Они практически славились вместе. Ничего страшного, пусть лежат вдвоём. Воланд теперь мёртв, а значит, не опасен. Всё в прошлом. Они были прочно связаны при жизни, пусть и после смерти не разлучаются. Да, для Амины эта связь была… не очень приятной. Но у меня внутри что-то протестует, когда думаю о разделении тел. Не хочется этого делать ни в какую, — сказал я.

— Согласна, нужно их так похоронить. Амина сама так всё устроила, — сказала Маша, — будет и после смерти за ним присматривать, чтобы не удумал чего плохого.

— А чем могилу-то копать? — вдруг спросил Фаер.

Меня эта мысль тоже беспокоила. Я думал, что мы найдём какие-то подручные средства, но сейчас, стоя возле берёзок, я понимал, что копать действительно нечем.

— Я помогу! — сказала Зоя, — пусть голем поработает.

Всё оказалось проще, чем мы думали. Голем буквально ковырнул «пальцем» землю и проделал ров, как раз подходящий для того, чтобы похоронить в нём человека… в нашем случае двоих.

Маша уложила на дно «спаянные» тела, и мы постояли вокруг, как бы прощаясь.

— Скажет кто-нибудь хоть что-то? — спросил Фаер, — надо бы сказать.

— Амина! — заговорила Маша, — ты пролетела через нашу жизнь как комета, также быстро и также ярко… — Маша замолчала, не зная, как продолжить.

— И сгорела в плотных слоях атмосферы, — договорил за неё Петя.

— Красиво получилось, — одобрительно кивнул Фаер, — пожалуй, я добавлю… я знал тебя дольше всех, но и не знал, в то же время… ты была хорошей!

Он замолчал, тоже не находя больше слов.

— Спасибо, что пожертвовала собой ради нас, — сказал я и бросил в яму горсть земли.

Все повторили то же самое, и потом голем аккуратно завалил яму. Но меня это не удовлетворило, и я всё-таки приложил руки к обустройству могилы. Остальные присоединились, и мы работали ещё около часа.

Придав могиле руками более аккуратную форму, мы натаскали камней и соорудили что-то вроде надгробия. Когда, наконец, мы сочли результаты своей работы удовлетворительными, стояла глубокая ночь.

— Что дальше? — спросила Алиса.

— Все идут в убежище, — сказал я.

— Все, но не ты? — ухватилась она за мою не очень чёткую формулировку.

— Да, у меня ещё есть дела, — сказал я, — я приду туда позже.

— Рыбные дела? — прищурившись, взглянула на меня Алиса.

— Какая разница? — слегка раздражённо сказал я.

— Да нет, никакой, просто интересуюсь, — усмехнулась Алиса.

— Когда придёте в убежище, если лекарь всё ещё там, пусть Зою подлатает. Ей больше всех досталось. Ну а потом всех остальных, кому надо. А, Маша же ещё ранена! — вспомнил я, увидев её замотанное тряпкой плечо.