Г.Р.О.М. 4

Аннотация
<p> ФИНАЛ</p><p>  </p><p> В тот день моё терпение лопнуло. Когда за взятку в очередной раз отпустили опасного бандита — я выстрелил в него в упор. А через мгновение убили и меня.</p><p> Смерть не стала концом. Я очнулся в девяностых — в лихое время, где ещё можно что-то изменить. Родные живы, но над ними уже сгущаются тучи. Я знаю, что будет дальше — и не позволю беде повториться.</p><p> Я очищу улицы от братвы, маньяков и насильников. Создам структуру, которой ещё не было. Вне закона, но с моей правдой.</p><p> Вот только мой брат... уже успел связаться с бандитами</p><p>  </p>

Глава 1 Действовать надо быстро, но без твёрдого и продуманного плана нас размажут сразу. — У нас несколько версий, кто подставил, — размышлял я вслух. — Кто-то мог подбросить ствол, чтобы обвинить лично Ярика. — Кто-то из братвы? — предположил Глеб. Мы так и стояли неподалёку от придорожной кафешки. Посетителей там мало, но мы в стороне, нас не подслушают, да и стоим в полной темноте, я различаю только силуэты. Ещё и по трассе проезжали фуры, заглушая наш разговор. Глеб встревожен за старого друга, остальные парни переглядывались, не понимая, что произошло, а вот Седов поначалу явно не сомневался, что это сделал мой брат. Но всё же чем больше я говорил, тем больше старый опер раздумывал об этом. Но здесь явно что-то нечисто. Так быстро найти убийцу можно только по горячим следам. А тут стреляли утром, труп нашли днём, и сразу задержали. Да и если бы правда стрелял Ярик, он немало от меня поднатаскался, чтобы так легко попасться. Да и не стрелял бы он без веской причины, а если причина была, то он бы обязательно позвал нас. — У него среди братвы врагов немало осталось, — сказал я. — Как в старой группировке, так и в других. И раз его не прикрывают атамановские, кто-то мог решить, что сейчас самое время с ним разобраться. Но это только один вариант, мужики. — Какие ещё? — спросил Сибиряк. — Кто-то работает именно против нас. Но здесь сложнее, потому что мы, как самостоятельная группа, нигде светимся. Для всех мы работаем от чьего-то лица. Или Александрова прикрываем, или от Иванова из ФСБ, или от Некрасова из РУБОП. Но не сами. Но могли подставить кого-то из них. И я думаю, что взялись за силовиков. — Некрасова или Иванова? — Валера почесал плечо, чуть выше повязки, где его укусил комар. — Вот это более правдоподобно. Выставить, что они прикрывают бандита, убийцу, ведь им же придётся вмешиваться, когда я попрошу, — я отогнал летающего рядом с ухом комара, который решил теперь отведать мою кровушку. — И тут будет основной удар. Могут и в газете написать, тем более сейчас в 90-е это серьёзно, журналистов слушают. Так что обвинить в покрывательстве убийцы Иванова или Некрасова смогут точно. Неизвестно, насколько хорошо продумана провокация, но исходить будем из того, что её продумал кто-то такой же хитрый, как мы. Но действовать можно хитрее, не покрывая Ярика с помощью связей среди ФСБ и РУБОП, а растоптать улики, убрать доказательства, и главное — найти того, кто грохнул коммерсанта. Этого точно никто не будет ждать. — Как фамилия убитого, напомни? — спросил я у Седова. — Жеребцов, — отозвался тот. — Технику продавал, плитки всякие, чайник, микроволновки. Скользкий тип, его на счётчик пару раз ставили, раз с кого-то долги вышибал. Но платил за крышу Коршуну. И тот, вроде как, тот пришёл выбивать деньги — это основная рабочая версия, мужики говорят. — Погоди, — остановил я опера. — Кто-то его застрелил утром. Ярик ночью был с какой-то девушкой, очухался только утром. Если она подставная, то может дать любые показания, чтобы его потопить. Он ещё говорил, что у него башка болит… Что-то подмешали? Вполне, но с кем он был, ответить сможет только он сам. И какие-то детали рассказать, если вспомнит. — Мой брат пока ещё в изоляторе временного содержания, — продолжил я. — В СИЗО его увезут только утром, но скорее — к завтрашнему вечеру, сначала его будут колоть. Но подстава может зайти ещё дальше. Все же помнят, что случилось с Поджигой, когда он в камеру зашёл. Глеба аж передёрнуло, остальные тревожно переглянулись. — Значит, в ИВС мы с ним поговорить не сможем, уже не успеем, сможем только с СИЗО. Но надо добиться, чтобы с ним там ничего не сделали, если это планируется. — И как ты это сделаешь? — Седов закурил и хрипло кашлянул. — Где тело? — спросил я, переходя на другую тему. — Ну, в морге, — он пожал плечами. — Знаю, что ещё не на кладбище. В каком именно морге? Выясни. — Не надо выяснять, — он нахмурился. — Я тебе так скажу. В морге, который у железнодорожной больницы. Там и судмеды работают. — Уже лучше. Тело нашли днём, привезли туда. В том морге, — я напряг память, — работают два судмеда: Паланян и Яковлев. Паланян — алкаш, Яковлев — ещё больший алкаш. Плюс сторож и санитары. И все алкаши. — Паланян в отпуске, — Седов задумался. — Яковлев — бухает, но он и ночью может работать, особенно если днём бухал. Он же ленивый, всё на потом оставляет. — Принято. Так, думаем дальше, — я почесал лоб. — РОВД Железнодорожного района… криминалист там — Михаил Шломович Кацман, он… В голову сразу пришла старая серия из «Убойной силы» или «Улиц разбитых фонарей», где Дукалис принёс фамильную саблю криминалисту, этим его отвлёк, а сам сломал боёк на пистолете. И в заключение пошло, что оружие к стрельбе не пригодно, улика стала бесполезной. У меня подходящая сабля есть, но Кацман оружие не любит. Да и с молодыми он не пьёт. — Кацман — алкаш, — сказал Седов, будто я этого не знал. Тут в кого пальцем не ткни — все алкаши. — Выпей с ним, — предложил я. — С тобой выпьет — сто пудов. И узнай, что это за пистолет. Кацман — загруженный, у него работы много. Пока ствол проверит — три дня пройдёт, отстрелять не успеет. Вот и надо бы этот ствол подпортить. — Улику испортить? — он нахмурил брови. — Улику испортить, зато найти, кто действительно коммерсанта завалил. Там и без улик всё закончить сможем. Всё у них продумано, но это — они не учтут. А заодно — собери об этом пистолете всё, узнай детали убийства, снимки глянь, если проявил. Найдём, кто действовал — решим вопрос быстро и надёжно. Седов крепко задумался, но я знал, как его убедить. — Что, я тебе давал информацию по насильникам — разве не подтвердилась? — Улик на них нет, но… — Так мы сами знаем, кто это делал, для себя решили. А раз сами знаем — прекратить это можем быстро, когда будет время. А здесь подставой несёт за километр. Хочешь, чтобы реальный убийца по земле ходил? А сколько будет тех, кого мы остановить не сможем? Потому что после Ярика за нас всех возьмутся. — Ладно-ладно, — сдался старый опер. — Один раз сделаю, доверюсь. Коньяк надо купить, Кацман коньяк уважает. — Всё, это с тебя — остальное с нас. Костя, вот ты иди с Сергеичем, пусть он отвлечёт криминалиста, а ты подпорти ствол, сделай непригодным. — Да я сам это могу, — Седов посмотрел на меня. — Пружинку какую-нибудь сломаю. Раз ты за брата отвечаешь, и если не он стрелял — я помогаю. Но если он… — Не он. А убийцу найдём — сто пудов. Увидишь. По кОням. Оставили Седова, он вернулся в свою шестёрку. А я сел в джип и начал накидывать идеи дальше. Не только ствол нужно сломать. — Сибиряк, возьми чистый ТТ из схрона, — продолжал я. — Выстрели куда-нибудь… так… время уже поздно… не купишь… Абхаз, ты же у мясника работал. Сможешь пробраться к нему в холодильник и пальнуть в какую-нибудь тушу? Чтобы пуля выглядела, будто в теле побывала, а то не поверят, если целёхонькая совсем будет. — Ну, могу, — он задумался. — Хотя нэпросто это будет, там охрана. — Костя прикроет. Надо ещё глушитель собрать, чтобы никого не перебудить. Стреляете, достаёте пулю ножом, и с ней идёте в морг, там Глеб будет ждать. — Доктора калоть надо? — со своим акцентом продолжал Алибек. — Не надо никого колоть. Яковлев — алкашина, сторож — алкаш. Там все алкаши, это работа такая, что все спиваются. Короче, задача — проникнуть в морг, убедиться, что Яковлев провёл вскрытие, пулю подменить. Но тайком, нельзя, чтобы вас видели. Если жмурика не вскрывал — дождаться, когда начнёт. Если он совсем пьяный, невменяемый… сами не вытаскивайте — обнаружит. Лучше мне позвоните — решу. — А чё её просто не стащить, пулю ту? — задумался Глеб. — Нам же надо будет найти, кто действительно коммерса хлопнул. И уже сами подбросим ему нужную пушку. А то чего они, думают, что всё так просто? — я помотал головой. — Нет уж, сами захотели вражды. Полезли против нас, пусть огребают. — Ну ладно, — Глеб кивнул. — Давай, Абхаз, за дело. Но попадаться нам нельзя. — Само собой, — Алибек кивнул. — А нам с тобой, Валера, — я кивнул ему, — нужно узнать у Ярика, что и как там было. Но если он попадёт в СИЗО — оттуда может не выйти. — И что делать? — Думаю пока. Так что придётся заняться этим вопросом. Чтобы в СИЗО проблем не было. Но кое-что уже придумал. Седов испортит пистолет, тогда уликой будет ствол, который предоставим мы сами. Ещё будет пуля, выпущенная из этого ствола. Но что будет в СИЗО с Яриком — сказать сложно. Иванов или Некрасов могут посодействовать с администрацией изолятора, чтобы моего брата поместили куда-нибудь не в общую хату, но и тут может быть ловушка. Ведь если их хотят подставить кого-то из полковников, то такой вариант предусмотрели наверняка. Но в СИЗО власть есть не только у вертухаев и ментов… Я высадил парней у рынка, сам с Валерой поехал дальше, за город. Ехать надо будет долго, почти до самого озера. — Есть способ, чтобы брата не тронули, — сказал я, врубая фары дальнего света. Выехали на просёлок, но судя по колее, дорогой пользуются часто. — Мне в СИЗО сесть? — предложил Валера. — Вдвоём отобьёмся. — И тебя потом вытаскивать. Нет. Да и тебе после ранения будет сложно. Но есть другой способ — в СИЗО придёт малява от кого-то из блатных, чтобы брата не трогали, наоборот — прикрывали. Да и надзиратели там прикормленные, посодействуют. — Ого, — Валера удивился. — Я с этой стороны не думал. — Но блатные и сами могут участвовать в этой подставе, кто их знает. Вот только смотри, Валер, все эти «синие» — не единый фронт, у них тоже тёрки между собой есть. Кто-то может участвовать, но остальные явно не в курсе этого. — К этому поехать, как его там… к Дяде Ване? — спросил он. — Ты его знаешь? Сможешь повлиять? — Вот Дядя Ваня как раз таки — хитрый, он может в этом участвовать. Не факт, но лучше не рисковать. А если и нет, то он наверняка в курсе, что я общаюсь с чекистами, поэтому говорить не будет. А если и будет — сделает, как ему надо. Не, этот тип непростой, с ним надо аккуратно. Ехали дальше, телефон держал при себе, чтобы в нужный момент скорректировать план. Но до утра вопрос нужно решить. Ехали по просёлочной дороге, в темноте ямки видно плохо, часто на них налетали. Двигатель джипа громко ревел, когда мы пару раз завязли в грязи. Но путь продолжали. А по радио рассказывали, как у себя дома ночью был убит предприниматель Жеребцов, прямо в кровати. Больше никаких подробностей, за исключением того, что подозреваемый задержан, ему предъявлены обвинения. — Но есть и другие блатные, — продолжил я после паузы. — И некоторые даже более влиятельные, чем Дядя Ваня. Даже если этот хрен что-то мутит, то другой сделает как надо ему, ну и нам, а Дядя Ваня пока против него не пойдёт. — И кто он? — Валера уставился на меня. — Монгол, пахан «Золотореченских». Он — вор. Едем к нему. Да уже почти приехали. Я буду говорить — ты слушай, но неизвестно, что может пойти не так. Пушку далеко не убирай. Впереди показался дом с высоким забором и железными воротами. Едва я подъехал ближе, как загорелся свет. Валере я одну вещь не сказал: Монгол — крайне упрямый и жестокий, и мне с ним договориться будет сложно. Но я всё равно буду искать нужные слова. Ведь у меня есть, чем его заинтересовать. Глава 2 РОВД Железнодорожного района В трёхэтажном здании ещё работали, несмотря на поздний час. Свет горел как на первом этаже, где располагалась дежурная часть, так и на втором и третьем, где сидели опера. Оперуполномоченный майор Седов, который в последнее время всё чаще занимался своей неофициальной второй работой, постоял снаружи, покурил и прикинул, тщательно ли он подготовился. Время позднее, долго собираться было некогда, но он сделал всё от него зависящее, чтобы всё было не зря, раз уж обещал помочь. В руке опер держал чёрный пакет с бутылкой коньяка и лимоном, там же лежал изъятый давным-давно самопал под патроны двенадцатого калибра, замотанный в газету «Бекетовский криминал». Это повод подойти к криминалисту. На газете виден заголовок: «Найдено золото серийного убийцы-ювелира». В кармане у Седова лежали несколько деталей от пистолета ТТ и магазин с патронами, но без пороха, учебные и уже помутневшие от старости, с пробитым капсюлем. Учебный пистолет лежал у него в гараже с незапамятных времён, остался от отца. Поменять бы его целиком, но в протоколе, само собой, указаны номера изъятого ствола, так что не выйдет. Поэтому пришлось его разобрать. Об этом никто не говорил, но Седов это сделал, он понимал, что если бы ему не доверяли, то на это дело поставили бы другого. Но раз доверяют, значит, требуется, чтобы всё вышло в лучшем виде. Коршунов хоть и молодой, но в людях разбирается и знает, к кому обратиться. Вот Седов и обдумал, как сделать всё в лучшем виде. За патроны тоже может быть срок, учитывая, что арестован сам Коршун, который когда-то был пехотинцем в атамановской группировке, где его прочили в бригадиры. Так что скидки на суде ему не будет. Многое зависит от того, что скажет он сам, но младший брат Лёхи Коршунова в этом плане опытный, наученный, что без адвоката говорить нельзя вообще ничего. Ну а прессовать такого сложно. — Eпрст, — тихо пробормотал Седов. — Куда я лезу… Но ответ у него был — из этого дела торчали уши подставы. Протокол он видел, понятых знал, как работали некоторые его коллеги — представлял прекрасно. То, что они рубят «палки» и каким образом, он знал отлично. Так что ствол изъят, пальчиков на нём хоть и нет, но оружие передано на экспертизу, а те понятые уже участвовали в таких случаях и за пузырь что хочешь подпишут. Ствол — мокрый, но пока это ещё не доказано, ведь баллистической экспертизы не было. Но уже утром об этом будет известно всем. Даже изломанный пистолет будет признан оружием, если его легко восстановить, ведь в статье УК РФ ещё и указано «оборот основных частей оружия». Но братва, бывало, отмазывалась и от таких случаев. И здесь, коль к делу не подключён РУБОП, тоже может получиться. Да и Уголовный кодекс действовал всего полтора года, все в нём ещё путались, адвокаты этим пользовались охотно. Сам же Седов знал старый УК РСФСР наизусть, но когда сверялся с новым, то постоянно подглядывал в записи. Ну и человеческий фактор никуда не делся, а о нём опер Седов знал не понаслышке. Значит, просто сломать оружие недостаточно. Если там легко заменить ствол, ударник или повреждённый магазин, то неисправным оно признано не будет, и за ношение такого положена статья, как за полностью боевое. Даже если получится доказать, что стреляли из другого оружия, то за ствол всё равно дадут срок, пусть и меньше. Но Лёха Коршунов знал, к кому обратиться, раз сразу попросил Седова помочь. Работа должна быть комплексной, не только с уликой, но и с деталями преступления. Сам майор понимал, что хотел Коршунов на самом деле. Первым делом — не дать повесить на его брата убийство, с которым что-то сделать будет сложно, поэтому нужно убрать самые твёрдые улики. Ношение огнестрела, особенно неисправного — не такая жёсткая статья, здесь уже появляется пространство для манёвра, да и расследует такое дело милиция, а не прокуратура. Если не смогут подтянуть Коршуна под убитого коммерсанта, то дальше будет проще, появится возможность как-то повлиять и на тех, кто подкинул оружие, и на тех, кто стрелял в коммерсанта, и на тех, кого заставили давать показания. Да и тех, кто стрелял, этот манёвр запутает. Значит, надо действовать. С этими мыслями Седов вошёл в здание, поздоровался в дежурке со всеми и поднялся на третий этаж. Криминалисту Железнодорожного РОВД повезло, он единственный в городе, у кого была полноценная лаборатория, а не заставленный старой пыльной мебелью закуток, как бывало у остальных криминалистов. Даже раковина была, чтобы помыть руки. Пожилой щуплый мужик с зализанными волосами сидел в засалившемся белом халате и писал с дымящейся сигаретой во рту, перед ним возвышалась горка справок. Стол чистый, но из-за обилия бумаг казалось, что на нём беспорядок. Ящик стола приоткрыт, внутри что-то лежало. — Миша, здорово! — сразу окрикнул его Седов. — Артём Сергеич, — у криминалиста Кацмана был густой баритон и чёткая дикция, как у ведущего новостей. Кацман поднялся и оправил халат, потом вытер правую руку о полы одежды. — Какими судьбами? Никак перевёлся сюда? — Да иду мимо, смотрю — работаешь до сих пор, ёклмн, — Седов усмехнулся. — Дай думаю — зайду. — Я тебя всегда рад видеть, дорогой товарищ, — Кацман хитро посмотрел на него. — Но ты ко мне без повода не придёшь, да же? Криминалист повернулся к своим бумагам, а опер заметил стоящий на шкафу гранёный стакан и переставил его за микроскоп, чтобы Кацман его не увидел. — Вот ты морда, — Седов поставил на стол пакет. — Не без повода, конечно, но повод — крепкая ведомственная взаимопомощь. Ты же старый аксакал, Миша, а у нас — пацаны работают, нихрена не знают, ничё не умеют. Подскажи по старой дружбе, а я вот — смотри! Он поставил на стол бутылку коньяка. — Меня ещё отец учил, — Кацман уставился на неё. — Миша, говорил он, не надо быть самым умным и самым полезным, никогда не доводи ситуацию до того, чтобы стать незаменимым. В колхозе больше всех работала лошадь, но председателем она так и не стала. Вот и ты будешь пахать, как лошадь. А я вот его не послушался, вот ко мне со всего города и идут в любое время дня и ночи. Но в такие моменты, — он взял бутылку коньяка и постучал по ней ногтем, — я бываю рад, что полезен. Ну и что у тебя? — Да смотри, изъяли тут, — Седов достал из пакета самопал. — У нас парнишка работает, но он ноет — экспертизу надо, да в главк отправлять, так, мол, не скажу. А вот ты посмотри своим намётанным взглядом, подскажи — эта байда может стрелять или нет? Самопал этот — самоделка, выточенный токарем для ограбления сберкассы, которое так и не удалось. Крайне грубая работа, больше напоминающая обрезок водопроводной трубы с деревянной рукояткой, чем оружие. Он лежал у Седова на всякий случай, и вот этот случай настал. — Ты сам сказать не можешь? — Кацман с укоризной посмотрел на него. — Да могу… да законы эти новые, об оружии, мать их, — опер начал загибать пальцы, — УК новый. Вообще, это светит на статью? — Эх, ну смотри, какая очередь. На неделю минимум. Криминалист наклонился и выдвинул ящик стола. Внутри лежали ножи, от небольших китайских выкидух и складничков до здоровенного тесака с ручкой, перемотанной изолентой. Ещё была граната с открученным запалом, сам запал, что валялся рядом, и два пистолета. Один похож на ПМ, но надпись гласила, что это ИЖ-79, и ТТ с биркой. Вот он-то и нужен. — Этот не только проверить, — Кацман ткнул в тэтэшник, — этот ещё отстреливать надо, завтра причём. Торопят наши опера, вообще сегодня вечером хотели. А я его даже в руках ещё не крутил, некогда всё. — А кто такой смелый, что тебя торопит? — спросил Седов. — Филипёнок и Гантимур, повязали кого-то с ним, палку хотят срубить по-быстрому. Филиппов и Гантимуров, значит. Одного недавно чуть не вытурили из органов, подбрасывал улики, другой был под следствием за взятку. Седов не поддерживал с ними знакомство, потому что точно знал, что у этих двоих рыльце в пуху. Хватало и нормальных ментов, с кем можно было выпить после работы, а от этих стоило держаться подальше. Вот этот ТТ и интересен. Вообще, по правилам полагалось хранить пистолет в оружейке при дежурной части, криминалист мог брать его только для экспертизы и обязан был возвращать, когда уходит, даже если идёт на обед. По факту — ствол мог спокойно себе лежать в ящике ствола, никому до этого не было дела. Но воровать его никто не собирался, наоборот — Коршунов хотел использовать его в каких-то схемах. — Ну ты чё, Миша? — произнёс Седов. — Не надо мне бумажек, пусть наш криминалист их пишет. Просто скажи — светит что с этим или нет? Если да — понесу, чтобы наш салага проверял, если нет — выброшу куда-нибудь. ДетЯм отдам, пусть в войнушку играют. — Ладно, по старой дружбе. Только детЯм не давай, — криминалист строго посмотрел на него. — Ещё чего не хватало, детЯм пушки давать. Сначала работа, потом — коньяк, принцип у Кацмана такой. Он сел за стол, включил настольную лампу, открыл затвор самопала и пристально посмотрел внутрь. Седов же украдкой взял пачку «Балканки» криминалиста и вынул оттуда все сигареты, кроме одной. — Ну, технически, — произнёс Кацман и на ощупь взял последнюю, — стрелять можно, если ударник поменять. Но я тебе как эксперт скажу — я эту гадость отстреливать не буду, потому что этот ствол тонкий от двенадцатого калибра лопнет, и без глаз ещё останешься. Руки-то у изготовителя явно не из плеч растут. — Ладно, чего-нибудь придумаю, но… — Седов показал на коньяк. — Тут ещё один вопрос есть. — Справку всё-таки сделать? — криминалист покачал головой. — Да не надо сейчас, давай завтра. Тащи лучше стаканы, хватит работать, ночь на дворе. — Да чё таскать, у меня… Кацман поднялся, оглядел шкаф, но стакана нигде не было. — Опять опера стащили, ё-моё, — он покрутил головой. — Ворюги-халявщики. Ещё и сигареты кончились, — Кацман потряс пустую пачку. — Ща, за сигаретками сбегаю, и стакан отберу у уродов. Вот это точно Филипок взял, он тут крутился вечером. Вечно сигареты тащит! Проверь ТТ да проверь ТТ! Тьфу на него, гада такого! Я тебя закрою здесь? — Кацман покрутил ключами на пальце. — А то начальство ругается, если тут посторонние сидят. Вдруг кто придёт? Спросил с таким видом, будто боялся, что опер сбежит с бутылкой. — Да без базара, как молодёжь говорит, — Седов усмехнулся. Криминалист так в своём халате и побежал, захлопнул дверь, ключ провернулся в скважине. Вообще не парится над безопасностью, но он Седова знает давно. Опер поцокал языком, неодобряя сам себя, но достал из ящика ТТ и положил на стол тряпочку с детальками, которые взял с собой. Номера есть, что на раме пистолета, что на затворе, они вписаны в протокол. Но поменять бы не вышло, тот учебный ствол был уже порядком потёртый, а этот как новенький, видно, что после изготовления так и лежал в масле. Но что внутри — никто не скажет, не разбирая оружие. Он нажал на кнопочку рядом с рукояткой, магазин выпал, Седов по одному вытащил патроны и заменил на холостые. Этим же магазином сдвинул пружину затворной задержки сбоку, вытащил её и снял сам затвор вместе со стволом. Ствол снял, заменил на тот, что притащил с собой — просверлённый. Ударно-спусковой механизм вытащил целиком, вставил свой. И финальный штрих — заменить боёк на укороченный, чтобы не вышло разбить капсюль. По лбу бежал пот, руки перепачканы в масле, но опер продолжал. Закончил и собрал всё на место. Оружие теперь к стрельбе непригодно. Если бы ещё ствол был намертво приделан к затвору, чтобы не было возможности его быстро снять, то Кацман вообще бы назвал его охолощённым макетом. Хотя, возможно, признает таким, бывали такие случаи, но в любом случае за орудие убийства это оружие не сойдёт. Седов убрал пистолет на место, помыл руки от масла в холодной воде, затем взял ножик из кучи других и порезал подсохший лимон на листе бумаги. Вскоре за дверью раздался топот, в замке загрохотал ключ, красный Кацман влетел внутрь, держа в руке два стакана. — Ты же резал не тем ножом с красной ручкой? — спросил он, остановившись. — Нет, китайским этим, — Седов показал на него. — Ух-х, — криминалист вытер лоб. — А то на красном — расчленёнка висит, ножик маленький, а режет как скальпель. — Что за расчленёнка? — Да бомжа какого-то разобрали вечером, — Кацман махнул рукой. — Жмурика видел, он будто под пилораму упал. Или к мяснику на стол попал. Фотки глянь, если интересно. Но лучше не смотри, скажи спасибо, что не на твоей земле. Поэтому и выдернули меня в ночь, главк с ума сходит из-за этого. Ну, — он показал на коньяк, — вздрогнем? Он поморщился, когда выпил, затем взял самопал. — Значит, разорвёт ствол? — ухмыляясь про себя, спросил Седов. — А я сразу это вижу, — похвастался криминалист. — Эта штука сама тебя убьёт, даже если в другую сторону стрелять будешь. Сразу смогу сказать, едва увижу. Да ты и сам знаешь, дружище, раз пришёл ко мне. — А тэтэшник? — Седов показал на приоткрытый ящик. — А это боевой, — Кацман протянул руку, и опер подал оружие. — Я его не смотрел, но… — он открыл затвор и чуть приподнял одну бровь. — Вот, знаешь, много с кем работал за свою жизнь, но с такими дебилами впервые. Даже не посмотрели — бойка-то нет, прикинь… или он сточенный уже? А здесь у нас что? Он таким же манером, как совсем недавно Седов, снял затвор и отсоединил ствол, посмотрел внутрь. — Даже не выстрелит, — криминалист бросил оружие на стол. — И чего столько криков из-за него было? Игрушка дорогая, а не волына. — А может, — Седов стал говорить тише, но при этом разлил ещё по одной рюмке, — хотели, чтобы ты нарисовал, что это боевой? Торопили, чтобы ты сильно не смотрел, ёпрст. Они же могут лажу подбросить, ты же знаешь. Нашли учебный ТТ и решили палку срубить, подсунули первому встречному. — Угу, — Кацман почесал затылок. — Ну, напишу, что охолощённый, пусть попляшут. Вздрогнули, Сергеич! Седов ушёл через час, захватив с собой улики. А заодно пару фоток, которые взял со стола. Хоть это и не имело отношение к делу, но снимки его встревожили. * * * В это же время, морг Глеб Сибиряков бывал в этом морге по первой работе, когда был опером в уголовном розыске РОВД этого района. Знал, что «мертвецкая» находится с этой стороны здания, там, где окна закрашены. Закрасили плохо, на отвали, решёток нет, если присмотреться поближе, то можно увидеть трупы, лежащие там на каталках в холодном помещении, отделанном кафельной плиткой. Да и тяжёлый запах говорил, что там хранится. Никаких отдельных холодильных камер, трупы лежали на каталках в общем холодильнике. Чтобы добраться до нужного жмурика, придётся покатать все каталки, поиграть в «Тетрис», что занимает немалое время. Сибиряк припал к окну. Свет в «мертвецкой» включён, голые тела видно хорошо. Их там десяток. — Ну что там? — в нетерпении спрашивал Абхаз, приплясывая от ночного холода. — Погоди, — шепнул Глеб. — Этот тот пузатый, видать, его сейчас повезут на вскрытие. Ну и вонь там, кабздец, пишите письма. Судмед в белом халате и медицинской шапочке наконец добрался до нужной каталки, отодвинув остальные. На ней лежал пузатый мужик с большой лысиной. На волосатой груди запёкшаяся рана от пули. Похоже это тот коммерсант и есть. Его он выкатил, но теперь надо вернуть на старые места другие тела, чтобы не стояли в коридоре. На это тоже уйдёт время. Санитаров нет, один в загуле, второй — уволился, судмед катает всё сам. — Пошли, — позвал Глеб. — Сейчас Яковлев его вскроет, заберём маслину. Он быстро работает. Они обошли здание, Сибиряк заглянул в окно кабинета… и сматерился. Яковлев спал на скамейке, свернувшись калачиком. Сторож спал в углу, оба пьяные. Но пьяный судмед никого не удивит, как и сторож, они часто бывают алкашами. Что удивляло — кто всё-таки вёз каталку? Ответ мог быть только один. — Убили кого-то важного, скорее всего, — задумчиво сказал Глеб, размышляя вслух, — Яковлев нажрался, и они дёрнули Паланяна из отпуска, чтобы к утру дал справку. Что-то срочное, значит, было. Или это та подстава, о которой Батя говорил, всех подняли, чтобы Коршуна утром давить. — Споим этого Паланяна, да? — предложил Абхаз. — Он алкаш, но не до такой степени. Так, надо подумать, — Глеб сел под окном и почесал затылок. Время шло, но Паланян — профи, вскроет тело быстро даже выпившим. Значит, надо подгадать момент, чтобы подменить пулю. Судмед этого заметить не должен. — Тогда давай, Сыбиряк, им люлей вломим? — Алибек похлопал кулаком по ладони. — Маски напялим, влэтаем туда — это ограбление, кричим. — Кого ты там грабить собрался? Трупов? Нет, это на крайний случай, — Глеб задумался. Можно позвонить Лёхе, что-нибудь придумает, но время идёт, у него свои дела, а раз он отправил сюда самого Глеба и Алибека, то, значит, решил, что справятся с этим. Сибиряк почесал лоб. Идейка крутилась-то где-то на поверхности. — Иди-ка туда внутрь, — сказал он, — мимо Яковлева проходи сразу в «мертвецкую», он всё равно не проснётся, сторож тоже бухой, не услышит. Там достань платок, типа, впервые там, нос зажми. — Зачэм? — тот удивился. — Типа, ты новичок, тебя от запаха мутит, да и лицо чтобы не видно было. В РОВД взяли недавно грузина, Сухишвили или ещё как-то так, представься ему этой фамилией. Скажи — труп криминальный, ехать срочно надо, осматривать на месте преступления. Паланян тебя обматерит, скажет — будить Яковлева. Но ты скажи, что именно его ждут. Только убедить надо, чтобы поверил. — Я не грузын! — возмутился Алибек. — Паланян — вообще армянин, он никого не различает, он вообще всех ненавидит, даже других армян. Скажи ему — срочно, пусть идёт на улицу, а сам — свинти куда-нибудь. А пока он ходит туда-сюда — я всё сделаю. Но потом не отсвечивай, у него память на лица плохая, меня-то он знает, а тебя нет, не вспомнит даже потом, как выглядел. Абхаз покачал головой, но раз Сибиряка оставили за старшего, он ему подчинился. Уверенной походкой Алибек вошёл внутрь, прошёл мимо сторожа, который даже не повёл ухом, и отправился в коридор, зажимая лицо платком. Глеб вошёл следом и спрятался за шкафом с инвентарным номером. — З***ли! — заорал Паланян где-то совсем рядом. Высокий армянин прошёл в кабинет, снимая на ходу перчатки. — Алкаша буди! Я не нанимался сегодня работать! Я в отпуске! — Сказали — тэбя звать! — не уступал Алибек, подталкивая его в спину. — Сказали — ты спец союзного уровня, не то что тот пьяный задохлик. К кому идти — к тебе идти! Только ты всё сделаешь по высшему уровню. А он — не справится. — Ладно, — суровое сердце судмеда растаяло быстро. — Оденусь сейчас. Глеб тем временем проскользнул в коридор и пошёл дальше в секционную… Тяжёлый запах стал сильнее. Сразу вспомнились события, несколько лет назад, ещё в армии, когда Сибиряк и остальные пацаны находились в Грозном, и засели как у больницы, прямо у морга. Воняло сильно хуже, потому что окна были выбиты, а холодильник не работал, да и помимо старых трупов было много других, свежих, только что застреленных… Воспоминание слишком реалистичное, вспомнился даже холод, ветер, запах гари, дерьма и мертвецов. От этого воспоминания Глеб даже вспотел несмотря на холод. Брезгливым он не был, но морги не любил и перешёл из УГРО в РУОП с радостью — там-то на каждый труп с бытовухой ездить уже было не надо. Но сейчас — работа. Он вытер лоб. Запортачит — всё, конец. Вот уже и тело. Грудь коммерса рассечена, видно её содержимое. Извлечённая пуля уже лежала в металлической чашке. Глеб посмотрел на ту, что принёс с собой — чуть отличается форма, нос деформирован сильнее, но судмед — не баллист, он смотрит на тела, а не на пули. Убившую коммерсанта пулю Глеб забрал, забросил в чашку другую. А перед тем как уходить, коротко глянул на саму мертвецкую. Одно тело встревожило. — Ну и капец, — шепнул он, — пишите письма. Будто кто-то упал в механизм, или его разорвал дикий зверь, настолько много было ран. Про себя Сибиряк решил, что на всякий случай расскажет об этом случае. А пока же отошёл в дальнее помещение, открыл окно изнутри и прыгнул в кусты. Тихо, только слышно, как у входа Паланян материт пропавшего грузина. Вскоре судмед вернулся внутрь и хлопнул дверью. Глеб выдохнул. По крайней мере, на Коршуна теперь не повесят убийство, твёрдых улик не будет. Но могут быть свидетели, и над этим надо работать. Он достал телефон, позвонил в пейджинговую компанию и оставил сообщение Коршунову-старшему. А потом пошёл в сторону оставленной поодаль машины. Всё ещё морозило, то ли от морга, то ли от тех недавних воспоминаний, внезапно нахлынувших прямо там. Но едва сел в машину, как показал ждущему за рулём Косте Левитану и курящему Алибеку пулю. И настроение сразу стало лучше. — Пошло дело, — Глеб усмехнулся. Глава 3 У Монгола есть охрана, так просто она меня к нему не пустит. Да и ему самому нет резона со мной говорить, он вор в законе, а я даже не сидел. Впрочем, и причин не говорить со мной у него нет. Не будет он говорить с ментами и чекистами, на людях, по крайней мере, тут вопрос, насколько хорошо он знает, как я связан с ними. Но опять-таки, он хоть и упёртый, но самые упёртые поборники воровских понятий давно уже на кладбищах, причём многих из них мочили свои, лишь бы не мешали бизнесу. Да и с ментами ему говорить точно иногда приходится, хотя бы со своими прикормленными уж точно, просто он это не афиширует. Поэтому мне надо говорить так, чтобы он не проявлял своё упрямство и чтобы недооценил меня, чтобы подумал, что ему выгодно помочь, что в будущем это сыграет ему на руку. Ну а то, что он, скорее всего, захочет всё у нас отнять, ему выйдет боком. Его дом на отшибе, он легко может нас с Валеркой пришить, если что-то его напугает, и закопать в лесу. Так что мне надо сразу заинтересовать его, чтобы он выслушал, а дальше — делал, как нужно мне. Он же в курсе замеса последних недель, и не дурак, должен изучать, что происходит в городе, ему обязательно нужно быть в курсе всех дел. Есть надёжный способ его заинтересовать — деньги или бизнес, который эти деньги приносит. Бабки он любит, хотя никогда не признается в этом на людях. Но он осторожен, и разговор надо вести аккуратно, тщательно следя за каждым словом. Это бандит, один из самых опасных в городе. Но в нашем деле от него будет толк. И в итоге не только вытащим Ярика, но и тем, кто нам мешает, будем вставлять палки в колёса чужими руками. Но на данный момент надо прикрыть Ярика в СИЗО и не дать повесить на него обвинение в убийстве. Иначе всё будет сложно. Первый этап я доверил остальным, все должны понимать, что не должно быть повода подключить следователя прокуратуры по обвинению в убийстве, не должно быть твёрдых улик убийства. Вдруг дело отдадут Николаю Степанычу Юдину, так он живо может выяснить многое, а то и вообще выйти на нашу группу. Хоть и возможностей для этого мало, матёрого следака недооценивать нельзя, я же у него учился своему делу. Лучше до такого не доводить, пусть будет незаконное ношение и хранение оружия, и тут разберёмся. Да и вообще, лучше обойтись без прокуратуры, но в самом начале она будет, раз считают, что Ярик пришил того коммерсанта. Но потом, если не будет явной доказухи, следак переключится на другие версии. Да и мы эти версии подбросим, а то и виновного найдёт. Докажем, что ствол подкинули, найдём, кто именно это сделал, а другой пистолет, который после подмены пули станет «мокрым», сами будем держать, как важную улику, которую раскроем в нужный момент. Пока же мы ещё собираем данные и действуем по обстоятельствам. Я здесь, а команда без дела не сидит, случайных людей я к себе не брал. Кого-то знал по первой жизни, кого-то узнал только в этой, но каждый из них оказался на своём месте. И утром, когда мы все соберёмся, у нас уже будет с чем работать. — Кто там приехал? — раздался окрик из-за ворот. Я вылез из машины и встал в свет фонаря над воротами, Валера рядом. Он вытащил руки из карманов, когда я ему подсказал. Немного нервничал, но внешне оставался спокойным. Я тоже вытащил руки, хотел показать, что у нас нет пушек, зато есть кое-что полезное — информация. Да и пока не требуется стрелять. Требуется, чтобы стреляли друг в друга они. — Коршунов это, — громко сказал я. — Старший брат Ярослава Коршуна. Это он сказал, чтобы я сюда пришёл. — Который под Атаманом ходит? — отозвался кто-то из-за ворот, оставаясь в тени. Не особо в курсе текущих перестановок у конкурентов, но пахан о таких вещах знать должен. — И чё нужно? Ну что же, идём ва-банк, как совсем недавно, когда играли в карты с Веселовским. В этот раз ставки выше, потому что тогда мы играли на своей территории, а в этот раз я захожу на чужую. — Есть у меня информация, кто грохнул Гилу на том складе у железной дороги, — я покрутил головой. — И это не китайцы, и не Мага. — И с какой целью ты сюда пришёл? — тут же спросил тот же голос. — А не к ментам обратился? Казалось бы, что это странный вопрос для блатного, кто с ментами общих дел иметь не должен. Но резонный — раз ты не из своих, то какого хрена припёрся? Похоже на подставу, конечно же. — На нас теперь наезжают, — сказал я. — Тоже как бы не грохнули. А потом к вам придут. А менты в этом деле ничего не сделают. Потому что сами замешаны. Стало тихо, слышно только шаги. Но через несколько минут железные ворота с тихим скрипом открылись. — Георгий Эдуардович ждёт, — сказал показавшийся в свете фонаря мужик в серой ветровке. Оружия на виду нет, но наверняка оно было повсюду. Точно должны быть помповые ружья и карабины, хоть гражданские стволы, но оттого не менее опасные. Да и боевое могло быть тщательно припрятано… хотя вряд ли, никому не хотелось влететь на статью по такому поводу, а вот на дробовики сто пудов были лицензии. Боевое хранили в надёжных местах. Мы прошли внутрь двора, оставив машину снаружи. Да уж, не похоже жилище на дом поборника воровских законов. На словах говорит одно, а вот на особняк потратился серьёзно. Но это ворам давно не мешает, используют традиции, когда им выгодно. Дом грубый, построен по принципу «дорого-богато», и материалы точно дорогие. Красный итальянский кирпич, немецкая черепица и огромная редкость в наших краях — кондиционер и пластиковый стеклопакет, правда, всего на одной стороне. Внутри есть камин, судя по трубе. Отгрохали домину вскоре после того, как золотореченские продали одному столичному бизнесмену состав с алюминием, притом что у них этого состава не было вообще, но это не помешало им взять деньги. Даже разборки были по этому поводу, но бизнесмен пришёл просить помощи у московских воров, а московские воры Монгола знали, поэтому бизнесмен ещё и штраф заплатил, что потревожил серьёзных людей. Остался и без алюминия, и без денег. Но дом, хоть и дорогой, был очень уродлив. Больше он напоминал построенное из кирпича СИЗО, да и колючая проволока на заборе усиливала это ощущение, и всякие образцы роскоши не помогали никак. Вышек с часовыми только не хватало. Хозяин пытается выглядеть богатым, но всё равно, натуру не спрячешь. Двери в дом двойные, под ногами пушистые ковры, но стены отделаны красным, из-за чего помещение производило гнетущее давящее впечатление. Даже картины, плохо сделанные копии известных изображений, не помогали. Зато стоили, наверное, больших денег. Сопровождали нас двое урок, один седой, с руками, густо усеянными партаками — тюремными татуировками, второй помоложе, в очках, но татуировок у него было побольше. «Синие», партаки они любят. Но привели нас не в кабинет, а на кухню, там и остались молча сидеть. Кухня — дорогущая, обставленная по последнему слову технику, всякие игрушки, которые показывают в рекламе, но на которые у простого народа нет денег. Впрочем, вор этим не пользовался. Монгол сидел за столом и пил чай, судя по ядрёному запаху — «купец» или более крепкий «чифир». А из еды перед ним был простой кусок хлеба, намазанный маслом и посыпанный сахаром, и карамелька в бумажке. Привык на зоне к таким десертам. Сам Монгол будто вообще витал где-то в облаках, но я точно знал, что он, несмотря на внешнюю неторопливость, грузность и тяжёлые мешки под глазами, обладает быстрым и острым умом и уже гадает, нахрена я явился. Ему под полтинник. Многие воры в законе — грузины, и в наших краях их водилось немало и сидело по окрестным колониям много. Но сам Монгол, Григорий Каргин, был местным, смешанная кровь русских и многочисленных народов Сибири. Он смотрел на меня, а я рассматривал его. Надо вести себя аккуратно. Если замешан кто-то из людей Дяди Вани или он сам, то работа станет сложнее. Зато Монгол может быть не в курсе, ему уже не всегда говорят, кто чем занят — он теряет авторитет. Но обвинение в адрес Дяди Вани без твёрдых доказательств давать нельзя — мне не поверят, сразу прикопают. Называть его тоже пока нельзя, но осторожные намёки делать можно, сыграют потом, когда вор будет обдумывать разговор. Если эти намёки сработают потом — будет замечательно. Особенно если проконтролировать их, чтобы они точно сработали. И ещё есть момент, Монгол наверняка слышал про ЧОП Чернова, и что Коршун работает там. И должен знать, что ЧОП заключил контракты с Александровым. Тогда вор может захотеть поучаствовать в этом бизнесе, а то и вообще может отжать всё. Он же вор, это его хлеб, ещё и сахаром, как тот кусок, что он ел, когда я пришёл к нему. Поэтому надо выставить всё так, чтобы Монгол сам захотел защитить Ярика в СИЗО хотя бы в ближайшие дни, а потом мы найдём способы самим вытащить его оттуда. У блатного есть возможности повлиять как на заключённых в камерах, так и на вертухаев. А мне уже утром надо будет задействовать связи, чтобы повидать Ярика и научить, что говорить, если Монгол захочет вдруг повидаться с моим братом. А потом надо будет вытащить Ярика любой ценой до того, как Монгол поймёт, что мы его дурим. Снять все угрозы с этой стороны за раз не выйдет, но мы будем избавляться от них постепенно, по мере поступления. — Ну, рассказывай, молодой человек, с чем пожаловал, — сказал Монгол, рассматривая меня внимательным тяжёлым взглядом. Голос будто немного заторможенный, тихий, усталый. Общается Монгол вежливо, у воров старой закалки, да и у многих блатных, не принято балакать по фене, когда перед тобой посторонний, и слова они выбирают. Но мне и самому надо говорить нормально, не вставляя всякие фразочки, они могут выйти боком. — Что это за история со складами? — спросил он. Я шагнул вперёд, медленно завёл руку в карман, чтобы охрана не напрягалась, и вытащил оттуда отксерокопированные листы, почти чёрные от тонера. Ксерокс у Чернова совсем барахлил. — Сразу начну, Григорий Эдуардович, — торопливо сказал я, делая вид, что волнуюсь в его присутствии. — Вот чем мы занимались с братом, выяснили кое-что. Я положил листы перед ним на стол. — И что это? — Монгол бросил на них равнодушный взгляд и снова посмотрел на меня. — Лучше расскажи, кто там на складах набедокурил и людей пострелял ни за что. Ни за что, как же, там по каждому пуля плакала. Но внешне я это не выдал. — Ни у кого не было умысла наезжать на ваших, — произнёс я, ткнув в лист. — Это всё ментовские разборки, чтобы наказать оперов из линейного отдела железнодорожной милиции, а заодно — стравить китайцев Чена и Магу Джабраилова. Ваши попали под огонь. Чен Яодун — это «хозяин» филиала китайской банды, как мне рассказал Веселовский, когда выдал весь расклад, чтобы отыграться. У него там, кстати брат был на складах, мы его пристрелили за компанию. Но к Чену я пока ещё не ходил, потому что по первой жизни не знал его совсем, даже не слышал о нём. Да и у китайцев менталитет другой, его хрен прочитаешь, что у него на уме. Лучше потратить время с пользой. — Для этой цели подключили банк «Константа Глобал Плюс», и конкретно Веселовского, недавно убитого Шахом… Я вытер лоб. Он не вспотел, но надо показать Монголу, что с одной стороны, я уверен в своих словах, с другой — молодой пацан, который естественно робеет в присутствии большого авторитета. Ну и Валерка, стоящий рядом, теряется, не знает, как себя вести. И выходит прям идеально. Монгол нас угрозой считать не должен, но он должен поверить. В то же время если перестараемся, то связываться с нами не будет, подумает, что это не стоит его внимания. — Поэтому у склада замочили тех двух ментов и обстреляли китайцев и Шаха, чтобы спровоцировать войну. В отместку, Шах замочил Веселовского, когда вычислил про него. А откуда они про склад узнали — не подскажу, — я выделил слово «они». Про смерть безопасника знать должны многие, что к этому причастен Шах — наверняка слышали, тем более, Мага в изоляторе, сам ни в кого стрелять не мог. А про склад я просто забросил идейку. Если потом как-то всплывёт, что информация про склад утекла из бригады Дяди Вани, Монгол о разговоре вспомнит. — И пока китайцы с кавказцами воюют, они, — я снова сделал акцент на последнем слове, — их бизнес с перевозками себе заберут. А стрелять будут много, говорят, к Маге приехали родственники из родных краёв, за него вступятся. Но вот они, кто на складе стрельбу начал, этого и хотят, чтобы война дальше шла. И раз линейщики перебиты, вот они их бизнес под шумок себе и заберут. И на нас теперь лезут. — Кто они? — недовольно спросил Монгол. Даже ухом не повёл, когда я говорил про кавказцев. В курсе, значит. А сейчас явно раздумывает, прогнать нас или нет. Надо выдать ему какой-то козырь. — Менты. Крышует чекист, у которого связи, а исполнители — менты, опера. Но кто они — я не знаю. Зато знает мой брат, они на него выходили. — И где он? — продолжал Монгол усталым голосом. — В СИЗО, упаковали вчера, сфабриковали дело. Потому что мой брат в курсе, и кто менты, кто там связан, но мне сказать не успел. Передал просто, чтобы к вам подошёл, что вы ему там помочь сможете. Они к нему пришли, сделали ультиматум, он отказался. Тогда они подкинули ему ствол, из которого кого-то убили, задержали. Похоже, прямо в камере и придушат теперь! — По беспределу не тронут, — в глазах Монгола появился интерес. — Наслушаются всяких баек на воле… Там справедливости больше, чем здесь, никому и никогда без веской причины не вредят. Рассказывай, дядя, но он и сам мог в это верить. — Сыч, — вор повернул голову к урке помоложе, — напиши-ка прогон от меня, чтобы Коршуна там встретили, как принято. Может, ещё поговорю с ним сам. Вертухаю ещё позвони… сам знаешь кому. А потом мы с ним повидаемся, с братишкой твоим, — он хмыкнул, едва шевельнув губой. Ага, хочет сам расспросить обо всём. Надо будет задействовать все связи, но с братом повидаться первым, рассказать, что здесь было. Он хитрить научился, подыграет. Зато один из пунктов схемы выполнен, двигаемся дальше. — Отправлю весточку, — сказал сидящий на кухне мужик в очках. — А ты не с Александровым случаем работаешь? — он уставился на меня. Монгол встрепенулся, хотя он наверняка и сам должен был знать, с кем я работаю. Братва наверняка обсуждала эти контракты, ведь они против Александрова периодически что-то придумывают. Но говорили не про меня, а про Коршуна, конечно. Теперь вор захочет через меня зайти туда напрямую, потребует долю в фирме или её целиком, чтобы сразу выходить на Александрова. Откажусь — будут проблемы, а пообещаю долю — придётся Монгола устранять в ближайшие пару дней, чтобы он не устраивал проблем. Да, тут хожу по лезвию ножа, но надо сразу понимать, что решая одну проблему, можно заработать себе проблему намного больше. Враги их ещё много подкинут, но самому себе быть врагом нельзя. Поэтому надо учитывать, что вор захочет захапать себе всё. Надо растянуть наше знакомство с ним, отвлечь, чтобы он сам погряз с головой в этих делах, получая всё больше забот вместо прибыли. А потом избавиться, когда заподозрит неладное. — От Александрова одни убытки, — сказал я и начал делать вид, что сомневаюсь. — Зря связались, платит мало, всё в расходы уходит на охрану. Но… вот честно скажу, мы там… ну… не из-за этого, не из-за охраны участков. Мы с братом… ну, просто решили… просто Атаман не в курсе… — Ты говори-говори, — Монгол заулыбался. — Я человек честный, выслушаю, совет может дам… И бизнес заберу, но это он не сказал вслух. — … раз у тебя проблема с братом, — продолжал он, — мне же всё надо знать, чтобы её решить. Ко мне много людей приходит, чтобы я им помог, просят. Но помочь, если никто не говорит все детали, я не смогу и не возьмусь. — У нас дело с сыном Александрова, — я притворно сглотнул, будто терялся. — Грузоперевозки продукции и сырья в Китай. Мы хотели работать с вашими, услышали через линейщиков про Гилу, но его вскоре расстреляли. А вот китайцы всё равно хотят работать с нами… напрямую, без вас. Но это всё с братом договаривались. И менты к нему приходили, новые, с наездом. — Во как, — вор тихо отпил чай. — Ну, хорошо, что сказал. Чтобы ты понимал — с китайцами работать сложно, им слово нарушить нестыдно, наоборот, даже гордятся, что обманули варвара, а у них все варвары, кто не китаец. Лаовай — так они говорят. В лицо улыбаются, а за спиной… Хорошо что вы ко мне пришли, ребята. Если я за вашей спиной стоять буду — не обманут. Побоятся. Ага, интересно ему стало, помощь предлагает. Думает, что мы дурачки, сами ему всё принесли, но брата теперь прикроет, у него теперь есть несколько причин так сделать, он точно захочет узнать, что выяснил Ярик, которого он считает старшим в нашей паре. Ведь Коршун был бандитом в группировке. Так что на какое-то время брат в безопасности, пока нужен вору. Ставки выше, ведь Монгол помогает нам не по доброте душевной, и я видел тела тех, кого вор зачистил, чтобы не мешали. Типичный бандит, он отдаёт приказы, но руки всё равно по локоть в крови. Мог приказать убить бизнесмена, который стал не нужен, вместе с семьёй. Или, как было в 1999-м, отправил своих жестоко расправиться с сотрудницей банка, которую его люди обманом вынудили поучаствовать в афёре, вполне себе реальные истории. Я сам ездил на вызовы, видел тела. Потом его сожрёт Дядя Ваня, и мне бы надо ускорить этот процесс, а ещё устроить так, чтобы Монгол сильно ослабил своего бригадира перед этим. Подумаю, как лучше замутить. Но Монгол клюнул на приманку, а мы с Валеркой вырвались живыми. За окнами мелькали деревья, я объезжал лужи и ямы. Дом Монгола остался позади, а впереди уже виден город, где и пройдёт основная битва. Валера молчал, только иногда тихо ругался себе под нос. Наверное, решил, что едва оттуда сбежали, думал, видать, там нас и привалят. — Да расслабься, Валер, — я усмехнулся. — Работаем дальше. Музончик давай послушаем. Я впихнул кассету в магнитолу. — Снова в ночь летят дороги, — пел Кинчев. — День в рассвет менять. Кому чья, а мне досталась — трасса E-95! — Он же решил, что нас сожрал почти, — проговорил Валера, глядя на меня. — И скоро решит вопрос закрыть, а перед этим будет у нас всё трясти. Всё забрать хочет. — Да, понимаешь верно. Но для нас хороший Монгол — мёртвый Монгол. Если его снесут, когда он сделает всё, что нам нужно, будет проще. А чтобы снесли точно — поработаем с этим. Может, задействовать тех людей брательника Маги, полевого командира Джабраилова? Натравить их на него? — Точно? — А чего они сидят без дела, ёклмн, — я усмехнулся. — Им надо вместо разборок со своими врагами заниматься нашими. А то совсем расслабились, я смотрю. Валера коротко хмыкнул и развалился поудобнее. Теперь действуем дальше. Узнаем, что получилось у мужиков из команды, что это за девушка, у которой был брат, и как она была задействована в их схеме. Вполне может дать показания, а то и сама принесла оружие. Ну и главный вопрос — кто те менты, что подбросили ствол, и кто их надоумил это сделать. Ментов похищать нельзя, но есть много поводов их разговорить. Скорее всего, это коллеги давно закрытого в СИЗО опера Рустемова, а у того кое-что было на многих сослуживцев. Часть из этого мы использовали, как приманку для ячейки, чтобы ныне покойный Веселовский поверил, что там настоящий тайник. Но ксерокопии я снял, наверняка у Рустемова было кое-что и на этих коллег. И мне бы хотелось ещё поговорить с теми «рыбаками», которые тогда следили за Некрасовым. У них чекистские корочки и большие полномочия, а также они могли поучаствовать в подставе. И мы их ещё не вспугнули, ведь самого Некрасова к делу не подключали, удобно. Так что надо их выманить куда-нибудь в удобное место, чтобы допросить. Этим и надо заняться в ближайшее время, помимо всего остального. Глава 4 Поздним вечером я общался с вором, а вот сегодня мне нужно снова стать следаком, чтобы понять, кто подставил Ярика. Правда, полномочия у меня своеобразные, на следствие нет никаких разрешений, зато могу выходить за рамки уголовно-процессуального кодекса и не только, лишь бы найти злоумышленников. Да и следственная группа у меня со специфическим опытом. Не, есть, конечно, умелый опер Седов, да и Глеб раньше работал в УГРО, но остальные таким не занимались. Зато стрелять умеют, и опыт диверсионных работ появился. Будь у меня такая группа в первой жизни — все темнухи бы раскрыли. Утро раннее, едва светает, погода ожидается пасмурная. Прохладно, даже пар изо рта идёт, но зато комары не мешают. Встретились мы в безлюдном месте, на пустыре, расположенном неподалёку от старой деревянной церкви, которую давным-давно построили ссыльные декабристы. Я взял «Марка», чтобы привлекать меньше внимания. «Марковников» в городе много, а вот «крузак» — всего один, могут заметить. Но народ здесь не ходит, собак не выгуливает и пиво не пьёт — всё крапивой поросло, высота некоторых кустов уже почти в человеческий рост. Да и на машине не заедешь далеко — гвозди и стекло кругом. Ну и мы быстро всё обсудим и поедем, кто куда. Глеб уже ушёл в госпиталь, ему пора возвращаться в койку, чтобы никто из персонала не заметил его отсутствия. Его будет не хватать, зато сегодня должен прилететь Денис Александров, который после прилёта обещал быстро раскидаться со своими делами и проблемами и прибежать к нам на помощь. Несмотря на ранний час, где-то рядом пили и веселились, слышны крики и играющая музыка. Хотя, скорее всего, там ещё и не ложились. — Зима, холода, — доносилась песня Губина. Седов рассказывал о том, что у него вышло со стволом, а Глеб передал перед уходом, что подменил пулю. Алибека я отправил домой, у него сегодня смена, да и его помощь пока не требуется. Так что возможную боевую операцию придётся обсуждать с Костей и Валерой. — И вот к нашему делу это отношения не имеет, — сказал опер, достав из кармана несколько фотографий, — фотки эти… как молодёжь говорит — стрёмные. Фотки проявил криминалист, они чёрно-белые, но видно, что кто-то искромсал тело ножом, а Глеб видел эти останки в морге. И это сказало мне больше, чем остальным, потому что я знал, кто это оставил — тот самый маньяк с Правого берега, которого я всегда про себя звал зверюгой. Вернулся он раньше, чем я ожидал. Видел я разных маньяков и серийных убийц с насильниками. Кто-то, как Ювелир или один из братьев Матвейчуков, в обычное время вёл жизнь законопослушного гражданина, кто-то, как банда почтальонов, была урками, а кто-то был психом, вот как зверюга. Правда, зверюга до суда не дожил, но и хитрый он был, хоть и поехавший… Ладно, то, что он начал серию раньше, чем все думали — неудивительно. Мне ли не знать, как неохотно объединяют дела в серии, а тут попался бомж, на которого всем было плевать. В серию-то вообще объединят через несколько лет, не будут связывать между собой тела, вот как с Ювелиром было. Но упускать его нельзя в любом случае, а то во вкус войдёт. Значит, расставляем приоритеты, чем будем заниматься в первую очередь. Ещё бы совместить кого-то с кем-то, и не забывать, ведь бед могут натворить не только китайцы и люди Джабраилова, но и борьба за власть внутри группировки на овощебазе тоже может спутать карты. Ну и Монгол, включённый в игру, полезет напролом как танк, и он может тоже устроить всякое. Но так даже хорошо, Дядя Ваня — сторонник хитрых способов, а вот пахан начнёт ломать все многоходовочки своего слишком умного бригадира, тогда на него помимо боевиков можно и РУБОП спустить. Да и прижатый к ногтю Дядя Ваня и Монгола может сам порешить. В общем, придерживаемся старого плана, чтобы занять их всех друг другом. Зато у нас появились преимущества, враг хоть и нанёс удар, но мы кое-что из этого вынесли, что можно использовать против него. Например, после подмены в морге у нас на руках образовалась серьёзная улика. Пусть из этого пистолета никого на самом деле не убивали, но пуля, выпущенная из ТТ, теперь документально прикончила коммерсанта Жеребцова, так напишет судмед в своей справке. Значит, если кого-то закрепят с этим стволом, то он автоматически сделается подозреваемым, когда баллисты отстреляют пистолет. А если на этом попадётся настоящий убийца — вот удивится, ведь он-то будет знать, что ствол подкинули другому. Что ещё? Костя знает чеченский, можно задействовать для альтернативной связи с группой боевиков. С ними обещал помочь Иванов, но в свете последних событий полковник и сам может быть под колпаком, нужны альтернативы, поэтому продумаем и другие варианты. И ещё одно я понимал — часть врагов надо нейтрализовать быстро, чтобы не отвлекали, не мешали, ну и не натворили дел, как те же «почтальоны». Самый жестокий из них давно покоится на дне сортира, но остальные тоже не подарки. Новая схема нужна, чтобы задействовать всю эту мелочь и вывести их из игры побыстрее. Ведь со временем начнут появляться другие, и в какой-то момент мы сами станем как менты, заваленные работой так, что вздохнуть некогда. Так что надо их нейтрализовать в ближайшие дни, чтобы не копились. И есть мысли на этот счёт. Если что, можно пользоваться тем стволом, который мы специально засветили. Главное — использовать его правильно. — Значит, Филиппов и Гантимуров, — проговорил я, выслушав Седова. — Два опера и не самых приятных человека, ёклмн. Но они бы сами это не замутили, сто пудов. Мозгов бы не хватило. — Угу, — он закивал. — Я так же подумал. — Один чернявый, седеющий, второй… — я задумался. — Не помню его на лицо. Не подскажешь? — Рыжий, как кукла Чаки. Малой у меня смотрел на видике, — пояснил он. — Точно, вспомнил, — я кивнул. — Ещё и патлы свои не стрижёт. Ну, кое-что на них у меня было. Работать с ними можно, но желательно — без посторонних глаз, чтобы они свои милицейские полномочия задействовать не смогли. — Те ещё, — Седов покачал головой, — ганджубасы. — Наслышан. Так, ствол, улики, два мента, — я почесал подбородок. — И девушка, которая была с Яриком. Есть с чего начать. А кто следователь, что ведёт дело? — Дежурным следователем был Юдин, — ответил опер. — Кого назначат на постоянку — ещё не знаю, утром решат. — К нему и надо идти… так… как заработает контора, найму Ярику адвоката, через них начнём давить, — я продолжил размышлять. — А тут ещё слышал, — тихо добавил Валера, — что раз Мага арестован, то на овощебазу азеры приехали, что-то своё мутят. Мага их раньше не пускал туда, а тут все залегли, гости наглеют. — Если подтвердится — полезно будет использовать, — сказал я. — Ладно, Сергеич, — я глянул на опера, — благодарю, не забуду, должок верну. Сам знаешь, слово держу. Пока работай, если что-нибудь выяснишь — подсказывай. Добросить до дома? — Не, сам дойду, рядом, — он достал пустую пачку сигарет, посмотрел, но Валера передал ему свои. — Благодарю. Ладно, погнал я. На проводе буду. Я выехал с пустыря и поехал дальше. Пусть Седов отправляется сегодня в своё РОВД, там у него больше возможностей что-то узнать, а если потребуется, подключит своих стукачей. Хоть у него и другой район, какие-то детали он может выяснить. Опера ноги кормят, его отсутствие никого не удивит. А если что — придёт и ещё с кем-нибудь выпьет. Но с этим главное не злоупотреблять, заподозрят что-нибудь. Или сопьётся. Зато я могу использовать другие методы. Я же знаю всю эту кухню. — Ну что, мужики, будем тогда расследование вести, — сказал я с усмешкой. — А как это делать? — удивился Валера. — Как менты ведут, так и мы будем. Так, сначала занимаюсь братом, а заодно — убитым Жеребцовым, чтобы понять, кто его прикончил. Жеребцова в первой жизни я не знал, не слышал, надо разобраться, кто это такой и почему его убили. Тут два варианта: он кому-то мешал, его пристрелили и решили найти козла отпущения, или убили целенаправленно, чтобы подставить брата… Время ещё рано, половина седьмого утра, рабочий день не начался, город ещё не проснулся. Дежурный следователь, то есть Юдин, должен был сразу провести допрос, ещё вчера, но Ярик был в братве, научен, что надо молчать, а на понт его взять сложно. А утром, когда назначал следователя, его уже будет ждать адвокат. Что ещё? В СИЗО не принято увозить, пока не закончены все формальности в первые дни расследования: допрос, обыск, очные ставки, но тут могут подсуетиться, чтобы отправить туда пораньше. Завтра же суббота, и до понедельника Ярик будет торчать там. Впрочем, несколько дней не страшно, этот вариант у нас предусмотрен, прикрытие есть. Посидит там, да и мне там будет проще с ним повидаться до того, как туда явится Монгол. У меня много связей, чтобы туда пройти. Но адвокат нужен, к нему я и поехал. Он может не только защищать клиента, но и обеспечить ещё один канал связи, ну и до кучи передать пейджер или мобилу. В эти дни такое сделать вообще элементарно — за двадцать баксов кому надо что угодно можно передать, кроме ствола. — Он тоже спортсмен, — сказал я, глянув на Валеру. — Бегает по утрам. — Я сейчас не бегаю, — ответил он и нахмурился, — плечо болит. Потом снова буду. — А надо, — добавил с заднего сиденья Костя. — А т-то обленишься, н-не захочешь больше. Мне вот т-тоже надо. — Левитан, к тебе тоже будут задачи, — я глянул на него. — С братками он сейчас не особо пересекается, но могут быть ещё знакомые, с кем он мог выпивать. И с девушкой встретился. Вот где он её мог зацепить? — Д-да везде, — Костя хмыкнул. — В сауне, в к-кабаке, н-на улице п-познакомиться сможет. Они к нему т-так и липли. Н-Настя его из-за этого п-по-постоянно ругала. — Вот тебе и задача — найди, где и кто. Седов поможет днём, но мы уже до утра мы должны знать, кто это такая. Валера — помогаешь ему, а я к адвокату, он мужик вредный, надо подход найти. — Э, ну ладно, — Валера кивнул. — А вы думали, только стрелять придётся? — я остановил машину. — Иногда и башкой придётся поработать. В квартиру к нему не суйтесь, но вот у дома стоит походить, он мог зайти в комок ближайший вчера вечером, пивка взять, конфет для девушки, ещё много чего. В аптеку тоже загляните. Его помнить могут или в лицо знать, а если с девушкой был — подскажут. Опера там утром или днём появятся, надо опередить. — Займёмся, — пообещал Костя. — А ещё… — я усмехнулся, вспоминая старые времена, — у каждого подъезда бабушки сидят, с ними тоже поговорите. Скажите — из милиции, и корочки свои покажите. Но не открывайте. Цвет ксивы частного охранника в эти дни — зелёный, но мы носили их в красных обложках, бабушки разницы не заметят. А говорить с ними надо, из них выходят прекрасные свидетели, потому что они знают всё о соседях. Я, когда работал следаком, такую возможность никогда не упускал. — Бабушки с утра собираться будут, они рано встают, — продолжил я делиться опытом. — Кто клумбу проверяет, а кто за молоком или за свежим хлебом собрался. Они внимательные, и друг с другом всё обсуждают. Вот сразу, как увидите какую-нибудь, спросите, какие жалобы есть на Коршунова из 37-й квартиры. — Зачем? — Валера удивился. — Ярик с бабками никогда не здоровается, — я остановился через дорогу от дома, где жил брат. — Так что они на него всю подноготную вывалят: и что бандит, и что проституток водит, и всё на свете, на что у них фантазии хватит. Главное — слушайте, если скажут, с кем вчера был. Могут сказать, например, что с ним была какая-нибудь Машка из пятой, шалава, или ещё кто-нибудь. Всё соберут на неё, но надо запомнить важное. Бабушки такие вещи запоминают. — Ты откуда знаешь? — спросил Валера. — Потому что я с ними всегда здороваюсь, — отрезал я. — Всё, за дело. Ну, своих «оперов» на дело я отправил, им справки в оперативно-поисковое дело писать не потребуется. А себе же оставил творческую работу. Приехал на стадион, но не на тот, где недавно стрелялись, а на другой, действующий, и остановил машину у киоска с пивом и сигаретами. Поставили сюда будто бы для того, чтобы спортсмены не забыли покурить и выпить после занятий физкультурой. Фигуру в белом спортивном костюме я увидел издалека, через ограду, адвокат медленно бежал по периметру футбольного поля. Если честно, когда я работал следователем, порой мечтал пулю ему в башку пустить, настолько он меня раздражал. Но раздражение — это не повод стрелять в людей. Зато такой вредный мужик отлично подойдёт, чтобы вмешаться в следствие и защитить Ярика, особенно когда узнает про пистолет. Он моего брата и от уголовки за ношение огнестрела может спасти, въедливый же, когда за это платят. Так, посмотрим. Дежурным следователем был Юдин и в дежурных сутках занимался этим он, но сегодня могут выделить другого следака. Если будет Юдин, я вмешаюсь, чтобы он с адвокатом не грызлись между собой, тут надо обернуть ситуацию так, чтобы Юдин не доказывал вину Ярика, а искал настоящего убийцу. А если следователем будет Выхухоль… ну, то есть Аркаха Выхин, пусть адвокат ему всю кровь выпьет, этот бронелобый, он до конца одной версии будет придерживаться. Надо его по максимуму отвлекать. Адвокат приближался, его топот звучал эхом на пустом поле. Зовут его Шелестов Дмитрий Аркадьевич, и это один из самых дорогих адвокатов города, кто работает с братвой. Он занят серьёзными делами своих клиентов, поэтому новые дела берёт редко, особенно у мелких бандитов. Просто понимает, что пока занимается шестёрками, не сможет в полную силу работать с паханами и бригадирами. Он даже как-то умудрялся избегать назначений обязательной работы быть государственным адвокатом у тех, кто частного адвоката себе позволить не мог. Так что он откажется, тут надо или предлагать много денег, или поймать на крючок более хитрым способом. Несмотря на то что Шелестов бегает каждое утро, он всё равно был пухлым, то ли какой-то сбой в организме, то ли пивка любил попить и сладкое перед сном пожевать. Вот и пробежав пару кругов, он перепотел и устало двинулся на выход. Я перегородил ему путь. — Дмитрий Аркадьич. На минутку. — Я не на работе, — адвокат недовольно посмотрел на меня и захотел было обойти. — Я человек занятой, запишитесь на приём через мою секретаршу. — Дело важное, — я всё равно не давал ему пройти. — Молодой человек, — он остановился. — Я не любитель такого рода угроз, но среди моих клиентов есть господин Ульянов, господин Терещенко и господин Ильясов, и они очень заинтересованы, чтобы я помогал им дальше. Поэтому просили, чтобы я их называл, если кто-то решит меня доставать. Вы должны их знать. — Боксёр, Граф и Борман, — я кивнул. — Серьёзные люди. — Вы понимаете, — адвокат вытер потное лицо рукавом. — Некогда мне заниматься такими вещами, у меня слишком много дел в ведении. Так что угрозы не подействуют. — Какие угрозы, Дмитрий Аркадьич? — я развёл руками. — Мы работаем иначе. Давайте сразу к сути — вчера опера подкинули ствол человеку. — Я слишком занят для такого, — он отмахнулся. — Но этот человек — деловой компаньон Александрова, — нашёлся я. — Того самого Александрова. Адвокат остановился на месте как вкопанный. Ага, вот и оно. Клюнул. Одно дело — рядовой браток Коршун, а другое — партнёр Александрова. — Человек обеспечивает охрану бизнеса Александрова в области, — продолжил я. — Но пока Александров в Москве, местные дельцы, оборотни в погонах, решили подмять бизнес его партнёра под себя, чтобы потом залезть к Александрову в карман через отбитую фирму. — Какой ствол? — спросил адвокат. — Якобы тот, из которого вчера убили коммерсанта, но на деле он даже не может стрелять, криминалист проверил. Но сами понимаете, даже с таким стволом на подозреваемого повесят серьёзную статью. Даже если не выйдет доказать 105-ую, убийство, то 222-ую, ношение оружия, точно оформят. — Не оформят, — он махнул пухлой рукой. — У одного из моих клиентов как-то нашли автомат в машине… подкинутый, само собой, — торопливо добавил адвокат, — и ничего, отмазали. Слушайте, ну раз такая ситуация, конечно, я возьмусь. — Замечательно, Дмитрий Аркадьич, — я достал несколько купюр вечнозелёных американских рублей и сунул ему в карман куртки, пока он пучил глаза. — Не забудем. Дежурный следователь — Юдин, но сегодня утром могут поставить другого. Я объяснил ему обстоятельства, при этом напирал на экспертизы: что пистолет не стреляет, и что пуля, найденная в теле, выпущена из другого оружия. Это даже сам следак, скорее всего, ещё не знал, но пусть адвокат заранее думает, что с этим делать… Когда заканчивал, на пейджер пришло сообщение от Валеры с просьбой позвонить с таксофона. Этим я и занялся, хотя пришлось поколесить, поискать рабочий телефон. А то у одного была оторвана трубка, а другой вообще молчал, не реагируя ни на что. Третий таксофон, через пару кварталов, хотя и выглядел, как после пожара, работал отлично. — Ну и что там? — спросил я, когда Валера ответил. — Как ты и говорил, сразу девушку вычислили, в соседнем доме жила, — он шумно выдохнул. — Съездили туда, а там смотрим, тачка приехала, и в ней два мента. Как и говорили: седой и рыжий, как кукла Чаки. К ней в подъезд они и поднялись. Без тебя решили ничего не предпринимать. Вот такие вот пироги с котятами, Лёха. — Они ещё там? — Да. Но долго сидят, скоро, наверное, выйдут… Голова начала быстро соображать. Так, продажные опера, есть кое-что на них от их коллеги, да и у меня самого тоже найдётся что вспомнить. Ладно, импровизируем. Мы же не просто вытаскиваем брата. Мы смотрим, кто наши враги, и как их можно использовать друг против друга. И как раз может быть удачный момент застать их врасплох. Придётся рискнуть. — А тачка у них с водителем? — спросил я. — Не, сами приехали, на девятке. Во дворе её бросили. — У Кости ножик есть, — вспомнил я. — Пусть он тихонько шины им пропорет. А я подъеду… и с ними поговорю. — Ладно, — Валера удивился, но не перепугался. — Сделаем. Глава 5 Так, ОСБ или ФСБ? Над этим вопросом я размышлял, пока ехал по названному Валерой адресу. ФСБ влиятельнее и сильнее, и мало кто в милиции знает всех оперативников местного управления, но продажные менты больше боятся Отдела собственной безопасности из главка, чем чекистов. Так что пусть будет ОСБ. У меня есть ещё минут двадцать-тридцать, не больше, и я решил сделать небольшой крюк, чтобы заехать на Старый рынок. Опера, которые подкинули ствол Ярику — Филиппов и Гантимуров, хотя коллеги называли их без особой любви и уважения — Филипёнок и Гантимур. Это не особо чистые на руку товарищи. Кое-что я о них знал, небольшой компромат на них был у давным-давно арестованного опера Рустемова, а что-то на них мне подсказал Седов, ещё когда давал расклад ранним утром. Ну и что-то я помнил о них сам, ещё по первой жизни. Если подытожить всё это, то выводы неутешительные: Филиппов тупой, но наглый, а Гантимуров — наглый, но тупой. Короче, наглость для них — второе счастье, ей они пользуются по полной. Но были бы умнее — добились бы большего. Серьёзных достижений на службе у них нет, зато оба постоянно вмешивались во всякие неприятные истории и имели большое количество проблем с законом. На них вечно сыпались жалобы, то один, то другой попадал под следствие за многочисленные нарушения, да и про взятки были разговоры. Но несмотря на всё это, оба в той моей первой жизни умудрились дожить до пенсии и устроиться кто в ЧОП, кто в службу безопасности банка. Впрочем, их застрелили, одного в 2005-м, другого в 2006-м. Связались с кем не надо и захотели кинуть моего старого знакомого, ныне покойного — Басмачом. Тот к тому времени уже был не мелким Басёнком, а серьёзным городским авторитетом. Вот и хана этим двоим пришла, сначала одному, а потом и второму. Правда, сейчас-то они живы-здоровы, и ждать столько лет я не могу. Да и Басёнка уже нет в живых. Это не такие умелые спецы, как Седов, и не такие самоотверженные до крайности, как наш Сибиряк. Это наглые долбоящеры, у которых одна цель — заработать побольше. В сериалах про тяготы милицейской службы таких оперов обычно не показывают, зато во всякой чернухе только такие и мелькают, будто других ментов не существует вообще. Договариваться с этими двумя бесполезно — кинут, а потом арестуют, подбросят ствол, порошок или сушёную травку, и уже к вечеру я буду сидеть рядом с братом. Вот Монгол-то повеселится. Нет, не вариант, а с братом мне ещё нужно увидеться сегодня, пока схема не раскрутилась на всю катушку. Запугивать бесполезно, они поддадутся, те ещё трусы, но всё равно найдут способ подгадить потом. А использовать их для разных схем сложно — туповатые, всё сделают неправильно. Значит, надо подключить их к делу, где они гарантированно накосячат. А подкупать… нет, деньги возьмут, но сразу сядут на шею. Ну и нельзя забывать, что это опера с широкими полномочиями и оружием, они могут сделать всё, чтобы испортить жизнь. С ментами вообще ссориться опасно, а с такими, как эта парочка — тем более. Остаётся только два способа. Похищать и стрелять в них — можно крепко влететь, без подготовки по крайней мере точно, пока отложим. Поэтому буду пользоваться вторым вариантом. Если выставить так, чтобы они работали друг против друга… может получиться эффективно. Хм… На рынке уже суета, продавцы вовсю готовились к началу нового дня. На территорию заезжали грузовики, народ ходил туда-сюда, но самих покупателей ещё мало. Открывали помещения, раскладывали товар на лавках, в шашлычной готовили мангал, мясники рубили туши. Встречалось много молодых парней, кто подрабатывал грузчиком. Массового приезда мигрантов из Средней Азии пока нет, китайцев не так много, чтобы работать повсюду, а деньги молодёжи нужны. Я и сам так порой с Димкой крутился здесь раньше, причём часто. Как увидел пару взмыленных пацанов в шортах, которые тащили сразу по два мешка цемента, так спина заныла от таких воспоминаний… Я после бессонной ночи не отошёл, выпил бы кофейку, но тратить здесь много времени нельзя, оно ограничено, менты могут свалить, ищи их потом по всему городу. Да и если в начале рабочего дня узнают, что криминалист забраковал ствол, могут вмешаться, ещё что-нибудь учудить. Но всё нужно подготовить, обезопаситься, сбить их с толку. Нападёшь без подготовки — схема рассыпется, а нам много кого нужно задействовать, от мелких банд до крупных, от урок до одного маньяка… Я обратил внимание, как на рынке поменялся расклад. Среди китайского «сектора», ну, то есть там, где торговали только китайцы, крутились крепкие мужики в костюмчиках, молодые и наглые, похожие на бандитов. Усиленная охрана, видать, боятся провокации. А там, где обычно продавали овощи и фрукты, вообще сменились торговцы. Фрукты и овощи на месте, но сами кавказцы другие, хотя для простого обывателя разницы нет. Это была территория Маги, но всё это захапали себе конкуренты-азербайджанцы, которые ещё месяц назад в город даже не лезли. Банда Маги теряет позиции, и, возможно, направленные сюда люди брата Джабраилова могут устроить что-то нехорошее прямо здесь. Вполне могут… ещё и зацепят кого, им-то что, боевики. Да и Будёновск не так давно случился. И кто-то из них мог там находиться в то время. Но я про эту группу не забыл, схема понемногу идёт, от малого к большому. Ну и рынок будет задействован, на этом рынке чего только не купишь, и пушки есть, и всякие услуги. Мне ли, как бывшему следаку, не знать? Часто ходил здесь ножками, много чего повидал, самое время воспользоваться этими знаниями. Вот к одному такому товарищу я и пошёл. Он хитрый, но поможет лучше всех. И главное — сделает всё быстро. Я дошёл до магазинчика, где продавались книжки, вытащил кошелёк, достал оттуда картонный прямоугольник. Это мои фотки три на четыре, одна вырезана на удостоверение частного охранника, ещё одна ушла в разрешительную систему, ещё две осталось. Я на них в пиджаке, вид серьёзный. Постучал в окно. Седой дедушка с большим носом, пивший чай за прилавком, показал на часы, мол, ещё не работаю. Я постучал ещё раз, настойчивее, махнул фотками через окно и показал купюру. Он бодренько пошёл открывать. Не потому, что деньги увидал, а потому что понял, что я за клиент. — Чего-то спозаранку-то? — спросил дед, открывая дверь. Он немного картавил. — Я только с девяти утра работаю. — У тебя десять минут, Лев Абрамыч, — настойчиво сказал я. — Делаешь мне одну корочку, и я даю тебе сто баксов… или я ухожу и прихожу сюда со своим знакомым в погонах, и он захочет проверить, что ты там устроил в подсобке. Ты же там опять яйца варишь? И не просто так, да? — Да что же вы так сразу с ультиматума-то, молодой человек? — посетовал он. — Работа это кропотливая, мне и отдыхать надо. — Время, Абрамыч, — я показал купюру. — Сделай как умеешь, и будем хорошими знакомыми, не будем ссориться. Без рекомендации он обычно ничего не делает, но тут решил не спорить, впустил меня в магазинчик. Он мужик не глупый, сразу понял, что раз я откуда-то про него знаю, значит, кто-то навёл. Ну и сто баксов — сто баксов, деньги из воздуха не берутся. Хотя старый Лев Абрамыч в советское время сидел как раз потому, что хорошо рисовал разные купюры, даже хрен отличишь от настоящих. Сейчас же решил переквалифицироваться. В магазинчике у него много старых книг, есть даже дореволюционные. Кроме этого, он продавал всякую канцелярию, что давало какой-то доход, особенно в конце лета, когда родители готовили детей к школе и закупали всё нужное. Но в основе его бизнеса была совсем другая деятельность — он первоклассно подделывал любые подписи, документы и удостоверения. Водительские права или паспорт старого образца — раз плюнуть. Ну и серьёзное мог что-то сделать. Ну и он действительно варил яйца, я сразу почувствовал запах, едва вошёл. Варил не потому, что их любил, а потому что с их помощью можно было делать оттиск печати с бумаги. Старая схема. Абрамыч прижимал только что сваренное вкрутую яичко к бумаге, получал след, и тут же ставил его на другую. И причём хорошо у него выходило, даже не было характерного овального следа, научился. Коллеги рассказывали ещё в той жизни, что как-то раз нагрянули к нему внезапно, и Лев Абрамыч начал торопливо поедать яйца с оттисками, чтобы не оставить улик. Съел всё быстро, но после этого у него заболела поджелудочная, и он попал в больничку. Но от второго срока это его не спасло. Из тесного торгового помещения мы попали в ещё более тесную подсобку. Там почти нет свободного места, всё завалено стопками книг, а большую часть помещения занимал стол с большой лампой и набором увеличительных стёкол. И прямо здесь же находилась маленькая походная керосиновая плитка, на которой стояла кастрюлька с варёными яйцами. Уже готовится к рабочему дню. — И что требуется? — спросил старик, щуря на меня глаза. — По высшему разряду сделай. Корочка бекетовского управления внутренних дел, отдел собственной безопасности, — я сел на венский стул со сломанной спинкой, и взял лежащую книгу с ближайшей стопки. Это оказался «Капитал», с оттиском профиля Карла Маркса на обложке. — Э-э-э, — Абрамыч выпучил глаза. — Но там… — Просто возьми корочку с оттиском нашего ГУВД, фотку, печать и надпись. Грубо, но быстро. Детали не надо, сверять не будут. Время идёт, — я показал часы,— засёк. Швейцарские котлы шли точно, не надо было подводить каждый день, главное — не забывать их заводить вечерами. — Но это же… — продолжал возмущаться делец. — Двести долларов, — спокойно сказал я. — Да не в деньгах дело, это… — Не для мокрух, — успокоил его я. — Просто припугнуть охреневшего милиционера. А уж на тебя никто не выйдет. Делай. Я же знаю, что ты даже корочку чекиста раз делал. Я много чего знаю, но без причины вредить не хочу. Мы же поняли друг друга? Он шумно выдохнул, выпучил глаза, но всё же взялся. У него рискованный бизнес в любом случае, тем более отказываться уже поздно. Абрамыч открыл нижний ящик стола, выбрал подходящую корочку, и ещё раз посмотрел на меня. — Да не попадусь, — сказал я. — Ты делай-делай. Часики тикают. Или я к Арсену пойду, — я назвал ещё одного дельца. — И будет у тебя «капетан мелиции», — Абрамыч поморщился. — Арсен — художник от бога, но русского не знает совсем. Сделаю. Ох, торопиться нынче молодёжь. Много времени не ушло, дело отработанное, ксивы заказывали разные, для всяких схем. Ныне покойные Лесник и Костик были здесь постоянными клиентами. Абрамыч взял два отпечатанных бланка, осмотрел корочку с выдавленным «ГУВД Бекетовской области», приклеил к ней бумажки, быстро внёс записи, уверенно вклеил мою фотку, попав в нужное место с первого раза, а сверху прижал яйцом, которым уже снял оттиск с образца. Защитные плёнки уже появились, но ими пока пользовались не везде. Поэтому подделывали всё это легко. Вообще, корочка такая — очень опасная для меня, поэтому придётся её сжечь, когда закончу. Попадёшься с ней — проблем будет выше крыши. Но сегодня нужна, покажу кому надо. Справился за восемь минут. Я проверил всё. Если вглядываться, то сразу поймут, что никакой я не капитан милиции Верещагин, заместитель начальника отдела собственной безопасности, как гласила корочка, и что сам документ — подделка. На фотке я не в форме, что нарушение, подпись начальника ГУВД хоть и верная, но сейчас уже давно другой начальник. Но это надо вглядываться, а если наехать серьёзно — понять подвох не успеют. А если буду говорить, как мент — поверят. А я так говорить умею. — По высшему разряду, — сказал я, захлопнув корочку. — Всё, бегу. Я не удержался, взял со стопки «Капитал» Карла Маркса, вложил туда купюры и протянул дельцу. — О, «Капитал» наконец-то принёс дивиденды, — Абрамыч бережно взял книгу. — Хоть кто-то правильно понял термин «прибавочная стоимость». — Маркс молчит, — заметил я с намёком, — ну и ты помалкивай. Деньги любят тишину. — Само собой, рот на замке. Продолжаем план. Я вернулся в машину и через пять минут уже был на точке. Костя и Валера ждали через дорогу, сидели на скамейке и нервно курили, наблюдая за нашими целями. А на той стороне дороги ругались друг с другом два мента. Один толстый и рыжий, в полосатом свитере, второй — уже седой, хотя не старый, в джинсовой безрукавке, под которой видно кобуру. Багажник девятки открыт, запаску выкатили и пытались его подкачать, но что-то не выходило. Да и пропоротая шина ещё на месте, не сняли. Домкрата нет? Стоят ещё неудачно, прямо на клумбе, сломали куст с цветами. Вот никто и не торопится им помогать из жителей дома. Но там я стоять не буду, а то менты заставят помогать, а у меня свои планы на это дело. Так что остановился через дорогу, бибикнул, Костя и Валера сели ко мне в тачку, я сразу поехал дальше, чтобы долго не отсвечивать. — Проколол им шину? — спросил я. — Всего одну, — ответил Костя с хитрой ухмылочкой. — Чтобы решили п-п-поменять сами, а не звать к-кого-то или увозить т-тачку. Вот и м-меняют. Да т-только не выходит. Да, он понял задачу отлично. Одно колесо поменять проще, чем четыре, да и запаска всего одна, вот опера и занимаются этим, никуда не уходят, никого не зовут. И чем дольше они там возятся, тем больше у меня времени подготовиться и заманить их в ловушку. Но лучше бы они разделились, тогда схема сработает. — Соображаешь, братка, — сказал я, продолжая думать над всем этим. — А в какой квартире та знакомая Ярика? — Второй подъезд, тридцать седьмая, — сказал Валера. — Милиционеры злые, — он показал в сторону двора, — у них и насос хреновый, и домкрат. Ругаются матом, и друг на друга, и на прохожих. — А мы будем действовать хитро. Но быстро, чтобы ничего не поняли. Я объехал вокруг двора. Увидел, что седой махнул рукой и пошёл пешком в сторону остановки троллейбуса. Не захотел помогать, психанул. Так себе из них друзья, но мы можем сделать их врагами, будут стучать друг на друга. Но решить всё нужно быстро, до начала рабочего дня. — Сделаем так, — быстро сказал я. — Валера, следишь за седым, это Гантимуров. Смотришь, куда он пойдёт, иди за ним. Если увидишь, что он идёт на работу в РОВД — догони, скажи, что есть информация… — я ненадолго задумался. — Информация… что коллеги из Центрального РОВД собираются брать на их земле точку с дурью, чтобы палки себе срубить. Дело верное, сегодня накроют, тайник спрятан в надёжном месте, но его вычислили. — А откуда эта информация взялась? — спросил Валера, почесав голову. — Он на слово мне не поверит. — Скажи — от рыжего, — я показал на опера, который продолжал возиться с запаской. — Сделай вид, что он тебя силком к Гантимуру направил, как только узнал. У них мобилы есть, но ты заговори его, чтобы он не перезвонил. Намекни ещё, что ты информатор его. Ещё сделай вид, что не хочешь по поручениям бегать, но деваться некуда. Типа, очень срочно. И скажи, что место это… Я открыл бардачок, достал карту города. Нашёл нужное место сразу. — Вот здесь! — показал пальцем. — Кочегарка? — удивился Валера. — Угу. Пусть там покурит, предупреди, чтобы Филиппова ждал, а мы к тому времени приедем, разберёмся. Он-то захочет и палку срубить, и дурь себе прибрать. Водится за ним такое, может по примеру Зиновьева приторговывать. — Вот гад. — Не то слово. — Ну… — Валера выглядел неуверенно. — Он наглый, — напутствовал я, — будет давить. А ты делай вид, что побаиваешься его, но стой твёрдо. Потом он тебя бояться будет. Надо, Валера, не только стрелять, но и хитрить, путать врагов. А они с Ярика только начали, за других потом возьмутся. — Да понял-понял, — торопливо сказал он. — Раз надо, то сделаю. — Вот и отлично. — А если он придёт на точку, — Валера задумался, — и позвонит второму? — А мы второго к тому времени запугаем и запутаем. Начинаем. Ты, Костя подъедешь на моём «марке» к нему поближе, — я показал на девятку, — предложи помощь. Он обнаглеет, сразу тебя запряжёт работать, сам будет стоять и командовать. Поверь мне на слово, такие только так и умеют работать. А ты поддайся, сделай вид, что робеешь, боишься его, помогай. Домкрат у меня есть, если что. — П-п-по башке бы ему, этим д-домкратом, — отозвался Левитан. — Успеешь. Тоже потерпи, у тебя будет возможность ему в ответ навалять, он от тебя шарахаться будет. А я в квартиру к той девушке, детали узнаю, чтобы было, что им предъявлять. — Б-буду ждать. — Потом вернусь, наедем на него, руки заломаем, типа арест, покажу ему это, — я махнул корочкой. — Запугаем, а потом скажем, — я оглядел парней, — что его товарищ уже сдал его с потрохами. — А как? — спросил Валера. — Так как. И что ствол подбросили, и всё остальное, у меня там есть, что ему припомнить. Как палки рубили на приезжих — он сразу поймёт, о чём речь. Но предложим посотрудничать, — добавил я и усмехнулся. — И увидите — он всё расскажет. Всё выложит. — А п-потом к тому, — Костя показал в направлении ушедшего Гантимурова, — и сказать, что его тоже сдали? Что тот рыжий всё п-про него рассказал? — Именно. Соображаешь. Предложим сотрудничать каждому по отдельности, они всё расскажут, ну и ещё перестанут друг другу верить. И сообща работать уже не смогут. А мы послушаем, что они оба скажут насчёт того типа, кто Ярика приказал подставить. И решим, что делать дальше. Оба переглянулись, но мой замысел поняли. Основную часть придётся делать мне, но команда всё равно должна выполнить свою часть работы, чтобы всё выглядело естественно, хотя и придётся импровизировать. Но не зря я их брал для таких дел. — А ещё, — я глянул на Валеру, — звякни Хирургу, пусть вечером готовится к выходу. И инструмент пусть свой захватит, он сам его хранит. — Ого, — он удивился. — Есть цели? — Есть одна, в самый раз по нему, надо будет работать. Сначала работаем с этими, а потом с теми, кто у нас на очереди. Глава 6 Я поздоровался с бабушками у входа во второй подъезд и пошёл наверх. Отсутствие замка на входе сразу сделало это место излюбленным для всей окрестной молодёжи. Это видно по многочисленным рисункам на грязных стенах, надписям и следам от горевших спичек. Хотя кто-то из здешних «художников» рисовал неплохо, у остальных рисунки больше напоминали наскальную живопись первобытных людей. Ну и помимо знаменитого слова из трёх букв были и стандартные обвинения, что «Юра — лох» и что Катька — девушка с пониженной социальной ответственностью, только одним грубым словом, нецензурным. Ну и названия модных музыкальных групп повсюду, от Металлики и Продиджи до каких-то коллективов, которые через двадцать лет никто и не вспомнит. Сильно накурено. Тощий парень в майке с тюремными наколками на плечах смолил «приму» на третьем этаже, а на четвёртом чумазые пацаны пыхали «кэмэлом» и громко при этом кашляли, но всё равно понтовались. Стащили где-то пачку. Короче, жизнь в подъезде кипела. Я поднялся на пятый этаж, сразу постучал в дверь и нажал на звонок. Он отозвался противной трелью. Стучал я долго и настойчиво, не отпуская кнопку звонка. Так обычно только менты и бандиты делают, ну а я под них маскируюсь. — Иду! — раздался недовольный женский голос. — Иду же! Господи, да хватит уже! Голова болит. Вскоре дверь была открыта. На меня смотрела уставшая женщина лет тридцати, недавно из душа, судя по мокрым волосам, завёрнутым в полотенце. Значит, пошла в душ сразу после визита ментов. На ней серая вытянутая футболка, под которой нет лифчика, что сразу заметно по формам, и короткие шорты. В целом, симпатичная, но слишком уж потасканная жизнью и усталая. — На дому больше не работаю, — отрезала она прокуренным голосом. — А тех двух принимала. Пошли поговорим, — я показал сделанную сегодня корочку. — Подставят они тебя, девочка, эти два кадра. — А то я не знаю, — произнесла проститутка (а кто это ещё), и шагнула назад, пропуская меня. Квартира у неё однокомнатная, бедно обставленная, никаких украшений на стене, вся утварь — дешёвая и пыльная. В комнате только советский продавленный диван и вечная югославская стенка, в которой ничего не было, кроме пыльных фужеров. Один ковёр висел на стене над диваном, ещё один лежал на полу, наверняка скрывая дыры в протёртом линолеуме. Но мы прошли на кухню. Здесь обстановка тоже не ахти. На столе стояла полная тарелка окурков, играющая роль пепельницы, сильно воняло куревом. Живущая здесь гражданка курила тонкие сигареты, но в пепельнице также были окурки от «Мальборо». Парочку я свистнул на всякий случай и сел на дрогнувшую табуретку. Под ногами — лопнувший лист линолеума, который ещё и по краям у стены начал заворачиваться. На стене — проводное радио из когда-то белой, а ныне жёлтой пластмассы. Сейчас оно молчало. Плитка — чистая, но решётки покрыты копотью. Видно, что внутри духовки — старые сковородки. Сверху — синий чайник с облупившейся эмалью и чёрным дном. На столе лежали карты. Кажется, я прервал её, когда она их раскладывала. — Казённый дом наворожила? — я усмехнулся. — Или дальнюю дорогу? — Суженого, — с едкой усмешкой отозвалась проститутка. Точно съёмная квартира, и обстановка достаточно студенческая, сам в такой жил одно время. Женщина встала у окна и закурила, глядя на меня. — Ну и что нужно, начальник? — спросила она, своим чутьём и интуицией безошибочно угадывая, кто я такой. Вернее, кем я когда-то был. — Ты следователь? — Не совсем, — начал я. — Короче, оба этих товарища — у нас под колпаком. И то, что они человека подставить пытались, который с тобой был — так это им самим боком выходит. Но вот ты оказалась замешана. Зачем они приходили? Чтобы ты показания дала? И ствол кто подбросил? Ты или они? Тут говорил наудачу, но думал, что именно так всё и было. Иначе зачем женщина в этой схеме? Они же могли просто тормознуть Ярика где угодно, подкинуть ствол или наркоту — схема-то отработанная, её ещё Жеглов показывал в старом фильме, только там кошелёк был. Правда, у Жеглова были свои цели, а у этих — совсем другие. Но ментам было мало изъятого ствола, им нужны и показания свидетеля, чтобы уж наверняка продержать его в СИЗО. — Да не знаю я ничего, — отмахнулась она и уселась на табуретку напротив меня, скрестив ножки. — Не моё это дело. — Ты их не бойся, — я наклонился к ней. — Рыжего прямо сейчас будем брать, можешь даже в окошко посмотреть, как это будет. Но обстоятельства мне знать нужно полностью. Я в курсе и про ствол, и про остальное. Расскажешь — в этом деле фигурировать не будешь вообще. И они тебя навредить не успеют. Не до тебя им станет, они будут думать, как себя спасти. — Ага, знаю я, как это бывает, — она поморщилась. — Какое всем до меня дело? Вы забудете, они нет. В первый раз, что ли? — Не забуду. А этих можем прижать. Говори, не под протокол. Разговорил. Звали её Катька, она из области, но не из деревни, а из небольшого городка на юге. Приехала в Бекетовск, работала в одной фирме, но фирма закрылась. Другой работы нет, вот Катька и пошла на панель. Обычная история, таких в это время я слышал десятки, если не сотни. Одним вечером она нарвалась на экипаж ППС, те её задержали, и вдруг, откуда не возьмись, в сумке у неё появился косяк с травкой. И тут же припёрся рыжий опер, который стал ей угрожать большими сроками, но предложил сделку. Чтобы не сесть, Катька согласилась сотрудничать, и её подложили под какого-то коммерсанта, который отказывался сотрудничать с рыжим опером. После этого от Катьки потребовали написать заявление, что коммерс её якобы изнасиловал. Но ход делу не дали, а заяву даже не донесли до милиции, коммерс согласился заплатить сразу, как понял, к чему всё идёт. После этого от Катьки отстали, но недавно снова потребовали, чтобы она подставила молодого клиента. — И где познакомились? — спросил я. — В кабаке, недалеко отсюда. Он ко мне сам подошёл, позвал, вот и… — Привираешь, — я посмотрел на неё. — Ему двадцать один, всегда проводит время только с молодыми, а ты его старше лет на десять. Он бы на тебя не клюнул, разве что сильно пьяный был. — Мне двадцать три, вообще-то! — снова сорвала она, покраснев от злости. — И он… ладно. Он к Ленке начал было лезть, щупал её. А Ленке чё — довольная сидит. Ну я ей говорю — уступи клиента, а она ему таблеточку одну в водку закинула, он и окосел. — Что дальше? — спросил я. — Ушли к нему, и там я… — Да говори уже, — поторопил её. — Положила свёрток один, который рыжий дал, в барсетку ему. Утром он проснулся, удивился, что я там рядом лежала. Пошёл за сигаретами, и меня проводить заодно на автобус, вот и… — Катька помахала рукой, будто это помогало ей говорить, но не закончила. — Там его взяли? — уточнил я. — Нет, — она помотала головой. — Менты проспали, потом меня спрашивали, куда он делся. А он на работу поехал, вот где-то по дороге и взяли. — Понятно. А сейчас чего они припёрлись? — Ну, — Катька поправила полотенце, — чтобы сказала, что он пистолет при мне доставал. Может, что мне угрожал, может, ещё кого-то убить обещал. Короче, сказали, чтобы я про пистолет не забыла, когда следователь придёт или к себе вызовет. — А теперь слушай сюда, — чётко сказал я, взял карты со стола и перетасовал. — Этим двоим сейчас не до тебя будет. Но ты, если не хочешь, чтобы тебя саму казённый дом ждал, — я положил колоду на стол, — говоришь следаку всё, как мне… но про ствол ни слова. Ну и про таблетку помалкивай. Вечером встретились, утром ушла — и всё. Сделаешь так — про пистолет никто не вспомнит. Его не было. И мы забудем, что ты к этому причастна. Так тебе спокойнее будет, поверь, девочка. — Но эти двое… — Я же тебе сказал — больше не побеспокоят. Я тоже ворожить умею, — я достал купюру в сотню, сверху прижал картами. — Деньги тебя ждут. Вот и выбирай — казённый дом или бабло, девочка. Что она выбрала — ответ понятен, денежка тут же перекочевала в её руки. А я спокойно ушёл. Дальше нас с Костей ждало веселье. — Атас! Эй, веселей рабочий класс! — орала магнитола из девятки. — Танцуйте, мальчики, любите девочек! Атас! Костя Левитан возился с гаечным ключом, сидя на корточках у колеса девятки, а Филиппов — рыжий опер, любитель группы «Любэ», сидел на капоте моего «марка» — вот же гад — и раздавал команды. Волосы у него рыжие, давно не стрижены. И правда — кукла Чаки, если бы она была в человеческий рост, материлась и пила столько пива. — Да кто так крутит, мляха-муха? — возмущался он. — Ты возьми ладом ключ и крути! Учить всему надо? — Д-да нормально у меня… — Дэ-дэ-дэ, — передразнил его Филиппов. — Только и умеешь — пэ-пэ-пэ да дэ-дэ-дэ… Ну и гадина же. Человек ему помощь предложил, а этот тип, охреневший от собственной безнаказанности, его самого заставил всё делать, ещё и издевается над заиканием. Костя — парень крутой, да и если в конторе кто-то решит посмеяться над ним за его спиной, за него любой из наших этому шутнику пасть порвёт. Но мент издевался, не чувствовал опасности. Глядя на его наглую рожу, вдруг захотелось утопить его вместе с Раскольниковым в том самом туалете. Но его ждёт другая судьба, а пока пришла пора немного проучить его. Костя, заметив меня, поднялся, вытер лоб. Руки в масле и грязи. — Ну и чё ты встал? — возмутился Филиппов, ещё не заметив меня. — В машину его! — распорядился я. Левитан хмыкнул, взял опера за полосатый свитер, оставив на нём следы масла, и уверенно взял в удушающий. Филиппов захрипел, а я тут же забрал пистолет из его кобуры и ксиву. Этой же ксивой махнул в сторону прохожего. — Милиция! — рявкнул я, чтобы он прошёл мимо. Впрочем, народ наученный, что лезть не надо, и парнишка торопливо отправился по своим делам. А Филиппову я рявкнул прямо в ухо: — ОСБ! Он обмяк так, будто душа покинула тело, едва услышав те самые три буквы, которые нечистые на руку сотрудники милиции боятся услышать больше всего на свете. Сразу и про свой ствол забыл, и про корочку. Всё равно против ОСБ не поможет. Ведь именно этот отдел занимается такими ментами, как Филиппов. Костя усадил его в девятку, причём так, что тот при посадке шмякнулся своей башкой пару раз. Он посадил опера впереди, отвернул зеркало, а я сел сзади и махнул фальшивой ксивой у его глаз. Достаточно долго, чтобы он заметил страшные слова «отдел собственной безопасности», но не успел приглядеться к фотке и всему остальному внимательно. — Ну что, товарищ старший лейтенант, — произнёс я едкой интонацией осбшника. — Вот ты и попался. — Да чё я сделал-то? — прогундосил он жалобным голосом. Филиппов попытался развернуться или глянуть в зеркало, но Левитан, скорчив зверскую рожу, мешал ему. Вряд ли опер знает меня в лицо, но лучше не мелькать, да и ему так страшнее будет. — Как что? — я притворно удивился. — Да у нас на тебя целое дело заведено, уже несколько томов накопилось. У тебя, друг мой, столько всего, что в Нижнем Тагиле, на красной зоне, тебя уже заждались. На десяточку накопилось? — я глянул на Левитана. Тот закивал и наклонился ближе к цели, буравя её своим единственным глазом. А Филиппов оказался не особо храбрым, сразу затрясся. Я покрутил в руках его ПМ. Забрать бы сейчас, да вот схема за один день не утрясётся, а подмену будет видно уже вечером, когда он принесёт сдавать ствол в оружейку. Ладно, это потом. — А ещё издевался над нашим сотрудником, — добавил я. — Это хуже всего. — Да я шутил… эй! Левитан ткнул его в плечо пальцем. Правда, всё равно вышло больно, пальцы у Кости как железные. А я наклонился к уху продажного опера: — У нас на тебя много чего есть, — я начал перечислять из того, что говорил Седов, что было в бумагах Рустемова, и что знал сам: — ходил такой добрый по городу, предлагал бомжам пакет с продуктами. А на дне там — ствол или наркота. Они брали, а ты их сразу крепил. — А чё такого? — он всё пытался обернуться, потому что чувствовал себя уязвимым, когда я говорил со спины. — Всё равно на улице побирались, а на зоне их хоть кормили и поили. И в тепле… ай! Костя опять его ткнул. — Будто ты о них думал, — перебил я. — Дальше. Ловили приезжих на вокзале, командировочных, в основном, подкидывали им дурь, брали под протокол, но сразу предлагали откупиться. Приезжие ведь, наличные при себе у них всегда есть. — Да не было такого! — возмутился Филиппов. — А чё не было-то? Гантимуров нам всё рассказал, — я подмигнул Косте. — Под протокол. Ты же всё придумывал и его заставлял… — Да чё он гонит! — заорал возмущённый опер. — Сам он это всё замутил! — И травку из вещдоков он воровал, чтобы через своих барыг в клубах всяких молодёжных толкать? И Коршунову ствол он сам подбросил? — Да! — рявкнул Филиппов. — Он там с кем-то связался, те попросили, чтобы мы его закрепили. Ствол какой-то мокрый, говорят, не знаю, это Гантимур все детали знает. — А он сказал на тебя, — продолжил напирать я хитрым голосом. — Что ты коммерсанта завалил и что ствол этот велел Коршунову подкинуть. — Да какой коммерсант? — опер рванул так, что Костя едва его удержал. — Вообще не знаю, о ком вы! Гантимур подошёл, базарит — ствол надо одному братку подкинуть, попросили друзья… — Кто? — Да не знаю я. Ну чё, он сказал, а я… — он замялся. — Он же гад, он же убить может. Конечно, я испугался, решил и… вот и… он сам всё сделал, я так, стоял только, протокол писал… ну, не я писал, ну… — Погоди, — я усмехнулся про себя, но вида не показал. — Ты вообще не при делах? Да ну, не гони. Рассказывай давай. Гантимуров вообще всё на тебя под протокол сказал. Что ты вдохновитель, что ты его компроматом пугал. — Да п*** он! Козёл! Он всё мутит, ещё и на меня бочку катит! Он… — Тихо, — сказал я, а Костя снова ткнул его в плечо. Скоро там точно будет синяк. — Ты мне не втюхивай, белый и пушистый. Это у тебя рыльце в пушку. Попал ты, Филипёнок. Но давай по чесноку тебе скажу одну вещь. Гантимур — гад ещё тот. Теперь пора дать ему немного надежды, чтобы он увидел шанс, как из этого выпутаться, а не выдумал свой. А то ещё испортит планы. Нет, пусть делает, как надо мне, я ещё с ним не закончил. — В натуре! — подтвердил Филиппов. — Гад, отвечаю — гад! — Не перебивай. И мы решили, что расклад, когда он тебя сдал, а сам от ответственности ушёл, нас не устраивает. — Да я на него чё угодно выдам! — пообещал он. — Скажите, и я… — Тихо. Толку-то говорить, нужна конкретика, улики, а лучше — за руку поймать на горячем. Лучше знаешь, что? — я наклонился ещё ближе к нему. — Когда он опять что-то замутит, а он замутит, подскажи нам об этом, не забудем. Но знай — любой твой косяк он нам передаёт сразу, бежит и звонит. Так что сиди и не отсвечивай, работой занимайся. А когда на него самого подкопим побольше — я за тебя словечко замолвлю. Со службы попрут, сам понимаешь, но хотя бы в Тагил не уедешь. — Да само собой! — Понял меня? — спросил я грубее. — Сам не косячь, но и за этим гадом следи. А с Коршуновым смотри, что вышло — ствол ему подкинули сломанный, как оказалось. Узнай у криминалиста, он тебе подтвердит. — Зачем? — удивился тот. — Гантимур тебя хотел подставить, типа это ты фиктивные улики подкидываешь. Чтобы тебя самого в оборот взяли, потому что боится, что ты его сам первым выдашь, когда заподозришь. Вот и придумал схему. Ты сам не допёр до этого что ли? — И чё делать? — испуганно спросил Филиппов и в очередной раз начал поворачиваться, пока Костя его не остановил. — Как есть — так и говори. Был найден предмет, похожий на пистолет, задержанный не сопротивлялся, сотрудничал с сотрудниками милиции, не угрожал… — Да он нам ноги обещал переломать! — Не угрожал, — повторил я. — Свидетелей новых не привлекай, а если те, кто был, скажут, что ничего не видели — пусть так и остаётся. Короче — занимайся этим делом так, как ты привык. — И как? — Ну ты же привык на работе детородные органы пинать, — я кивнул Косте, и тот заулыбался, — вот так и делай дальше. Инициативу не проявляй, залезешь в это дело глубже — сам захлебнёшься, потому что оно против тебя идёт. А нам это ещё рано, нам ещё Гантимура прижать надо. Пусть дело разваливается, а Гантимур ещё схлопочет. Договорились? — Договорились, — с трудом сказал опер. — Вот и молодчина. Сиди здесь, а мы поехали, — я похлопал его по плечу. — Но помни — он про тебя всё нам выдаёт. Так что выводы делай сам. Или рядышком сидеть будете. Мы вышли, я сразу в «Марка», пока опер не очухался. Сейчас ему не до того, чтобы что-то предпринимать, сердце наверняка упало. Вот и пусть думает сейчас, как от угрозы избавиться, ему даже не до пробитой шины, тем более Костя домкрат забрал. Так что своему другу Филиппов ничего не передаст, будет только за ним присматривать в оба и следить, чтобы самому где-то не накосячить. Второй будет действовать так же. А чтобы они со временем не догадались, что к чему, скоро возьмём их в новый оборот. Но пока — Гантимуров. — Ловко т-ты его, — сказал Костя, когда мы отъехали подальше. — Думал — пытать повезём. — А я думал, ты его раньше порвёшь, когда ещё колесо менял. — Хотел. Н-но ещё успею. Он развалился на сиденье, включил магнитолу и начал тихо подпевать: — Что такое осень — это небо… Теперь второй опер. «Марк» направился на точку встречи с Гантимуровым. Прибыли туда раньше, объехали действующую кочегарку и припарковались подальше. Дойдём пешком. Кочегарка не только обеспечивала отопление зданий, но и нагревала воду, поэтому работала и летом. Сейчас не во всех домах бежала горячая вода, система водоснабжения постоянно ломалась. Но всё же в квартирах в центре даже зимой было тепло, и горячая водичка бежала из крана. А на окраинах города народ давным-давно врезал краны в батареи и набирал горячую воду оттуда. Хотя многие зимой мёрзли, отопление было не везде. Здание кирпичное, но уже чёрное от въевшейся угольной пыли. Уголь лежал огромной кучей, отгороженный от основного двора заборчиком, но куски всё равно валялись повсюду. Жители окрестных частных домов иногда по ночам таскали отсюда куски, ведь никакой охраны не было. У кучи стояла тачка с одним колесом, парень в грязной военной куртке и в чёрных от копоти перчатках-верхонках нагребал в неё уголь лопатой. Чёрная пыль сдувалась ветром в нашу сторону. А чуть дальше, держась так, чтобы пыль его не засыпала, стоял Валера. — Нет, — громко говорил он. — Просто жду друзей. Вот они. — М-м-м! — кочегар что-то пытался сказать и жестикулировал. — М-мы-м! — Мы не помешаем, — сказал я, но парень даже не обернулся. Только когда Валера показал в мою сторону, парень обратил на меня внимание. — Просто подождём немного здесь, мешать не будем. Кажется, глухонемой. Я старался говорить чётко, смотря на него, потому что знаю, что многие из них умеют читать по губам. Но не все, и этот, похоже, не умел. Он снова начал возмущаться, правда, кроме звука «м-м-м» он ничего не выдавал. Но тут Костя сделал несколько быстрых и неуловимых жестов, показал на часы, а потом полез в карман и достал сигарету. Кочегар заулыбался, беззвучно засмеялся, снял верхонку и чёрными от грязи пальцами взял сигарету. После начал махать рукой, будто приглашал к себе. Костя сделал несколько жестов, парень кивнул, поулыбался, издал ещё один мычащий звук на прощание и повёз тачку с углём внутрь. — Знаешь язык жестов, Костян? — сказал я. — Н-н-немного, — Левитан потёр подбородок. — После Ч-Ч-чеччч, — он сглотнул, — п-после в-войны совсем говорить не мог, учила с-сестра д-двоюродная. Она н-не слышит с-совсем. Вот так-то. — Всё вышло, Лёха? — спросил Валера. — Да, — я кивнул, — Филипёнок сел на измену, потом задействуем его. Главное — Ярика давить он не будет. А у тебя что? — Вот же он гад, этот Гантимур, — он нахмурился. — С ним поговорил — будто дерьма поел с лопаты. Но он клюнул. Сюда скоро приедет сам. — И лично попробует найти тайник, — я огляделся. — Так и палку срубит, и себе чего-нибудь отожмёт на перепродажу. Или чтобы было, что на карман подкидывать. Это вроде он идёт. Ждём. Всё повторилось, как и с Филипповым. И правда, это явился Гантимуров, седой опер в джинсовой жилетке, в одиночку, вооружён, наверняка собирался найти всю наркоту сам и захапать себе. И вот же гад, сразу полез бычить на кочегара. — Ты чё, мурло глухое? Увезу сейчас в дежурку, посидишь в камере, сразу всё вспомнишь! — говорил он дерзко и грубо, осторожно ступая по рассыпанному углю. — Где тайник, я тя спрашиваю? Кочегар не очень понимал, что от него хотят, но лицо стало испуганным, угрозу для себя понял. И тут Гантимур решил, что физическое воздействие поможет, и замахнулся кулаком. Против него самого и помогло. Мы с Валерой его опрокинули, приложив головой о большой кусок угля, а я достал фальшивую корочку и гаркнул волшебные буквы: — ОСБ! Попал ты, Гантимуров! Этот тоже обмяк. А Костя тем временем жестами показал испуганному кочегару, что беспокоиться не о чём, и тот вернулся к работе, только иногда тревожно оборачивался. А мы оттащили опера и бросили на уголь. Его одежда быстро перепачкалась. Всё повторилось — несколько обвинений, намёки, что обо всём рассказал его коллега Филиппов, и Гантимур сразу начал сдавать рыжего опера с потрохами. — И ствол Коршунову тоже он подбросил? — грубо спросил я, всё так же держась вне поля его зрения. Только корочку он видел, мельком. — Он-он! — звучал он уже не так дерзко. Лицо перепачкалось в угольной пыли. — А кто надоумил? И тут он замер. Костя показал на кочегарку, мол, разговорить можно там, но тогда разрушится хрупкая легенда про ОСБ. Ведь ОСБ, как правило, пытками не угрожает… насколько мне известно. А я ещё хотел воспользоваться этой маскировкой. — Ладно, — сказал я нарочито громко. — Повезли его в отдел, а потом второго привезём, и сразу на очную ставку с Коршуновым и его адвокатом. Ну и коммерсанта он завалил, это точно. Чую это, парни. — Да вы чё, на! Да вы не знаете, на кого наехали! — вдруг задерзил Гантимуров. — Ты тут не выделывайся, товарищ капитан. На красной зоне будешь выделываться, в петушином кутке. Там таких, как ты, любят. Гантимуров выпучил глаза. В них виден ничем не прикрытый страх. Только что чуть не побил глухонемого, а теперь боится за самого себя. — Кто? — доверительно спросил я. — Говори, и решим. — Чекисты, — он попытался сплюнуть, но не вышло, попал на себя же. — Какие? — я задумался. — Да двое из управы местной, — прохрипел Гантимуров. — Ствол мне дали, сказали отработать. А чё бы я сделал? Вот и пришлось… И тут я задумался. Возможно, это те два подозрительных типа с корочками ФСБ, которых я тогда приметил, когда они караулили полковника Некрасова на рыбалке. Ладно, неприятно, но такое я предполагал. — Есть их контакты? — спросил я, и он быстро закивал. Глава 7 После допроса двух продажных коррумпированных ментов расклад стал понятнее. Они сами делают себе палки, подбрасывая разное на карманы, но бывает, что работают на заказ, чтобы кого-нибудь крепко подставить. Хотя оба искренне не понимали, что плохого делают. Но это ладно, ими ещё займёмся, а вот эти два товарища, которые «заказали» им подставить Ярика, ничем не лучше их, а то и хуже. Ствол Гантимурову и Филиппову дали чекисты, а кто завалил коммерсанта… ну, будем разбираться. А ведь явно, что такое происходит не в первый раз судя по тому, как всё оперативно оформили. А не вмешайся мы ночью, уже утром было бы поздно. Ну, изучаем дальше. И наше расследование будет быстрее и эффективнее, чем официальное следствие от прокуратуры. И за приговором не ржавеет, а исполнителем будет… не, такого они не ожидают. Такого вообще никто не ожидает. Сначала посмотрим, насколько они в этом повязаны. Другой человек уже разочаровался бы в системе, но я видал всяких сотрудников. И мразей вроде этих знал, но и нормальных мужиков было немало, кто действительно горел своим делом и работал, несмотря ни на что. Разные есть, но гниль там, где она нам попалась, можно вырезать по ходу дела. План, чтобы как можно быстрее стравить между собой противника, продолжался, а кто наш противник, мы с каждым часом знали всё больше. Ну а эта насыщенная событиями ночь заканчивалась, и наступил полноценный рабочий день. Ровно в девять утра у меня зазвонила мобила. — С добрым утром, Алексей Матвеич! — услышал я весёлый голос полковника Иванова. Чекист с утра трезвый и до отвращения вежливый, но хоть «выкать» перестал. — Я тут слышал, у тебя брат в неприятности влип? — спросил он. — В курсе деталей? Подъезжай, покумекаем, гляну, что там можно сделать с этим. Ого, полковник предлагает помощь. Но он сам может огрести за компанию, если, как я думал, подстава Ярика — часть более сложной цепочки подстав. Тут надо осторожно, ну и обставлять всё так, чтобы нам были должны все, а мы — никому. — Подъеду, Валентин, — отозвался я. Нажал на газ и сразу рванул к «Большому дому» на Ленина. Город проснулся полностью, улицы заполнили маршрутки, которые стояли так, что троллейбусы не могли протиснуться к своим остановкам. Люди шли по своим делам, много молодёжи вокруг, хотя сессия в самом разгаре. Стоянка рядом с управой ФСБ была заполнена, стояли чёрные «Волги», будто понаехало какое-то начальство. Так и вышло. Иванов встретил меня на лестнице между этажами, где стояла большая кастрюля. Чекисты приспособили её под пепельницу. Ну, лучше кастрюля, чем очередной мёртвый цветок, в котором тушат окурки. — Слушай, тут начальство понаехало, — виноватым тоном сказал он, пожимая руку. Выбритый и трезвый, и даже не с похмелья. — Так что времени мало. Давай так, ты много чем помогаешь, я тоже кое-чего… Но сначала скажи мне по чесноку: брат твой причастен к тому, в чём его обвиняет? Это он спрашивает для очистки совести перед тем, как задействовать своё влияние. Но в любом случае Иванов действительно собирался помочь мне вытащить брата. Не зря я с ними всеми поддерживаю контакт, вот это мне и вернулось. Но пока его помощью я буду пользоваться ограниченно. Ведь есть нюансы. — А начальство не по твою душу приехало? — спросил я. — А то есть подозрение, что это не на Ярика подстава, а на всех нас. Включая и тебя. — Не понял, — он уставился на меня, прищурив правый глаз. — Помнишь, я тебе говорил, как двое твоих коллег за Некрасовым на рыбалку ездили? Так вот, выяснил, твои коллеги… то ли те же самые, то ли новые, но я думаю, что это «рыбаки». Так вот, они связались с двумя ментами и дали им ствол, из которого якобы замочили коммерсанта Журавлёва. А повесили всё на брата. Я рассказал ему о том, что узнал, утаив только, как мы ночью меняли пули и портили ствол. Это пока знать никто не должен. — И вот, дали контакты, — я показал картонную визитку, которую забрал у Гантимура. На ней выбит только городской номер. — И я думаю, что как только ты начнёшь отдавать какие-то распоряжения, тебя тут же начнут давить. Якобы, выгораживаешь подельника. И начальство понаехало, могли под эту дату готовить всё. Иванов осторожно взял карточку за края, подумал и решительно пошёл по лестнице наверх. Я за ним, узнать, куда он торопится. Полковник влетел в ближайший кабинет. Я глянул в открытую дверь. Перед пузатым монитором сидел бледный аналитик в очках и раскладывал пасьянс. Слева от монитора кто-то поставил большой кактус размером с бутылку. — И чего сидим? — грубо спросил Иванов. — Отчёт по контейнерам где? — Так, на визе у главного, Валентин Сергеич! — аналитик поднялся и выпрямился. — А что по Румянцеву? Сделали? — Ещё нет, Валентин Сергеич, нужно зайти к Пронину… — Вот и зайдите! — отрезал Иванов. Аналитик торопливо выскочил, а полковник взял стоящий на столе телефон, новенький, кнопочный, с громкой связью, и набрал цифры, которые я дал. Телефон зазвенел в соседнем кабинете. Иванов остался на месте, и не похоже, что он сильно удивился, просто удостовериться хотел, сто пудов. А я всё же вышел и глянул, что там за помещение. Дверь закрыта, а табличка рядом с ней гласила, что внутри располагался отдел по контрразведывательному обеспечению стратегических объектов. И руководитель отдела — майор Вербицкий. А я его знал, правда, недолго. Значит, он отправляет своих людей совсем не для того, чтобы работать по основному направлению. Хотя здесь ещё как сказать, некоторые предприятия, где разместился Александров, те, где добывают редкоземельные металлы, как раз могут относиться к стратегическим объектам. Правда, деятельность у майора одна — крышевание, за которую он и может уехать надолго. И уедет, но ждать ещё десять лет, когда его, наконец, повяжут, мне нельзя. — Если найдёшь что-то серьёзное — неси мне, — тихо, но отчётливо сказал Иванов, выйдя в коридор. — Найду на него управу. — Только небыстро это будет, — медленно произнёс я. Придётся действовать проверенными методами. — Давай так. Дай мне контакт того, кто может выйти на ту самую группу боевиков брата Джабраилова. Ты говорил, что есть возможность. — Ты ещё и этим собираешься заниматься? — удивился полковник. — Я всем одновременно занимаюсь. На месте не сижу, а это всё ещё большая проблема. Давай сделаем, Сергеич. — Вот чую — снова всё к одному идёт, — Иванов недобро посмотрел на меня. — Опять пальба будет. — Столько вооружённых людей в городе собралось — конечно будет. Вопрос только — где это будет, и в кого стрелять будут. А то с тех станется и на рынке палить из автоматов. А раз вы их не прижали до сих пор, значит — нет рычагов. Официальных. — Ну ты, Коршунов, даёшь, — он покачал головой. — Так если начальство приехало по твою душу, ты всё равно ничего сделать не сможешь. Прижмут так, что голову поднять некогда будет. А мы на воле ходим, над нами начальников мало. — И что ты им передать хочешь? Мы замолчали. Мимо нас прошёл мужик в костюме, который оглядел меня очень внимательно, но заметив недовольный взгляд полковника, торопливо отправился дальше. — Как что, всё по делу, как есть, — я хмыкнул. — Скажем, что Шах помогает вам Магу закрыть, а ещё скорешился с азербайджанцами, чтобы овощебазу им продать. — Не с китайцами? — Иванов сощурил взгляд. — И до китайцев доберутся. Проблемы — по мере поступления, а они сейчас валятся сплошным потоком. А китайцы осторожные, сидят тихо, никуда не денутся. — Ладно, — он задрал рукав пиджака и посмотрел на часы. — Пошёл я на совещание. Будет тебе контакт. Позвоню. Ставки и для него растут, но помощь всё же он предложил сам, сразу. Не забуду, такое я ценю. А что касается прибывших с Кавказа боевиков… это не только опасные люди, умеющие убивать — это шанс использовать их так, чтобы навсегда избавиться от банды Маги Джабраилова в городе. Они сами себе вырыли могилу всей группировке, даже не подозревая этого. Если отрезать все контакты Маги с волей, и не дать его недругу Шаху подмять под себя остальную банду, а заодно — помешать поднять голову конкурентам… минус одна ОПГ в городе. Заодно проработать с блатными, чтобы Мага не чувствовал себя на зоне королём. Ну и снайпера же они все боятся. Пусть и дальше так будет. Это из срочного. И про маньяка-зверюгу не забыл, для него тоже будет дело, только сам он этого не поймёт. Но пока — брат. Мне нужно повидаться с Яриком до того, как к нему приедет Монгол. Вор у нас на крючке, но разговор с братом должен заставить Монгола заглотнуть наживку глубже, чтобы можно было использовать блатного по полной, пока его не сожрут свои… Из управы ФСБ я поехал прямиком в РОВД Железнодорожного района, по дороге набрав нанятого ранним утром адвоката Шелестова. А у того уже было чем меня порадовать, и он предлагал личную встречу прямо в милиции. Адвокат преобразился, когда надел деловой костюм и взял кожаный портфель. Теперь это не просто полненький мужичок, а деловой адвокат с высоким ценником. Я наткнулся на него в коридоре, где он прижал следователя в угол. Этот толстый мужик с большой лысиной и мешками под глазами — хорошо знакомый мне Николай Степаныч Юдин, следователь прокуратуры. На нём вечный турецкий свитер, который он носил круглый год, менялась только рубашка под ним. Следак он тёртый, въедливый, крепкий, много чему меня научил, но отбить напор адвоката он не мог. Потому что мы дали этому адвокату твёрдую почву под ногами. Ведь я по опыту знал, на чём может споткнуться следствие. — Так на каком основании удерживают моего клиента! — вопил адвокат. — Есть же заключение криминалиста, что оружие непригодно к стрельбе! Его даже баллисты отстрелять не смогут. Значит, Ярослав Матвеич — не виновен! — Оружие отправлено в главк тамошним экспертам-криминалистам, — отмахнулся Юдин. — Потому что на месте его отстрелять не представляется возможным. — Потому что оно неисправно! — заявил Шелестов. — А ещё проводятся следственные действия, поэтому… — Вы что, Кацману не верите? Он на этом собаку съел! Вот же копия справки! И разбирается он в этом лучше, чем студенты, которые в главке сидят? Эксперты? Да я вас умоляю!.. Сегодня пятница, и Ярика точно продержат до понедельника, так что не зря я связывался с Монголом. В СИЗО брату не навредят, с этой стороны я перестраховался. Ну а выпустят его точно, вижу, что деньги этот пройдоха отрабатывает полностью. Юдин едва сдерживается, чтобы не послать вредного адвоката, а тут ещё подключилась тяжёлая союзная артиллерия. — Салют работникам прокуратуры, — запыхающийся полковник Некрасов выскочил из-за угла. — Ну и салют поменьше работникам адвокатуры. Вернее, не салют, а так, хлопок. Ну и что там приключилось, Степаныч? — Работаем, — пробормотал Юдин. — А ты чего, Иваныч, здесь забыл? — Да про Коршунова зашёл узнать. Говорят, не бьётся что-то. Юдин посмотрел на Некрасова, как на предателя. Не ожидал, что вредный полковник РУБОП придёт лично защищать братка. Но я и сам удивился, никто не предполагал, что Некрасов сам, по доброй воле, придёт помогать. А он пришёл, даже без напоминания. А вообще, у нас нет задачи загрузить Юдина. В идеале нужно сделать так, что следак нашёл настоящего убийцу. Даже если мы сами приведём его к нему, и у нас такие возможности есть. Цепочка росла, и всё больше врагов можно было в неё включить. — Следствие разберётся, — буркнул Степаныч, уже замученный натиском со всех сторон. — Да давай покурим, Степаныч, — Некрасов заметил меня и подмигнул. — Говорю же тебе, не бьётся. Кто-то Коршуна подставить захотел, это я тебе гарантирую. — Он же из братвы, — Юдин сощурил глаза. — Чё ты за него впрягаешься? — Да уже давно нам не интересен. А вот те, кто его подставляет.… Пока следак и мент пошли курить, я подозвал к себе адвоката. — Новости и плохие, и хорошие, Алексей Матвеич, — быстро, но тихо, начал тараторить Шелестов, утирая пот со лба. — Хорошая — ничего серьёзного на вашего брата, кроме того сломанного ствола, у них нет. Ни показаний свидетелей, ни улик — ничего. И опера, которые его оформляли, где-то шляются, не помогают Юдину. — А плохая? — Пятница, — он вздохнул. — И его уже этапировали в СИЗО, хотя это здорово нарушает порядок. Так что до понедельника… но я ещё поработаю, может, удастся выпустить его под подписку. — Уже виделись с ним? Адвокат быстро закивал. — Ранним утром, в изоляторе. Передал ему, чтобы без тебя ни с кем не говорил и ничего не обсуждал. Но он и сам знает порядок, ничего им не сказал. — И отлично, — я кивнул. — А я сам с ним увижусь. Так, ладно, пошёл я. Работайте. Я заметил, что вернулся Некрасов, и пошёл поговорить с ним. Отошли подальше, к закрытой двери, где располагался архив. — Ну что, Коршунов, встрял твой брат, — громко объявил полковник. — Ты потише, ёпрст, слушают же, — я отвёл его ещё подальше. — Тут схема такая, смотри, Иваныч. Помнишь тех «рыбаков»? Вот и выловили рыбку. И ему рассказал, что мне известно, упомянул даже чекистов. И про ментов рассказал, что ствол подкинули. Не рассказал только что мы делали с уликой, ему это тоже знать не нужно. Но пусть сразу готовится, что враг тоже умеет в многоходовочки, поэтому я действую обходными путями, играя на опережение. — И чё, отвалить мне предлагаешь? — спросил немного раздосадованный Некрасов. — Раз под колпаком мы все? — Нет. Работаем дальше. Лучше сделай мне доступ в СИЗО и свиданку с братом, у тебя должны быть там знакомые. Час, не больше, но до сегодняшнего вечера. И главное — чтобы не отсвечивал сам. А то кто знает, с какой стороны они ударить могут. — Это сделаю, Матвеич. Здесь несложно. * * * Некрасов сдержал слово и позвонил мне уже через час. Так что я поехал на окраину города. Здание СИЗО я знал, был здесь много раз, даже с закрытыми глазами его бы описал. Кирпичное, грубое, массивное, с копотью, которая так глубоко врезалась повсюду, что её уже было невозможно смыть. Хотя если бы не решётки на окнах, то это здорово бы походило на загородный дом Монгола, где мы недавно были. На въезде стояли толстые железные ворота, уже порядком проржавевшие. Над высоким забором — целые мотки колючей проволоки. Где-то лаяла собака. Всё настолько мрачное, что даже погода изменилась: скрылось солнце, закапал дождик. Я вылез из «марковника», захватил пакет и пошёл к входу. Там меня ждал местный опер Брылёв, высокий молчаливый мужик со стрижкой ёжиком, который постоянно курил. Его я знал, часто видел, когда приходил сюда в свою первую жизнь. И за обе эти жизни я едва слышал от него хотя бы десяток слов, но мужик это старательный и честный. Даже чудо, что Некрасов его уговорил, но зато можно быть уверенным, что Брылёв никому не проболтается. Опер молча провёл меня через вертушку, не отмечая в журналах, потом через несколько дверей, которые отпирали, когда мы подходили к ним, и привёл он меня не в помещение для свиданий, а в свой кабинет. Помещение тесное, развернуться негде. Стены завешаны плакатами и календарями, там же листочки с записями, прикреплённые на металлические кнопки, и вкладыши от жвачек. Брылёв показал на ближайший к окну стол. Помимо бумаг на нём была всякий хлам, начиная от пивных бутылок и заканчивая изъятой контрабандой, которую не надо было сдавать в вещдоки, но нельзя было съесть или выпить. Здесь были сделанные из оргстекла рыбки, набалдашники с розочкой на рычаг переключения скоростей, плетённые из капельницы рыбки и нарды, густо разрисованные и аккуратные. Обычно таким рукоделием занимаются в основном на зонах, но такие вещи в наших краях были модные, и даже менты их охотно использовали. Ну и среди заключённых ценились. Помимо зэковских вещей были и другие, всякая мелочь, ширпотреб. Вряд ли это изымали при поступлении, но кто-то мог притащить для прикола или принести из дома игрушку своего ребёнка, чтобы починить в свободное время. Тем более, на одном столе стоял видик, то ли кто-то из оперов рукастый, всё чинит, то ли в хозотряде есть такой умелец. Вот на соседнем столе кто-то оставил китайскую неваляшку-хохотуна. Это похожее на матрёшку большое красное пластиковое яйцо, с наклейкой в виде жуткого клоуна. Если её толкнуть, то она заливалась безумным маньячным смехом. Внутри была батарейка и динамик. Я и толкнул, игрушка начала громко ухахатываться. Работает. — Угараешь, братан? Довольный Ярик, одетый в спортивный костюм, вошёл в кабинет, а дверь за ним закрылась. Он подошёл ближе, обнял меня и сел рядом. Вид счастливый. — Вот знаешь, Лёха, уверен был в тебе, в натуре! — брат смотрел на меня с восторгом, держа руку у меня на плече. Говорил тихо. — Что если не вытащишь, то всё сделаешь, чтобы я здесь не засиделся! Вчера думал — всё, кабздец котёнку, засадят на всю жизнь! А сейчас про мокруху вообще тишина, только про волыну, да и то, адвокат говорит, что под подписку будет выбивать в понедельник. — Давай серьёзно, Ярик, — я сел прямо и отставил игрушку подальше, чтобы не сбивала с мысли. — Ты нарушил правила, Коршун. Не предупредил, куда пропал. У нас не тюрьма, выходить и жить своей жизнью можно, но остальные должны знать, где ты находишься. Это важно, чтобы предупредить, если будет угроза. — Знаю, — он виновато склонил голову. — Косяк упорол, да, спрашивать за него имеешь полное право. Но чё-то они мне сыпанули в водяру, что меня так конкретно вырубило. — Так и есть. Они работали серьёзно, но мы — ещё серьёзнее. А это правило на носу себе заруби. Идём дальше, — я поднял пакет, который принёс с собой. — Вот тебе сиги. — Ништяк, — Ярик взял блок ЛМ. — А то уши уже пухнут. — Вот бутерброды тебе Юлька сделала. — Благодарочку ей передавай, — он взял металлическую чашку с пластиковой крышкой. — Как встретили в камере? — Я вот думал, что сразу с предъявы начнут, — Ярик хмыкнул, — чё-нибудь не так сделаешь, на полотенце не наступишь, и всё, и как Поджигу порешат. Захожу, вижу эти рожи блатные, зырят на меня, думаю всё — п***ц котёнку. А тут в натуре, как пахана встретили. И койку выделили, и похавать дали, и никто не достаёт, объясняют, как правильно себя вести, чтобы косяков не было. А там прикинь, все — уркаганы, в портаках, синие! Минимум по две ходки у каждого. Точно ты, братишка, всё порешал. Книжку даже дали почитать. — Если что — проси «Графа Монте-Кристо», — я посмотрел на него. — Если вытащить тебя не сможем — будешь проход в стене рыть. Ярик заржал ещё громче, чем недавно смеялась китайская игрушка. А это мысль. Ведь в помещении может стоять прослушка. — Ладно, давай к сути, — я огляделся, подумал и снова толкнул неваляшку. Она начала оглушительно хохотать. Так что если кто-то подслушивает или записывает, то это им помешает, кроме смеха ничего не будет. А я под этот ржач начал проводить инструктаж Ярику, что говорить Монголу, а что остальным. Ну и кроме этого — узнал у него нюансы ареста. — А я знаю, кто барыгу вальнул, — шепнул он. Ну и отлично. Значит, нам есть с чем работать. Глава 8 — Выруби его, не могу! — Ярик при каждом раскате смеха китайской неваляшки чуть ли не ржал сам. — Угарный он, конечно… — Серьёзнее будь, — прервал его я. — Ты знал Жеребцова? — Само собой, — он сел ко мне вплотную и шептал, пока неваляшка заливалась безумным смехом. — Он же мне за крышу отстёгивал, когда я у Наума в бригаде был. Вредный мужик, с гнильцой, но бабки платил вовремя. А дня три назад пришёл ко мне, говорит — проблемы в бизнесе нарисовались, конкурент наехал из-за партии радиотелефонов. Вскрыли его контейнер на складе, больше половины телефонов стащили, остальное сожгли. Просил разобраться с ним. — И ты что? — А чё я? Это уже не мои вопросы, чтобы конкурентов прессовать. Вот и сказал, чтобы сам решал. А он говорит: наехал Новиков. А Новиков — из ЧОП «Рубеж», слыхал? — Не помню, — я помотал головой. — Делец это один, крышует много кого, и чекисты через него какие-то дела тёмные проворачивают. Сексотом он комитетским в Союзе был, кто-то говорил, ну и до сих пор сотрудничество осталось. По сути, этот ЧОП для крышевания и создан. А вообще, Новиков падла ещё та — берега попутал конкретно. Но мне не с руки с ним закусываться, да и у нас свой бизнес, чё я буду на стороне чё-то мутить. Видать Новиков и мочканул Жеребца. — С чего ты взял? — спросил я. — Да было дело как-то раз, — Ярик поднял глаза к потолку. — Приняли его менты со стволом на кармане. Типа застрелил барыгу в подъезде, да там свидетель был, опознал его, взяли в квартале оттуда. Но отпустили — ствол типа охолощённый был, а в трупе пуля другого калибра была. И свидетель сказал, что типа обознался. Год назад ещё было дело. — Ну, схема отработанная, — я усмехнулся. — У тебя тоже охолощённый ствол, и пуля не подходит. — В натуре, — он засмеялся и сам катнул клоуна-неваляшку, чтобы тот захохотал. — Угарный, надо к нам поставить такого. — Не вздумай. Смех клоуна стал растягиваться. Я взял игрушку, снял нижнюю крышку и достал оттуда батарейку. Там две пальчиковых, пришлось потереть их друг об друга. Зато клоун после этого заржал с новыми силами. — Ладно, учту про Новикова, — сказал я. — Но это ладно. Сегодня ко мне утром чекист завалился, прям в этот кабинет меня привели, вот я сразу и допёр, что это по их указке Жеребца грохнули. — Что за чекист? — В очках такой, — Ярик зачем-то показал это на лице. — Он не представлялся, но мне как-то пацаны в бригаде его показывали, мол, с этим не связывайся — сожрёт. Веригин или Верещагин. — Вербицкий? — вспомнил я табличку на двери кабинета в управе. — Ну-у, в натуре, он, — брат закивал. Так… это же майор, не полкан, поэтому часть грязных дел ему приходится делать самому. Вот и припёрся лично. — И что говорил? — А он сразу с наезда начал, — Ярик наклонился ближе. — Типа, сидеть мне в пресс-хате, где зеки накажут, а потом в тюрягу, аж во Владимирский централ, на двадцать лет строгача пообещал отправить. — Просто сыпал угрозами? Или что-то предлагал? — Предложил одну вещь — чтобы я дал ему расклад, что именно мы делаем для Александрова, сколько он нам башляет за крышу, и какую долю мы отстёгиваем за свою крышу твоим корефанам — Иванову и Некрасову. И чтобы это под запись дал, в протоколе. Он видать думает, что мы все Александрова крышуем, и хочет их подставить. — По себе всех мерит, — сказал я. — Сам бы точно крышевал. — Во-во! Ну и короче базарит, чтобы я подумал получше, и дал ему в понедельник расклад, ну и не выделывался. А потом говорит, что поработаем вместе, деньгами не обидит. Я бы ему по морде дал, да нельзя. За это точно срок будет. — А что ты говорил? — Так типа чтобы адвоката звал, в натуре. Он говорит: в понедельник если не соглашусь — накажет. — Не накажет. Так, понемногу белых пятен становилось меньше. Вербицкий считает Ярика ключевым участником фирмы, тем более он был в атамановской братве. Через него он хочет вцепиться как клещ в бизнес Александрова, а заодно избавиться от возможных конкурентов — полковников Иванова и Некрасова. И здесь не обошлось без двоих «рыбаков», которых я тогда заметил и сейчас был уверен, что это они связывались с Гантимуровым. Возможно, они решили действовать активнее, потому что тогда увидели Ярика в компании Некрасова… вернее, меня в дождевике Ярика, и решили надавить на полковника через нас… Так, враг решительный, действует быстро и беспощадно, ему убить кого-то, чтобы подставить — раз плюнуть. Но… это и мне развязывает руки. Значит, могу действовать, не сдерживаясь, жёстко настолько, насколько требуется. Их план — подставить Коршуна, а затем следить, как вмешиваются Иванов и Некрасов, которых майор считает настоящей крышей. Наверняка уже была какая-то схема, как их привлечь за превышение должностных полномочий. Возможно, эту схему ещё прорабатывал Веселовский до той игры. Но мы сделали хитрее — всё отработали сами, оперативно подменили улики ещё ночью. Значит, придётся Вербицкому корректировать план, а помощи матёрого безопасника уже не будет. И пока он корректирует, нам нужно ударить, и не ждать понедельника. Ударить жёстко. И заодно следует совместить это с другими делами, чтобы отвлечь всех от нас. Мы, как и раньше, не должны светиться… Я тщательно проинструктировал брата, что говорить Монголу, а что отвечать на допросе следователю, ведь сам знал, как можно помешать работе следака. — В понедельник увидимся, — я пожал ему руку. — Не скучай тут. — Купола себе набью, — пошутил он. Так, подытожим, сколько у нас новых врагов нарисовалось. Те два «рыбака», скорее всего — подручные Верещагина, которые принесли ствол ментам. Ещё есть Новиков, но он без указки сверху ничего делать не будет. И сам Вербицкий. И это не говоря о банде боевиков, Шахе, Маге и зверюге. И те два мента ещё, Гантимуров и Филиппов, могут подгадить. Избавляемся от всех, совмещая схему. * * * Я покинул СИЗО, поехал в центр, в кафешку, которую мне советовал Денис Александров. Сам Хирург, судя по тому, что его «ауди» стояла у входа, уже внутри. — Акапулько, ай-я-я-яй, — раздавалось из кафе. Я прошёл в зал, сел в углу за маленький стол, ко мне тут подошла темноволосая официантка. Голова сегодня должна быть трезвой, поэтому никакого алкоголя, только кофе. А здесь уютно, приду потом с Юлькой. Денчик, одетый в модный пиджак, флиртовал с какими-то девчонками. Но когда я уселся, он распрощался с ними, подмигнул одной и махнул ей рукой, мол — работа. Сел напротив меня. — Как погода в Москве? — спросил я и взял зубочистку из подставки. — Ветер дует, самолёт даже выпускать из аэропорта не хотели, — он хмыкнул. — Вообще ураганы обещают. А я наслышан, что здесь было, Лёха, — легкомысленное выражение на лице тут же исчезло, взгляд стал серьёзным. — Как там Ярик? — Скоро выпустят, но будут давить, чтобы не выпустили. И нам нужно вмешаться, жёстко и быстро. Готов? — Да всегда готов, — он сел прямо. — Кого прикрывать? — Скорее — кого спровоцировать. Сегодня или завтра этим занимаемся. Я задумался. Всё на виду, осталось только собрать всех участников в одном месте. Ещё нужна основная группа, и кому-то придётся стрелять. Позвоню всем, даже Седову, у каждого будут свои задачи, с каждым нужно будет встретиться и объяснить, что нужно сделать. — Будет стрелка между двумя группировками, — сказал я Хирургу. — Надо чтобы она закончилась стрельбой. — Где? — Выбери место сам. Условия — чтобы тебя не заметили, чтобы ты мог стрелять, и чтобы там не было посторонних. Даже случайных там не должно быть, проверь, потому что те, кто в этой стрелке будет участвовать, решат прикончить всех свидетелей. Дам тебе в помощь Абхаза. — Костя лучше в снайперском деле понимает, канеш, — Денчик задумался. — Лучше меня. Он эти точки для стрельбы сразу выбирает, с первого взгляда. — Лучше-то он лучше, но у него своя задача, очень сложная. И у тебя сложная, я сам приеду тебя прикрывать. — Понял, — Хирург задумался. — Есть место — за городом, там отец выкупил территорию под склады, но там пока никого. И там всё крапивой заросло, никто не сунется, даже отлить никто не ходит. — Проверь там всё и дай мне расклад. Денчик ушёл, я позвонил Алибеку, чтобы съездил с ним. Сам же доехал до Атамановского РОВД, набрал Седова из пивной напротив. Опер спустился в пивнушку через десять минут. — Что-то придумал? — он откашлялся. Глаза красные от недосыпа. — Да. Поехали. С ним мы отправились на остров, в частный сектор, потом ещё дальше, до закрытого молокозавода. На его территории есть склады, но заброшенные, заросшие травой. Отлично бы подошло для стрелки между двумя бандами, но у этого места своя функция. Был здесь в первой жизни, и очень неохотно возвращался ещё раз. В одном из этих складов обустроил себе убежище зверюга — Максим Анатольев, псих, маньяк и садист. У него там был гараж, там же он строил себе особый механизм, работающий по принципу гильотины. Туда же он будет притаскивать жертв, когда ему наскучит нападать по ночам на бомжей и проституток. Он будет выслеживать молодых девушек, которые вели себя, по его мнению, недостойно… Обычно, когда среди убитых жертв выявляют систему и оформляют всё в серию, чтобы найти маньяка, то такие психи, которые ещё проходили лечение в психушку — первые кандидаты на проверку и первые подозреваемые. Особенно те, кого выпустили недавно. Но здесь система сломалась, и этот тип как-то умудрился не попасть в поле зрения милиции и прокуратуры. Ещё он строил из себя адекватного человека, женился, был примерным семьянином, почти как родной отец воспитывал приёмного сына (хорошего, кстати, парня, он потом военным стал) и даже водил автобус. Хотя казалось бы, что недавних пациентов психушки брать на такую работу не любят. Ну, в 90-е подмазать кого надо и подделать справки вообще не проблема. Выглядел адекватным, а по ночам продолжал своё дело, о котором никто не знал. Мы долго не могли вычислить это место, потому что зверюга действовал редко, а после короткой серии убийств его жажда крови будто утихомиривалась, и он мог пропасть на год-два, пока снова не срывало крышу. У него даже была система, как избавляться от трупов, чтобы заводить следствие в тупик. Но мы его вычислили где-то. Что ещё… обычно маньяки — трусы, когда понимают, что за совершённое их ждёт расплата, панически этого боятся и редко оказывают сопротивление. Многие же слышали историю, как Чикатило чуть не околел от страха, когда во время следственного эксперимента на месте преступления окрестные жители чуть его не линчевали. А этот дрался до конца, с помощью ножа, острого, как скальпель, который всегда носил с собой. Помню, как он серьёзно ранил одного из оперов, пропоров ему живот, другого чуть не оставил без глаза. И в дежурной части вырвался. Оказывается, дуболомы проглядели бритвочку у него во рту. С ней он схватил какого-то парня из посетителей, чтобы взять в заложники. Не вышло, но у пацана потом остался шрам на лице на всю жизнь… Хоть прямо сейчас его бери, но есть проблема — если этот гад внутри, а он часто проводит время в своей «мастерской», то он нападёт сразу. Темно, много проходов, и он там ориентируется как рыба в воде. Потому что долго готовился к этому делу. Ведь в психушке его не вылечили, и на допросе он говорил, что каждую ночь, пока был там, планировал своё дело… Но сейчас это может мне пригодиться. На текущий момент у Зверюги одно убийство, может быть, два, просто второе тело ещё не нашли. Но остановить его надо уже сейчас. И не просто остановить. Пусть ещё принесёт нам пользу. — Ты же видел фотки того бомжа, — сказал я Седову. — А Глеб видел, что осталось от тела. Вот есть данные, что тот «резчик», тот, кто это сделал, живёт внутри, вернее — работает, — я поморщился, вспоминая допрос. — Считает себя чистильщиком. Общество чистит от недостойных. — Брать надо, гада этого, — Седов скрипнул зубами. — Или… при попытке сопротивления. — Надо. Но не прямо сейчас. С паршивой овцы хоть шерсти клок, и он ещё поработает. Я полез под сиденье и достал оттуда свёрток. Матёрый опер с удивлением его взял. Внутри — пистолет ТТ и два окурка в пакете. Эти сигареты курили Гантимуров и Филиппов на квартире проститутки. А ствол — тот самый, который мы достали для этого дела. Выпущенная из него пуля подложена в морг, так что этот ствол сейчас по документам тот, из которого убили Жеребцова. Пусть оружие найдут у маньяка. Следствие быстро разберётся, что это за пушка. — С тобой пойдут Валера и Костя, — сказал я. — Ты с ними, как официальное лицо, на случай, если кто докопается, мол, чоповцы оказывают содействие правоохранительным органам. Увидишь маньяка — вопрос реши быстро, сам знаешь, как с такими лучше поступать. Отпишешься потом, сомнений ни у кого точно не будет, что ты по делу стрелял, улик там будет — выше крыши. А потом на пенсию уходи. Ну, Седова пора вводить в группу активнее. На нём уже был Режиссёр, так что зверюгу он вальнёт без сомнений, как только убедится в его виновности, заодно срубит палку напоследок и избавится от опасного маньяка. И ещё — спасёт Ярика. Всё в одном, как и привыкли. Я свяжусь с Гантимуровым, чтобы он позвонил своим чекистам и отправил их сюда. Передал, что там якобы моя встреча с Некрасовым. Они или пойдут ставить жучки, или решат меня валить до начала встречи. Потому что поймут, что их планы рушатся из-за меня. Но внутри они нарвутся на маньяка, который там будет находиться в своей стихии. И он параноик, всегда ждёт нападения. Так что коррумпированные силовики нарвутся на кого-то опаснее, чем они сами. Может быть, они таки завалят зверюгу, может быть, он застанет их врасплох и перебьёт сам. При необходимости остальных зачистят Валера с Костей, а Седов поместит туда улику в виде пистолета и сразу её оформит. Ведь нужно зацепить и двух продажных ментов, чтобы выставить их соучастниками маньяка, а заодно — убийцами Жеребцова. Неважно, убил коммерсанта Новиков или те два «рыбака». Они всё равно знают, что дело нечисто, но подкинули ствол всё равно. А ведь они же оформляли труп убитого бомжа, и они же подкидывали ствол Ярику. А этот ствол отстреляют и сразу сделают выводы, что они сообщники, не отмоются никогда и поедут с Рустемовым на одну зону. Их даже не будут слушать, когда они скажут про расследование ОСБ. Всё сойдётся против них. А «рыбаки» будут на маньяке, не будет сомнений, что это он их прибил. Обвинять будут его, не нас. Может выйти избавиться от кучи гадов за раз, если всё будет отрепетировано и продумано. Ну, детали как всегда на мне. И на этом мы не заканчивали. Вечером я заехал к Иванову домой. Его самого не было, но его сын передал мне картонную карточку с номером телефона. Контакт с боевиками, как и обещал Иванов. Нужно натравить их на Шаха, а Шаха — на них, и уже была идея, как это сделать. И продумать другие детали большого и сложного плана. Но он уже начал крутиться. А чтобы всё сработало, мне нужен Костя… * * * Управление Федеральной службой безопасности по Бекетовской области — Принёс? — недовольно спросил майор Вербицкий. Высокий мужчина в очках с громким стуком поставил кружку на стол. — Вот как знал, Никита Андреич, — капитан Соколов положил перед начальником диктофон. — Что они в кабинете оперов говорить будут, где вы сами с ним разговаривали. Вот и поставил жучок там, а один оперок, который мне стучит, всё включил и микрофон на шкаф положил. Вот как кассету вытащили, я сразу к вам прибежал! — Врубай, — Вербицкий показал на аппарат. Соколов, невысокий худой мужик с синими от частого бритья щеками, нажал на кнопку, и маленькие катушки начали вращаться. Раздалось шипение, потом какое-то время была тишина. Соколов прокрутил запись. Наконец, послышались шаги, заскрипел стул. — А слышно как чётко, — Соколов заулыбался. — Японский микрофон там был! Импортный! Стул заскрипел ещё раз, потом раздался душераздирающий смех и скрип. — Это чё? — спросил Вербицкий, посмотрев на подчинённого поверх очков. — Да там игрушка дебильная китайская стояла. Катнёшь её — она ржёт, — Соколов хмыкнул. — Серьёзнее будь, Артём. Дело важное. Неестественный маньячный смех на записи стих, стало слышно разговор братьев Коршуновых. Они говорили тихо, но часть реплик всё равно записалась на качественную аппаратуру. — А сейчас про мокруху вообще тишина, — говорил младший брат, — только про волыну, да и то, адвокат говорит… будет выбивать в понедельник… Косяк упорол, да, спрашивать за него… Но чё-то они мне сыпанули в водяру… А там прикинь, все — уркаганы, в портаках, синие! Минимум по две ходки у каждого… — Ладно, давай к сути, — донёсся голос старшего. И снова раздался смех, зловещий и закатывающийся, как у маньяка. И он не прекращался, а что говорили на его фоне, разобрать уже было невозможно. Соколов покраснел от стыда, начал проматывать, но смех звучал долго, пока братья не распрощались. — Прибью, нахрен, — сквозь зубы проговорил Вербицкий. — Ты чё, издеваться сюда пришёл, шутки шутить? — Да Никита Борисыч… кх-м!.. — Соколов откашлялся. — Никита Андреич! Простите… Я просто не проверил, вы же говорили сразу к вам, я и… — И что дальше? — майор полез за сигаретами. — Дело с Жеребцовым разваливается, менты твои — косячат. Подкинули что-то не то. Или это Новиков облажался? — Я им тот ствол дал! Тот самый, я-то знаю! Напутали, может. — Напутали… — передразнил майор. — На адвоката наехали? Отправь к нему Новикова с битой, скажи, только чтобы оперативно всё отработал. И без мокрухи на этот раз. Надо, чтобы Коршунов-младший понимал, что кроме нас никто его не вытащит из СИЗО. И что-то блатные с ним вась-вась, я смотрю, разберись, чтобы подсадили к кому надо. — Занимаюсь, Никита Андреич! — Соколов вытянулся, как военный. — Там просто накладка вышла, говорят, что-то Монгол вдруг заинтересовался им. — Пусть коллеги его отвлекут, — Вербицкий отмахнулся. — Что-нибудь найдут на него, чтобы некогда ему было вмешиваться. Что ещё? — И менты только что подсказали, что брательник Коршунова на каком-то складе собирается встречаться с Некрасовым из РУБОП. Туда поедем с Петренко, там жучки поставим. А если наткнёмся на самого Коршунова в одиночку — возьмём и допросим… ну и дальше по обстоятельствам, чтобы не мешался. Новикова берём на этот случай. А потом адвокатом займёмся, и второго Коршунова в нужную камеру переселим, чтобы запел. — За дело, — проговорил Вербицкий и бросил недобрый взгляд на диктофон. Глава 9 Я знал разных чеченцев за свою первую жизнь. Кто-то был военным, кто-то гражданским, кто-то ментом. Помню, как в своей командировке на Северный Кавказ познакомился с двумя омоновцами. Оба были родом из Гудермеса, оба — родные братья. В каких-то связях с боевиками замечены не были, наоборот, даже действовали против них, и очень эффективно, не давали бандитам послабления. Да и сами боевики их ненавидели особенно люто, постоянно стремились убить. И была у них особенная черта. Если рядом был я или кто-то ещё из командированных, то они никогда не говорили между собой на чеченском, только на русском, чтобы мы их всегда понимали. Но люди бывают разные. Есть такие, как эти два брата Гуноевы, а есть такие, как Шах и Мага — интриганы, бандиты, которые даже своих легко сдают и уничтожают. Ну и действуют против нас. На первый взгляд нам выгоднее, чтобы во главе банды встал Шах. Мага часть дохода передаёт брату и помогает ему в поставках. Армия Ичкерии — не единый механизм, это собрание множества кланов, и у каждого свои пути заработка и поставок, у них нет централизации. И чем дольше они варятся в своём соку, тем меньше у них останется единства. Кто-то уже грызётся с соседом, а кто-то уже вовсю ведёт переговоры с федералами, понимая, что во вторую войну результат будет иным. Так что Шах отправлять туда деньги и оружие не будет. Но это на первый взгляд выгодно. По-настоящему нам нужно одно — ликвидировать ОПГ, задействуя все возможности, как легальные, так и нет. Я и задействовал. У меня были нужные номера, знал, куда звонить, понимал, кого и с кем стравить. Была точка, была команда, была цель. Взял с собой Костю. Мы с ним торчали рядом с таксофоном в стороне от центра. Скоро стемнеет. Я вставил карточку и набрал номер. Номер Шаха мне подсказал Седов, вычислил один из его информаторов. Лучше бы встретиться с Шахом лично, но это невозможно: он залёг на дно где-то в городе, ходит с трудом из-за ранения, и до ужаса боится снайпера, который и прострелил ему ляжку. Вся ОПГ боится этого стрелка. Начал я с Шаха. Обратил внимание, что трубка висит на одних соплях, в паре мест её заклеили синей изолентой. И это хорошо, качество звука будет очень плохим. Пригодится. — Говори, — раздался чей-то грубый голос. — Передай Шаху одну вещь, — сказал я. — Мага сотрудничает с ФСБ, всё рассказывает одному майору. — Кто говорит? Откуда у тебя этот номер? — Меня прислали вместо Веселовского, разгребаю за него бардак. Дай трубку Шаху. На том конце провода произошла заминка, кто-то с кем-то начал спорить. Я в курсе, что Веселовский работал с Шахом, пытаясь обезопаситься от угрозы со стороны Джабраилова, но в итоге Шах Веселка и прикончил, когда получил доказательства, что Веселовский замыслил против него недоброе. Ну… вернее, доказательства, составленные так, чтобы Шах сделал нужные нам выводы. — Я слушаю, — наконец ответили там. Акцент был очень сильный. — Вот и слушай, Шах, второго шанса не будет. Я говорил не как блатной или мент. Пытался копировать интонации чекистов, чтобы до Шаха дошло, что к чему. Говорил быстро, чтобы он не успел обдумывать. — Веселовский действовал сам, но раз у него ума не хватило нас в курс поставить, то поступить ты был волен так, как тебе нужно. Про него можно забыть. Но банк, сам знаешь какой, хочет с тобой поработать дальше. Слышал про майора Вербицкого? — Слышал. Но кто… — Не перебивай. Мага ему дал на тебя расклад, но Вербицкий готов договориться с тобой. За сто тысяч он смоет всё это в унитаз. — Это интересно, но… — Раз «но», то могу положить трубку, а потом, когда Мага выйдет, связаться с ним. Банк может и на тебя ставит, но лично мне неважно, кто будет с нами сотрудничать, Джабраилов или Шахтамиров. А от моего мнения в этом вопросе многое зависит. — Ты постой, брат, куда торопиться, — голос стал довольным. — Сто тысяч… не рублей же? — Сам понимаешь, что нет. Я буду встречаться с Вербицким, будем обсуждать этот вопрос, но из своего кармана платить не буду. Можешь отправить человека с деньгами, майор всё сделает. — Э, не… — он снова усмехнулся, думая, что перехватил инициативу. — Сам приеду. Поговорим с ним. — Ты мне условия ставить будешь? — я хмыкнул. — Отправляй человека, решим всё быстро. Перезвоню и назову место. — Договорились. Голос у него моментально стал ледяным. Если не поедет сам, то отправит всю свою бригаду, чтобы наказать за дерзость. Да и опасается, что майор мог запросить меньше, а я просто положу излишек суммы себе в карман. Но пусть едет сам или отправляет людей, неважно. Когда лишится бригады — потеряет влияние, его сожрут свои же. — А вот теперь будет сложно, Костя, — сказал я, когда положил трубку. — Нужно позвонить тем боевикам. И говорить с ними на чеченском. Сможешь? — Д-да сложновато б-будет, — он нахмурился. — Если не сможешь — позвоню сам. Но если говорить с ними будешь ты, ещё и на их языке — сработает лучше. — Ладно, п-попробую, — Левитан выдохнул. — Расслабься. Ты же поёшь хорошо, без запинки. — Там другое. Он заикается намного меньше, чем раньше, но всё равно бывает. И акцент у Левитана будет русский, но тут нам на руку сыграет почти оборванный кабель, на скрутках. Могут списать любые проблемы на качество связи. Мы набрали номер, полученный от Иванова. Не отвечали долго. — Слушаю, — наконец сказал кто-то с явным недоумением. Костя говорил медленно, шумно дышал, будто тщательно обдумывал каждое слово перед тем, как произнести. От напряжения он аж вспотел. Разобрал я только «Ассаламу алейкум», а дальше он говорил то, что я ему подсказывал, что Шах работает с ФСБ, что у него встреча с майором, чтобы дать расклад на Магу, чтобы он уже никогда не вышел на волю. А звонит — один из подручных Маги, поэтому и надо было говорить на чеченском. Сказав всё это, Костя не стал ждать подтверждения, а просто повесил трубку, якобы торопился. Но им придётся ехать, рискнуть, или всё пропустят. Возможно, сначала выйдут на разведку, потом засядут, будут изучать обстановку, и после этого решат, что дело того стоит. Пусть появятся там раньше, увидев Шаха и майора, будут действовать. Да и мы тут плеснём бензинчика. Главное — следить, чтобы никто не наткнулся на позицию Хирурга, но там прикрывает Абхаз. Так, часть участников может появиться на точке. Теперь вспоминаем старый анекдот, о котором я часто думал — осталось уговорить Рокфеллера. Мы отъехали к другому таксофону, неподалёку отсюда. Номер Вербицкого у меня был, остался от ментов. Рабочий, но если он дома, у меня есть и домашний, нашёл в справочнике. Он оказался в кабинете. Работает допоздна. Или, скорее, что-то мутит против нас, явно не сидит без дела. — Вербицкий, слушаю, — раздался усталый раздражённый голос. Я набрал воздуха в грудь. — Ты чё, офонарел, гэбэшник? Попутал? Ты чё, на брата моего наехал? От такой наглости майор даже ничего сказать не мог несколько секунд. — Коршунов, это ты? Ещё слово — вместе с братом сгною! В пресс-хате закрою! Ты хоть знаешь, чё это такое? — Ты слушай сюда, — продолжал давить. — Ты конкретно попутал, серьёзных людей зацепил. Брата вытащить надо. Подваливай-ка ко мне, порешаем вопросы… — Я щас наряд вызову ментовский, упакуют тебя… — Ты не понял? — перебил я, но голосом помягче. — Ты чё, не догоняешь, какие вопросы решать будем? Тут со мной сын, сам знаешь чей, — я имел в виду Дениса Александрова. — Вот и давай по тихой решим. Брата отпустишь — порешаем с чем надо вопросы. — Вот как, — Вербицкий усмехнулся, думая, что смог надавить. — Вот ща подъеду — обсудим. Куда ехать? — Перезвоню — скажу. — Ты чё… Я положил трубку. Не, ещё рано говорить ему о точке, пусть там боевики сначала засядут. Когда Вербицкий узнает, куда ехать, будет вызванивать своих подопечных, но не дозвонившись до них, будет действовать сам, чтобы не упускать момент. А подопечным будет не до него. Приговор уже вынесен, с этими товарищами уже всё понятно. На высокой скорости мы поехали к тем складам на заброшенном молокозаводе, которые я сегодня показывал Седову. Остановил «Марковника» у одного из складов, поставив на видном месте, чтобы его сразу засекли, а после мы с Костей торопливо спрятались за одним из зданий. Замок на складе вскрыт, чтобы тот, кто нужно, попал внутрь. Причём вскрыт должен был быть тихо, чтобы тот, кто внутри, этого не услышал. Там нас уже ждал Седов и Валера. Валера уже одет по всей форме группы: в вязаной шапке, которую можно раскатать вниз, чтобы получилась маска, в бронежилете, и с автоматом. Седов — в своей обычной рубашке и джинсовой жилетке, но в кобуре у него был не табельный ПМ, а ТТ, тот самый, который мы превратили в улику, подбросив пулю в морг. Сегодня из него сделают последние выстрелы. — Какой-то мужик стрёмный зашёл, — объявил Валера. — Как ты и говорил. Заперся, но мы с Сергеичем замочек открыли. — Он не ушёл? — спросил я. — Так внутри и сидит. Костя начал торопливо облачаться в экипировку. Мне это не нужно, я скоро уеду, как только увижу, что ловушка захлопнулась. Нужный нам склад выделялся в сумерках. Был я там, когда брали Зверюгу, и внутри там всё было, как в фильмах ужасов. Но не в таких, которые показывали, чтобы пощекотать нервы, а в других: мрачных, кровавых и тяжёлых. Я видел разных людей, хороших и плохих, но познакомившись со Зверюгой поближе, одно я мог сказать точно — однажды я видел монстра в человеческом обличье. В тот самый день, когда его притащили ко мне на допрос. Но его история закончится раньше, так и не став городской страшилкой… Левитан дал знак, а опер Седов выдохнул и поднял руку, будто хотел перекреститься, но на деле просто поправил кобуру. А у него своего позывного нет, он же не участник боевой группы. Хотя с этого дня он действует активнее, чем обычно, и позывной ему будет нужен. Всё равно уже не слезет с крючка, ведь прекрасно знает, что ему нужно сделать. У него тут основная причина для появления, чтобы сработал с уликами, как нужно, чтобы никто ничего не заподозрил, а наоборот — даже самый скептичный следователь поверил в нашу версию. Ну и Зверюгу хлопнет при попытке бегства, если маньяк вдруг одержит победу. А если победит кто-то из людей Вербицкого — вопрос закроет Костя. А у склада остановилась зелёная восьмёрка с номером «229». Та самая, что не так давно следила за Некрасовым. Оттуда выбрались два мужика, один постарше, низкорослый, другой помоложе, высокий и худой, а с заднего сидения с трудом вылез пожилой усатый мужик в сером камуфляже. Солидное пузо ему мешало. В руке он держал короткую биту. Похоже, шёл за мной. Чекистов в лицо я знал, но фамилии не помнил, а вот пузатый, должно быть, тот самый Новиков, о котором говорил Ярик. Главный подозреваемый в убийстве Жеребцова. Ну а то, что его взяли с собой, это подтверждало. Морда у него знакомая, он как-то попадался нам на мокрухе. Было два трупа, заказуха в подъезде, причём один — случайный свидетель, который на свою беду не вовремя вышел вынести мусор. Какой же год это был? 2003-й, кажется, или 2002-й, вот только Новиков сразу выскользнул — менты взяли его с нарушением, твёрдых доказательств не было. Отпустили под подписку, но затем он исчез. И теперь понятно почему — крышевали его, он делал грязную работу для Вербицкого. Но скорее всего, тогда от него и избавились, раз так косячит и попадается. Два «рыбака» посветили фонариком в окна моего «Марка», присмотрелись внутрь, затем показали на склад. Наконец-то я увидел их лица вблизи. Не удивлён… Сейчас это мелкие исполнители, но со временем будут действовать более масштабно, когда их патрон поднимется, а они вслед за ним и выше. Ведь Вербицкого посадят, а эти останутся. Про них никто не знает, они так будут оставаться в тени, пользуясь служебным положением. Нет, уже не будут. Зверюга точно решит, что они идут за ним. Подручные Вербицкого и примкнувший к ним Новиков вошли на склад, а Валера захлопнул за ними дверь и повесил большой советский замок. Попались. Кто-то долбанул дверь изнутри, но открыть не вышло. Ну, на помощь Вербицкому они уже точно не поедут. Ну а мне нужно сообщить всем оставшимся участникам, куда ехать им, чтобы всё совпало как нужно. Я убедился, что отсюда никто не уйдёт, и только после этого сел в машину. И вскоре услышал, как внутри склада загремели выстрелы. Но до жилых домов слишком далеко, никто посторонний этого не услышит. Но это только часть дела. Ещё есть и остальное, не менее опасные враги. Я поехал туда, где залегли Хирург и Абхаз. Время ещё есть… Глава 10 — Это чё за подстава? — рявкнул Новиков, когда дверь захлопнулась. — Кто там такой умный? — Да никого не было, — лейтенант Соколов огляделся и посветил фонариком. — Сквозняком, может, захлопнуло. Его молодой коллега по фамилии Петренко толкнул дверь, потом саданул плечом. Не поддалось. — Как там? — тихо спросил Новиков, перехватив биту. — Коршунов? Вот щас его н***й поймаю, ноги из жопы вырву. — Его тачка снаружи была, — Соколов посветил в угол, где прямо в стене был выбит проход. — О, там чё-то есть. — Выруби, — Новиков присмотрелся, когда фонарик погас. — Там свет горит. Ну умник какой, ща я ему. — Чем тут несёт? — Соколов зажал нос. — Тебя не было — ничем не воняло, — Новиков усмехнулся. — Ты чё-то много себе позволять стал, — огрызнулся Соколов. — Шуруй давай, разбираться надо. Он быстро пошагал в темноту, Соколов следов. Петренко ещё раз толкнул входную дверь, но оставшись в темноте, начал испуганно озираться. Фонарик светил где-то вдали, были слышны гулкие шаги. Рядом капала вода. — Это чё, собака? — послышался голос Соколова. — Дохлая. Это она тут воняет! Шаги впереди… и шаги где-то рядом. — Тёма, это ты? — Петренко замер. Шагов больше не было. Слышно, как в соседнем помещении переругивались Новиков и Соколов. Вдруг хлопнула дверь где-то в глубине. Здесь не одно помещение склада, тут будто одна комната перетекала в другую. Временные стены из досок, проходы в старых бетонных стенах, какие-то коробки и палеты в некоторых местах тоже мешали проходу. Целый лабиринт. Снова раздались шаги. Петренко вздрогнул, достал пистолет и зарядил. За это может крепко попасть, Вербицкий строго запрещал пользоваться табельным на этих неофициальных поручениях. Тогда лейтенанту здорово прилетело, когда он случайно выстрелил на той квартире. Нечаянно вышло, он не хотел стрелять, просто запугать, чтобы она перестала верещать и заткнулась, но кому это докажешь? Но Вербицкий как-то выпутал его из той истории. Подстроили всё так, что ту девушку застрелил её отец, коммерсант Матафонов, тем более он спал пьяный в отключке и ничего не помнил. И пулю потом подменили, чтобы табельный не светить. Правда, уехал он на зону раньше чем нужно, а его бизнес с поставками подсолнечного масла развалился до того, как на нём получилось оторвать кусок. За это Петренко попало больше. В дальнейшем от него требовалось проверять, как всю работу делает Новиков, а самому вмешиваться только в том случае, если бывший стукач не справляется. Но так случалось всё реже и реже, ведь запросы выросли, теперь шли к коммерсантам рангом повыше, а вскоре готовились посетить самого Александрова. — Тёма! — крикнул Петренко, осторожно шагая в темноте. — Ты где? — Да чё ты орёшь! — послышался голос Новикова. — Быстрее, ты… кх… И тишина. Снова шаги, которые удалялись. Петренко прошёл в соседнюю комнату. На полу лежал фонарик. Вода капала сильнее, воняло ещё хуже. Лейтенант подобрал фонарь, посветил… и отшатнулся. На грязном бетонном полу лежал Новиков. Форма была перепачкана, шея располосована от уха до уха. Кровь пропитала одежду, растекалась дальше. Петренко направил оружие в сторону движения, которые заметил краем глаза, но там никого не было. Руки уже дрожали. — Петренко, *** твою мать, бегом сюда! — вдруг раздался голос Соколова совсем рядом. — Тут такое, тут… а-а!.. Петренко! Бах! Бах! Два выстрела, оглушительные, аж в ушах зазвенело. — Ты где… И снова стало тихо. Но голос раздавался за той дверью из досок, сквозь которые просвечивал свет. Петренко шагнул к ней на ватных ногах и открыл. Руки тряслись сильнее, дышал он громко. Свет сразу погас, но Петренко успел заметить обвешанные острыми железяками стены, какой-то механизм на полу, напоминающий гильотину, и лежащего рядом с ним Соколова. Над ним склонился чей-то силуэт в дождевике. И прежде чем свет погас, лейтенант понял, что силуэт быстро двинулся к нему. — Твою ж мать! — тонким голосом закричал Петренко и бросился назад. Пробежал куда-то, но понял, что не знает, куда направляться в полной темноте. А потом ещё и споткнулся обо что-то. А шаги очень быстро приближались. Глаза привыкли к темноте, уже видно, что кто-то подошёл очень близко. Петренко вскинул табельный, который держал мёртвой хваткой. Бах! Бах! Бах! Вспышки показывали, что силуэт в дождевике очень близко. Капюшон глубоко надвинут на лицо. Петренко взял ствол двумя руками. Бах! Бах! Кто-то пошатнулся, издал странный звук. Бах! Бах! Затвор застыл в заднем положении, а тот, кто подходил, сделал шаг вперёд, шаг назад, и неловко упал на спину. Петренко вскочил на ноги, достал запасной магазин и с трудом поменял. Лежащий силуэт застонал. Бах! Бах! Стрелял он, пока не кончился и второй магазин. Вспышки озаряли лежащее тело. Патроны кончились, затвор снова застрял в заднем положении, но Петренко продолжал давить на спуск. А потом выронил оружие и медленно сел у стены. Никак не мог отдышаться. Но тут раздался скрип открываемой двери. Свои, точно свои, кто-то услышал выстрелы и вызвал помощь. Петренко вскочил на ноги. — Мужики, я здесь! Кто-то посветил ему в лицо, и Петренко отвернулся, ослеплённый ярким лучом фонаря. — Меня стошнит сейчас, — проговорил кто-то рядом. — Он их ножом, ох, мать его… а это чё? Ну нахрен! — Т-терпи, — ответил другой голос. — Здесь ещё один, — этот голос был старше. Он опустил фонарь. Петренко проморгался. Это же какой-то майор из УГРО, что он здесь делает? — Что с ним делать? — спросил майор, показывая на Петренко фонариком. — П-продолжать, — ответил кто-то из темноты. — Выживших не было. И этот — н-ничем н-не лучше остальных, раз пришёл с-сюда. — Да знаю я, — произнёс мент. Человек в чёрной форме без знаков отличия и в вязанной маске быстро вышел из темноты, взял у опера пистолет ТТ и вскинул. Петренко увидел ствол и взгляд человека. Один глаз прикрыт, второй совсем закрыт. Бах!.. Костя Левитан проверил, что последний готов, затем подошёл к расстрелянному маньяку, лысому и небритому толстому мужику в дождевике, и вложил ТТ ему в руку. А Седов посветил фонариком на стену. Там были снимки, карты и схемы. И не только. На верстаке лежали наручники, цепи, удавки и много чего ещё, острого и смертоносного. Что-то испачкано в запёкшейся крови. — Какую-то девку фоткал, ёпрст, маньяк долбанный, выслеживал, — майор поёжился, приглядевшись