— Да, да, — кивает Ричард, — степень доктора[ii] в области биохимии в двадцать один год, это уже серьёзная заявка на величие!

Согласно дёргаю плечом, не поддерживая, впрочем, разговор, который, в ином случае, может затянуться надолго. Ричард биохимик и нейробиолог, об обширном научном наследии Савелова он может говорить часами, а ещё…

… и это тайна, известная, наверное, всем, кто только хочет об этом знать: Ричард под псевдонимом написал несколько книг по «Миру Моше Савелова», получивших от читателей и критиков похвалы за высокую аутентичность и мастерское подражание стилю самого Савелова.

Он даже русский научал учить после того, как прочитал в Итоне «Прошедшее будущее» Савелова — легендарную антиутопию, вышедшую уже после смерти автора, и выдержавшую сотни переизданий на десятках языках. Подозреваю, что и в МГУ Ричард согласился приехать не только потому, что университет занял девятое место в списке лучших университетов мира, но и потому, что он хотел своими глазами увидеть места, где и разворачивались события книги.

— Кстати! — оторвалась от телефона Ангешка, — Взрослого Моше, говорят, будет играть сам Кит Харрингтон, представляете?! Говорят, уже ведутся переговоры.

Особо не забивая голову, ем, пока эти двое больше спорят, чем едят, апеллируя ко мне в некоторых моментах.

— Нет, нет… ты не прав! — девушка от волнения переключается на английский, — Нельзя судить по одной серии! Сериал будет раскрываться постепенно…

Но Ричард считает, что в самом названии сериала «Моше», уже есть некая пасхалка, и что такие же пасхалки есть в трейлере сериала!

… ну а я считаю, что всё это, скорее всего, очень сильно притянуто за уши, но поскольку не смотрел ни первую, пилотную серию, ни собственно трейлер, судить об этом рано.

— О чём разговор? — поинтересовался Рафаэль, бесцеремонно поставив свой поднос на наш столик и со скрежетом подтягивая стул от соседнего, — О сериале? А, это…

Коренной израильтянин, он, как и многие его сограждане, считает этикет и хорошие манеры чем-то вроде атавизма. Шумный, крикливый, бесцеремонный, в глаза говорящий то, что люди, быть может, и не готовы услышать. Но и критика в собственный адрес воспринимается как должное, потому что, а как иначе?!

— Сериал «Моше» обсуждаем, — отозвался я, ложкой уточнив, кто именно обсуждает, — «Неотправленные письма» в основе.

— А… — протянул он с видом человека посвящённого, — как же, знаю!

Рафаэль влез в обсуждение, и, обладая военным опытом и специфическим менталитетом, начал набрасывать свои шекели на ту сторону весов, где паранойя и теория заговора.

— … думайте как хотите, но эта история — воняет! — заявил он так резко и эмоционально, что, кажется, запахи в столовой после этих его слов приобрели несколько не тот окрас, — Это не расследование, а херня!

— Какая, к чёрту, баллистическая экспертиза? — голос Рафаэля полон сарказма и децибелов, — А где результаты первоначальной? Ах, потеряли… восстанавливали и делали заново? А вы уверены…

Агнешка же считает, что пуля, прилетевшая в Савелова во время знаменитых студенческих волнений семьдесят третьего в Лос-Анджелесе, была выпущена не Национальной Гвардией и не ФБР, а представителями советских спецслужб — они, дескать, решили устранить Моше, стремительно набиравшего популярность среди студентов и леваков.

Она, впрочем, предвзята, и не то чтобы демонизирует спецслужбы СССР, но в своей предвзятости и горячности увязывает в один пучок всё подряд, включая вовсе уж сомнительные, косвенные факты и откровенные домыслы.

— Левак, социалист, — горячится девушка, — и притом яркий, талантливый, многогранный, и резко отрицающий саму суть советского строя, для коммунистов — враг, и враг много худший, чем все капиталисты! Он эту систему знал изнутри, и бил не по площадям, а по болевым точкам!

— В КэйДжиБи таких называли предателями и перебежчиками, — важно, будто вещая с кафедры для студентов, сообщил Ричард, — У коммунистов отношение к антисоветчикам из числа собственных граждан, или даже бывших граждан, было психопатическим.

Рафаэль согласно закивал — ему, чьи родители уехали из Союза в начале семидесятых, претерпев большие трудности, это хорошо известно из разговоров в семье и близком окружении.

— Савелов, и такие, как он, — безапелляционно начал израильтянин, — показывали наглядно — и всему миру, и собственно советским гражданам, что коммунистический режим, это колосс на глиняных ногах, и что вся эта машина советской экономики и идеологии увязла в грязи, тратя впустую горючее и ресурс двигателя, производя взамен только шум и брызги грязи.