– Помоги, что ли, что стоишь! – я подвинулся, чтобы освободить место для Алисы. Она некоторое время колебалась, но потом крепко схватилась за ручку и начала дёргать на себя.

Наконец колесо прокрутилось до конца, и дверь открылась. Мы оказались в комнате, назначение которой можно было установить безошибочно – бомбоубежище. Шкафы с противогазами и сухпайками, различная аппаратура, койки и трубы вентиляции – всё здесь было сделано для того, чтобы пережить ядерную войну. Ну или по крайней мере выжить после первого удара. Алиса ещё крепче сжала мою руку.

– Что?

– Что-что, – шёпотом лепетала она. – Страшно.

– А чего тут бояться?

Действительно, чего? Мы провалились в заброшенное бомбоубежище, бродим тут впотьмах, пытаемся найти выход. Чего бояться? От этих мыслей меня передёрнуло, и я инстинктивно подошёл ближе к Алисе. Она ничего не сказала, лишь слегка покраснела и отвернулась.

– Ладно, в любом случае… – я пытался делать вид, что контролирую ситуацию.

– Что?

– Надо искать выход.

– Ну, вот ещё одна дверь.

У дальней стены была точно такая же дверь, как та, через которую мы попали сюда. Однако, сколько я ни пытался, она не поддавалась.

– Помочь? – предложила Алиса.

– Нет, тут намертво заклинило, – я окинул комнату взглядом в поисках чего-нибудь, что могло сойти за рычаг, и в дальнем углу заметил фомку. – Отлично!

Алиса непонимающе посмотрела на меня.

– Сейчас! – но и с помощью фомки ручка не сдвинулась ни на сантиметр.

Я без сил опустился на аккуратно застеленную кровать и вздохнул.

– Придётся идти назад.

– Но мы же оттуда пришли! – похоже, к Алисе немного вернулось самообладание, а с ним и привычное нахальство.

– Ты можешь остаться здесь – вода, сухпайки, может, радио ещё работает.

Она злобно посмотрела на меня, но ничего не ответила. Всё тело ужасно болело. Я начал это понимать только в состоянии покоя, расслабившись. На ноге сильно кровоточил глубокий порез, все руки были в ссадинах, а в волосах запеклась кровь.

– Ты-то нормально? – спросил я Алису то ли из вежливости, то ли действительно беспокоясь за неё.

– Ну, как тут в такой ситуации может быть нормально, – она ответила не сразу.

– Я в том плане, что… – я показал на свой порез на ноге.

– Ой! – вскрикнула Алиса. – Надо срочно продезинфицировать.

– Не надо. Жить буду.

– Нет-нет! Нельзя так, вдруг заражение пойдёт, потом ногу отрежут! У меня у деда на войне отрезали, – Алиса выглядела и правда обеспокоенной, и я решил с ней не спорить.

– Ладно, но мы сейчас далековато от медпункта.

– Ничего, – улыбнулась она и принялась рыться в шкафах.

Действительно, стоило ожидать, что в бомбоубежище найдутся какие-то средства первой помощи, и вскоре Алиса торжествующе продемонстрировала мне аптечку.

– Не дёргайся.

– Постараюсь, – скривился я.

Ватный тампон, смоченный йодом, прошёл по ране, словно раскалённый нож, заставив меня крепко стиснуть зубы и зашипеть от боли.

– Ой, да ладно, как будто так больно.

– Больно! Сама попробуй!

С остальными ранами было попроще, и вскоре я стал напоминать леопарда – весь усеянный коричневыми пятнами.

– Спасибо.

– Не подумай ничего, просто надо было обработать раны! – Алиса фыркнула и отвернулась.

– Да, да, – устало сказал я и рывком встал с кровати. Непродолжительный отдых явно пошёл мне на пользу. – Ну что, пойдём?

Алиса крепко держала меня за руку, идя ровно шаг в шаг. Мы так же медленно возвращались назад, внимательно высматривая дыру в потолке. Однако туннель казался бесконечным – нам не удалось найти место падения ни через пять, ни через десять минут.

– Мы заблудились? – грустно спросила Алиса.

– Заблудиться можно в лесу, допустим.

Я тут же вспомнил, что это мы как раз с успехом и провернули полчаса назад, но, чтобы ещё больше не пугать её, продолжил уверенным тоном:

– А тут прямой туннель – не заблудишься!

– Ну и куда мы выйдем? – похоже, мои слова не сильно успокоили Алису.

– Выйдем куда-нибудь, всегда есть выход.

– Всегда ли?

– Ну конечно! Ведь когда его строили, рабочие как-то выбрались наверх, ведь так?