к одному снимку. — А вовремя мы явились… вдруг бы сюда её припёр? — Уже не припрёт, — сказал Валера. — А мы пошли. — Лады, а я тут посмотрю, — Седов огляделся. — Прикину, как тут всё было, и группу вызову. Ему пора работать в более привычном стиле, чтобы эта сцена перешла в другую. Принцип «Г. Р. О. М.» был ему понятен: наказать преступника любой ценой, по закону или нет, а ещё сделать так, чтобы один уничтоженный бандит тянул за собой других, независимо от того, кто это и чем занимается. Призвать к ответу тех, кто уверен, что отвечать им не придётся, как говорил Коршунов. * * * Схема с маньяком была новой, но вот то, что мы делали с Хирургом — уже привычно, проверяли эффективность этого манёвра много раз. Я обзвонил оставшихся участников, напомнил о разговоре, и ринулся на точку. Наш снайпер залёг на крыше недостроенного корпуса, откуда видел всё как на ладони. Он засёк, что сюда приехал Шах со своими головорезами, и майор Вербицкий на личном джипе, и что час назад все лучшие места вокруг грязного бетонного пятачка заняли боевики брата Маги в спортивных костюмах. Причём они-то все гладко выбриты, чтобы не привлекать внимания. Я забрался к Хирургу и разместился рядом, но чтобы ему не мешать. — Выбирай цель сам, — сказал я. — По готовности. Он молча направил винтовку. Сегодня мы взяли дорогой ВСС, у нас есть все финансовые возможности хоть каждый день из него стрелять. Да и из него стреляли у китайских складов, так что можно будет использовать этот факт потом. Для меня выстрел даже из этой бесшумной винтовки был достаточно громкий, и эхо от него заметное, но на расстоянии ничего не поймут. Сидевший в зарослях полыни боевик мягко клюнул носом вперёд, а люди Шаха тут же его обнаружили. Пара секунд немой сцены, а затем началась пальба. Я следил в бинокль за её ходом. — Майор уходит, — подсказал я. Вербицкий показал себя опасным врагом, и он понимает, какую угрозу я могу представлять. Прямо сейчас уж точно понимает. Его сообщники уничтожены, но он и без них может навредить. Его красный джип ехал прямо через заросли травы. Его обстреляли, разбив заднее окно, но водителя даже не задели. Вербицкий уходил. Но я не торопил Хирурга. Снайпер он, и ему лучше знать, в какой момент выстрелить. Он вёл прицел за машиной, а потом замер, и его указательный палец лёг на спуск. Птчс! Даже лёгкого эха уже не слышно из-за боя. Машину резко бросило в сторону, она слетела в кювет и перевернулась. — Готов, — доложил Хирург. — Для верности ещё раз, — сказал я, подняв горячую гильзу. Птч! Теперь точно готов. Мы, пригибаясь, чтобы никто с земли нас не засёк, отошли назад, спустились к «копейке», за рулём которой нас ждал Абхаз, он и увёз нас. Денчик разобрал винтовку и упаковал, потому что эту игрушку мы выбрасывать не будем, просто спрячем её подальше. А на место стрелки уже мчался наш местный СОБР, который заломает тех, кто выжил. Но это уже нюансы, которые нам не нужны. Меня высадили в городе, и я сразу подошёл ближайшему таксофону. Набрал условленные номера, прослушал доклады Седова и Валеры. Теперь затаимся. Алиби у всех разное. Седов — на работе, описывает трупы на складе в логове Зверюги. Сделаем вид, что майору пришла оперативная информация по поводу убийства Жеребцова, но вместо этого наткнулся на трупы. Ещё и вызвал всех тогда, когда тела остыли, чтобы не было подозрений. У опера слишком огромная выслуга, чтобы в чём-то его заподозрить. Но он в любом случае достаточно грамотный, чтобы не пропустить улики против Гантимурова и Филиппова, которые сам же и подложит. А ведь всё будет выставлено так, что эти два продажных опера тоже в этом замешаны. Много чего на них, и окурки, и прочее подозрительное выявится. Крепко за них возьмутся. У Денчика самое крутое алиби — он якобы сидел в стриптиз-клубе в отдельной вип-комнате. То, что он пропадал, не заметят, персонал там обучен молчать. Алибек, как водится, был на смене, Костя — задержался в конторе, в его кабинете горел свет, а Валера так вообще «уехал» в Улан-Удэ ещё вчера, о чём говорили железнодорожные билеты. Ну, Ярик — в СИЗО, а Глеб — в госпитале, сегодня мы его не вызывали. Ну а я вернулся домой, разделся и полез под одеяло. — Ты же говорил — ненадолго уйдёшь, — зевая прошептала проснувшаяся Юлька. Она осталась у меня с вечера, и я уговорил её лечь пораньше. Спит-то она обычно крепко, ну а я вырвался на пару часов. — Так и вышло, — заверил я. — Сразу и вернулся. — А сколько время? — она потянулась к моим часам. — Спи, ночь ещё, — я приобнял её, но уснул не сразу, обдумывал всё и что делать дальше. Дел ещё много, но от пачки очень опасных врагов избавились. * * * Несколько дней спустя. Старый рынок — В СИЗО вообще не кормят? — спросил я. — Как на убой там кормят, — ответил Ярик, накалывая на вилку очередной кусок шашлыка. — Каждый день мясо. — А по виду — ты будто из голодных краёв приехал. Уже столько съел. — Так кормят-то невкусно! Он ел и ел, уже третью порцию. Мы сидели в шашлычной на Старом Рынке, обсуждали, что случилось, и куда двигаться дальше. А в шашлычной поставили новый музыкальный центр. — Будет всё, как ты захочешь, — громко доносилась песня из висящих на стене колонок, — будет мир у ног твоих! — Знаешь, кто там ко мне ещё приходил? — спросил Ярик таинственным голосом. — Монгол? — я обмакнул кусочек мяса в кетчуп. — Не только. Его, кстати, прессуют чекисты, правда, никто не знает, с какого перепуга. Кроме него ещё приходил… — он выдержал паузу. — Дядя Ваня, лично. — А он чем интересовался? — я смерил брата взглядом. — Ничем особенным, — Ярик пожал плечами. — Мол, как сижу, надо ли что-нибудь сделать, что на волю передать, что принести. А потом говорит: позвони, как выпустят. — Учтём, — я задумался. Так, и что ему нужно. Но место в очереди для него есть. Часть людей брата Джабраилова ушли, залегли на дно зализывать раны. Наверняка ищут, кто их втравил во всё это, поэтому мы их держим на карандаше, чтобы подключить против кого надо. А вот Шаху пришёл конец, как и Вербицкому с его командой. Зверюге тоже конец, Мага изолирован напрочь, его люди даже перестали запугивать свидетелей. Его банда почти готова. — И чё? — спросил Ярик шёпотом. — Кем дальше займёмся? — Ну, как и планировали раньше. Теперь Монгол, дядя Ваня… и китайцы. Есть у меня кое-какие планы на них. Ну и мелочь надо подобрать, чтобы не расслаблялись. Глава 11 Некоторое время спустя — Опа-опа-опа, — Димка с восторгом смотрел в экран телевизора. — Смотри, чё делается! Хах! По сопатке! — Ты же этот фильм видел сто раз, — протянула Юлька. — Уже кассету до дыр досмотрел. — Да она просто жёванная в этом месте! Пф-ф, — он фыркнул, — ща он его… Из глухих динамиков старого телевизора «Funai» раздавалась бодренькая музыка, а молодой Жан-Клод ван Дамм раздавал пинков с вертушки огромному верзиле с косой. Публика ликовала, а злодей огребал по полной. — Чёткий фильм, кх, — Димка показал на видик. — Там ещё один крутой фильмец на кассете. — Мы знаем, — отозвалась Юлька, закатив глаза. — Уже столько раз смотрели… Она поднялась, поправила сидящего на краю шкафа чёртика с длинным хвостом, сделанного из капельницы, а потом взялась за иголку и нитку… Димке давали поручение заказать шевроны, он справился, а сегодня принёс целую коробку. Купили их, конечно же, для ЧОПа, чтобы наши охранники щеголяли с эффектной нашивкой на плече. Изображён на шевроне медведь сурового вида, ниже надпись: «ОББ Г. Р. О. М.». Само собой, это для внешней деятельности фирмы. Бизнес развивался, мелькали в городе и области часто, узнаваемость для легального бизнеса не помешает. А вот настоящая группа «Гром» никаких нашивок не носит, дешёвой славы не ищет, да и вообще, после всех наших успешных ликвидаций обычно обвиняют кого-то из бандитов или оборотней в погонах, к нам хвосты не идут. А того, кто опасно подходит к разгадке тайны, мы обрабатываем в первую очередь. Как и раньше, все знали, что «ОББ» — это «Объединённое бюро безопасности», и, по сути, легальная вывеска для нашей основной тайной деятельности. Ну а про «Г. Р. О. М.» все думали, что точки мы поставили для красоты, и расшифровку знали только мы, в основной секретной группе. Недавно обсуждали вопрос расширения, но пока поставили на паузу, на текущий момент новые люди не требуются. Группа сейчас в полном составе: вернулся Глеб Сибиряков, Денис Александров всё лето проведёт в Бекетовске, остальные тоже на месте. Ну и Седов, который теперь отвечал за разведку, тоже никуда не денется, скоро у него будет больше времени для этой работы… Юлька пришивала мне один шеврон на хэбэшку камуфляжного цвета. Я же в штате организации, хоть и мало работал по этому направлению. Поначалу приходилось участвовать в работе фирмы, тогда были наезды от бандитов, ну и несколько клиентов сильно избили. Но с той поры стало спокойнее. А серьёзным бандитам не до нас, их всех колбасит, им даже некогда взяться за остатки территории Маги Джабраилова. А Мага сидел себе в изоляторе ФСБ, и больше никак не мог влиять на свою банду. Давали ему один канал связи, чтобы разжечь вражду с Шахом, а после закрыли. И ждать ему суда, но на этом его проблемы не закончатся… Но был ещё нюанс, несколько выживших боевиков из банды его брата засели где-то за городом, но я про них не забывал, уже знаем их примерное местоположение. Когда потребуется — задействуем их или кого-нибудь туда заманим… По экрану поползли титры — «Кикбоксёр» закончился, но кассета трёхчасовая, и на ней был записан второй фильм, который Димка обожал не меньше. — Жан-Клод ван Дамм в фильме «Кровавый спорт», — объявил переводчик фирменным гнусавым голосом. — Лёха, будешь? — вернувшийся с кухни Димка показал запотевшую бутылку пива. — Смотри, холодненькое, кх-кх! — он закашлялся и потёр горло. — Нет, у меня сегодня встреч по горло. Я ненадолго заехал. — А я кайфую пока, хех! — он развалился в кресле и вытянул ноги. — Завтра мои приезжают, опять начнётся. Ух, всё по новой. — Хоть бы убрался перед приездом, — заметила Юлька и показала на заваленный грязной посудой стол. — Ну ты чё, мать, хватит меня стыдить, кх-х! — Димка засмеялся. — Вот пусть Олежа с Веркой и убираются! Ф-ф-ф, — он помахал свёрнутой газеткой на лицо. — А то как уехали, всё так и бросили, я там убирал всё за ними потом. Жарко у него в квартире, и на улице палило солнце. Я выглянул в окно, посмотрел, как дворовые пацаны играют в сифу, потом на часы. Времени в обрез, но пару часиков я нашёл, чтобы отдохнуть в хорошей для меня компании. Потом дальше окунаться в свою работу. — Раздавай, — я показал на колоду карт. — Пару партеек, и погнали по делам… Дважды оставив Димку в дураках, я развёз всех, кого куда: Юльку в больницу, Димку в контору с коробкой нашивок, сам туда зашёл, проверил документы, которые притащили с почты. Но там только текучка Чернова, для меня не было ничего. После этого ушёл, на работе я не задерживался. Впрочем, учитывая, сколько жирных контрактов я выбил для конторы, никого это не раздражало, я мог хоть вообще не появляться, никто бы слова не сказал. Вернулся в машину, включил кондиционер, и сразу стало прохладно. Привычно врубил магнитолу, чтобы послушать новости, и поехал к Атамановскому РОВД. А по радио проиграла музыка новостной передачи, и диктор начал зачитывать сводки сухим тоном. Голос доносился с помехами. — … на своей даче в Подмосковье был найден застреленным депутат Государственной думы, генерал Лев Рохлин. Личность преступника и мотивы пока не установлены. Расследование ведёт Генеральная прокуратура. Продолжаем следить за развитием событий. Остановился на перекрёстке, который перебегала целая толпа детишек, проехал дальше, остановился напротив РОВД, у пивной, где меня уже запомнили в лицо. — К другим новостям, — радио скрипело. — Сегодня утром бастующие шахтёры перекрыли ключевые пути Транссибирской магистрали. Грузовое и пассажирское сообщение остановлены. Бастующие требуют выплатить обещанную им ещё весной зарплату. Привычная картина для девяностых: и забастовки, и убийства, диктор зачитывал всё совершенно буднично. А я зашёл в пивную, так и знал, что найду их именно там. Любят они пиво. — Это коммунальная, — распевала Дюна из магнитофона, — коммунальная квартира… — Хочется вам по такой жаре пиво пить, ёпрст, мужики, — сказал я, останавливаясь у столика. Сибиряк надел непривычную для мента цветную рубашку, типа гавайской, которые показывали в фильмах. Её полы прикрывали кобуру с табельным ПМ. Седов сидел в джинсовке и с мрачным видом хрустел орешками. — Так в самый раз, — Глеб хмыкнул и вытер рот тыльной стороной ладони. — Да всего по одной дерябнули. — И ты до этого ещё две кружки вылакал, — заметил Седов. Я взял горсточку арахиса из блюдца и показал через окно на мою машину. — Погнали, мужики, — я забросил пару солёных орешков в рот и разгрыз. — Поймать надо падлу сегодня, пока время на него есть. А то потом опять не до него будет. — Так он всё-таки дела творил или его брат? — спросил Седов. — Вот и увидим. Надо выяснить и в ближайшее время разобраться. Из прохладной пивнушки снова вышли на жару, но в джипе я врубил кондиционер, и скоро стало прохладно. — Что слышно в родной милиции? — поинтересовался я. — Заходил ко мне Иваныч, — сказал Глеб, зажевав две подушечки модной жвачки. Он имел в виду Некрасова. — Передал тебе привет. Сказал, что такого удара от тебя он не ожидал, — он усмехнулся. — Лишил милицию двух сотрудников. — А, смирится, — я отмахнулся. — Да и о тебе же заботимся, Глебка, чтобы не сгорел на двух работах. И о Сергеиче тоже. Да, это очень удобно, когда в группе есть действующие менты… удобно для всех, кроме них самих. Ведь у них и работа двадцать четыре на семь, почти без выходных, и ещё наши операции, всегда срочные и внезапные. Тут уж выбирать, что важнее. Так что Глеб переходит к нам на постоянку, формально на должность консультанта в охранную фирму, по факту — одним из ключевых бойцов «Грома». В целом, никого не удивит переход, ментам сейчас платят мало, и задержки бывают. Ну а Седов идёт на пенсию по выслуге, такие часто уходят в охрану. Правда, это его беспокоило, явно привык за столько лет ко всему этому. Но что касается контактов в милиции — будем заводить в любом случае, я-то много кого там знаю, и есть люди, с кем можно решать какие-то вопросы. И у мужиков там есть знакомства. — Что ещё? — спросил я. — По нашей работе именно? — Так что, — подал голос Седов, глядя в окно. — Золотореченским на орехи досталось, за них вдруг ФСБ взялось, — он с намёком посмотрел на меня. Вот это мы не планировали никак, но вышло удачно и нам выгодно. Покойный майор Вербицкий, судя по всему, пронюхал, что у Монгола интерес к Ярику, поэтому приказал осадить вора, и на него что-то достали из заранее заготовленных дел, чтобы дать ход. И тут… майор вдруг погибает от пули снайпера. Причём пуля выпущена из того же оружия, которое использовалось во время перестрелки у железнодорожных складов. Это вызвало много вопросов, но кто-то из отдела Вербицкого вдруг заинтересовался: а как так вышло, что шеф отдал приказ начать работать против Монгола… и в тот же вечер его убили. В 90-е такие совпадения сразу отмечают, как не случайные. И генерал Улицкий, руководитель областного УФСБ, схватился за эту версию обеими руками. Всё же погиб глава отдела… вернее — и.о., но это не отменяет факта, что это чрезвычайное происшествие. Решили, что воры совсем обнаглели. Иванов говорил, что Москва требует результатов, правда, не особо настойчиво. В столице свой бардак — вот-вот назначат нового директора ФСБ, и в спецслужбе готовятся к этому, ну а погибший на другом конце страны майор просто не привлёк столько внимание. Но зато новый и.о. отдела, севший на место Вербицкого, не замешан в коррупционных схемах. Даже более того — сам Вербицкий постоянно его грузил, а то его преемник сильно мешал ему обогащаться. Учитывая, что Вербицкий был одним из тех, кто наживался на нелегальных грузоперевозах с Китаем, его смерть здорово расшатала всю систему, тем более отрезав ещё одно звено между китайцами и местными. Впрочем, все участники схемы наверняка думают над альтернативой… В общем, Монголу пока не до нас, но вот Дядя Ваня может хитрить, он же для чего-то приходил к Ярику в СИЗО. К нему мы готовимся, проверяем разные варианты. А вот те два опера, Филиппов и Гантимуров, серьёзно встряли, оба попали под следствие. И подброшенное оружие им вышло боком, и то, что ствол, из которого была выпущена пуля, убившая Жеребцова, найден в гараже маньяка. А там, помимо всех жутких приспособлений, найдены многочисленные следы пребывания этой парочки, тут мы постарались. Тут и начальство за них взялось, и чекисты влезли по понятной причине — в том же гараже были тела двух сотрудников отдела Вербицкого. Ну и выяснилось, что менты постоянно звонили в управу, имели какие-то дела, так что их тоже кололи, думали, что все эти смерти взаимосвязаны. Из достоверного источника знаю, что оба мента постоянно упоминали, что якобы сотрудничают с отделом собственной безопасности, но им не поверили, запросили ОСБ, а тот отдел ими вообще не занимался. Но зато друг друга Филиппов и Гантимуров закладывали без всяких сомнений, а меня они так и не узнали. Ну а заодно развалилось несколько дел, где они подкинули улики или дурь таким же способом. Короче, слежу, куда зайдёт следствие, но занимаюсь пока другими, более насущными вопросами. — Ну давайте, ещё одно дело, — сказал я, когда выслушал расклад. — Скоро возьмёт Седов насильника, закроет последнюю темнуху и с чистой совестью уйдёт на пенсию. — Так если ты, говоришь, что у тебя есть данные, кто это насильник, Лёха, — Глеб посмотрел на меня. — Может, сразу к нему приехать и колоть, пока горячий? Ну или жёстче работать, если он тот ещё гад. — Да вот есть вероятность, братка, что он тебе во всём признается. Но вот кто действительно виновен — надо выяснить самим. Не для суда, а чтобы самим знать. Лучше не откладывать. Насильника я пометил себе давно, и если бы не вылезший раньше времени Зверюга, он же маньяк с Правого берега, то уже бы проучили гада. Это серийный насильник, которого долго не могли поймать. Есть случай со смертельным исходом, когда жертва задохнулась от кляпа… и будет ещё один, вместе с десятком эпизодов за несколько лет. В общем, надо избавиться от него, а потом мимоходом прихлопнуть оставшихся членов банды «почтальонов». Интересовал меня братья Матвейчуки, вернее, старший брат. Тогда на зону уехал он, не просто признавшись во всём, но и точно обсуждая детали всех эпизодов. Но у меня с первой жизни были сомнения, и я хотел в них разобраться. А почему? А потому что несколько свидетельниц говорили, что насильник был худой и высокий, а этот — толстый и среднего роста, ещё и с редкими, но длинными сальными волосами, ему уже за сорок. Зато его младший брат больше подходил под описание. Да и не понравился он мне тогда, взгляд у него волчий, но чего-то конкретного на него не было, чтобы прижать. Вот и надо твёрдо знать, это у них такое совместное развлечение было, или старший покрывал младшего? — Задач сегодня много, — сказал я, выруливая во двор. — Вам надо всё проверить, подсказать мне, что и как. А я еду на встречу. Как закончу — сразу к вам. Может, и вопрос сегодня закроем. — Позвоним, — Глеб кивнул. — Мы с Артёмом Сергеичем всё выясним. — Проверим, — тихо сказал Седов, щуря глаза. Наверняка там его информатор, который следил за целью, ну и они сами посмотрят, что и как. Посмотрим. Всё же это два опера с опытом работы, особенно у Седова. А в поимке преступника на месте преступления опер справится намного лучше следака. Выяснить всё смогут оперативно, и когда вернусь, обсудим все вводные. Ну я поеду дальше, мне нужно заняться таким делом, которое поручить никому другому не мог. Сначала заехал домой, надел новый костюм, закрепил на запястье дорогие трофейные швейцарские часы, которые мне достались от Веселовского, побрызгался одеколоном и пригладил волосы. Глянул в зеркало — ну типичный новый русский, молодой да наглый, у которого понтов больше чем нужно. Ещё бы — часы как квартира стоят. Всё для того, чтобы я выглядел, как дорвавшийся до больших бабок мошенник. Чтобы недооценили. После этого поехал на джипе в гостиницу «Казачья», в ту самую, где мы обыграли Веселовского. Там на первом этаже располагался модный и дорогой ресторан, там и пройдёт встреча. Парни не разочаровали, к сборам подошли ответственно. Ярик оделся максимально вызывающе — в духе тупого бандита, как о нём все думали. Классика, разве что пиджак не малиновый, а чёрный, но золотая цепь — в палец! И мобилу он держал на виду, причём мобила — новенькая «Нокия» в форме банана, такую ещё в «Матрице» потом покажут. Держал телефон с трудом — мешали толстые перстни на пальцах. А Денчик оделся как сын столичного богатея — белые брюки с белым пиджаком и жилеткой, а под ним — чёрная рубаха с большим воротником, ну и цепочка на месте, пусть и не такая толстая, зато явно из какого-то столичного ювелирного бутика, в котором товар на витрине стоил больше, чем весь бюджет Бекетовской области на год. — Ну что, мужики? — я оглядел их. — Морды кирпича просят, так что внешний вид сойдёт. — Я эту цепочку целый час искал по городу, — Ярик позвенел цепурой. — У пацана одного одолжил, он и болты подогнал. Вошли в зал, Денчик сразу направился к забронированному месту. А народа сегодня много, все богатые, пальцы гнут, понтуются мобилами. И мы на их фоне почти не отличаемся. Отличная маскировка. — В шумном зале ресторана, — фальшиво пропел брат. — Или как там пелось? Мы втроём уселись за стол в углу, стоящий на возвышении, а официантка тут же убрала табличку «Зарезервировано», окрашенную под золото, и переставила на соседний столик. — Ладно, давайте ещё раз проговорим, — тихо начал говорить я. — С нами по отдельности он общался со всеми, и про нас пробивал, я узнавал. Все ему говорят, что мы — молодые выскочки, которых можно легко обуть. Вот пусть так и думает, и вести себя надо так, чтобы он в этом убедился. А по итогу жёстко огрёб в итоге. Этому человеку интересно, о чём мы говорили с Монголом, почему Монгол хотел нам помочь, но узнать он всё хочет так, чтобы вор не догадался об этом. С каждым из нас этот человек виделся поодиночке, явно для того, чтобы составить собственное мнение. Он достаточно умён, чтобы так сделать, а не доверять чужому мнению. А после, когда подготовился, позвал нас на встречу, чтобы прояснить непонятные для себя моменты. И наша цель — сделать всё, чтобы он и Монгол после этой встречи вцепились друг другу в глотки. Дверь в зал открылась, и криминальный авторитет Анатолий Пешков, он же Дядя Ваня, медленно направился к нам, обходя столики на своём пути. Глава 12 — А над белой тайгой снег кружится и тает, — играла песня в зале, — и на вышке солдатик ночью не спит… Учитывая, какая публика здесь собирается, шансон здесь крутили часто, ну а Катя Огонёк была достаточно популярна. Включали её регулярно, как Михаила Круга и Ивана Кучина. «Владимирский централ» сегодня уже играл, как и «Братва, не стреляйте друг в друга», ну а до Кучина ещё очередь не дошла. Но мы здесь не просто пожрать. Думал я быстро, соображал чётко, напрягся, чтобы сегодня ничего не пропустить, а после встречи отреагировать молниеносно, иначе у группы будут проблемы. Сначала нужно твёрдо понять, что Дяде Ване нужно от нас, но и это не главная цель визита. Я хочу разобраться, в курсе ли авторитет моего разговора с Монголом, знает ли вообще об этой встрече, и ставит ли вор его в известность насчёт своих дел или уже опасается влиятельного бригадира? А опасаться должен, Монгол не дурак, и должен заметить, что после его приказов некоторые бандиты посматривают на Дядю Ваню, мол, стоит выполнять или нет. И только после его одобрения продолжают. И вряд ли это нравится вору. От всего этого уже будем отталкиваться. Всё спланировано давно, все уже по местам, у всех алиби. Главное — стравить их между собой. Если Дядя Ваня в курсе той беседы в загородном доме Монгола, то задействуем один план, если нет — то другой, более жёсткий. Для этого мы разыграем сценку, и она простая. Денис якобы решил урвать отцовских денег с помощью разных мошеннических схем, а эти схемы ему предлагает известный бандит Коршун, который давно уже не в атамановской братве. И за это не спрашивают только потому, что у атамановских сейчас не лучшие времена. Ну а я, вроде как придумываю, как всё это осуществить. Мозги группировки, но не лидер. И в этом нам нужно убедить авторитета, чтобы он сам раскрыл свои карты. Мы работаем, всё уже обсудили в последние дни, осталось только сыграть партию, более рисковую, чем когда обыгрывали Веселовского, но и результат более важен. Бить надо на опережение, потому что скоро они могут нами заняться… Дядя Ваня с лёгкой улыбкой и холодным взглядом остановился напротив нас, и жестом показал на стул, мол, пустите к себе? Ярик кивнул, блатной благодарно кивнул в ответ и сел, пододвинув стул ближе. К нему тут же пошёл официант, но его перехватил товарищ, что-то прошептал, и парень испуганно отшатнулся, но пошёл на кухню. И почти сразу оттуда потащили блюда. — Прошу, — Дядя Ваня кивнул на стол. — Ребята меня уважили, всё приготовили как раз к нашей встрече. Приятного аппетита, молодые люди. Речь у него крайне вежливая, как у интеллигента, и если бы не татуировки на руках, то никто бы не сказал, что этот стриженный под машинку рано посидевший человек — опасный криминальный авторитет. У него и пиджак простой, и всяких украшений нет. Только тюремные партаки, которые он не сводит. Но это на первый взгляд, ведь снаружи его ждёт «Мерседес», и не простой, а доставшийся ему после цепочки перепродаж шестисотый «кабанчик» Веселовского. Себе мы эту тачку оставлять не стали, но только потому, что понимали, что банк, где работал Веселок, рано или поздно снова заедет в область. И преемник проигравшегося консультанта по безопасности будет наводить справки, что случилось. Ну и принимать меры, само собой. А лишняя палка в колёса Дяди Вани нам не помешает. Машину видно в большое окно, а через дорогу — «Ауди» Хирурга. В ней не видно силуэта человека, но он есть, там сидит Валера с биноклем и мобилой. В нужный момент я дам ему сигнал, и вот исходя из этого сигнала, всё и будет строиться в дальнейшем… Как и водится, блатной не демонстрировал никакой фени при посторонних. У него обычная речь, без лишних понтов, он даже не будет докапываться, если мы скажем что-нибудь такое, на что зеки обычно реагируют враждебно. Но он внимательно изучает нас. И в первую очередь смотрит на Ярика. Отлично, считает его старшим, мне будет проще. Но блатной умеет хитрить, сразу заметит взгляды и считает отношения в нашей группе, сделает выводы. Ну и может работать напролом, блефовать и обманывать. Дядя Ваня тут тоже хочет получить с этой встречи всё. Он — умнее Монгола, о чём я знал точно, так легко его не облапошить. Поэтому мы готовились. Возможно, придётся действовать в два этапа, но главная цель — не попасть под удар и оттянуть момент, когда они поймут, что мы не так просты. К этому моменту желательно, чтобы у блатных были между собой серьёзные тёрки, а мы бы приступили к окончательному разгрому всех, кто связан с нелегальными грузоперевозками через границу… Дядя Ваня отечески улыбался и благодарил официанток, которые приносили блюда. В любом случае, всяких деликатесов сегодня наедимся точно, от такого стола не откажусь. Было много дичи: фаршированные перепела, язычки дикой козы, всяческие колбасы из кабанины и оленины, а соусы красиво поданы в больших расписных деревянных ложках. Ну и, конечно же, были здоровенные бурятские пельмени — буузы, огромная парящая гора. Ну и водка, без которой ни одни переговоры сейчас не обходятся, её было много. — О, Анатоль Сергеич, вот это уважил! — громко, как полагается бандиту, произнёс Ярик и потёр ладони. — Хавчик вообще козырный. — Неплохо, — Денчик скривил лицо, чтобы отыграть роль столичного мажорчика, которому здесь скучно, и заказал себе вина. Я кивнул. Говорить с Дядей Ваней в этой жизни мне уже доводилось, он меня сто пудов помнит, поэтому под дурачка косить не выйдет. Но можно сделать иначе, выставить себя пусть неглупым, но не главным. Мол, все решения принимает «авторитет» Ярик, а я только советую и просчитываю. Вполне себе рабочая тактика, ведь бандами командуют не самые умные, а самые хитрые и наглые. — И как ваше дело с охраной идёт? — Дядя Ваня посмотрел на меня, очень пристально, будто видел насквозь. — Развиваетесь? — Да… нормально, — я посмотрел на Ярика, будто ждал его одобрения. Тот кивнул. — Контракты идут. — Ну, я рад, когда молодёжь при деле, — авторитет дёрнул губами в кривой улыбке. — А то сейчас телевизор посмотришь, так все молодые спиваются или в бандиты идут, а вы в своём возрасте заняты серьёзными вопросами. Хвалю. — Да вот он ваще молоток! — Ярик показал на меня. — Брательник же мой, за ум взялся. Денис сидел и что-то ковырял в тарелке, делая вид, что ему скучно. Пока всё по сценарию, играют все естественно. — А я помню, как тебя видел. Дядя Ваня так пристально смотрел на меня, будто разгадал наш манёвр. Нет, блефует, проверяет, кто как реагирует. Он в людях разбирается, вот за это мы его и хотим подловить. С любым другим такая хитрость бы не удалась. Показываем ему то, что он подметит, и сам себя ещё похвалит про себя, мол, какой умный и наблюдательный. — Приходил он тогда в «Цыплёнка», — продолжал блатной, — загрузил Погодаева, тот аж побледнел, выскочил, как ошпаренный. — Он на девушку мою глаз положил, — сказал я. — Помню-помню. Не разгадал. Взгляд его теперь упёрся в Дениса. Хочет проверить его. — И как в наших краях после Москвы? — спросил он у Денчика. — Не скучно после столичных развлечений? Задаёт много вопросов, чтобы чувствовать себя хозяином положения. Это мы обговаривали с парнями, и я сразу сказал, что фальшь авторитет почувствует сразу. И всё же, я в команде уверен. Иначе выбрали бы другой вариант. — Ничё так, — Денис взял не водку, а вина в бокале, отставив пальчик. — Симпатичный городишко. Сказал он это таким приторным неестественным тоном, растягивая гласные, что мне аж самому захотелось его треснуть. Но из Хирурга вышел отличный актёр, он у нас лучший в команде. Дядя Ваня тут же потерял к нему интерес и глянул на Ярика, как на старшего. Теперь, брат, нужно тебе не сплоховать. — И как тебе в СИЗО пришлось, Ярослав? — продолжал Дядя Ваня. — Спасибо Монголу… кхм… Георгию Эдуардычу, что приглядел, — сказал Ярик так, как договаривались. — Ну и брательник мой приехал к нему, довёл, что помощь нужна. Благодарен. — И о чём говорили? — авторитет повернулся ко мне. — Ну так что за братом нужно приглядеть, — я бросил взгляд на Ярика. — А то менты борзеют! — сказал тот так громко, что на нас посмотрели из-за соседнего столика. — Слыхали, Анатоль Сергеич? Ствол мне подкинули, из которого они сами какого-то барыгу и хлопнули! Хорош хоть, адвокат грамотный, раскидал, менты щас сами под следствием! Эти перемигивания между нами Дядя Ваня должен видеть, что мы оба с Денисом смотрим на Ярика, как на старшего. А Ярик — человек открытый, врать с виду не умеет. Что он скажет, тому Дядя Ваня и поверит. И залезет в ловушку обеими ногами. Причём такую ловушку, какие во Вьетнаме партизаны ставили на американцев — чем сильнее дёргаешь, чтобы выбраться, тем хуже в ней застреваешь. — Слышал, слышал, — авторитет закивал. — Но рад, что всё обошлось. Но, ребята, сами понимаете, а особенно ты, Коршун, — выражение лица на мгновение изменилось, — что без причины ничего не бывает. И раз вас вытащили, то и… нужно и в ответ что-то сделать. — Как и договорились с Георгием Эдуардычем… Ярик с неуверенным видом начал поворачиваться ко мне, чуть не забывшись на мгновение. Но остроглазый Хирург, не отвлекаясь от просмотра пейджера, пихнул его ногой под столом. И даже скучающее выражение на лице никуда не ушло. — Всё как договорились, — Ярик с хрустом оторвал ножку перепёлки. — В долгу не останемся, всё сделаем. А то мы ждём сидим, когда он позовёт, но не зовёт. С прииском же помочь, да? — Конечно, с прииском, — Дядя Ваня медленно кивнул. — Давайте с этим поработаем. Вот и оно, то, что мы хотели. Ни о каком прииске речь с Монголом не шла, но Дядя Ваня этого не знал. Он мог знать, что я приезжал к вору или что сам вор интересовался Яриком и отдавал приказы, чтобы за ним присмотрели. Он же отправлял воровской прогон в СИЗО, маляву, и об этом Дядя Ваня должен был услышать и заинтересоваться. Но в чём суть, ему никто не говорил. Вот он и хотел выяснить, пока у Монгола тёрки с ФСБ, и вору не до этого. Выяснить и заработать на этом, а в перспективе и шефа подвести под монастырь. Продолжаем, теперь уже на наших условиях. Теперь нужно заронить подозрение между Монголом и Дядей Ваней, которое уже вечером перерастёт во вражду. Не зря же мы придумывали план. Он думал, что зовёт нас на свою территорию, но она вся — наша. Я расслабил галстук, положил пейджер справа, а мобилу слева. Условный сигнал для смотревшего на нас через окно Валеры, который засел в машине Дениса. Глеб и Седов ищут насильника, и это не просто так, это важная часть плана. Валера поддерживает нас, но главная задача сегодня у Кости. Костя уже ждёт на точке. — Конечно, поработаем! — Ярик оживился и посмотрел на меня, но в этот раз вышло как надо. — Лёха, что вы там намутили? А теперь приоткрываем ловушку, чтобы Дядя Ваня туда влез. Эту схему я знал, над ней в нулевые должны были работать известные мне мошенники Костик и Лесник, но теперь уже не будут. Но детали я примерно помнил. — Ну, обычная схема, — начал я. — Есть закрытый в советское время прииск. Геологи говорят, что проводили разведку, запасов золота там больше нет. — И зачем он нужен? — с недоумением спросил Дядя Ваня. — Но если с геологами поговорить, что запасы там есть… может, руду где-нибудь оставят, в воду бросят, в колодец, а потом найдут. То и оценят запасы уже соответственно, и справку сделают. И тут уже кто угодно этот прииск купит за любые деньги. — Во как, — хитрый блатной оживился. — И об этом вы с Георгием Эдуардычем говорили? — Я-то просто про брата говорил, — я повернулся к Ярику. — Ну-у, про это базар шёл, — подтвердил брат. — Батя в золотишко давно хочет влезть, — скучающим тоном сказал Денис. — А тут типа будет, — он засмеялся противным смехом. — Как узнает — сразу раскошелится. Дядя Ваня замолчал. Наверняка думает про себя, что купит прииск за бесценок или отберёт бесплатно, а потом продаст в десятки раз дороже Александрову. Но он как клещ, не отцепится, будет и дальше прикидывать, сколько можно своровать денег, выделенных на разработку прииска, или как задействовать этот прииск в других своих схемах. Или как сманить китайцев, чтобы раскошелились и они, китайцы золото любят. Сразу видно, хотя он старался не показывать вида, как его зацепили перспективы схемы, которой не существовало. Но ему мы можем говорить одно, а Монголу — совсем другое. Потому что видно, что дружбы и доверия между ними нет. Главное — намекнуть это Монголу, но так, чтобы Дядя Ваня не понял, что утечка идёт от нас, иначе сразу поймёт, что мы враги на порядок опаснее любого в городе. Ну и чтобы они сами не обсуждали это между собой, чтобы считали себя врагами. Через окно видно, что у входа остановилась вишнёвая девятка. Всё по плану. Сыч приехал даже быстрее, чем я планировал. — Ладно, — голос авторитета стал серьёзным. — Это стоит обсудить. Хорошо, ребята, что вы добро не забываете. Держитесь меня и поверьте — вас никто не тронет, и никто… — О, он же тоже у Георгия Эдуардыча был, — я чуть привстал, заметив вошедшего в зал человека, чтобы он увидел меня. — Сразу и обсудим все детали тогда. Этот тип на посетителя этого ресторана не походил, потому что одет был не в дорогой костюм, а в старую вытянутую спортивную куртку. Его я запомнил. Сыч у него погоняло, ещё молодой, в очках, но уже имеет какой-то вес в преступном мире, судя по сизым татуировкам на руках, которые хорошо видно даже на расстоянии. Охранник ресторана сделал вид, что его не замечает. Этот человек тогда присутствовал при встрече с Монголом, слышал каждое моё слово и был в курсе всех этих дел. Он даже передавал послание вора в СИЗО. Доверенный человек Монгола, ему должно быть отведено большое место в новой схеме. И судя по его лицу, как оно изменилось от удивления, для Дяди Вани в этой схеме с Александровым места не было вообще. Сыч пошагал ко мне, но увидев блатного среди нас, замер. Лицо стало злее, будто он прямо здесь был готов прибить Дядю Ваню. Тот тоже скривился. Они друг друга ненавидят. — О, Сыч, — голос авторитета изменился, стал жёстче. — Толя Пешков, — проговорил Сыч. — Какими судьбами? — Увидел тут молодёжь… — начал было Дядя Ваня. — Да раз с Георгием Эдуардычем поговорить не выходит, — громко сказал Ярик, когда я пихнул его ногой, — то вот, с Анатолием Сергеичем решили всё обсудить. А то хотим же всё как надо решить, как договаривались. — Понятно, — пробурчал Сыч. — Вот и обсудим всё. Он, не прощаясь, пошёл на выход. Зашёл он не просто так, его вызвонил Валера, говоря, что в ресторане замышляется подстава. Точка Сыча была рядом, он часто заседал в пивнушке неподалёку. Вот и явился быстро. Да и я припоминал по первой жизни, что у них были тёрки с Дядей Ваней, и Глеб это подтверждал. Идеальный кандидат для того, что мы придумали. Ему верит Монгол, а Дядя Ваня с радостью бы его грохнул, да опасается реакции вора. И не зря. Сыч на ходу достал мобилу, чтобы предупредить Монгола. Но скажет не всё, потому что раз у вора тёрки с ФСБ, то они все будут бояться прослушки. Поэтому звонить будет с автомата, потому что ехать к Монголу далеко, а новости срочные. По мобиле просто вызовет для разговора. Блатной сел в машину и так быстро сорвался с места вперёд, что аж покрышки взвизгнули. Сначала сделает звонок, расскажет суть, потом отправится за своими людьми, потому что заподозрил недоброе. За ним рванул Валера, чтобы держал нас всех в курсе, но держался на большом расстоянии. Ну а неподалёку от точки сидит Костя, ждёт команды. Место там спокойное, а ещё таксофон есть, единственный работающий на всей улице. Разыграли всё как по нотам. И главное — что Сыч позвонил Монголу и предупредил ещё, что Дядя Ваня решил залезть к ним в карман. Продолжаем. — Ладно, парни, — Дядя Ваня посмотрел на часы и поднялся. — Завтра позвоню, обсудим детали. Заинтересовало это меня. И он тоже пошёл на выход, наверняка собрался первым добраться до Монгола и всё ему объяснить. Не успеет. Я посмотрел на парней. — Теперь он захочет оправдаться или скинуть вину на нас, — сказал я, доставая телефон. — В натуре, — Ярик закивал. — Но и про прииск не забудет, напомнит, когда всё устаканится. И нам теперь главное — не дать им всё обсудить между собой. Потому что если Монгол узнает про прииск, то поймёт многое. — Левитан справится, — уверенно сказал Денис. — Так что хрен этот модный блатной к папе своему и не сунется после этого, на дно заляжет. Он тут же схватил одну буузу и торопливо её сжевал парой укусов, чуть не облившись бульоном. Голодный, а ведь играл роль брезгливого мажорчика, который нос воротит от такого. Вот и терпел, сидя у еды, но сейчас дорвался. — Так, я поехал к нашим ментам, заодно и алиби мне сделают, — я поднялся. — Ты со мной, — я показал на Дена, — а ты, Ярик… — Чё мне делать? У меня задачек нет. Я окинул взглядом стол. Столько блюд, а мы почти ничего не съели. — Пусть завернут всё с собой, раз оплачено. Попозже съедим… Действую я не сам, сегодня работает вся группа. У каждого свои цели и задачи, каждый делает то, что умеет лучше всего. Так что я отправился посмотреть, что там у ментов. Заодно будет алиби. Ну а Костя Левитан сделает главное дело. Сегодня мы возвращаемся к старому плану — точечные уколы, чтобы стравить банды. Главное, что в моменты вражды им всем будет не до нас. А вражда будет не только между бандами, но и внутри. Все решат, что перепугавшийся Дядя Ваня избавился от лишнего свидетеля, тем более, никто ничего конкретного сказать не может, но слухи пойдут сразу, а мы их подогреем. И придётся Дяде Ване залечь на дно и готовиться к затяжной войне. Ведь выглядеть всё будет так, будто самый авторитетный бригадир Золотореченских решил пойти против пахана. А нам осталось сделать завершающие штрихи, чтобы всё состоялось. * * * Через несколько минут, улица Чкалова — Я тебе отвечаю, Эдуардыч! — сиплым голосом говорил Сыч в трубку телефона-автомата. — Сидел в том кабаке Толька Пешков, Дядя Ваня наш, и балакал с теми пацанами: братьями Коршуновыми и сынком Александрова! — Они с ним решили спеться? — спросил Монгол, не сразу, он тщательно обдумывал, что говорить. — Да не факт, Эдуардыч! Он сам с ними связался, говорю же, в СИЗО к Коршуну приходил. Мог им накидать, что от тебя, а они ему весь расклад дали. Я же говорю, он против тебя мутит! — Чего гадать-то? — проговорил Монгол. — Позвони ему, и ко мне оба езжайте, узнаем, о чём он с ними базарил. — Да мо… да вопрос закрыть с ним надо, — вовремя поправился Сыч. — Если расслабимся, то хана. Поехал я за пацанами, потом к Тольке, и мы этого гаврика к тебе притащим… Его машина заехала на тротуар, стояла с открытой дверью, пока Сыч говорил по телефону. Неподалёку кто-то, несмотря на вечерний час, белил деревья у дороги. Прохожих почти нет, улица затихла. — Не гони лошадей, Сыч, — строго сказал Монгол. — Вопрос нужно сначала обсудить. Езжайте сначала ко мне, потом… Сыч слишком поздно заметил, как человек, беливший дерево, откинул кисть и подошёл к нему сзади. А когда заметил, ничего сделать не успел. Парень в рабочем комбезе и тёмных очках вскинул пистолет левой рукой. На ствол ТТ изолентой был примотан самодельный глушитель. Птч! Сыч молча повалился у телефона, а трубка повисла на проводе. Самодельный глушитель слетел со ствола после первого же выстрела, киллер бросил пистолет на землю и быстрым шагом дошёл до кустов, где стояли серые жигули. Через несколько секунд машина рванула вперёд, а Сыч так и остался лежать. Монгол безуспешно пытался докричаться, но вскоре он сделал нужные выводы. — Сука ты, Дядя Ваня, — Монгол положил телефон. — Думал, что успеешь его убрать? Не успел. Считаешь, что это тебе выгодно? Ошибаешься, — он посмотрел на сидящих рядом с ним урок. — Ладно, давайте думать, что дальше делать. Глава 13 Этим же вечером… Во дворе пятиэтажки было людно. Бабушки сидели у подъезда, обсуждая новую серию «Санта-Барбары», «Секретов Тропиканки» или «Рокового наследства». Несколько дедов играли в домино, шумно обсуждая новости. У гаража-ракушки собралась толпа мужиков, сообща чинили шестёрку. Вернее, чинил её один человек — владелец, а остальные давали ему советы. — Да идите уже, куда шли! — усатый владелец вытер грязные от масла руки и выматерился. — Заманали, умники! Окно дома на первом этаже было открыто, оттуда играл новый летний хит: — Тополиный пух, жара, июль! — распевали «Иванушки». Глеб Сибиряков курил за потёртым столом, ожидая, когда вернётся Седов. Неподалёку несколько детей играли с водяными пистолетами. Только что вернулся один из местных ребят, кто принёс из дома новые «боеприпасы» — яркие ёмкости-магазины, заполненные водой из-под крана, и все торопливо перезаряжались. Седов вынырнул из-за дома и торопливо направился к Глебу. — Старший брат Матвейчук какой-то мутный, — Седов полез за сигаретами. — Возле тёлки крутился одной, но дверь ей открыл, она ушла, он за ней не двинул. Да и стукачки, кто за ним посматривает, говорят, что не водятся за ним такого, никогда не слышали, чтобы нападал на девок. — А его брательник? — спросил Глеб. — Он, может, всё-таки насильничает? Как Лёха предупреждал? — А кто его знает, — Седов задумчиво потряс коробок спичек. — Младший в том магазине грузчиком работает, а потом… хрен его знает, ёклмн. Вид у него — так и кирпичом зарядить охота. В глаза посмотри — как у куклы, мёртвые. Явно, что какой-то не такой. Психанутый. Ну и эти информаторы говорят, что на зоне ему рады будут. — Засаду устроим? — предложил Сибиряк. — И всё увидим? Если что, сегодня и возьмём. Или как пойдёт? Вопрос-то надо решать, Батя не просто так его назвал. И нас отправил, хотя ему забот и там хватает. Старый опер кивнул. Оба отошли подальше от двора и пошли через заросший травой и заваленный мусором пустырь за гаражами в сторону магазина. У самого края Глеб остановился. — А давай-ка здесь, — предложил он, показав на кусты полыни. — Если он такой ё***рь-террорист, то долго не выдержит, по глазам видел, что ему невтерпёж, — Седов задумался. — Давай, я там гляну, пошурую, а ты здесь, Глебка, постой. Место-то удачное, все нападения у него как раз по пустырям. Да и глухо здесь. Только технику свою вырубай. А то спугнёшь. Глеб кивнул и убавил звук мобилы и пейджера, которые с трудом засунул назад в тесный карман джинсов. Пистолетная кобура оттягивала ремень, но в ней не табельный ПМ, а китайский ствол на всякий случай, если потребуется стрелять на поражение. В милицейском удостоверении отмечено, что лейтенант Сибиряков имеет право на ношение оружия. Но какое оружие и его номер там не указан, да и никто не будет сверять ствол, который носит с собой мент. Был и замотанный в тряпицу глушитель, но он самодельный, быстро его не привернуть, только с помощью подручных средств и изоленты. На всякий случай, мало ли, вдруг потребуется стрелять, чтобы закрыть вопрос быстро. Вопрос было решено закрыть надёжно, потому что за этим типом уже было несколько эпизодов, включая несовершеннолетнюю, и один смертельный, когда жертва задохнулась. Циничный и наглый насильник, уверенный, что ему ничего не будет, а за него отдувается брат. Закрыть-то его можно, да вот этот начнёт упираться, или, как был уверен Коршунов, или старший брат начнёт вину за младшего на себя, или откупятся, или адвоката найдут. Много было вариантов, как ему избежать ответственности… Глеб засел за кустами, но тут появилась неприятность. В носу начало свербить, Глеб его почесал. Аллергии никогда раньше не было, но сейчас от сильного запаха полыни очень уж захотелось чихнуть. Он вспомнил, как кто-то говорил, что нужно зажать нос и с силой надавить языком на нёбо. На какое-то время помогло. А время шло, солнце уходило, и Седова нигде не было. Глеб проверил пейджер, есть ли там новые инструкции, но было тихо. И вскоре он услышал шаги. — Да я сама дойду! — послышался женский голос. Кто-то пошёл быстрее. — Пошли! — мужской звучал резко, сдавленно. — Здесь рядом. Через заросли травы видно две фигуры: высокий молодой мужчина и усталая женщина лет тридцати пяти в платье и с газовым платком на голове. Высокий, значит… это младший брат, ведь старший — пузатый, и ростом пониже, и у него усы. Просто идти с женщиной не преступление, но Сибиряк напрягся. Если что — вмешается… — Только вякни мне! Оба силуэта вдруг исчезли, послышались звуки борьбы. Глеб вскочил на ноги. И тут в носу снова засвербело… — Апчхи! — оглушительно чихнул он, аж в ушах заболело. Высокий вскочил и побежал через траву, прямо через крапиву, отчаянно матерясь от боли. Штаны он натягивал на бегу, мелькнул белый зад. Глеб собрался было за ним, но остановился. А вдруг он её убил? Слишком быстро она упала. Может, ножом ударил. Обошлось без оружия, насильник просто повалил её в траву, а в рот засунул её же платок. На земле остались покупки: молоко в стеклянной банке с пластиковой крышкой, пряники и хлеб домой. Молоко разлилось, пряники из порванного пакета разлетелись во все стороны, хлеб растоптали. Брошенный ножик, которым гад ей угрожал, валялся в траве. Седов появился быстро и оглядел всё. Потом полез за ксивой. Глеб убрал ствол. Значит, действовать официально, но жёстко. — Да он, да он… — только и могла сказать женщина лет сорока. Она начала торопливо рассказывать. Жила рядом, пошла через пустырь, а непонятно откуда взявшийся парень с торчащими ушами и глазами навыкате предложил помочь. Она отказалась, но маршрут не сменила, а он пошёл следом и напал. — И чё делать? — шёпотом спросил Глеб. — Брать официально? По всем правилам? — Так-то по горячим следам можно, — задумчиво сказал опер. — И свидетельница есть. — А потом сможем остальные эпизоды подтянуть? Или сделаем быстро, но эффективно? В нашей манере? Чтоб кабздец и всё, пишите письма. — Если трупак найдут, то… да и она нас видела. Давай уж как положено… напоследок. Но если что… может, и не найдут. Седов громко выдохнул, потом поднял глаза к небу, наверняка прикидывая, как проводить всё официально. Ну или как неофициально, а то пока следствие, дело, брат начнёт вмешиваться, может, деньги занесут потерпевшей, а может — договорятся с кем-нибудь. — Заявление писать надо, — сказал опер. — Да какое заявление?! — потерпевшая, рыдая, собирала рассыпанные вещи. — Меня тогда, в 93-м, тоже один полез, затащил в машину. А ваши потом говорят, мол, сама его спровоцировала. Родственник он чей-то оказался, или бандит. Сама же потом виновата и окажусь опять! Она махнула рукой и пошла дальше, вытирая лицо. Седов скрипнул зубами и выдохнул. — Eпрст, чё так всё сложно-то стало? — спросил он. Глеб встал рядом. Это чужой район, Правобережный, не та земля, где работали Седов и Сибиряков. Поэтому это развязывало руки. У Седова внешность непримечательная, его запомнить сложно, а Глеб перед ней толком и не показывался. Ну а то, что во дворе видели, ну так там много людей ходят. Адрес насильника знали, вернее, адреса обоих братьев. Отправились сразу к младшему, когда уже стемнело. Сейчас-то он на взводе, но потом, решив, что за ним никто не пришёл, может расслабиться. Уже темнело, они поднялись на третий этаж. Нужная дверь казалась ржавой, но была сделана из толстого листа железа. Над замочной скважиной приварена сплюснутая трубка, куда пройдёт только ключ, чтобы помешать взломать дверь отмычками. Не особо надёжная защита, но от новичка-взломщика спасёт. Впрочем, Глеб уже понимал, что из ментов получаются самые эффективные нарушители закона. Но зато вина уже доказана, что упрощало действия. Седов заматерился и достал из кармана коробок, в котором лежали заколки. Глеб достал жвачку. — Чему в милиции только не научишься, Сергеич, — Глеб хмыкнул и огляделся, потом заклеил жвачкой глазок двери напротив. Дверь плавно открылась, но они остались снаружи, потому что в прихожке кто-то был. — Да ничё я не делал, отвечаю! — звучал чей-то плаксивый голос. — Иду себе через пустырь, а тут как накинулась на меня, психованная! Пьяная, отвечаю… да ничё не было! Не было! Ну… раз всего, но не как в тот раз. Случайно тогда вышло! Да чё ты орёшь? Всё говорю. Да. Хорошо. Потом расскажу. Всё, в последний раз это было… — Не завяжет, — шепнул Седов. — И когда с зоны вернётся. Как бы хуже чего потом не случилось. Стало тише, затем босые ноги зашлёпали по коридору и удалились. Седов и Глеб переглянулись, вошли внутрь. А из комнаты донеслись очень громкие женские стоны. Глеб полез за оружием, но вскоре понял, что это ложная тревога. — Йа! Йа! Йа-а-а-а! — только и раздавалось на полной громкости, прерываясь стонами. — О майн гот, дас ист гуд! Дас ист… Глеб хмыкнул и прошёл первым. Матвейчук-младший, высокий парень с торчащими ушами и глазами навыкате, пялился в телевизор с приоткрытым ртом, накинув одеяло на тощие плечи. Больше одежды не было, кроме спущенных до лодыжек трусов. На экране показывали немецкую порнуху. — Озабоченный, ёпрст, — выругался Седов и выключил, нажав на кнопку видика зажигалкой. Изображение погасло, кассета плавно выехала из видика. — Вы кто? — Матвейчук-младший отскочил к стене и так прижался к ней, будто пытался забраться по ней. Покрасневшие от крапивы руки и ноги явно говорили, где он был, да и он не отпирался. Ну а на щеке остались царапины, женщина его всё-таки задела, но даже не сказала. А может, это другая была? Но взгляд… да, взгляд этих глаз навыкате Глебу не понравился. — Вы из милиции? — с надеждой спросил насильник. — Я брату позвоню, он всё решит! Он всё… — Уже не решит, — отрезал Седов. А Глеб полез за глушителем, думая, что из ментов действительно получаются самые эффективные нарушители закона. * * * Не зря я думал, что в том деле что-то нечисто. И не потому, что тогда на зону уехал невиновный, нет. Совсем уж невиновным старшего брата Матвейчука назвать было нельзя, раз он был в курсе абсолютно всех деталей и прикрывал младшего брата-извращенца и насильника. Да и сам тоже был с подтекающей крышей. Но за брата беспокоился, раз был готов за него на зону идти. В деле ещё нечисто потому, что младший тогда избежал расплаты, но явно продолжал своё дело. Просто уехал в область, и там, насколько мне было известно, его никто так и не поймал. В любом случае, эту муху прихлопнули. Собрались мы поздно, чтобы обсудить детали, а заодно поужинать. Ресторанные блюда, которые захватил Ярик из «Казачьей», хоть и уже остыли, но пока ещё вкусные. Сидели в нашей качалке, в дальнем помещении, где оказалось слишком людно и тесно. Впрочем, никто не жаловался. На улице ночь, тихо, слышно только проезжающие мимо машины. Некоторые звучали очень громко, наверняка там опять гонщики, увлечение становится модным среди богатой молодёжи… Так, со зверюгой и насильником разобрались, на очереди банда «почтальонов», но там сложностей не ожидается. Ну а кроме этого была одна группка, не совсем банда, просто трое мелких бандитов, но которых я хотел осадить заранее. Это было одно из первых моих дел. Эти утырки вломились домой к одному мужику, чтобы ограбить, и напали на его жену и детей. Он положил двоих молотком, намертво, и уехал на зону на двадцать лет. Да, всё ещё помню, что планировал вывести мужика на необходимую оборону, а в итоге он получил большой срок за убийство с отягчающими. За таких работяг система всегда берётся с размахом, показывая всю свою силу. Так что раз уж есть возможность, надо бы вернуть этот должок мужику, я и сам тогда думал, что выйдет ему помочь, и он мне доверял. А утырков жалеть нечего, шакалы это, которые нападают на тех, кто слабее. Сейчас грабят вечерами, потом решат заняться разбоем по квартирам. Думаю, в ближайшее время займусь, объединим два дела в одну серию, но в нашем стиле. Но это по ходу дела, потому что у нас было кое-что серьёзнее. Утром нам нужно узнать, какой теперь расклад в банде «синих». Вряд ли за одну ночь Монгол и Дядя Ваня разберутся друг с другом, поэтому нужно их подталкивать и подключать им новых врагов. Китайцев, например. Ну и самое важное — следить, чтобы конфликт не выплеснулся в город, тот же Дядя Ваня насчёт сопутствующего ущерба совсем не щепетилен. А это — одна из причин, почему он в моём списке. — Надёжно исполнил? — тем временем спросил Ярик у Кости, имея в виду бандита Сыча. — Надёжнее н-не бывает, — отозвался тот, разрывая рябчика. — А я тут слышал, — тихо сказал Валера, — что кто-то в гостинице прессовал приезжих москвичей. — По поводу? — Ярик посмотрел на него. — Да всё слухи ходят про «белую стрелу». Вот и приезжих кто-то из братвы допытывал. Типа вдруг оттуда, пацанов их мочит. Но он пьяный был, — Валера махнул рукой. — Вот и тупил. — Ну, то, что все думают на «белую стрелу» — это хорошо. Но плохо, что прыгают на всех подряд, — я задумался. — Ладно, разберёмся. Хотел заняться этими вопросами днём, но ранним утром все планы изменил звонок от Некрасова. Ему была нужна встреча. С ним самим я повидался снаружи, в той же красной девятке, как при первой нашей с ним встрече в этой жизни. И Глеб уже там был, за рулём, как в тот раз. Вид у того был подавленный. — Я многое понимаю, Коршунов, — полковник РУБОП смотрел на меня, нахмурив брови. — И многое вижу, больше, чем ты думаешь. И пока ты подначивал то одного бандита, то другого, чтобы они мочились между собой, я не спорил. Их слишком много, и то, что они друг друга после этого валят — печально, но никуда от этого не деться. И Магу закроют надёжно. Но тут вы перешли границы. Зря. — Да Иваныч, ты гонишь! — сказал Глеб. — Мы вообще таким не занимаемся. — Я могу дать делу ход, — грубо сказал Некрасов. — Но раз вы меня тогда прикрыли, даю последний шанс, чтобы вы завязали. Это уже перешло все границы. Ещё и метки оставили. — Лучше расскажи, что случилось, — перебил я. — Потому что я вот ничего не понимаю, что ты мне хочешь предъявить. — Смотри тогда. Он подал мне цветную фотку от полароида. На ней парень лет двадцати с лишним с дыркой во лбу. Кровь забрызгала белую рубашку. Внешность светловолосого мальчика с голубыми глазками меня не обманывала, убитого я знал по первой жизни и ни капли не пожалел. Фамилия у него — Кошечкин. Несмотря на такой невинный внешний вид и фамилию, он был в моём списке на ближайшее будущее после Дяди Вани. Это штатный киллер атамановских, наёмный убийца по прозвищу Мороз, который прирезал с десяток человек по приказу Атамана, а может и того больше. Опасный тип вообще без всякой эмпатии, полный социопат, и внешность резко контрастировала с его внутренним обликом и любовью к ножам. И помогала, никто не считал его угрозой, пока он не начинал убивать. А погоняло — глаза у него ледяные, даже многие матёрые мужики порой осекались, когда он на них смотрел. На других снимках ещё два трупа, один из них — боевик золотореченских, его погоняло — Бык, но вот этот не особо мне запомнился. Обычный пехотинец, который застрял внизу бандитской иерархии. И есть Сыч, вот его-то привалили мы, но без стрельбы в лоб, чтобы прям между глаз, как у Быка и Мороза. Ещё три трупа за ночь, но не четыре, потому что Матвейчука никогда не найдут. Чувствую, скоро сюда из министерства приедет большая шишка, чтобы здесь ночевать и не давать местным спуска, потому что стрельбы в городе снова стало слишком много. И у двоих убитых дырка во лбу. Прям как метка, фирменный почерк, причём у убитых из разных бригад. Разве что у Сыча прострелен висок, потому что Костя не любитель пафосных жестов, и стрелять привык наверняка и эффективно. Так вот, насчёт тех двоих я точно знаю, что это не мы. А вот Некрасов думает иначе. А значит, вариантов не так уж и много. Может быть просто разборка, случайность или личная неприязнь. Но для нас безопаснее будет рассматривать самые худшие варианты. Возможно, кто-то вдохновился и решил заняться тем же, что и мы. Или это подстава, кто-то достаточно умный проанализировал все тёрки банд между собой и понял, что есть и другая сила, о которой никто не знает. Или что-то ещё. В любом случае — надо разбираться, потому что виноватыми могут выставить нас. Глава 14 Как говорится — надеемся на лучшее, но готовимся к худшему. Надо будет работать с тем, что есть. А пока нужно не отвратить от себя важного союзника, который часто нам подыгрывал. А то дальше будет сложнее. Зная характер Некрасова, линию поведения я выработал быстро. — Ты будто на нас все свои косяки свесить решил, — сразу перешёл я в наступление. — С какого перепуга, Николай Иваныч, наезжаешь, что за обвинения? Начальство душит, и ты решил на нас всё скинуть? — А кто ещё это сделал? — набычился Некрасов. — Я вот давно заметил… — Знаешь, что? — я посмотрел на него. — Раз так всё обернулось — а давай делу ход. Всё как положено — допросы проводи, дело пусть в прокуратуре заведут, вызывают повестками. Прессуй, выбивай показания. От неожиданности он выпучил глаза, а я продолжал: — Вот только сам знаешь, что время потратишь впустую, ёпрст. Пока Монгол с Дядей Ваней друг другу в глотку вцепились, ты непонятно на кого лезешь. И упустишь такой шанс, второго не будет. Кто тебе тогда информацию всю давать будет? — А у тебя не только информация, видать, — не уступал полковник. — И активно действовать начал. — А что ещё ты против нас выдумал? Ничего у тебя нет и быть не может, знаю я тебя и твои методы, прямые, как палка. Любишь просто наехать, чтобы люди сами себя сдали. Да же, Глебка? — я подмигнул ему. — У тебя методы, полковник Некрасов, не меняются. — Ты-то откуда все рабочие методы знаешь, выпускник юрфака? — спросил он, чуть не скрипя зубами. — А я по сторонам смотреть умею, и в этом городе все расклады против братвы изучаю. А расклад сейчас такой — этот статус-кво, что установился в последние годы, никому невыгоден. И однажды это всё сильно стрельнёт. Но война им ещё больше невыгодна, поэтому они балансируют, убирают друг друга, наезжают, кусают, чтобы любыми способами всё в свою пользу обернуть. Вот и тут смотри, кому выгодно. — А я ему про это и говорил, — поддержал Глеб, сидя впереди. — Тебя-то кто спрашивал? — огрызнулся Некрасов, посмотрев на него. — Сиди и молчи в тряпочку, перебежчик! К частникам тебя потянуло… — Да он за последний месяц работы сделал больше, чем весь твой отдел, — вступился я за парня. — И ты это знаешь. Но у вас ему развернуться негде, со своими бумажками и справками сидите, обложились ими со всех сторон. Ещё и зарплату не платите. Где ему ещё работать? — Будто это я придумал, — он покачал головой. — И будто я эту получку плачу. Ну так кто тогда стрелял, Коршунов? — Так давай думать сообща, — сказал я спокойнее. — Без наездов. Ну, с Некрасовым всегда так и надо. Если не осадишь, будет наглеть, причём всегда. Но у него такая манера общения, которую нужно знать и про которую не нужно забывать. — Давай думать, — повторил я и переглянулся с Глебом. — Три мокрухи за один вечер. А сколько исполнителей надо на такое, чтобы в один день провернуть? И не в один день даже, а в одно время. — Минимум трое, — подтвердил Глеб. Он пока ещё не понял, куда я хочу вывести, но ясно, что будет поддакивать. Сибиряк ведь прекрасно знает, кто убил одного из этих троих, а именно Сыча. Но остальные двое не наши. И не могли быть наши по причине, которую я как раз собирался озвучить. — А по факту нужно больше людей, — сказал я. — То есть кто-то должен следить за целями, — я загнул один палец, — вести их, а потом эвакуировать киллеров. То есть нужна команда минимум в десяток человек, причём всю операцию нужно спланировать заранее, наудачу они не делаются, потому что братки врагам не говорят, где ездят и что делают. А где я тебе возьму десятерых, Коля? С ЧОПа Чернова, где одни менты работают? Да они бы уже всё передали коллегам. Это ещё если не брать в расчёт — зачем мне это? — Ну, допустим, — Некрасов кивнул, достал сигареты, протянул мне пачку. Я помотал головой, отказываясь от курева. В машине нагрело, сильно пахло кожей от сидений, табаком и чьим-то одеколоном. Вроде «Шипр», кто-то будто вылил на себя половину склянки прямо здесь. — Дальше, — я взял фотки. — Сыч — подручный Монгола, цель серьёзная, Монгол ему верит, без него ослабнет. Мороз — киллер атамановских, но про него мало кто знает, его не светят без нужды. И ты ещё его найди, этого киллера. Это же не бригадир, ему дань с точек собирать не надо и перед бойцами показываться тоже не нужно. Он может где угодно в городе находиться, а выдернуть его с отдыха только Атаман и несколько самых крутых бугров могут. — Ну, Мороз с девками зависал в основном, — нехотя подтвердил полковник. — Мордой вышел, они вокруг него так и крутились. Вечно по клубам и кабакам. Могли проследить или выманить. — А это, — я показал на Быка, — вообще не имею понятия, кто такой. Ну, это я сказал, чтобы уж не казаться излишне осведомлённым, а то знать вообще всю братву в лицо, включая рядовых — как-то подозрительно. Ладно ключевые участники банды, с моими возможностями я бы мог про них знать многое, а тут просто рядовой боец, боевик, солдат или как их ещё иногда называли — «боинг». — Но явно какая-то мелочь. Так что… я думаю, надо выяснять, кому могли насолить два бандита из разных группировок. А ты разве не слышал, что Дядя Ваня и Монгол повздорили? — От тебя и слышу, — Некрасов вспомнил про сигарету и закурил. — И чё там случилось? — Из-за бабок, из-за чего ещё? Монгол — авторитетный вор, но Дядя Ваня хитрее и умнее, и в области у него знакомых много. Победит как пить дать, перехитрит старого ворюгу. Но жестокий он уж сильно, ему это аукнется. Если слух пойдёт, что это по его указке задушили Гиви Кварельского, это его позиции здорово пошатнёт. — Ну, такое я слышал, — сказал Некрасов, глянув в сторону Глеба. — Но это непроверенные данные. — Можешь напрямик взять Симона Горгадзе, это торпеда Дяди Вани, он и был исполнителем. Если прижать как надо — запоёт. — И как надо? — спросил полковник. — Мне тебя учить? Горгадзе сам должен понимать, что с ним блатные сделают, если речь зайдёт о том, кто старого Гиви прикончил. Но тут ты сам знаешь, что делать. А там уже понятно будет, с чем работать — сто пудов. Да, можно зацепить Дядю Ваню и через РУБОП, потому что у этого ведомства большие возможности стравить двух авторитетов между собой ещё сильнее. А я много чего помню про Дядю Ваню, из того, что можно сливать в эту сторону, всякие тёмные делишки, о которых можно постепенно рассказывать. Ну а Некрасов мне поверил, убрал фотки, уже готов работать совместно и дальше. Снова друзья, которые работают на грани закона. С пониманием, что иначе с бандитами драться сложно, потому что у них ограничений нет вообще никаких. И то, что они между собой грызутся — всем только на руку. — Только в этих стреляли? — спросил я, немного подумав. — Какой-то профи был, раз три выстрела — три трупа. Я схитрил, потому что одного-то хлопнул Костя Левитан, но зато у двоих других — попадания прямо в лоб. Почерк схожий. — Профи, да не профи, — сказал Некрасов и посмотрел на Глеба. — Был ещё один, — отозвался тот, положив руки на руль. — Витька Калач, из центровых. В подъезде в него стреляли. У него башка крепкая, пуля ему по черепушке чиркнула, кожу разорвала, а сам выжил, с сотрясом. А стрелок свалил. — Калач же не беспредельщик и не киллер, — я задумался. — Тоже из ваших, Глеб? — Из кого это из ваших? — Некрасов нахмурился и подозрительно посмотрел на Сибиряка. — В Грозном с нами был, — пробурчал Глеб. Этот Калач, что называется — правильный пацан, в моих списках не значился, так как особо ничего такого не совершил. Обычный участник братвы, который как мой брат, пришёл в банду сразу, как вернулся из армии. И никакой связи на первый взгляд между всеми жертвами нет, они все из разных ОПГ. Значит, надо найти её между Морозом, Быком и Калачом. — Ну что, Николай Иваныч? — я протянул руку. — Так и будешь дуться? — Мне-то чё дуться? — промычал Некрасов, пожимая руку. Сомнения, судя по всему, у него развеялись. — Тогда завязывай угрозы кидать, как нас всех закроешь, — я усмехнулся. — Кто работать будет? Дело серьёзное. Но хоть он пришёл к нам, обсудил, сомнения ушли. Кто-то другой мог бы попытаться подтянуть. Не смог бы, конечно, прямых доказательств нет, но… есть риск, что как только братва узнает, что у ментов есть подозреваемый, то начнут действовать. Они-то развития событий ждать не будут, и доказательства им не нужны. Потихоньку надо организовывать всё самим. Ну и сейчас мы будем меньше стрелять, пусть бандиты сами делают нашу работу. Ну а мне надо бы поговорить с Калачом, узнать у него, что это было. Причём узнать нужно из первых рук, пока он жив. Ну и прикидывать будем, кто всё-таки организовал эти несколько покушений, чтобы понять, как нам с этим работать. * * * Это летнее кафе возникло здесь стихийно. Недалеко от Старого рынка кто-то поставил палатку и загнал внутрь жёлтую бочку на колёсах, полную пива. Правда, написано на ней было совсем другое — «Квас». Вокруг палатки владелец расставил пластиковые столики с зонтиками, вот и стал народ здесь собираться. Ну и магнитофон не забыли, без музыки сейчас никуда. Правда, у хозяина будто была только одна кассета, и слушать в сотый раз песню про Любочку надоело. Жарко, июль на дворе, желающих выпить было много. Мы тоже собрались там. Глеб заказал аж несколько пластиковых стаканов, полных пенящегося пива, и принёс их в несколько приёмов. — Да сколько в тебя влазит? — спросил Ярик. — Пьёшь и пьёшь. — Я ещё в милиции работаю, мне можно, — отозвался Глеб. — И сегодня на смене. Последние дни расслабона, потом же не дадите. — И правильно, — брат посмотрел на него через прозрачный стакан и отхлебнул. — Обопьёшься, потом чуть что случится, а тебя под рукой не будет — будешь искать, где отлить. — За собой смотри, Коршун, — Глеб сощурил глаза. — До сих пор помню, как обожрался просроченной тушёнки в Грозном, и тебя там пронесло. Чехи палят со всех сторон, а ты спрятался за углом и сидишь там, выглядываешь, на корточках, с бумажкой в руках, глаза навыпучку! — Иди ты, — возмутился Ярик, — не было такого! — Левитан где? — спросил я, сев так, чтобы оказаться в тени от зонта. — Разговор с ним есть. — Да ещё будет. А ты чё-то одет не так, как обычно, Лёха, — Глеб оглянул меня. — Как учитель. — В натуре, — Ярик закивал. На мне был старый пиджак, который я одолжил у дяди Юры, а под ним серая мятая рубашка. Ну а ещё я надел очки без диоптрий, купил оправу на рынке. Единственное, что выбивалось из облика — швейцарские часы, к которым я так привык, что забыл их снять. Жарко в таком маскараде, но он нужен. А то не всё же притворяться бандитом, иногда нужно и с другой стороны зайти. — Маскировка для одного дела, — начал было объяснять я. — Нам будет нужно… вот гады! — я посмотрел в сторону дороги. — Ща накажем, — Ярик поставил на место пластиковый стакан и поднялся. — Просто ксиву достану, съедут, — Глеб полез в карман. Какой-то накачанный парняга с жёлтой цепурой на бычьей шее тащил в машину проходившую мимо рыжую девушку в лёгком белом платье, выхватив её из толпы подруг. Тащил грубо, у неё сумка аж упала на землю. Но ничего делать нам не пришлось, не успели. Спешащий к нам Костя Левитан опрокинул гада мимоходом, одним приёмом, причём так, чтобы случайно не прибить. Бык собрался было «быковать», но заметив красную корочку у Глеба, тут же не думая рванул в машину, а водитель дал по газам. А девушка осталась в недоумении, даже толком не понимая, что только что случилось. Ну а Левитан подал ей сумку и быстро подошёл к нам. — Ну ты прям как Зорро, — Глеб пожал Косте руку. — Навтыкал мимоходом, он даже ничего не понял. Но свалил. — Так и надо с такими гадами, — Левитан сел за стол и помахал свёрнутой газеткой на вспотевшее лицо. — П-пиво опять пьёшь? — По такой погодке в самый раз. — А ты слышал, — Костя показал на бочку и едко усмехнулся, — к-как недавно в одной т-такой бочке бомжа дохлого выловили? Д-думали, чё пиво течь перестало, а внутрь поглядели — это из-за т-трупака. А раз за городом п-перевернулась такая бочка, а изнутри как полезли… — Скажешь тоже, — Глеб поморщился. — Эти байки старше тебя! Мне их ещё батя рассказывал, когда я клянчил, чтобы он кваса мне купил. Все эти байки сразу вспоминал, и про труп, и про опарыши. Так что не сработает. — Пока давай без своего пива, Сибиряк, — сказал я. — Обсудим, что у нас тут стряслось. Но пока… кто это такой был? — я посмотрел на брата. — Кто на девушку кидался? Мне нужно знать. — Из центровых он, — тут же ответил Ярик. — Погоняло не помню. Контролёром раньше был на «Птичке». — Понял. Учту, а то они злопамятные бывают. — Съехал он уже, — брат махнул рукой. — Да и Левитан ему показал. — Всё равно, учтём. А то стрельнёт ещё, придурок. Ладно, давайте к работе. Слово взял Глеб, рассказал о вчерашней стрельбе. Я озвучил опасения, чем это нам может грозить, и как с этим бороться. План уже накидали, что и как делать. Сначала надо собрать информацию. Я расспрашивал всё об этом Калаче, а заодно прикидывал, как использовать всё то, что мне рассказывают. Ну и вырабатывал линию поведения. — Калач так-то пацан правильный, — Ярик задумался. — Не беспредельничает, его братва уважает, в Чечне с нами был, в другой роте только. — Когда в учебке были, он автомат брал и всё говорил: «Калач», а не «Калаш», — Глеб усмехнулся. — Вот погоняло и прилипло, до сих пор так называют. — Понял. А за нами следит кое-кто, — объявил я и усмехнулся. — Кто? — Ярик тут же начал озираться. — Вон, с той стороны, — я кивнул в сторону палатки. — Та рыжая, которую Костю спас. С подругами что-то обсуждает, да на него так и глядит, глаз не отрывает. — Ну, ты попал, брат, — Ярик положил руку Косте на плечо, а после поправил воротник рубашки. — Придётся идти знакомиться. Ну так-то прикид у тебя козырный, выглядишь чётко, все бабы твои будут, Костян. — Да ладно, — Левитан отмахнулся и постучал по тёмным очкам, которые носил в последнее время. — К-кому я такой нужен? — Да не гони, братан, — добавил Глеб. — Подойти, а Коршун вот пусть с тобой идёт и представит. Он тот ещё сводник. — Ты вот, это напяль, понтовые — Ярик начал снимать часы с руки. — Свои отдаю. Видал? Ролексы! Почти как у Лёхи, только круче! — Ты где бы их взял, настоящие ролексы? — спросил я, окинув взглядом жёлтые часы. — На рынке купил за стольник, — брат засмеялся. — Пацаны вообще не прочухали, что подделка. В натуре, хорошо смотрятся. Главное — следить, чтобы золотая краска не слезла, я вот подкрашивал уже в этом месте. — Мои лучше возьми, — я снял «патеки» с руки. — А то они мне всю маскировку портят. Верни только потом. И иди уже, время не тяни, другой шанс нескоро выпадет. — Да вы чё, п-пацаны? — Левитан вдруг понял, что мы не шутим. — Она на мою рожу п-посмотрит, а чё-нибудь скажу ещё не то… — Да не парься, с кем-нибудь тебя всё равно зазнакомим, раз уж дело пошло, — Ярик потащил его со стула. — Шеф тебе задание дал, иди выполняй. Да иди, отвечаю — не бросим, прикроем. Потащили они его знакомиться. Но и пусть, не помешает расслабиться и отдохнуть. Может, в отпуск его отправим ненадолго, как всё устаканится, а то у ментов реабилитация есть, а у нас никакой. Ну а я проверил пейджер, махнул им всем рукой на прощание и отправился выполнять свой план дальше. С этим лично я сам справлюсь лучше всех. Поэтому и нужна маскировка. Сначала я зашёл на рынок, к своему знакомому Абрамычу, чтобы опять сделал мне подходящую ксиву. Но тут нужна не столько сама ксива, сколько мой старый опыт. Столько раз уже это делал. После этого приехал в городскую больницу, где лежал раненый Калач. Привычным движением показал ксиву сторожу, не открывая, а тот махнул рукой, мол, проходи, даже ничего не заподозрив. А после я поднялся на второй этаж, спросил у медсестёр, где лежит нужный мне человек, и сразу пошёл в палату. Нужно узнать у этого Калача все детали. Можно представиться бандитом, но можно подойти иначе, напрямую, и при этом схитрить. А для этого нужно притвориться тем, кем я однажды был. Белобрысый парень с перевязанным лбом лежал в одиночной палате. На тумбочке рядом с ним стояла бутылка лимонада и книжка в мягкой обложке, на обложке которой огромными буквами было написано «Слепой на зоне». Любит читать криминальные боевики, значит. — Чё такое? — спросил парень, глядя на меня. — Следователь прокуратуры Степанов, — «представился» я, выдумав фамилию на ходу. — Вопросы к тебе есть по поводу стрельбы. Глава 15 Вот учил меня Юдин — не сиди на пятой точке, ходи повсюду, следователя, как и опера, ноги кормят. В кабинете ничего не видно, а то, что к тебе притащили кого-то для допроса, ничего толком не проясняет, ведь всей картины не видишь. Вот я и ходил. Конечно, это была не работа опера-тяжа. Мне не приходилось, как им, лезть по всяким мрачным квартирам, опасаясь пули, и бегать по городу, стаптывая ноги и протирая ляжки до крови, не нужно было ходить по колено в ледяной воде, разыскивая очередной трупак или того, кто его убил. Но ходил там, где мог. Вот и говорили в прокуратуре, а потом и в Следственном комитете, что следователь Коршунов совсем неугомонный. И это было рискованно, меня как-то били ножом и даже стреляли пару раз. Зато опыта набрался, как с разными людьми говорить, и понимание пришло, как они себя ведут в разных ситуациях. И этот опыт позволяет нас сейчас держаться на плаву, причём в таком деле, в котором всю группу должны были размотать за три дня. Не бандиты, так менты. Вот и вижу, что не зря решил притвориться следователем. Калача я знавал в первую жизнь. Ментам и следаку он своих не выдаст — не по понятиям. Но если дело связано с чем-то личным, то и другому бандиту он ничего не скажет, постесняется, постыдится или будет опасаться, что это сыграет ему боком. Тут следаку будет рассказать проще, то есть мне, пока действует маскировка. Конечно, потом прокуратура будет охреневать, что это за следак допросы проводит, но нужное я узнать успею. Да и не будет он про меня говорить, тут подсуечусь. — И что нужно, начальник? — Калач усмехнулся. — Ко мне один из ваших приходил, и чё, не хватило? Ещё допросы? Белобрысый парень в тельняшке полез в тумбочку, наверняка за сигаретами. Голова перевязана. Видно, как после ранения у него пострадала координация, он никак не мог открыть ящик. Пуля прошла вскользь по голове, повезло ему, но даже так — это всё равно серьёзная травма. — Так что, думаю, — я подтащил табуретку ближе и сел. — Думаю, придут тебя добивать сегодня или завтра? — А кто меня добивать-то будет? — Это ты мне скажи, — я взял книгу про Слепого. — И что, читать любишь, значит? — Мамка принесла, — Калач изучал меня внимательным взглядом. Хотя слабость в глазах видна. — Прикинь, начальник, читаю иногда. Деревянко, Леонова, Корецкого. Сейчас только нет, не могу, в глазах двоится, башка гудит, и буквы в слова не складываются. — Леонов и Корецкий про ментов пишут, — я развернул книгу и глянул, что там написано. — У Деревянко про бандосов, маньяков и частную охрану, но там мистики бывает много. А эта вообще про чекиста, — я зачитал аннотацию: — В новом боевике Андрея Воронина перед ФСБ вновь встаёт проблема, которую может решить только Слепой. Он вступает в смертельную схватку с преступниками, и выхода нет… странное чтиво для бандита. — А у нас в стране разве не действует презумпция невиновности? — Калач усмехнулся. — Чё ты меня бандитом называешь? Так и адвоката могу позвать, гражданин начальник. — Деньги лишние завелись? — я положил книгу на место. — Хочется тебе тратиться. Или думаешь, пахан твой раскошелится? Не, Витька Калач, у тебя не настолько сильная бригада, чтобы хватило денег на того же Шелестова. А для чего это тебе адвокат-то вдруг понадобился? Совесть нечистая? — Сплю как младенец, начальник, — он засмеялся. Я посмотрел на него. Бандит бандитом, морда наглая, дерзкая, а котелок-то у него варит. И парни говорили, что кого-кого, а его глупым не назвать. Значит, будем брать его за ум. — Ну, тебе бы стоило спать с приоткрытым глазом, — сказал я. — Замочили Сыча, прикончили Быка и приговорили Мороза. Слыхал про таких? — Может и слыхал. — Вот и прикинь. Не знаю насчёт Быка, но вот Мороз и Сыч явно не лохи какие-то, но их взяли. Это у тебя голова чугунная, — я постучал костяшками по тумбочке, и Калач засмеялся. — вот и повезло. Но раз взялись один раз… могут и доделать дело. — Да в натуре, начальник, откуда я знаю, чё за блудняк творится? — Калач развёл руками. — Иду себе, никого не трогаю, тут в подъезде хрясь и… очнулся здесь. Башка гудит, как с похмела, только ничё не помогает. — Один был? — спросил я. — Ну, один. — Врёшь, — я пристально посмотрел на него. — Зови адвоката, — Калач насупился. — Без него ничего не скажу. — Адвокаты защищают от многого, — я посмотрел на него, — но не от пуль. А охраны тебе не полагается, мы не в американском боевике. К тебе Чак Норрис или Стивен Сигал не придут, чтобы руки всем киллерам ломать. Да и между нами говоря — будь это фильм, ты бы от них первым огрёб. — В натуре, — он усмехнулся, но взгляд стал невесёлый. — Но ты-то чем, следак, поможешь? Пообещаешь в камеру отдельную засадить, типа чтобы никто не достал? Или как менты из РУБОП приходили, чтобы я всех наших заложил? Да хрена с два! Уже близко. Начинаем его стращать. Я наклонился ближе. — Я знаю, кто положил Мороза и Сыча, — тихо сказал я. — Все убитые — из разных группировок. Значит, это не разборки между братвой. — И кто? — спросил он. — Ну догадайся. Не слушаешь, что в городе происходит? Кто Магу разнёс? Кто китайцев пострелял? Вот и делай выводы, кто мог стрелять. — Да ну, — он махнул рукой. — Небылицы. Сочиняют пацаны по пьяной лавочке про ментов, что всех без суда мочат. — Как хочешь, — я поднялся с табуретки и подошёл к окну. Так, вижу милицейскую машину, пора закругляться. Вдруг сюда идут? Но нет, уехали дальше. — Да никакой «Белой стрелы» здесь нет! — в его голосе послышалась неуверенность. — Придумали это, не бывает такого. Вообще её не существует. Уже поднапугался. Слухи про мифическую «Белую стрелу», группировку ментов, которые мочат бандитов без закона, в городе ходят. Обсуждают, что они якобы в Бекетовске, работают в своей манере, и братва, почуяв, что всех могут призвать к ответу, тревожится. Пусть тревожатся, а Калач говорить будет, до нужной кондиции я его довёл. А я всего лишь вспомнил разговор с парнями, которые обсуждали эти слухи. Но в любом случае, найти, кто пострелял бандитов из разных группировок, нам тоже нужно. Не потому, что мы хотим как-то отомстить, нам-то смысл, мы сами их сколько наколотили. Просто нам нужно знать, насколько сильна угроза нам. И пора додавить братка неожиданными новостями. — Я не из прокуратуры, — я вернулся на место. — И про меня помалкивай. Частный детектив, дело веду. Поэтому молчком, в твоих же интересах. Или… всё, никто на них уже не выйдет. — Вот я и думаю — молодой ты для следака, — Калач посмотрел на меня исплобья. — Хотя как они балакаешь, вообще не отличишь. — Так что это в твоих интересах — всё сказать мне. Потому что менты и следаки своих выдавать не будут, сам понимаешь. — Эх… Ну а чё говорить? — он напрягся и чуть приподнялся на локтях, — Замутил я с тёлкой, пошёл к ней, а в падике кто-то как выскочил! И всё, ничё не помню больше. Ни рожи не видел, ничего. — С кем замутил? — Я не помню, соска какая-то, — Калач задумался. — Блондиночка такая, жопастая, в джинсовке, сиськи — во! — он показал руками, растопырив пальцы. — В кабаке ко мне подошла сама, прикинь. Ну а я чё, рыжий, что ли? Вот и пошёл к ней. — Вчера вечером? — Но-о, — протянул он кивая. — Там у «Дома книги» кабак, я там постоянно бухаю, а её раньше не видел. — Понял, учту. Ладно, Калач, выздоравливай. Но если что вспомнишь — подскажешь. — В прокуратуру звонить? — он усмехнулся. — Я тебе сам позвоню, — «обрадовал» его я. — И ещё одну вещь скажи… кто-то из ваших центровых катается на восьмёрке, грязно-белого цвета, битая. За рулём бычара, в кепке-бейсболке, с цепурой, девок на улице в тачку к себе тащит, — я описал водителя машины, которого сегодня опрокинул Костя Левитан. — Ну, откуда я знаю, кто это? — Знаешь. Так вот, передай, что косяк за ним. Будет отсвечивать — найду, хуже будет. Оставив его в недоумении, я пошёл на выход. В коридоре пересёкся со следователем прокуратуры Антиповым, которого сопровождал малознакомый мне опер из УГРО Атамановского РОВД. Они направлялись в палату, но меня они лично ещё не знали, вот и прошли мимо. А Калач им не скажет, подумает, что они все заодно. А вот двоих человек на втором этаже я знал. Полковник Иванов, одетый как при всём параде, в пиджак с галстуком, ещё и кристально трезвый, и его сын, высокий подросток в спортивном костюме, сидели у приоткрытой двери без всякой таблички. У парня вид страдальческий, будто болит зуб, он держался за ухо. — Ого, какие люди! — сказал я, останавливаясь напротив них. — Не то слово, — Иванов заметил меня и пихнул сына, чтобы поздоровался, и сам протянул руку. — И ты здесь? — Работа, развиваем частную детективную линию. А у тебя здесь тоже работа, товарищ полковник? — Нет, договориться приехал, — он махнул рукой и поморщился. — У пацана ухо стреляло всю ночь. Вчера ездили они на рыбалку с друзьями, ухо продуло. А в детской клиничке лор уволился, в госпитале нашем — в загуле, как всегда. Вот здесь договорился, в отделении прямо, сюда приехал, всё бросил. А куда деваться? Ухо — оно как зуб болеть может. Кто кроме бати-то выручит, а? — Иванов пихнул сына локтём и растрепал ему причёску. — Да ты всех врачей знаешь, я смотрю, Валентин Сергеич, — я усмехнулся. — Если что — к тебе буду обращаться, если что-то заболит. Договоришься. — Пей поменьше, Алексей Матвеич, и ничего болеть не будет. — А я вообще почти не пью. Покурим? — я показал на выход. Раз уж полковник здесь, надо бы это использовать, может, чего подскажет дельного. Он-то особо не жалел, что прибили продажного майора Вербицкого, но кто-то из следователей ФСБ явно должен искать хвосты, и я не хотел упускать это из виду. Пусть в смерти оборотня в погонах обвиняют то людей Маги, то Монгола, но лучше перестраховаться. — Сиди здесь, — сказал Иванов сыну. — Если что, заходи сам, когда позовут. Иванов поднялся, вышел вслед за мной, достал сигареты ещё на лестнице. Поднимавшийся навстречу доктор неодобрительно на него посмотрел, но ничего не сказал. — Не слышно про остатки банды брата Джабраилова? — спросил я. — Не всех же вы повязали. — Не всех, — он поморщился и посмотрел в окно. — А что, есть какие-то зацепки? — Сказал бы сразу. Их так-то лихо разнесли, всю ОПГ засадили и боевикам кровь пустили. Когда такое было, Валентин Сергеич? — Туда им и дорога, — Иванов отмахнулся. — Жалеть не будем. Может, ещё и воров вернём на зону, а то загулялись на воле. Наглеть начали. — Монгола так и прессуете? — спросил я. — Из-за майора Вербицкого? — Мне-то до этого дела нет, ментам всё передаём, Некрасову. Да и сам же знаешь, что Монгол — вор в законе, всё равно ничего нам не скажет. Я уезжал, он как раз у следователя сидел, пальцы гнул, какой он вор авторитетный. Да, ворам запрещено как-то взаимодействовать с представителями власти. По факту, от этого запрета почти ничего не осталось. Кроме того, что за сотрудничество с милицией вора могут прикопать, но это касается любых бандитом. — Кстати, если что, — вдруг вспомнил полковник, — мы ждём следователей из Центра, по Вербицкому будут копать. Могут твоего брата вытянуть на допрос, ведь те два опера сказали, что ему ствол подкидывали по указке Вербицкого. Ну и тебя заодно могут вызвать, будут спрашивать, раз майор в вашу сторону рыл. Такой порядок. — В курсе. Но мы найдём что сказать. Очень много он мне сообщил. И про Монгола полезно. Пусть вор молчит, нам-то важно, как это выставить. Так что немного обсудив дела с Ивановым, я вернулся в машину, подумал и подъехал к ближайшему таксофону. Оттуда набрал Некрасова, он ответил сразу. — Иваныч, слушай, идейка есть, — сказал я. — Монгол сейчас на допросе в ФСБ. Глядишь, что-нибудь и расскажет. — Ты не хуже меня знаешь, Коршунов, — медленно произнёс полковник усталым голосом, — что воры старой закалки чекистам и ментам ничего не передают… напрямую, по крайней мере. — И не надо. Смотри, что передам я. У Дяди Вани на острове есть конторка одна. В ней фуры с рефрижераторами. Один коммерс из соседней области привозит в них мясо и масло, но иногда водку нелегально и дурь бывает. Название точно не помню, там что-то вроде «Главмясо» или что-то в таком духе, ещё советское осталось. Вытряси у прокурора санкцию, мол, поступила информация из надёжного источника, и проверь эти фуры, найди подарки. — Если и найду, — сказал Некрасов, немного подумав, — то к Дяде Ване это не привяжешь. Он формально там никак не связан. — А тебе и не надо привязывать. Это Дядя Ваня сам всё привяжет. Сложит два и два, поймёт, почему его грузы потрошат сразу после того, как Монгол в управу ФСБ сходил. И затаит злобу на пахана. — О как, — он оживился. — Хитёр ты, Лёха. А ты откуда знаешь? — Оперативная информация. Коля, давай уже к делу, пока возможности есть, — начал я его торопить. — Потом уже не будет такого шанса. — Прокурор санкцию не даст. — Делюсь козырем. Тимофей Палыч за бутылку коньяка на всё готов, он тебе не только санкцию даст, он тебя братом назовёт и уважать будет, пока всё не выпьет. Но коньяк нужен хороший. Отправь Глеба купить, он знает, какой купить, с ним сочтусь потом, верну. Решишь один вопрос, а парни твои палок нарубят. — Ладно, займёмся, — отозвался Некрасов уже бодрым голосом. — Я же говорю — с нами дружить надо, мы ещё и воров закроем вместе с Магой за компанию. А некоторых и не только закроем. После этого отправился к Седову, дал поручение разобраться, с какой девушкой встречался Калач. Она может или помнить, кто напал, или быть причастной к этому. Правда, примет он много не назвал, но завсегдатаи кабака и персонал могут подсказать, с кем ушёл браток. Вопрос надо было решать, но тут зацепок не нашлось. Даже сам съездил на место происшествия, опросил соседей. Тишина и покой, никто ничего не слышал. Но попыток не бросал, тут даже наоборот, понял, что кто-то неплохо так шифруется. Остаток вечера я слушал новости и планировал, что дальше. Изрисовал изнанку целого листа обоев, собирая схему и вспоминая, что мне известно. Надо будет обсудить с парнями детали и спланировать следующую операцию уже к будним дням. Следующий день — выходной, я пригласил к себе Юльку для важного и ответственного дела, сам же за ней и заехал. На улице было прохладно, капал лёгкий дождик, который немного намочил ей волосы, собранные в хвост. — И какая в этом романтика? — с усмешкой спросила она, пока я собирал мясорубку. — Ничего более романтичного, чем лепка пельменей не бывает, — я привернул агрегат к столу. — Но можем сходить в пельменную на вокзал, там уже готовые. — Ну уж нет, — Юлька помотала головой. — Будет у тебя потом изжога, и кто потом виноват будет? Юлия Батьковна, да? — девушка засмеялась. Она принесла с собой настоящее фамильное достояние — толстую тетрадь с клеёнчатой обложкой, в которой ещё её матерью записаны рецепты. После начала колдовать над фаршем и тестом, быстро и умело. Учуяв запах мяса, на балкон пришла кошка, которую я давно не видел. Кошка орала за стеклом, пришлось угощать фаршем. После, когда выдалась свободная минутка, развернул свои записи, прикинул, что планируется на вечер. Будет встреча с Седовым, он как раз дал своим информаторам поручение разузнать по стрельбе ночью. Тут и братва ищет, и мы. Кто-то да найдёт. Вернулся на кухню, едва слышно включил радио прослушать новости, не произошло ли чего в городе. Меня предупредят, если что-то получится что-то важное, но я всё равно слушал криминальные сводки. Правда, в новостях обсуждали только Билла Клинтона и Монику Левински, ничего дельного не было. — Лёша, ну ты чего? — спросила Юлька, когда я подошёл к ней сзади и приобнял за талию. — У меня руки в муке! — Да ладно, чё ты? Здесь… — раздался звонок в дверь, и я развернулся. — Кого там несёт? Но это же выходной, дневное время, а по гостям ходить пока ещё принято, причём многие обычно не предупреждали, что идут. Вскоре в квартире стало шумно. — Ну заходите, — я показал рукой, окинув взглядом посетителей. — Пельмени скоро будут. — Да мы тут ненадолго, — Димка по-хозяйски вошёл в квартиру. — О, Юлька, привет! Да дома пол покрасили, всё краской воняет, башка кружится, фу-у-х! А мне бежать надо, опять к этой мегере в соцопёку, ух! Ни минуты покоя, даже в субботу достали. Я газеток, кстати, принёс, как обещал, пачку целую. А мои у тебя посидят, фильм посмотрят на кассете? А у тебя чё есть позырить? — он подобрал кассету и прочитал название на бумажной ленте сбоку. — Восставший из ада? Восставший из зада, хых! — парень хихикнул. — Чё-нибудь другое им включи, — предложил я. — Это не для детей. Его брат с сестрой уселись в кресла. Димка захватил несколько кассет из дома, тут же включил им что-то детское. На экране возникли черепашки-ниндзя из фильма, правда, они тут же начали огребать от Шредера, а Димка уже свалил, слышно только громкий топот в подъезде. И там же с кем-то поздоровался, так что дверь я закрывать не стал. Вскоре увидел поднимающихся знакомых. — А я тут с такой девахой зазнакомился, — прямо на лестнице хвастливо сказал Ярик. — Блондинка? — на всякий случай спросил я. — Не, — брат замотал головой. — Брюнетка, — пояснил идущий вслед за ним Денис. — Видел её. Здесь, правда, ничего нет, — он провёл ладонью у груди, — но на лицо вполне себе. — Да ну тебя, — Ярик отмахнулся. — В своих клубах насмотрелся на супермоделей всяких, вот и нос воротишь от нормальных девок. — Ничего я не ворочу. Я… а ничего, что мы без приглашения? — Денис замер на пороге. — Да заходите, — я затянул его внутрь. — Здесь уже людно. У меня тут мысли есть про китайцев, как их подтянуть, надо бы всё обсудить. — Там Глебыч ещё подтянется с Абхазом, и Валерка тоже, — добавил Ярик. — А Костя тебе звонил? — С утречка, а ещё… во, как раз он звонит. Долго жить будет, в натуре. Брат ответил, но довольный вид тут же исчез, лицо вытянулось. Звонок прекратился, я услышал гудки. — Ща поеду, ноги им из жопы вырву, — медленно и с угрозой сказал он. — Что случилось? — спросил я. — Да какие-то лошки педальные звонят с левитановского номера, — Ярик стиснул телефон так, что он аж заскрипел. — Типа, если хочешь заику снова увидеть… у, суки! — он заметил, как держит телефон. — Десять тонн требуют. — Перезвони им, — тут же сказал я без раздумий, — забей стрелку через час, где им угодно, туда приедем. Нет, лучше мне дай мобилу, сам с ними поговорю. Денчик, ты к Седову мчи, пусть подскажет, кто такие могут быть, в зависимости от точки, и расклад даст. Подготовимся. Ярик, собирай остальных. — Да их Левитан сам уроет! — заявил брат. — Сам — не сам, а кто это такой наглый — нам нужно узнать и осадить. Собираемся! Мысль есть, что нужно сделать. Глава 16 — Ты уверен? — спросил Ярик. — А чё так сложно-то? Сами их не положим? — Так надо, — спокойно сказал я. — А то это мутное дело, нас там могут ждать. Много времени на раздумья не было, а за час боевую операцию безупречно не подготовить, есть риск раскрыться. А брать больше времени на подготовку нельзя, неизвестно, как всё может повернуться. Ещё запаникуют и застрелят Костю. Учитывая, что у нас захвачен самый опытный боец, мы и им рискуем, и тем, что раскроемся сами. Да и заложник ведь, а у нас, несмотря на успешные боевые операции, опыта в освобождении заложника не было. И кроме того, это вряд ли была досадная случайность. Значит, нужно сделать то, что от нас не ожидают. И вот такой вариант наш невидимый враг точно не ждёт. — Позовём кого нужно, они сделают всю работу, — продолжил я. — А мы подберём хвосты и изучим, что происходит. Если что, то вмешиваемся в нашей манере, где у союзника руки не достанут. — Тебе лучше знать, — наконец согласился брат. Стрелка забита за городом, на развалинах очередного завода. Негде укрыть снайпера заранее. Денчик с нами рядом, он будет дежурить в машине с винтовкой, но эффективность в таком случае будет низкой. Остальные тоже возьмут оружие, но когда мы закончим сборы, времени на подготовку останется мало. Да и именно нас там могут ждать, всю группу в полном составе. Поэтому будем полагаться на тех, кто готов отреагировать мгновенно, кто в таких ситуациях варится каждый день. Кто сделает эту задачу лучше и вытащит человека, ну а мы — в своей манере всё разузнаем и сами нанесём удар в самое сердце. Поэтому, закончив раздавать указания, я сделал один звонок. Придётся потребовать вернуть мне должок, но ситуация хреновая, без этого никак. — Ну что, Коршунов, что-то ещё вспомнил? — голос у Некрасова в этот раз был довольным. — Шабуров из СОБРа в городе? — спросил я. — Ну да, а чё такое? — Мы Магу закрыли? — начал перечислять я. — Закрыли. Свидетелей, кто против него показания давал, прикрыли? Прикрыли. СОБРу помогали с этим, когда ты меня с Шабуровым об этом просил? Было дело, да? — Ну, было дело, — согласился полковник. — Что-то тебе нужно, видать. — Да, теперь и мне помощь нужна. Человека у меня братва украла, встреча через час, требуют бабки. Бабки-то мне не жалко, отдам. Да вот нет гарантии, что он выживет. И что нас самих не покрошат там. — Ну ты задал задачку, Лёха, — в динамике раздался шум, потом шаги, потом хлопнула дверь. — Ща, погоди, Шабуров у себя сидит. Дойду до него. — И передай ему, что спасает армейского спецназовца, который в Таджикистане был и Чечню прошёл, столько людей там спас, а его покалечило. Ну, чтобы сразу согласился. Ну и добавь, что проставлюсь в обязательном порядке. — Передам. Снова раздались шаги, а потом я услышал разговор: — Женька, помощь твоя треба. Шибко нужна. — Чё такое? — ответил недовольный голос в ответ. — Занят я. — Да помнишь, как чоповцы нам с тобой помогали свидетелей от головорезов Маги прикрывать? А то им угрозами сыпали, убивать угрожали. — Ну было дело… Дальше я не слышал, но меньше чем через минуту Некрасов сказал в трубку: — Называй точку, подтянемся. И про проставу не забудь… Евгений Шабуров, чернявый усатый мужик, он же глава Бекетовского СОБР, приехал сам. Его я знал по первой жизни, а Некрасов представил нас в этой. Когда закрывали Магу, у майора был личный интерес в этом — люди Джабраилова в своё время застрелили двух собровцев, вот Шабуров и хотел наказать бандита за это. А я предложил помощь фирмы Чернова, чтобы частная охрана прикрывала ключевых свидетелей обвинения по мере возможности. Вот и пригодилось. Знаю, кому можно помогать, кто добро не забывает. — Обложим территорию быстро, — говорил Шабуров, а его бойцы занимали позиции, — пока вы там говорите. Но смотри, что тебе нужно сделать. Полтора десятка его бойцов, и наша группа рядом. Если что, в лесу дежурят Тихий, Хирург и Абхаз, смогут кого-нибудь перехватить при необходимости. Ярик и приехавший Глеб рядом со мной, мы с братом пойдём на стрелку сами, он в бандитских разговорах разбирается, да и я тоже поднаучился. — Первое, — продолжал Шабуров, — пусть покажут захваченного, без этого деньги не отдавай. — Понятное дело, — я кивнул. — Как только ты его увидишь — дай мне знак. Ну или поймёшь, что дело дрянь — тоже зови. Есть очки? Любые. — Да есть, — Ярик достал тёмные зеркальные очки из кармана и протянул мне. — Тогда их сниму в этот момент, — сказал я, сразу надев очки. Они большеватые, но держались. Линзы можно было откинуть вверх — модно так сейчас. — Добро, — Шабуров кивнул. — И сразу на землю падайте, чтобы не мешали. — Договорились, Евгений Степаныч, — я пожал ему руку. — Помогаешь хорошего человека спасать. А после мы с Яриком сели в «Марковник» и проехали дальше, прямо на завод, где стояла та самая восьмёрка, которую я видел вчера. Остановились на залитой бетоном площадке, через трещины в которой пробивалась жёсткая трава. Значит, это центровые наехали на Костю. Если так — мы бы и сами их урыли. Но если кто-то работает именно против нас, такого исхода он может ждать. — Ну чё, пацаны, чё за беспредел? — сразу начал Ярик, едва вылез из машины. — Вы чё пацана нашего похитили? Попутали чё-то? — Ты за базаром-то следи, Коршун, — отозвался стоящий у машины человек в спортивном костюме. — За тебя атамановские не впишутся больше, а пацаны вообще говорят — ты с ментами спелся. Бабки покажи. — Кто говорит? — рявкнул брат, игнорируя требования про деньги. — Ты предъяву обоснуй, Буржуй! — Пацаны говорят. — Какие пацаны? Ты по сути отвечай, а не на пацанов спирай! Чё за базар? И где Костян? Будет номер, если Ярик так их загрузит, что они отдадут Костю. Но нет, не выйдет, за ним больше не стоит бригада, поэтому не боятся. Но он всё равно их может загрузить. Их трое, и вид у них странный. Один — качок в майке, у него на голове свежий пластырь. У второго, парня в красной кепке, опух нос и губы, будто кто-то его крепко приложил кулаком. Он держит ружьё. Третий, белобрысый парень в спортивном костюме, явно самый главный. Внешне целый, но стоит как-то неустойчиво, держится за крышу машины. Прилетело ему, видать. Костю так просто не взять, выдал люлей всем троим. Но с ними его нет, и это плохо. Бандит в спортивном костюме пошёл к нам. Знакомая рожа, как же у него фамилия? Буршин, да, а погоняло Буржуй. — Пацан ваш неправ был, — начал Буржуй, — вот и придётся штраф платить. — Ты мне поясни за это, — негодовал брат. — Чё ты пальцы-то гнёшь? Ты на себя много брать стал, я смотрю. Ты мне про ментов ещё не обосновал. — Обоснуем. А ваш пацан нашего ударил из-за какой-то шмары, — начал перечислять Буржуй, — так дела не делаются, Коршун, ты-то это должен понимать. — А чё твой пацан вёл себя, как какой-то отморозок? — не уступал Ярик. — Я сам видел, как он девок доставал, — он показал на парня в майке, — хотел уж подойти, спросить за это, да он свинтил, сразу уехал. — Да не так всё было! — немного тонким голосом заявил бычок. — У твоего кента корочка ментовская была. — У кого? — брат наклонил голову. — Сам видел? Или со страха придумал? Не, пацаны, это какой-то беспредел творится. Решать всё надо как положено, и не как вы устроили. Или чё, в себя поверил, Буржуй?.. Этот «пацанский» базар затянулся, надо решать иначе, и быстрее. Лить воду из пустого в порожнее, говоря про понятия, и я и сам могу не хуже брата. — Где он? — спросил я. — Привезли с собой? Поговорить с ним хочу. — В укромном месте, — Буржуй смерил меня неуверенным взглядом. — Докажи. Он может с похмелья болеет, а вы у него телефон отработали и пальцы теперь гнёте. — Ты чё? — тут же окрысился он. — А мой брательник по делу интересуется, — поддержал Ярик. — Левитана гони, или с вами вообще никакого базара не будет. Твой пацан косяк упорол, а ты за него вписался. Где Левитан, мляха-муха? — Косой! — рявкнул Буржуй. — Покажи. Из ниоткуда они Левитана не достали, но бычок в майке показал нам очки Кости — с правой линзой, наглухо заклеенной чёрной изолентой. Это точно его, у Кости правый глаз травмирован и не видит совсем, а левый — не очень хорошо. Хотя он говорил, что это результат контузии, и левый понемногу восстанавливается, вот парень и носил эти очки редко. — Где он сам? — спросил я. — Бабки покажь! Не будет бабок, — с надрывом сказал Буржуй, — ищите потом его могилу. — И сами в эту могилу ляжете, — ледяным голосом проговорил Ярик. — Ты, Буржуй, совсем чё-то попутал. Ни одну предъяву обосновать не смог, а сам чё-то лепишь. Вот кто ты после этого? Что-то всё равно не так. Слишком они побитые и грязные. И вид неуверенный, и поведение непонятное, то бабки выбивают, то предъявляют, но без толку, а сами толком на предъявы Ярослава ответить не могут. А ведь не можешь обосновать — всё просто, значит накосячил. Но они будто сами не знают, что делать, всё посыпалось, и чувствуют что неправы, и сказать ничего не могут. Значит, кто-то им командовал, и этот кто-то не с ними. — Ты не из-за бабок начал это, — спокойно сказал я. — Вы вообще, пацаны, влезли в какой-то замес. И останетесь все здесь, потому что вы — пешки. — Ты мне за пешку поясни! — рявкнул Буржуй. — А чего тебе пояснять? Ты и есть пешка. Кто вас подначил на это? Потому что у вас самих на такое бы смелости не хватило, а уж наговорил ты столько, что тебя точно прикопают. Но говорил я с Буржуем, а поглядывал на его сообщников. И не зря. Один бросил взгляд в сторону корпуса завода, но второй его ткнул, заметив это. Есть кто-то ещё. Но разговоры меня утомили. Я снял тёмные очки. — Лежать! — тут же раздались крики со всех сторон. Стрельбы в небо не было, но хлынувшие отовсюду собровцы сразу отбили у бандитов любое желание сопротивляться. Я бросился на землю, притянув за собой Ярика. Ну а собровцы начали ронять бандитов. Только Буржуй оказался умный и не сопротивлялся, остальным досталось. Но его надо допросить, узнать, где вообще Костя. И на кого смотрел тот Косой. — Там ещё кто-то! — я показал на корпус. И вскоре оттуда выволокли четвёртого, мужчину лет двадцати пяти-тридцати в дорогом костюме. Он отчаянно сопротивлялся. — Вы не знаете, с кем связались! — вопил он. — Отпустите, козлы! После того как его угомонили пинком тяжёлого бандита в живот, он замолчал и только лежал в пыли, громко кашляя. Ну а едва я поднялся и собрался было подойти к Буржую, чтобы провести допрос, как у меня зазвонил телефон. — Нашли его! — раздался радостный голос Дениса. — Ты не поверишь! * * * Некоторое время назад — Ну чё, если твои кенты лавэ не привезут — хана тебе, — пообещал Косой гундосым голосом. Костя Левитан пожал плечами и посмотрел в небо. Руки связаны скотчем, но не за спиной. Перед ним вырыта неглубокая яма, лопата воткнута в кучу земли. — Пока не привезли — копай! — продолжал наезжать Косой. — Если не будет бабла — зароем сразу всю толпу! — Сам к-копай, — отозвался Костя. — Меня чехи з-заставить рыть не могли, и т-такой п-придурок как ты т-тоже не сможет. — Да я тебя сам здесь прибью! — ещё один бандит, парень в красной кепке, замахнулся было на Левитана, но тот не шелохнулся. Ноздри красные, из носа недавно бежала кровь, губы опухшие. — Я тебя… — Остыньте, — раздался голос со стороны машины. Кроме Левитана здесь было четверо. Трое бандиты, один — тот самый, кого Костя недавно осадил, когда браток лез к девушке, двое — его кореша. У одного был ТТ с точками ржавчины на затворе, не факт, что он вообще стреляет, ещё было помповое ружьё. А вот этот тип в костюмчике, явно был не из бандитской компании. И что он здесь делает? Взяли Костю недавно, в подъезде, накинулись сразу втроём, со спины. Один, тот, что в красной кепке, получил по морде, но остальные смогли его взять. Четвёртый — самый странный. Он всё время держался со стороны слепого глаза, стараясь не светить лицо. Его слушались, но неохотно. Костя старался подмечать детали, чтобы потом рассказать, потому что дело явно странное, необычное. Будто мелкие бандиты опасались идти на такое, но тут решились. Ну а сейчас безуспешно пытались его запугать. — Копай, кому говорят! — наезжал Косой, чуть не прыгая вперёд. — Вас бы самих кто прикопал, — Левитан начал оборачиваться, чтобы рассмотреть типа в костюме, но ему не давали. Наконец, он взял лопату в обе руки. — Так со связанными руками и к-копать? — спросил он. — А тебе чё, больше всех надо? — продолжал Косой. — Разрежь. Или сам рой. — Да нафиг тебе это надо, Косой? — отозвался третий бандит, судя по всему, самый главный. — Не мельтеши, заманал. Посиди смирно. Он положил ружьё в машину и закурил. — Да тут… — начал было Косой. Пора. Бам! Костя врезал лопатой ему по голове, аж полотно погнулось. Бандит отошёл на шаг, Левитан пнул его в живот, и он улетел в яму. Браток с опухшим носом шагнул ему навстречу, но получил снова по морде, и в этот раз нос был сломан, а во рту что-то хрустнуло. Третий кинулся было в машину, чтобы взять оттуда ружьё, но Левитан огрел по затылку черенком и сразу бросился к последнему, типу в костюме, который выглядел как нездешний. Тот полез под пиджак, но не в кобуру, а во внутренний карман, непонятно зачем. Но раз уж Костя был рядом, он приготовился защищаться. У этого даже была какая-то подготовка, потому что он встал в правильную позицию. Но вместо удара сверху Левитан ткнул его черенком в живот, добавил пинок ниже пояса, а после опрокинул мужика на землю. Бандиты уже собирались вставать, Костя выхватил пистолет из кобуры мужика и заметил, что именно тот хотел достать из кармана. Ого! Так, стрелять в него опасно, могут быть проблемы. Костя забрал оружие и находку, пару раз пальнул в машину, чтобы не расслаблялись, и рванул в лес. Вслед ему матерились, но никто стрелять не стал — слишком быстро он скрылся, да и пушку боялись. Костя отбежал ещё дальше и залёг за сваленным деревом, ожидая погони. Пистолет он отобрал редкий — ПММ, пистолет Макарова модернизированный, на двенадцать патронов, рукоятка толще привычной от старого Макара. Ну а после рассмотрел внимательнее то, что отобрал у мужика в костюме. Ну и дела. Надо предупредить остальных. Он побежал дальше. А в это время у машины бандиты приводили себя в порядок. — И чё делать? — спросил старший. — Ушёл же. — Продолжаем, — проговорил человек в костюме и достал телефон. — Бабки всё равно срубите, скажите, что в укромном месте ждёт. Ничего это не меняет, не успеет он до них добежать… а я всё увижу сам. * * * — В одиночку четверых, — проговорил Шабуров и покачал головой. — Ещё и со связанными руками. И правда — спецура. Он отошёл от нас, продолжая отдавать команды. Задержанных грузили, особо с ними не церемонясь. Ярик посмотрел на Костю, усмехнулся и обнял. — Ну ты могуч, Левитан. Я же говорил — сам всех уроет, в натуре, как котят. — Тебя где схватили? — спросил я то, что меня сейчас беспокоило. — Когда на свиданку шёл? Или с него? — Не, — Костя замотал головой. — Мы н-на вечер забились, я ей н-не говорил, где живу. Лёха, т-тут разговор с-серьёзный. Смотри, что у т-того типа было. Парни сгрудились вокруг меня, разглядывая находку. Это красная корочка в кожаной обложке, тоже красной. «ФСБ России» гласила надпись на обложке, а внутри был снимок того парня, которого взяли с бандитами. Старший лейтенант Трофимов из Следственного управления ФСБ, город Москва. Тот, о ком говорил Иванов, следователь, что расследует убийство Вербицкого, и он действительно решил с нами познакомиться, но необычным способом. Значит, это не простой это кабинетный сиделец, а опытный манипулятор, у которого наверняка есть союзники в городе, ну или начальник у него прожжённый, который всё придумал, пока летёха занимался работой в поле без участия местных чекистов. Они что, хотели посмотреть, какие силы мы привлечём для операции, пожертвовав эту банду? Но мы свои силы не показали. Только знакомства. И хорошо сделали. — И чё делать? — спросил Ярик. — Не показываем её никому, — я убрал корочку. — Пусть его собровцы пакуют, раз документов нет. Пока Москва разберётся, что к чему, мы тут уже всё продумаем. А я пока к Иванову, с ним поговорю. — И чё это даст? — продолжал расспросы брат. — Как что? — я усмехнулся. — Они явно думали, что у нас группа, которая придёт во всеоружии и всех положит, тогда бы они сделали выводы. Но так… мы-то свои козыри не раскрыли, а они — попались. — Так-то да. — И табельный его у нас. Если хочет назад получить — придётся ему с нами договариваться. Ну и выясню заодно, что и как, почему они считают нас угрозой и решили заняться. Ну и в идеале — показать им какое-нибудь другое направление, чтобы они с нами больше не пересекались. Глава 17 — Новый кабинет тебе дали, Сергеич? — спросил я. — Или ты у коллеги отжал? — Освободилось место, я и переехал. Полковник Иванов переселился из старого кабинета, теперь он сидел в помещении побольше и посветлее. Кстати, в том же самом, в котором раньше заседал покойный Вербицкий со своей командой. Здесь недавно сделали ремонт, поменяли окна, поставили кондиционер, а в угол повесили маленький телевизор-видеодвойку. Стены отделаны гладкими деревянными панелями, по углам расставлены кадки с растениями. За спиной у полковника висели герб России, флаг и два портрета, Ельцина и совсем нового директора ФСБ. Назначили как раз на днях. — Ваши ленинградские прут, я смотрю, — я показал на второй портрет. — А ты откуда знаешь, что он из Ленинграда? — удивился Иванов. — Газетки читаю. Ну, все, кто доживёт до двухтысячных годов, будут знать, откуда родом новый директор спецслужбы, который в перспективе поднимется ещё выше. — Ты объясни мне, что случилось, — спокойно попросил Иванов, возвращаясь к делам. — Коллеги прибежали, хотели тебя брать, но я вмешался. Жалуются на тебя, на РУБОП, на СОБР, а я ничего не пойму, если честно. Много криков — мало дела. — Думаешь, я в курсе всего? — я отодвинул стул и уселся за длинный стол для совещаний. — Похитили парня из нашей конторы, с меня деньги вымогали, а его самого могилу копать заставляли. — Ничего себе. — Не говори. Украли его центровые, вот я и попросил Некрасова подсобить, Шабурова из СОБРа подключили, я им как раз помогал недавно. А у тебя был бы здесь спецназ — к тебе бы пришёл. Ну а оказалось, что центровые по указке твоих коллег действовали, представь себе. Костя сбежал, всыпал им по первое число, забрал оружие и документы. А чего ему ещё оставалось? Хотя не перемочил, весело вам тогда вообще бы было. Что-то вдруг вспомнился старый фильм ДМБ, хотя в эти дни он ещё не вышел. Именно сцена, где притворяющийся свиньёй солдат, прячущийся в траве, отобрал у пьяного адмирала кортик и подбил ему глаз. Вот у нас что-то похожее — Левитан отобрал у чекиста табельный и ксиву. Если бы фильм вышел, посмеялись бы с парнями. Но если всё будет хорошо — все вместе ещё посмеёмся через пару лет, когда посмотрим кино и вспомним про этот случай. — М-да, — протянул Иванов, закуривая. — Понятно, что ничего не понятно. Я пришёл не просто так — надо бы выяснить, что эти приезжие задумали конкретно против нас. Недооценивать такое нельзя, вдруг кто-то выяснил именно самую суть, чем на самом деле занимается ГРОМ. Не факт, конечно, могли быть и другие варианты. Вот и буду узнавать, не хочу оставлять всё на волю случая. А кроме того, стоит разузнать ещё один момент — не связан ли этот случай с Костей с теми покушениями на бандитов. Вдруг всё же провокация? Но есть возможность разрулить всё и выяснить большую часть уже сегодня. — Ну давай хоть поговорим с ними, — предложил я. — Ты их должен знать, ну а я тебя знаю, все свои. А то фигня какая-то началась, ёклмн. Ещё центровые придут и стрелять в меню начнут. Раз уж твои коллеги связались с братвой один раз, то и второй раз могут. Не хотелось бы такого, но пока делу ход не даю. — Так давай, — согласился он с нетерпением. — Они бы уже в Москву на всех здесь нажаловались, да там спят ещё. Но вообще, — Иванов задумался. — Поговорить надо, да. Не нравится мне, что с такого начали. Надо работать, но не против друг друга. В столице ещё совсем утро, в Москве рабочий день только начался. Когда там проснутся окончательно, сюда полетят звонки и письма, и проблемы могут быть такие, что разговорами уже не решить. Уже минут через тридцать мы снова собрались здесь. В кабинете появилось два новых человека. Один помоложе, помятый, с царапиной на лбу и фингалом под глазом. Это тот самый лейтенант Трофимов, следователь ФСБ, который следил за стрелкой, явно нарушая служебные обязанности. Его уже выпустили, когда разобрались, что к чему. С ним был чекист поматёрее, его начальник, уже седой. С виду мужик невзрачный, явно пьющий, но по взгляду видно, что умный. Майор Любимцев, как представил его Иванов. Вот этот второй — волчара, наверняка он всё и организовал, придумал, только проконтролировать всё отправил молодого. С ним и надо работать. Где зубы показать, а где убедить. Ну а ещё надо разобраться, в чём их истинная цель. То, что наняли бандитов — методы странные. С другой стороны, я сам такими пользуюсь вовсю, чтобы братва сама разбиралась с братвой. Но для какой цели они всё это используют? Просто нарушают правила для лучшей эффективности, чтобы бороться с врагом? Или же играют грязно, чтобы заработать как можно больше? — Я вот не понимаю, Валентин Сергеич, — начал этот волчара, косясь на меня. — Чего мы с ним говорим? Его закрыть надо, потом допросить. Явное же преступное сообщество, организованная группа. — А закройте, — я посмотрел ему в глаза. — Объясняйся потом всем, с чего это вы натравливаете бандитов на бизнесменов, похищаете ветерана боевых действий, кстати говоря, у которого большие проблемы со здоровьем… — У него-то со здоровьем? — возмутился чекист. — Он Игорю глаз подбил и ствол отобрал! — … и требуете за него выкуп, — продолжил я, не сбиваюсь. — Журналисты эту историю с руками оторвут. Мне уже названивали местные, а когда московские проснутся — тоже начнут звонить. А у вас сейчас самое время такие истории создавать, когда новый директор пришёл. В иное время меня бы тут же утащили в изолятор, а то и в безлюдный кабинет, чтобы пинками принудить к сотрудничеству. В арсенале у матёрых чекистов очень много средств для «убеждения». Но я позволяю себе наглеть, потому что у меня есть козыри. И главный из них — не ксива и не трофейный табельный ствол, и не показания бандитов и собровцев. Главный — то, что полковник Иванов был не в курсе, чем именно занимаются приезжие на его территории. А он хоть и «варяг», приехавший сюда из Питера, всё же прирос к этому месту, заработал репутацию, и ему точно не нравится, что кто-то за его спиной проворачивает дела, мешая ему самому и нападая на его контакты. А уж я давно прописался среди его самых полезных знакомств, много чем помогли друг другу. И вот, возник косяк, который может повредить вообще всему управлению. Особенно в такой сложный период, когда уходит старый директор и назначили нового. И когда в газетах и по ящику активно обсуждают слухи про конфликт Березовского с почти секретным подразделением УРПО в составе ФСБ. Вот и не хватало публичного скандала, что чекисты приказали бандитам похитить человека, будет последней каплей. Вот и говорят со мной, куда деться. А я с ними, пока есть такой шанс. — Да погоди, — седой Любимцев заулыбался, меняя тактику на ходу. Хотя по взгляду видно, что он не понимает, с какого перепугу должен объясняться. — Мы же думали, что это банда какая-то организованная, вот и взялись за работу, чтобы всё выяснить. Методы у нас такие. Попросили коллег, чтобы свели с кем-нибудь из местных. А у тех бандитов как раз конфликт был с тем молодым человеком, вот они как раз хотели его похищать. Вот мы и наблюдали, что будет дальше. Никто стрелять не собирался, просто следили, если что — вмешались бы сразу. Это спецоперация, а не разборки. А тут вдруг СОБР приехал. Раз посчитали нас бандой или того хуже, то ждали, что на стрелку приедет наша вооружённая группа. Почему они так думают? Возможно, они анализировали события и поняли, что есть третья сила в этой войне банд и правоохранительных органов Бекетовска. Решили, что в городе существует хорошо вооружённая сила, которая и поспособствовала гибели Вербицкого. Тем более, убит он был пулей из редкого спецназовского ВСС «Винторез». Значит, чекисты хотели сыграть нагло и спровоцировали? Приехала бы наша группа на стрелку, и что дальше? После этого в Москву отправили бы депешу об этом? Тогда бы уже в ближайшие дни за нами охотился спецназ ФСБ «Вымпел», ну или хотя сейчас это временно называется группа «Вега». Уничтожили бы с корнем, ведь группа, которая сама выносит приговоры без суда — угроза, с которой будут разбираться всерьёз. А тут приехал СОБР, как бы по знакомству. Тоже нарушение правил, но нарушение правил контролируемое, обычное, то, что не пугает. Да и формально нарушения закона нет, ведь похищение состоялось, участие милиции оправдано. Так что у них положение сложное. А у меня задача особенная — убедить их, что такой группы в городе нет и такое в принципе невозможно. Дать полуправду, чтобы направить их рвение в чужую сторону. Потому что если они действуют не по собственной инициативе, то за ними стоит система, которую не победить. Если по собственной — будет проще, на такое управа есть. Надо выяснить всё, изучить их, понять кто это такие на самом деле и есть ли у них скрытые планы. Может, они тоже хотят заняться бизнесом в области? Хотя впиться в денежные потоки Александрова им будет сложно, учитывая его личное знакомство с новым директором конторы. И ещё вопрос — причастны ли эти товарищи к убийству тех бандосов для провокации, или там мутит кто-то ещё? Ну а если эти двое те ещё оборотни в погонах… ну, можно воспользоваться и этим. Не зря же в городе ходят слухи про «Белую стрелу». Бандиты на взводе, и если кто-то укажет им на виновных, вопрос будет решён быстро… Так что варианты были на разные случаи, не зря я обдумывал их перед тем, как идти в управу. Надо всё вычленить, разделить и дальше работать с этим. А пока — болтать. И делать всё, чтобы они поверили в то, что я молодой, ошибаюсь, горячий, зато компанейский, общительный и с множеством друзей в разных кругах, от бандитов до чекистов. Чтобы в принципе не поняли, что у меня есть боевая группа. А то, что после наших действий бандиты стреляются друг с другом — так как ещё с ними бороться, когда наезжают? Теперь попробуем зайти с другой стороны. Любимцев пробует разное, чтобы меня раскусить, так и я тоже так умею. — С вас пузырь, — я чуть улыбнулся и положил на стол ксиву. — Скажите спасибо, что не потерялось. Ну а журналисты могут уйти без сенсации, с Костей поговорю, проставитесь ему — и в расчёте, всё забыли. Трофимов тут же взял документ и открыл. — А где ствол? — протянул он, выпучив глаза. — А я чего, дурак со стволом ходить? Сами же меня и закрепите за это. У меня вот брата недавно в СИЗО держали из-за ствола, и я ещё туда попаду. — Ствол вернём, — пообещал Иванов, глянув на меня. — Заберу сам, принесу. Идёт? — Идёт, — неохотно согласился Любимцев. — Ну, что могу сказать, ошиблись. Бывает. Думали про одно, а наткнулись на другое. Значит, частное охранное агентство? И какие-то услуги. — А я тут с Валентином Сергеичем взаимодействую, бывает, — имитируя хвастовство в голосе, сказал я. — У меня бизнес в области есть, частная охрана. Смогли развиться, в городе такого уровня нет ни у кого. Клиенты к нам тянутся, в том числе приезжие и из Москвы, даже крупный бизнес. Но сам я специализируюсь на другом. Охраной занимаются бывшие менты, а у меня своё направление. — О как, — взгляд старого чекиста стал внимательнее. Костюм у него старый, много раз стираный. Часы — старенький «Восток», ремешок порванный, но аккуратно зашитый. По крайней мере, внешних понтов нет. Но я пока ещё его не раскусил, не увидел, кто он такой на самом деле, нужно будет несколько встреч. В первой жизни с ним не пересекался, но в той жизни и повода у него не было сюда приехать. Но и он меня совсем не знает. У него с какого-то рожна появилась мысль, что мы занимаемся не только охраной или чем-то ещё, но и участвуем силой. Надо убедить в обратном, чтобы он сам додумал, что у нас только инфа. — Линия частного детективного сыска, — сказал я. — Приходит много разной информации про местную братву, часто делюсь вот с Валентином Сергеичем, — я показал на Иванова, — или с РУБОП. Полковник кивнул в подтверждение. — Потому что если копнуть поглубже, то узнать можно много, а клиенту это нужно не всегда. Ну а частная охрана была задействована в деле защиты свидетелей против Джабраилова с моей подачи. Слышали же? Были угрозы свидетелям и судье, а милиции сложно за всем уследить. Позвали нас на помощь, вышло успешно. — Ну слышал про то дело, — Любимцев кивнул, всё ещё внимательно глядя на меня. — Вот я и попросил их подмогнуть взамен. И вот, кстати… тут у меня недавно арестовали брата по сфабрикованному обвинению, говорил уже. Потому что не нравилось кому-то, что мы работаем кое с кем из Москвы. — С Александровым, — Любимцев кивнул. — Ну и что делимся информацией с ФСБ, — я посмотрел на Иванова. — В частности — по китайским грузоперевозкам, по железке через границу. — В которых много кто замешан, — добавил сам Иванов, внимательно слушая меня. — И многие из них — по моей части. — А можете сказать конкретнее? — майор уставился на меня. — А это может сказать полковник Иванов, если нужно, это его отдел расследует, — отозвался я. — Потому что у меня расписка. Но моему брату угрожали, если эта информация будет передана. И всё же — мы пошли по закону, смогли его вытащить. Угроза не сработала. Да, почти по закону. Потому что принцип «как повернул, так и вышло» я знал и повернул, как нужно. — И кто угрожал? — Брат его не знал, — сказал я. — Передал только приметы: высокий, в очках, властный, явно с ксивой в кармане, потому что все вертухаи в СИЗО его слушались и чуть ли не под козырёк не брали. Могу привести брата, обсудим. Да и в СИЗО могут назвать, кто там был. — Да не требуется, — чекист отмахнулся. Я назвал приметы Вербицкого. Да и они сами должны быть в курсе, кто он и чем занимался. Но расследование провести обязаны в любом случае. Вот и надо их натравить на кого-то, чтобы от нас отстали и не провоцировали. — Но работать становится сложнее, вся братва вооружена поголовно, — я усмехнулся. — Стала очень нервная. В последние месяцы было уже несколько крупных перестрелок. Боевики, блатные, атамановские — чуть ли не каждый день стрельба шла. — Понятно, — сказал майор. — Давай тебе попозже позвоню, поговорим. Может, чего подскажешь дельного. Но на выходе, на лестнице, он снова меня перехватил. Правда, его уловку я распознал — майор хотел, чтобы я расслабился, а я ждал такого, поэтому врасплох меня застать у него не удалось. — Но ведь, если ты, Коршунов, собираешь информацию обо всём происходящем в городе, — начал говорить Любимцев с хитрым видом, — то и слухи какие-то должны быть обо всём этом. — Братва говорит, — я произнёс это тише, — что якобы «Белая стрела» в город приехали. Вот они всех москвичей и трясут. Но вообще это всё слухи, да? Я рассмеялся, он хмыкнул, но всё ещё внимательно и серьёзно смотрел на меня. — Но бабки здесь крутятся большие, — сказал я серьёзнее, — и оружие, и наркота через нас идёт. Вот даже Джабраилов, не сам, а брат его, прислал отряд боевиков. И китайцы наглеют, стреляют тоже, а у блатных вообще междоусобица идёт. Опасная у меня работа, так ещё и людей похищают. — Больше такого не будет, — пообещал Любимцев. — Но если что-то выяснишь на эту тему ещё… — Передам Валентину Сергеичу, как договорились. Мы с ним давно взаимодействуем. Прибывший следак-чекист скривился. Ну сам виноват, вызвал бы напрямую, без этой провокации, глядишь, до чего-нибудь бы и договорились. Ну а так пусть работает с Ивановым, и это даёт мне время изучить обстановку получше. — Но между нами, — сказал я тише, — говорят, что Дядя Ваня, местный бандит, давно хочет скинуть своего пахана. И говорят, вызвал каких-то гастролёров, прячем их по разным малинам. Но тут конкретики нет, против кого это он задумал. Ещё, я слышал, кто-то из ваших наехал на Монгола, тот дал ответку, и пошло-поехало, всё-то вора прессуют. — Понятно. Любимцев кивнул, распрощался и ушёл. Это не всё, только первый раунд. Нужно понять, как они связались с местной братвой и какие ещё у них есть контакты. Желательно влезть в эту цепочку, чтобы сливать туда свои данные. Если натравить приехавших и их возможности на блатных или китайцев, можно будет добиться большего, ну и про меня они точно забудут. Будут думать, что это чудак с хорошими знакомствами, который сливает информацию чекистам и ментам, чтобы они прикрывали его основную деятельность. А основная деятельность, как я хотел выставить — охранные контракты с Александровым, о чём Любимцев знать должен. Ну а главное — пока он выясняет всё, мне нужно держать руку на пульсе с остальными вещами, которые тоже нельзя бросать. И причём почти без боевых операций, сейчас мы должны быть кристально чисты. А пока же меня ждал серьёзный разговор с Ивановым, который занял выжидательную позицию и почти не вмешивался в сегодняшний разговор. Сейчас же он ждал меня у выхода, и видно, что у него тоже накопились ко мне вопросы по всем этим делам, и он хотел во всём этом разобраться. Надо и с ним поговорить, объяснить, какую игру я вёл, чтобы он и дальше оставался на моей стороне и помогал отбиваться от своих коллег. Но объяснить ему мог только то, что можно без риска для нас самих и его самого. Глава 18 — Впервые в жизни в вашей столовке, — сказал я, оглядываясь по сторонам. — Это не наша, наша закрылась, — мрачно сказал Иванов. — Открылся частник на её месте. — А вы после такого дела на него не заводите? — я достал спичку из тарелочки. — Она тут не одна. Опасно, кто-нибудь подавиться. — Когда-нибудь заведём, — он произнёс это ещё мрачнее. Столовка располагалась с обратной стороны управы, во внутреннем дворике в небольшой пристройке, из которой пахло перегретым маслом и чем-то жареным. Чекисты ходили на обед именно сюда, так как другая забегаловка поблизости была слишком дорогой. Сегодня я отдал за обед двадцатку и получил за неё пиалу со щами, в которых нашёлся одинокий кусочек жёсткого мяса, варёную гречку с котлетой, в которой риса и хлеба было больше, чем мяса, и компот, который, кстати, оказался действительно неплохим. В качестве салата принесли чашку морковки по-корейски, правда, в ней почему-то было очень много ломаных спичек. — Давай начистоту, Алексей, — сказал Иванов, когда мы уселись в углу. — Хорошо, что ты не стал поднимать вонь, её нам всем не хватало, и все наши это понимают. С СОБР договорились, со всеми договорились, ты промолчал. Ценю. Сейчас вообще не до этого. Я кивнул. Всяческие журналисты сейчас ещё влиятельная сила, могут жёстко проехаться по этой истории, особенно из-за связи с бандитами. Шумиха спасла бы меня в моменте, но в перспективе могло сыграть против — чекисты взялись бы за меня всерьёз. Тут же ещё важно понимать, что это же не просто следаки из центра, тут же кто-то из местных подключался, изучал нас. И не просто изучал — они были в курсе конфликта Кости Левитана с теми быками из центровых. Значит, у кого-то мы на виду. Ну и другой момент — кто расстрелял тех бандитов за один вечер, местные чекисты или всё же кто-то другой? Вот и надо выяснять и подключать для решения полковника, который пока что ещё остаётся одним из главных союзников и готов мириться со многим. Тактика привычная — показать, что я на его стороне, и предложить копнуть против кого-нибудь из бандитов или высокопоставленных коррупционеров области. Причём так, как не принято по закону, но Иванов правила нарушать может, если это даёт эффект. — Наши местные следаки изучают контору Чернова, — наконец-то подсказал Иванов, — ну и тебя заодно, раз ты там не последний человек. — И по какому поводу? — Вербицкий и перевозки ископаемых в Китай, ну и что там ещё перевозят, — он пододвинул к себе тарелку с супом. — Думали, что ты тоже на этом зарабатываешь, раз тесно связан с Александровым и его сыном. Короче, — он задумался, разламывая вилкой котлету, — одно ведомство, но цели разные. Так что будем как-то приходить к одному знаменателю, чтобы заняться тем, кем нужно, а не кто попался в поле зрения. Это я услышал. В целом, такой риск я ожидал, ведь и бандиты думают, что я мучу такие схемы, а в бандах наверняка есть информаторы, кто сливает всё ФСБ. Впрочем, когда на кону большие бабки, может быть и наоборот. Но где есть такой риск — там есть и возможность передать что нужно. А вот без конкретики подтянуть ко мне что-то сложно, так что я плаваю в этом дальше, лавирую и хитрю. — Ладно, ствол-то им отдашь? — вспомнил полковник. — Куда он мне? Забирай. Отправлю тебе потом, а то опасно с ним ходить. — Добро, — Иванов кивнул. — А есть новости про боевиков Джабраилова? — спросил я. — Несколько же осталось. — Тебя это ещё волнует? — он удивился. — На твоём месте я бы задумался, как из этой истории выпутаться. Сегодня разобрались, но вопросов всё больше становится. — А каких? — я отложил вилку. — Я же весь у тебя на виду. Изучаю информацию по своему бизнесу и конкурентам, часто делюсь ей с правоохранительными органами, причём выходит успешно. Ну а то, что братва потом стреляется, так друг в друга, а не в посторонних. — Угу, но с чьей-то подачи, — заметил полковник. — Направляют их, куда нужно. Вот это и вызывает вопросы. — Как работает информация — ты лучше меня знать должен, как и последствия такого. А вот та история на днях, когда грохнули за вечер нескольких братков и одного подстрелили — явно работал профи, кто-то не из бандитов. — И кто? — Я думал, ты мне скажешь, — я откусил кусочек хлеба. — А неплохо, слушай. Вот хлеб здесь отличный. — Угу. А почему я должен говорить? — Иванов напрягся, взгляд стал напряжённый. — Да очень организованно всё вышло, а братва про «Белую стрелу» поёт. — Они про них поют с той стрелки на стадионе пошло, — возразил тот. — А после складов в это верят конкретно. И в управе тоже про это слышали, если ты про это. Да толку-то от всех этих действий, что стреляются? Один ушёл — другой пришёл. — Зато заметил, что в городе стали дурь продавать намного реже? А я новости смотрел, об этом говорили. Главный поток наркоты почти отрезан, только запасы продают и всякую ханку варят, но с этим уж никто ничего не сделает. — Что есть, то есть, — нехотя согласился чекист. — Тогда давай лучше китайцев напряжём, — предложил я. — А то они ждут, кто во всей это истории выживет, чтобы с ним ещё раз обо всём договориться и работать. — Китайцев, — произнёс Иванов и вспомнил про обед. — Дались они тебе. — Потому что они с майором Вербицким работали и будут искать новые контакты среди ваших, чтобы прикрывал. Потому что железнодорожные менты здесь не справятся. Вернее, те, кто мог справиться — давно сидит или их у тех складов покрошили. И вот твоим ребятам самое-то бы на китайцев и выйти, предложить. — Сами посмотрим, — пробурчал он, но мысль явно отложил, чтобы проработать. — Кстати, — я сделал вид, что только что об этом подумал. — А вот твои коллеги, с которыми мы только что говорили… ты их хорошо знаешь? Насколько надёжные? — Ты много хочешь знать, Алексей, — Иванов недовольно зыркнул на меня. — Слишком много. — Так-то это у меня людей похищают и в СИЗО садят, — я хмыкнул. — Не по закону, так по понятиям. Надо знать, чего ожидать. И от кого. — Хм… методы у них своеобразные, — наконец сказал он, подумав секунд десять. — И не всегда такие, что по телевизору показать можно. Но Любимцев — старой закалки, многие старики так работают, кто КГБ застал. Идёт на таран, потом разбирается, что с этим делать. Не удивлён, так и было понятно, что это старый кгбшник. Хотел спровоцировать, не вышло, получил проблем. Но зато мы ничего ему не показали, и у старого чекиста осталось два варианта: готовить новую провокацию или взяться за другие зацепки. А времени у него не вагон, результата требуют быстро. Можно переключить его на китайцев. Хотя насчёт китайцев у меня была другая мысль, особая, связанная с тем, кто победит в схватке между Монголом и Дядей Ваней. Их, возможно, придёт мирить смотрящий, и надо вмешаться, чтобы вопрос закрылся. И ещё — самый сложный вопрос. Кого же назначить той самой «Белой стрелой», которая убивает бандитов, чтобы про нас забыли окончательно? Мы-то точно знаем, что их нет, но нам желательно, чтобы боялись их, а про нас не знали. Чтобы бандиты, менты и чекисты, местные и приезжие, приняли эту версию, но при этом чтобы братва и потом ходила оглядываясь, как сейчас. Я ведь в курсе, что все городские паханы давно покупают глухие чёрные шторы, которые в своих домах не открывают даже днём. Боятся снайпера до усрачки. В китайцев не поверят, зато поверят в реальных ментов, но находить каких-то честных и подставлять не хотелось, на продажных никто не подумает, а какая-то доморощенная банда и не сможет такое осуществить. У группы, которая этим занимается, должны быть подходящие ресурсы, должна быть подготовка, и в то же время — их не должно быть жалко, то есть мы должны выбрать тех ещё мразей. Но ответ пришёл сам собой. Я пометил себе эту мысль, чтобы не забыть, покручу в голове потом. А вариант хороший, и главное — в него поверят. И приезжие следаки-чекисты займутся ими сами… Ладно, это в работе на потом, а пока — нужно подчистить за собой следы и обезопаситься. Поэтому нужно выяснять, что творится в городе, продолжать ссорить между собой блатных и вести себя крайне тихо. Ну и понять, есть ли нам угроза с теми застреленными бандитами и выйдет ли на нас кто-нибудь ещё… С Ивановым расстались без проблем, договорившись, что если что-то выясню про боевиков, которые ещё в городе — тут же ему скажу, потому что они потеряли их из виду. Вернее — если они что-нибудь задумают, потому что я знал, где они могут сидеть, да и Иванов тоже. Но зачем тратить их впустую? Я и подумывал, как выманить остатки боевиков и использовать их против кого-нибудь. Пусть, например, наедут на азербайджанцев, которые поднимают голову и постепенно захапывают себе бывшую овощебазу Джабраилова. Но тут много вариантов. Мимоходом пришла ещё пара мыслей. Я доехал до работы Глеба, вызвал его, и мы пересеклись с ним на улице. Он взял в киоске через дорогу два мороженого в вафельном стаканчике, закрытых бумажным кружком с названием. Оторвал бумажку от своего, огляделся, хмыкнул и приклеил бумажку на стену киоска, где уже были приклеены другие. Развлекается. А жарко, мороженое таяло быстро. — И что чекисты? — поинтересовался он. — Пока договорились, но если они переключатся на кого-нибудь, то будут работать против них. А нам пока желательно не отсвечивать явно, поэтому держимся в стороне от всех наших нычек. В общем, как обычно. — Само собой, — Сибиряк кивнул. — А то всех повяжут, и всё, каюк, пишите письма. — Можно твоей работой заняться, Глебка, и Некрасову заодно подарок подогнать за помощь, пусть показатели поднимет. Две мелкие банды, но всё равно организованные, быстро заберёте, с первого раза, уже на днях. — И в чём суть? — Одна занимается разбойными нападениями, гопники, но опасные, вторая — «почтальоны». Помнишь, как одного поймали? — Помню, — Глеб хмыкнул. — И эти такие же, таким же промышляют, делают вид, что носят пенсии, а сами грабят. И вот что я думаю. Через Седова можно связаться с теми гопниками, какого-нибудь урку пошлёт, предложит им сделать удостоверения почтальона на рынке и промышлять этим. И надо дом подходящий найти, где засада будет. А вторых — предупредить, что у них на территории завелись конкуренты. И указать, куда именно пойдут. Придётся им разбираться. — Умно, — Сибиряк вспомнил про мороженое и доел его парой укусов. — Выживших крепите, всё как обычно. — Само собой. Вот так работать ему нравилось, да и мне тоже — сами не мелькаем, а дело делается. И главное — результат есть. Причём заметный, не просто красивые цифры в бумажках, а ещё понимание, что банды, которые я помнил по первой жизни, уже не появляются или не имеют такого значения, как раньше. Да и старые теряют силы. Так, глядишь, и в позднее время по городу станет спокойнее ходить. Но это мечты, хотя, глядишь, и они осуществятся. Вечером всей толпой встретились у меня дома, Костя как раз вернулся из милиции, где давал показания. В отделе и чекисты были, но тут уж мой разговор с приезжими и Ивановым прошёл не зря: Левитан не упоминал о том, чьи документы видел, а чекисты «забыли» про украденный ствол и остальное. Ну, по крайней мере с Любимцевым договориться можно, и в идеале — работать против бандитов, а не против друг друга. Человек-то он вряд ли покладистый, но пусть лучше копает в другую сторону. У меня собралась вся группа кроме Седова и Валеры Тихого. Валера поехал по делам, я дал ему ключи от своего «Марка», чтобы управился быстрее, обещал скоро приехать и захватить опера. О секретных делах не говорили, потому что в квартире осталась Юлька, но Дима уже забрал брата с сестрой и ушёл домой. Разместиться такой толпой на целой кухне сложно, мы сидели вплотную, и ели пельмени из огромной тарелки. Сварили их, как привыкли — по-сибирски, с наваристым бульоном, в котором плавал лавровый лист. Поперчили, и поехали, только ложки гремели, сталкиваясь друг с другом. Костя ел мало, с жаром рассказывал о своих приключениях. — А он мне говорит — копай, — он размахивал ложкой, постоянно задевая Ярика локтём. — Я говорю — не буду, он мне п-пушкой тычем в морду. П-потом лопату взял, как их давай там гонять! — Да хватит уже! — Ярик не донёс ложку до рта, пролив немного на колени. — Левитан, угомонись, заманал. — И никто главное за мной не п-побежал, — Костя усмехнулся. — Зассали. — Да мы их видели, — я кивнул. — Рожи такие, что кирпича попросили, и им его уже дали. Парни засмеялись. — А на стрелку полезли, как лохи какие-то, — Ярик оторвал от батона хрустящую корку. — Чё-то мычат, пояснить ничего не могут. Нафига и полезли? — Ну так назвался клизмой — палэзай в жопу, — в своей манере сказал Алибек. — Велено было залупаться, пришлось огрэбать. — А с остальным что? — с тревогой спросил Денис. — Да порешали почти всё, — вкратце сказал я, — надо будет только собраться ещё раз, собрать данные, спланировать. Глеб с Седовым как раз пару бандочек закрепят перед уходом, и к нам. А дальше — прорвёмся. — К-кстати, — Костя снял часы и протянул мне. — Забери, без них лучше похожу. А то понты одни? — И как их не забрали? — я надел «патеки» на запястье. — С такими часами и выкуп не нужен, хватит на всё. — Да дома руки мыл, снял, и б-без них вышел. Так дома и лежали, — он отмахнулся, поймал самый толстый пельмень, надкусил и скривился. — А это что? — А это Юлька лотерею устроила, — догадался я, — и ты победил. Она, стоя у окошка, ехидно улыбалась. Шутка-то ещё лёгкая, Косте просто попался пельмень, набитый скрученным стеблем зелёного лука, петрушкой и лавровым листом. Когда не ожидаешь такого, вкус очень резкий, сбивает. Но могло быть и хуже. — Это к удаче, — сказала Юлька, пока Левитан продолжал кривиться. — Хоть не красный перец, — заметил Ярик. — А в армейке тогда помню, уже когда вывели, скинулись, купили фарш, муку, слепили пельмешек. И Вовчик, он тогда ещё живой был, положил туда монету, долбо***б. Сопля тогда кусанул, слышим — хруст, и всё, кабздец котёнку, зуб сломал, ха! У него зазвонил телефон, он достал и ответил. Встревоженное лицо сразу разгладилось. — Да, Зая, конечно, — промычал брат. — Подъеду, само собой. — Опять кто-то новая? — Юлька удивилась. — Опять, — Денис пожал плечами. — Нашёл. Зато вот Левитан на свиданку идёт вечером, да? — Угу, — Костя сразу напрягся. Я всё подозревал, что его могли выманить, но время совсем не билось, ведь встреча с рыжей девушкой запланирована на вечер. Раненый бандит Калач ещё в больнице говорил мне про девушку, с которой встретился, но которая пропала, когда его подстрелили. Про эту девушку мы так ничего и не выяснили, хотя в том кабаке опросили всех. Её помнили, но никто не знал. Так что решили, что у Кости с этим не связано. А вот что за девушка у Ярика — я не знал, делал вид, что не спрашиваю, но выяснить хотел. Просто чтобы удостовериться, что нет проблемы. На первый взгляд, и здесь не бьётся — Калач описывал свою знакомую как грудастую блондинку, а Ярик, по словам Хирурга, встречается с брюнеткой без особых объёмов. Но я-то был знаком с Риткой-клофелинщицей, которая умела перевоплощаться так, что не узнаешь, и разок даже задействовал её в одной из своих схем. Вот и знал, что такие вполне могут использовать парик или фальшивую грудь. Так что надо бы здесь удостовериться, что это не очередная провокация. Огромная тарелка пельменей закончилась, пили свежезаваренный чай. Алибек пролез через всех и ушёл в туалет, Костя намазал масло на «юбилейное» печенье и сверху положил второе, Денис с трудом разжёвывал китайскую конфету с Мао Цзедуном с таким видом, будто боялся сломать зуб. — Брат, дай «Марковник» свой, — попросил у меня Ярик, громко швыркая чаем. — Съездить надо успеть, раз пока тишина. — «Марк» у Валеры… а мы с этого дня оставаться в городе поодиночке не будет. Ден, скатаешься с ним? — спросил я и протянул ему ключи от «Крузака». — Да, канеш, без базара, — Хирург пожал плечами и взял ключ. — И чё, он теперь от меня ни на шаг? — возмутился брат. — С собой брать? — Так надо. Меры предосторожности никто не отменял, раз такая тема идёт. — Лёша, а ты меня увезёшь ещё? — попросила Юлька, выглядывая из комнаты. — Дома обои клеить будем, газеты хочу забрать сегодня. В прихожей как раз лежала толстая пачка, это занёс Димка. Он раньше иногда продавал их с самого утра вместе с соседом, но сейчас он выполняет разные поручения в конторе, зарабатывает лучше, и на подработки больше не ходит. Даже петь в парках и кафе перестал. А вот купленные когда-то газеты остались, они старые, Юлька давно их просила, вот он и притащил. — Вот тогда сейчас и увезу, — я кивнул. Она пошла собираться в комнату, я допил чай. — Смотрите, какой Коршун у нас на фотке, — раздался громкий голос Абхаза, вернувшегося на кухню. — Уже и в газэтках про нэго пишут. Он развернул шершавый лист и показал нам. — Во, помню! — Ярик оживился. — Меня тогда Некрасов прессовал по этому делу, засадить хотел. А я вообще не при делах был, это Центровые замутили, барыгу хлопнули. На чёрно-белом фото на развороте газеты была много фотографий, а кричащий заголовок, набранный большим шрифтом, гласил: «Братва убила директора завода. Все обвиняемые на воле». Даты старые, ещё мартовские. Среди бандитов был и Ярик в спортивном костюме и вязаной шапочке, снято зимой, у его старого «Марковника», который он давно продал. Журналисты раздобыли его личное фото. — А, помню дело, — сказал Глеб, присмотревшись — Центровые, видать, его грохнули, да, так и не раскрыли. — Эх ты, К-коломбо, — Костя хмыкнул. — Надо было раскрыть. — Да там вообще сработали чисто, без улик. Ну а эти, — Сибиряк показал на газету, — всё напутали. Да фотки посмотрите. Видите? Я взял газету и расправил. Писали про центровых, но на фотках — братва из разных группировок. Я сразу узнал Поджигу и Наума, ныне убитых, сидящего сейчас Магу и уже мёртвого Шаха. Были и другие братки, журналисты на фото не скупились, но всё напутали. Это разные группировки Вот Ярик, вот ещё кто-то из братвы, я его не знал, убит ещё весной, вот Калач, которого я недавно видел… и стоять! Вот и Сыч, а дальше были фото Быка и Мороза, тоже недавно убитых выстрелом в лоб. То есть кто-то использовал это как список к действию? Маловероятно, но не исключено. Или кто-то мстил тем, кто здесь записан? — Пацаны, смотрите, — Глеб тоже увидел закономерность. — Тут все, кого недавно мочканули. Это чё, кто-то стреляет в тех, кто здесь указан? Мы все посмотрели на Ярика, а он с недоумением на нас, ещё не понимая, что мы увидели. Так, схема совсем непонятная, данных не хватает, но закономерности есть. Значит, существует вполне себе немалая вероятность, что это всё — одна и та же история, тем более подстреленный Калач тоже был на снимках. От такой угрозы отмахиваться нельзя. Дело нечистое и пока ещё непонятное, но вмешаться нужно, или будет поздно. А в чём суть такого нападения — выясним по ходу дела. — Когда ты встречаешься с той девушкой? — спросил я у брата. Глава 19 Не вовремя, конечно, это всё случилось, потому что у Дяди Вани и Монгола всё стало как-то тихо, надо бы их напрячь, чтобы суетились. И остальные бандюги тоже расслабились, скоро снова начнут действовать в своей обычной манере. Но не бросать же мне родного брата. Надо или убедиться, что угрозы нет, или встретить её достойно, пока враги не ожидают такого. — Да, может, в натуре, случайно так совпало? — гадал Ярик, стоя перед зеркалом. — Мало ли, тут в каждой газетке бандитские рожи, — он пшикнул на себя одеколоном. — Да и мочат у нас братву только в путь. — Давай уже быстрее собирайся, Коршун, — Глеб взял с дивана рубаху, бросил в него и уселся туда сам, — Лёха правильно говорит — если бы мы на такие приметы забивали, то покрошили бы нас ещё давно, надёжно, раз и всё — пишите письма. Лучше пару часов потратить, но зато знать, что проблемы нет, чем потом на твои поминки приходить. Да шевели уже батонами! — А если она ни при чём? — спросил Ярик, задумавшись о чём-то. — Тогда свалим, и развлекайся сколько хочешь, — сказал я. — Глебка, ты звонил в отдел? Что там конкретно по этому убитому директору, про которого статью писали? Мы сидели на съёмной квартире Ярика, где он собирался на свиданку, а мы готовились к засаде. Это не паранойя. Как и говорит Глеб, на угрозы надо реагировать своевременно. Лучше перестраховаться, чем облапошиться, и кто-то из нас погибнет. Второго шанса ведь больше не будет. Так уж вышло, что когда избавляешься от одного бандита, это задевает интересы другого, и уже он работает против нас прямо или опосредованно. Игнорировали бы все эти сигналы — нас бы раскатал ещё Поджига, а то и Наум. Вот мы разобрались и с ними, и с остальными, поэтому мы живы всем составом, городская братва давно умылась кровью, а много невинных людей до сих пор живы и даже не знали, что уцелели чудом. Ведь могли же умереть в разборках или как-то ещё. — Слушай, не так уж и много выяснили, — сказал Глеб, потом вдруг сматерился, поводил рукой по дивану и чертыхнулся — выпирала острая пружина. — Как ты здесь сидишь, Коршун? — Да здесь всё разваливается. В свою хату бы переехать, — Ярик с внимательным видом расчёсывал волосы перед зеркалом. — И что дальше? — поторопил я Глеба. — Ну, короче, дело по этому убийству было так. Приехал тип с Питера, меньше тридцатки, молодой ещё, при деньгах. Решил купить цементный завод под Бекетовском, который за карьером, тот как раз едва выживал. Вложил туда бабки, закупил оборудование, по зарплатам раскидался, собирался восстанавливать производство. Чё-то пошло, и к нему пришли местные братки. — Как обычно, — я кивнул. — Стоял никому не нужный, а как деньгами запахло — бандиты подтянулись. — Вот-вот. Вот как с Александровым было. Но Александров — калач тёртый, а вот у парня того такой наглости не было, да и знакомых вроде тебя тоже. Нашли труп в лесопосадках, короче, со следами утюга и паяльника. Сердце не выдержало пыток, короче. Но один хрен, завод потом у его компаньонов отжали. — И кто его? Ты говоришь, центровые его убили? — я посмотрел на брата. — Ага, за них базар тогда шёл, — он напялил на руку поддельный «ролекс». — А наши говорят, что Атаман за этим стоял, а именно бригада Наума, — Глеб посмотрел на Ярика. — А я-то чё? Я не при делах, б** буду, братан, — Ярик помотал головой. — Не в курсах, если там Наум чё-то мутил. — Да там завод тот оформлен на разные фирмочки, но почти все ведут к Атаману так или иначе. Завод по итогу, кстати, разорили, руины стоят. Так что зря тот парень сюда приехал. — Ну, будет ещё один пунктик, когда займёмся Атаманом, — сказал я. — Но всё равно знать надо, и кто статью написал, и почему разные банды там указаны? — Да от балды писали, — Глеб пожал плечами. — Это Шафранов писал, старый мудила, он вообще не парится. Да и между нами — не он пишет, за него студенты на юрфаке статьи рожают, по двадцать баксов за статью. — И я мимо такого заработка прошёл, когда учился, — я усмехнулся. Сборы продолжались. Помимо внешнего лоска, нужно и оружие. Его приготовил Валера. У него рука после того ранения работала почти полноценно, разве что иногда тянуло, так что в операциях участвовать может сам. Но с оружием есть нюанс — боевое брать было опасно, когда за нами идёт такая слежка. Зато у нас был козырь — почти у всех есть лицензия охранника с правом ношения оружия и целый арсенал гладкоствола, включая легальный. Да и из дробовиков можно стрелять, отследить их намного сложнее нарезного. Поэтому у клуба будет дежурить конторская тачка, в которой будет Валера, Алибек и Костя, которых я вчерашним числом оформил в ГБР — группа быстрого реагирования при ЧОП. Если что — вообще вызовем милицию, чтобы запутать того, кто устроил засаду. Но вот это на крайний случай, если всё же будет большая засада. Если же нет, справимся иначе, как бы даже по закону. Перестрелку лучше не затевать, в первую очередь надо проверить, есть ли слежка за братом, кто её ведёт, и по возможности нейтрализовать одиночного врага. Встреча Ярика с девушкой, которую он почти не знал, пройдёт в ночном клубе «Феникс». Там серьёзная охрана, с оружием нас не пустят, но зато убийца тоже не пройдёт со стволом, разве что он знает обходные пути. Я думал, что, скорее всего, у киллера планируется такая же схема, как с Калачом и остальными — девушка, при виде которой у Ярика должны отключиться мозги, выведет брата куда-нибудь в укромное место, якобы для плотских утех, но на месте будет ждать киллер. Глеб раздобыл мне копии протоколов осмотров мест происшествия с каждого убийства, я их изучил и уже знал, что те двое бандитов были убиты в один вечер, но в разное время. И они находились достаточно близко. Операция спланирована хорошо, осталось только понять, сколько человек могло в ней участвовать. Это я Некрасову и Иванову пел, что для таких ликвидаций нужна целая толпа народа, чтобы отстали. Но на деле сам бы провернул такие ликвидации меньшим количеством исполнителей, нашей группы хватило бы с лихвой даже на пятерых. Полковники поверили, но они и не знали, что из тех троих убитых один наш — блатной по прозвищу Сыч. Двое убиты кем-то одним, и третий ранен им же. Так что может быть меньше задействованных людей, и вариант с одиночкой тоже не исключён, особенно если он где-то купил или раздобыл данные по своим целям. Он бы успел завалить тех двоих, время на это у него было. Один был убит у себя дома недалеко от вокзала, ещё один — на съёмной квартире, которую сам и снял. И ещё хватало времени подстрелить Калача поздно ночью, того ранили позже всех. Может, убийца следил за всеми заранее, ну а для приманки мог нанять проститутку. Короче, надо изучать обстановку у точки, так что я приехал раньше и сидел тихо, осматривая всё совместно с Денисом. На улице зарядил дождь, что немного облегчало нам задачу, ведь посторонних резко стало меньше. Мы проверили, кто остался снаружи, приоритет сначала был отдан машинам. В одной сидели кавказцы, но они тут же свинтили, когда мимо проехал уазик «гонорейки» — милицейской группы немедленного реагирования. Ещё в одной сидели мрачные парни, но они оказались травокурами и тут же свинтили, когда купили дозу у приехавших на чёрном джипе цыган. Сами цыгане тоже быстро уехали, а мы их пометили себе на будущее. В итоге в клубе толпа, у входа очередь, никого подозрительного снаружи нет, ночью он бы сразу привлёк внимание. Я решил идти внутрь, проверять всё там, пока основная группа будет караулить снаружи. Не похоже, что действует несколько человек. Да, профи бы мы хрен увидели, но всё равно, или группа киллеров совсем маленькая, или вообще действует одиночка. Одиночку обнаружить сложнее всего, но тут была зацепка — та девушка. Надо посмотреть на неё. Ну и радио мы слушали, вдруг снова решат замочить нескольких? Но это вряд ли, это первых жертв получилось спланировать, теперь момент упущен. Точки риска — туалет, на случай если знакомая Ярика поведёт его туда для понятно каких целей, и там будет кто-то ждать. Ещё опасное место — проулок за клубом, ну и подъезды ближайшего дома. Недалеко была пятиэтажка, из окон подъезда которой хорошо было видно клуб. Засада могла быть и там. Жителям не завидую из-за такого соседства, ведь посетители клуба явно зассали все подъезды, поэтому на каждой двери стоял кодовый замок. Но коды подобрать легко, часто их пишут рядом, этим занялся Алибек, заодно посмотрит, закрыты ли чердаки. Впрочем, убийца вообще мог снять квартиру заранее. Посадил бы в засаду Дениса, да ему сейчас нельзя светиться, как снайперу, на него сразу падут подозрения. Поэтому страхуемся иначе, а Денчик идёт со мной в клуб осматривать всё своим зорким глазом. — Погнали, парни, — сказал я, когда закончили обсуждать, и сам подъехал к клубу на своём «Крузаке». Я зайду туда первым. Перво-наперво надо понять, есть ли слежка за Яриком в клубе, сколько их. Также нужно поговорить с девушкой, выяснить, что знает она, а там уже брать на живца, если там окажется, что это небольшая группа или одиночка. Или понять, кто именно работает против нас, чтобы планировать уже конкретно против них. У меня при себе пейджер на чужое имя и мобила для экстренных звонков. В клубе также будет Глеб. Пока у него милицейская ксива, он пройдёт спокойно куда угодно. Но Сибиряк здесь больше на случай если всё пойдёт совсем не так. Ну и Денис будет рядом, он в этих клубах смотрится естественно, и он наблюдательный, как и положено снайперу. Остальные на улице, следят за обстановкой. В общем, главная цель — разведка. Стрельба нам не нужна, но и быть мишенями для киллера мы тоже не собирались. Туц-туц-туц-туц! Басы слышались уже на улице. Включённые фары «крузака» выхватывали падающие капли воды. Кого-то тошнило за мусорными баками. Я вышел из машины, закрыл дверь и нажал на пульт сигналки. «Крузак» моргнул фарами, а я пошёл к входу. Костюм дорогой, часы ещё дороже, на лице тёмные очки, ну а сам я наодеколонился и пополоскал рот коньяком, чтобы быть немного поддатым. А то будет странно, что трезвый, в клубах все бухие. Если идёт слежка и меня знают в лицо, то будет выглядеть, что сюда подкатил пьяный брательник Коршуна со своим закадычным приятелем-собутыльником Денисом Александровым. Вся же братва думает, что все чоповские контракты с нами заключены из-за этого. Секьюрити на входе поводили передо мной металлоискателем и пропустили. Клуб тёмный, тесный, громкий. Басы долбили так, что это отдавалось где-то в животе. Пахло разлитой выпивкой, чем-то кислым и потом. Стробоскопы на потолке слепили. Лето, поэтому танцующие на площадке больше были раздеты, чем одеты. Слова песни разобрать невозможно, но явно играла какая-то иностранщина. Кто-то пьян, а кто-то явно под кайфом. Какая-то малолетка давай упрашивать Денчика купить ей коктейль, какая-то рыжая девица в белой майке без лифчика под ней и миниюбке всё засматривалась на меня, но она слишком перепила, чтобы подойти и не споткнуться. Вот и споткнулась. В основном здесь молодёжь, включая совсем малолеток, которые пока ещё вполне себе могли накидаться выпивкой без всяких запретов. Есть и бандиты, но мелкие, серьёзных людей здесь нет, они ходят в места подороже, где фейс-контроль строже. Да и им привычнее кабаки и сауны. Никого подозрительного сам я не увидел, никого не заметил и Денис, зато он же показал на нужную нам девушку. Стройная, в обтягивающей майке с открытым животом и короткой юбке. Брюнетка, причёска короткая, видна татуировка на левом плече. Хотя вполне может быть переводная, на этот вечер. Миловидная, но косметики на ней слишком много. Это проститутка, у меня уже взгляд на таких намётан. Сидела себе у стойки и оглядывала зал профессиональным взглядом, но когда к ней подходили всякие подпитые мужики, то отшивала их. Один, лысый в красном пиджаке, проявлял настойчивость, но его отогнал вышибала. Она участвует в схеме или нет? Могли заставлять угрозами, подкупить или у неё может быть какой-то интерес. Вышибала вряд ли в деле, она могла ему приплачивать за свою безопасность. Так делают часто, ведь здесь много пьяных. Прошлись с Хирургом по помещениям, но следов засады не видно, на нас никто не реагировал. А уж если идёт слежка за братом, то всё равно как-то бы заметили и меня. Видеонаблюдения в клубе нет, по камерам следить не выйдет. Да и было бы — там качество такое, что особо и не увидишь ничего. Я достал мобилу и набрал номер, но сразу сбросил. Это условный сигнал, что пора входить главной цели. Ярик приехал на моём «Марке». Зашёл в клуб и сразу направился к барной стойке, где его ждали. Он приобнял ту девицу, без всяких церемоний хлопнул по попе и сел вплотную, положив руку на бедро. Ну, надеюсь, башка у него при виде девушки не отключится. И я ему твёрдо говорил: не пей, могут сыпануть какой-нибудь отравы. Да и он сам наученный, недавно из-за этого проблем огрёб. Звуки неслышно из-за грохота со всех сторон, но я почувствовал, как вибрирует пейджер. «Какой-то тип трётся у тачки К.», — прислал мне Валера. Так, это он про Коршуна, но внутри клуба на Ярика так никто и не отреагировал. Ну как сказать, реагировали как на меня — крепкого молодого парня при деньгах, который ещё и выглядит хорошо. Подозрительных рож в клубе хватало, но всё равно, не больше чем обычно… Первый этап — допросить девушку так, чтобы не увидел тот, кто за нами наблюдает. Но если и увидит — мы сами зырим по сторонам, заметим его реакцию. Вот и начинаем. Я поднялся и пошёл через толпу, Хирург двигался чуть в отдалении. Какому-то бухому парню в майке что-то не понравилось, он сначала брыкнулся было на меня, но отошёл, заметив Дена, думая, что с ним будет справиться полегче. Пьяный начал прыгать перед Хирургом, размахивая кулачками, но он был слишком пьян, а нам некогда. Ден с усталым видом отпихнул его в сторону, и парень, потеряв равновесие, рухнул на колени, больше встать не смог. Ярик меня заметил, но вида не подал. Он начал что-то шептать своей подруге с таким видом, будто ему совсем невмоготу, и хочется уйти. При этом показывал на туалет, где у нас одна из возможных точек засады. Девушка захихикала, но замотала головой и начала показывать на выход. Мол, не там, а где-то ещё. В туалет идти не хочет. Да без проблем, мы и к такому готовы. Ярик качнулся, будто пьяный, и пошёл в туалет сам, а я сел на его место. — Занято, — холодно заметила она и бросила взгляд на сторону. Бритоголовый вышибала собрался было идти ей на выручку, но заметив недовольный взгляд Глеба и краешек его ксивы, высунутой из кармана, остался на месте с таким видом, будто его это всё не касается. — Я ненадолго, — сказал я и отодвинул от неё бокал, но взял его и принюхался. — Воду пьёшь, надо же. Не водку и не коктейли. Хочешь остаться трезвой. Хоть бы сок налила. Ну, это точно уже не сигнал, а тревожный колокол, что она здесь не для развлечения, а для дела. Но ей-то зачем стрелять в клиентов? В Бонни и Клайда решила с кем-то поиграть? Вряд ли, скорее всего, её наняли, чтобы выманить цель. Нанимать каждый раз новую девушку опасно, проговорится, матёрый киллер такую бы зачистил сразу после дела. Но зачищать их каждый раз не менее опасно, чем оставлять, в городе бы уже пошли слухи о мёртвых проститутках. Может, он работает с ней одной? Пообещал ей бабки, угрожает, чтобы молчала, а потом хрясь по голове, и избавится от неё навсегда, когда станет не нужна. Значит, будем блефовать, исходя из того, что есть кто-то, кого она боится, и выполняет все его пожелания. — Что нужно, начальник? — её взгляд тут же изменился. Приняла за мента, но я не против. — Как тебя? Даша? — я внимательно смотрел на неё. — Парики, значит, любишь, и груди накладные, да? Но сегодня без этого хлама, парень и так купился. Ну, есть на что. — Вообще не понимаю, что ты мне чешешь, — голос стал злее, взрослее, более хриплым. Она закурила. — Так смотри сюда, Даша. Неужели сама не догадываешься, к чему всё идёт? Грохнут и тебя, когда станешь не нужна. Думаешь, никто не вычислил, что сначала ты встречалась то с одним, потом с другим, а их потом нашли с дыркой во лбу? — Если надо чё — вызывай повесткой, — Дарья собралась было вставать. — Ты не про повестку беспокойся, — я наклонился к ней. — Думаешь, я как на тебя вышел? А потому что тебя опознали, запомнили. Ты носила парик, — я показал ей на голову, а потом ниже, на грудь, — и накладные сиськи. Зашла в подъезд, твой компаньон сделал дело — стрельнул в башку бандиту. Бабки тебе пообещал за помощь? Так братва про тебя в курсе, вопрос времени, когда тебя найдут. Как думаешь, что они с тобой сделают, когда попадёшься? А если я нашёл, то и они тем более могут. Она собралась было бежать, но Денис стоял сзади, отсекая путь к отступлению, да и Ярик был поблизости, чтобы не оставался один. Поэтому девушка применила другой приём из своего арсенала: губы задрожали, лицо скривилось, глаза стали влажными. — Рыдать не поможет, — сказал я. — Ты лучше скажи, кто с тобой работает, и что ему нужно. Пошли-ка подальше отсюда. Разговор продолжили подальше от танцпола, чтобы не приходилось орать, ну и чтобы возможный наблюдатель видел как можно меньше. А кто подойдёт смотреть — сразу и запалим. — Да не знаю я! — воскликнула Даша. — Сказал, что заплатит тонну баксов, половину сразу дал. Говорит, что выманить надо куда-нибудь, и всё. Спать ни с кем не надо, ну, может, разве сиськи помацают. А потом, через неделю, всё закончится, и он ещё заплатит. — И ты поверила, — я хмыкнул. — Я чё, дура? Он знает, где я живу. У меня мать больная дома, — голос стал злее. — Кину — будет там ждать, не уеду же. Вот и хожу, может, грохнет его кто-нибудь, и мне спокойнее станет. А тут вы… — Кто он? — Не знаю, не видела. Он в тёмных очках ходит, на жигулёнке ездит, в кожанке вечно ходит, в очках тёмных и шапке-пидорке. Говорит — в лицо мне не смотри, запомнишь — худо будет. А так — ничего не сделает потом. — Надо же, какой совестливый, — я взял из чашки на стойке пару орешков.— Куда ты его должна была выманить? — я показал на Ярика. — Во второй подъезд, в 15-й дом, здесь рядом, — не задумываясь сказала она, называя тот самый дом, который мы заметили. — Типа у меня там квартира, туда и идём. Вчера ещё должны были, да чё-то сорвалось, сегодня забились. — Какой номер квартиры? — Да не сказал, да нет там ничего. Мне только в подъезд завести и всё. — Один он? — резко спросил я. — Да один-один! Всегда один. — Жучки на тебе есть? — Не-а, — с усмешкой сказал Ярик. — Чё думаешь, я её щупал весь вечер. Ни одного, в натуре. — Тогда пошли, — я огляделся. — Куда? — она встрепенулась. — Поработать. Тебе же заплатили, вот и надо отработать. — Я не пойду, он же… — Он на улице? — Да, — неохотно сказала Дарья. — Ждёт с биноклем у подъезда. В прошлый раз так ждал. — Вот и идёшь с ним, — я подозвал брата, — куда сказано, чтобы тот мужик тебя видел, будто ты цель в засаду ведёшь. Там не мелькаешь, в подъезд не заходишь, садишься в уголочке, голову держишь ниже плинтуса, и всё закончится быстро. А я сам прослежу, чтобы тебя не задело. Потом валишь, я тебе даже доплачу. И молчишь, в твоих же интересах. И тогда точно не найдут. Повезло ей, что убитые братки были из разных банд. Будь они все из одной — её бы уже вычислили. Но пока такое преимущество только у нас. Правда, это всё равно не отвечает на вопрос, кто пристрелил бандитов, не связанных между собой ничем кроме статьи в газете. Зато мы не зря подсуетились, так бы подстрелили Ярика. Значит, работаем дальше, делаем засаду, но осторожно, чтобы не подстрелить никого постороннего и чтобы нас не достали. Мужик стреляет хорошо, поэтому будет ждать в подъезде, ведь вряд ли у него там квартира. Впрочем, может палить из чердака или из машины, но он предпочитает работать тихо, палить близко и наверняка. Ладно, времени было мало, но проработали мы много вариантов. С одним из них и начинаем — маскируем Дениса под Ярика, чтобы запутать слежку на случай, если у убийцы есть сообщники. Тогда устроим ещё одну засаду. И главное, что теперь знаем про точку, где нас точно ждут. Не уйдёт, поймаем и узнаем, кто это такой. Возможно, что всё-таки против нас работает киллер-одиночка. Только на кой ему это всё надо — большой вопрос. Глава 20 Сначала из клуба вышел Денчик в таком же пиджаке, как у Ярика, и в таких же зеркальных тёмных очках. