Впрочем, смотрелась незнакомка вполне миловидно.

Да и фигурка у нее казалась что надо. Стройные ноги, пышные бедра, тонкая талия и аппетитная грудь. Складывалось ощущение, что непривлекательными ведьмы здесь не бывают. Да и небрутальные мужики не встречаются. Хотелось бы, правда, увидеть хоть одного с меньшей растительностью на лице…

И вот зря я это сейчас пожелала. Потом все, разумеется, вышло мне боком.

– Идемте, гости дорогие. Добро пожаловать в КАБЗЕЦ. Я управляющая этого заведения, – тем временем, бодро заявила незнакомка.

– Учебного, я надеюсь? – с сомнением уточнила я у нее.

– Естественно! Ваш сын будет учиться, а вы – вначале учиться, а после работать.

– Это как? – удивилась я.

– Идемте, идемте… Вначале надо вас поселить, затем накормить… а потом…

– Надеюсь не спать и в печь уложить? – усмехнулась я.

– Ну что вы? Это поклеп! Мы в печь до баньки никогда не кладем. Вредно есть немытое! Несварение!

Я замерла и уставилась на незнакомку.

Она расхохоталась и отмахнулась:

– Вы уж прям совсем юмор не понимаете? Учитесь, привыкайте! У нас такой сплошь и рядом! И это вы еще не видели, что сочиняют и вытворяют студенты. Вот уж где полный кабздец.

– Кабзец?

– Нет. Именно кабздец. Меня, кстати, зовут Агриппина Мальвинина. Сама придумала! – она гордо вскинула голову. – А так я, как и вы – попаданка в другой мир. Буду помогать вам освоиться. Я управляющая по делам попаданцев.

– Хорошо, что не по телам. Уже как-то легче, – хмыкнула я.

Агриппина показала большой палец и похвалила:

– Во-от! Уже совсем другое дело! Ловите наш юмор. Идемте… идемте… в ногах правды нет, но без них, на руках, конечно, идти дольше. А врать уже все равно, как…

Мы двинулись по широкому холлу, поднялись по мраморной лестнице с балясинами в виде летучих мышей и устремились дальше.

Длинная кишка перехода провела нас в другой корпус, как я считала…

Но мы словно угодили в другой мир.

Это место напоминало помесь многоквартирного дома и общежития.

Разве что класса Люкс.

Опять сводчатые высокие потолки, витражи вместо окон, правда, картинки тон задавали: то ведьма на метле, то ворожея с котлом… То жар-птица, которую за хвост ухватил, видимо, местный колдун.

Короче говоря, стало ясно, что целой и невредимой отсюда не улетит даже птица.

На дверях красовались странные знаки – какие-то полусолнца, Луна со звездой, ромашка и прочее…

Складывалось ощущение, что либо кто-то пересмотрел шкафчиков в детском саду, либо решил, что он – шифровальщик, однако же ему не хватило таланта.

Наша проводница молчала, и как настоящая титульная училка шла вперед, гордо держа голову.

Мы с Камилем только лишь переглядывались.

Наконец, мы остановились возле двери без рисунков.

– Толкните ее, – наконец-то, подала голос провожатая.

Я опасливо на нее покосилась.

– А ничего страшного не случится? Точно-точно?

– Толкните ее, – Агриппину будто заело.

– Не то, чтобы я не любила толкать двери… Просто – мало ли – ваши двери такого не любят. Вы бы объяснили все поподробней. Озвучили инструкцию, так сказать. Противопоказания, побочные эффекты… Например: шишки на лбу, гибель… в ста двадцати процентов случаев…

Меня несло по волнам язвительности.

Агриппина хихикала, но повторяла:

– Толкните дверь…

– Может вначале все-таки завещание? – уточнила я без всякой надежды, чисто так, еще немного поерничать.

– Толкните ее…

Ага. Я поняла, что спрашивать смысла нет, поэтому протянула руку, мысленно пожелала себе удачи, и осторожно надавила на дверь. Та сразу же приветливо распахнулась, и мы с сыном вошли в просторное помещение.

– Ну, а чего вы сразу не рассказали, что толкать дверь можно без риска для жизни? И даже здоровья? – спросила я провожатую.

– Дак я не знала, – она пожала плечами. – На каждого владельца двери реагируют по-разному… Вот, видели, там в коридоре такое влажное пятно, которое напоминает фигуру человека?

– Даже так?

– Да нет, я шучу. Это пятно напоминает мунтабракота.

– Кого? Мутанта бра и кота?

– Хи-хи-хи. Ну вы и стендаперша. Раса такая местная, пришла с высоких гор. Вы видели нашего учетчика попаданцев, он вас должен был встретить… Зеленый такой, большой. Он еще очень любит отвечать на вопросы. Но делает это так, что вопросов меньше, увы, не становится.