<p> Что, если смерть окажется более заманчивой, чем вы могли себе представить?</p> <p> После недавней кончины бабушки и появления парня, которого больше волнует его очередная порция алкоголя, чем она сама, Лу Адэр хочет только одного — бежать. Начать все с чистого листа где-нибудь в другом месте — возможно, в городе, где у ее семьи есть история.</p> <p> Но когда из-за шторма грузовик Лу падает в озеро Таттл-Крик, она узнает, каково это — бороться за собственную жизнь. Хватать ртом воздух только для того, чтобы легкие наполнились ледяной водой.</p> <p> Умирать.</p> <p> То, что произойдёт дальше, изменит все.</p> <p> Темные глаза. Всепоглощающее присутствие.</p> <p> Смерть. Смутный, как сон, но такой же сильный, как молния, вспыхивающая над ее неподвижным сердцем.</p> <p> Все в нем взывает к ней, притягивая ее теплой вибрацией своего притяжения. Предполагается, что он заберет ее; они оба это знают. Она хочет, чтобы он это сделал.</p> <p> Но очнувшись в больнице в новом городке, она не может забыть того, что видела. Это невероятное ощущение, когда он вдыхает в нее жизнь, сильное биение в груди и трепет, пробегающий по позвоночнику.</p> <p> Пытаться жить дальше в чужом мире достаточно сложно, но когда он возвращается за большим — его обжигающие прикосновения к ее коже, его всепоглощающее присутствие, вливающееся в ее жизнь, и его собственные шрамы, которые гораздо глубже, чем у нее, — Лу начинает понимать, что в Смерти и в этом сонном канзасском городке есть нечто большее, чем она ожидала найти.</p> <p> Лу выжила. Но что, если она не единственная, кто нуждается в спасении?</p>
Т. Л. Мартин
Прикосновение Смерти
Над книгой работали:
ComAstral
Delphina
Roksi
Глава 1
Ромео и Джульетта сами не смогли бы сыграть маму и папу лучше, даже если бы постарались. На самом деле, если бы у них когда-нибудь была возможность встретиться, мои родители, будучи молодой парой, игравшей на школьной сцене, были бы очень близки с трагическим дуэтом Шекспира. Я прекрасно представляю себе их первый разговор:
Тэлли и Стив: Ах, да. Вы говорите, яд?
Ромео и Джульетта: Яд, да, да. И кинжал тоже, если у вас найдется лишний?
Тэлли и Стив: Во имя любви? Конечно!
Ромео и Джульетта: Вы так добры, спасибо. Может быть, вы двое подумаете о том, чтобы сыграть нас на сцене в двадцатом веке?
Тэлли и Стив: Еще бы, для нас это было бы честью! Более того, мы можем просто попытаться превзойти вас двоих в наше время!
Ромео и Джульетта: Хахаха, как здорово!
Я качаю головой, костяшки пальцев белеют, когда я крепче сжимаю фотографию. Они вдвоем отлично подготовили почву, мама и папа. Даже на фотографии десятилетней давности их любовь согревает, когда они лежат, сплетясь в объятиях друг друга.
— Черт возьми, Лу, — рявкает Бобби, отрывая меня от моих мыслей.
Мой взгляд направляется к обветшалому крыльцу, где он отпирает для меня входную дверь. Я слышу по его голосу, как его разочарование берет верх. Родом из Форт-Уэрта, штат Техас, Бобби уже говорит с сильным южным акцентом, но когда он раздражен, это проявляется особенно сильно.
— Ты не можешь продолжать игнорировать меня. Может, ты просто остановишься и отнесешься к этому рационально хоть на секунду?
Я не останавливаюсь, чтобы оглянуться на него, когда осторожно убираю фотографию в задний карман. Я хватаю последнюю спортивную сумку, стоящую у моих ног, затем запихиваю ее в кузов моей упакованной «Тойоты Такома», прежде чем натягиваю синий брезент с одного конца на другой.
— Я больше не буду этого делать, Бобби. Я не могу вести этот разговор прямо сейчас, не тогда, когда я в таком эмоциональном расстройстве.
Боже.
Просто находиться в доме, видя маленький огород бабушки и мельком парк, в который я обычно ходила с ней каждое утро… Свежая, глубокая боль поселяется в моей груди, успокаиваясь так, будто говорит мне, что она будет там какое-то время. В Лос-Анджелесе есть на что посмотреть, кроме захламленного парка, но это не помешало ему стать одним из любимых мест бабушки.
Я подавляю стон от нахлынувших воспоминаний. Неужели Бобби не знает, как это тяжело? Как я снова и снова почти отговаривала себя от этого? Целых шесть месяцев с тех пор, как я порвала с ним, и из всех дней именно сегодня он решает, что хочет поговорить?
— Лу…
Ступеньки крыльца скрипят, когда он спускается по ним. С неохотным вздохом я наконец смотрю на него. И только тогда, наблюдая, как он волочит ноги по бетонной подъездной дорожке, опустив глаза и безнадежно свесив руки по бокам, я начинаю понимать, насколько сильно мой уход может ударить по нему.
Неважно, что я покидаю не его дом, что он так и не смог убедить меня оставить бабушку и переехать к нему. Для Бобби видеть, как я ухожу из этого места, больше похоже на прощание, чем когда я разрывала наши отношения.
Дело не в том, что Бобби плохой парень. На самом деле, под всем этим он один из хороших. Когда мы впервые встретились, он был звездой баскетбольной команды, на пути к полной стипендии, прежде чем повредил колено в выпускном классе. Мне было наплевать на баскетбол, не игра привлекла меня к нему. У нас завязалась легкая дружба на той же неделе, когда он переехал сюда, и в конце концов одно привело к другому. Что я могу сказать? Он был новичком, у него не было друзей, и одиночка внутри меня была привлечена этим. Конечно, его очаровательная, глуповатая сторона тоже считается.
Но пять лет — это долгий срок. Вещи, как и люди, меняются. Мы больше не в средней школе, и я достаточно долго ждала, пока он перестанет пялиться на дно пивной бутылки или на экран телевизора.
Он подходит ко мне, его шапка слишком плотно надвинута на недавно образовавшиеся складки между бровями.
— Она оставила тебе дом не просто так, Лу. Может быть, твоя бабушка хотела…
Я прерываю его предупреждающим взглядом, и он быстро меняет тактику.
— Слушай. Я просто… я не знаю, когда… увижу ли тебя когда-нибудь снова. И мне нужно кое-что сказать, прежде чем ты уйдешь.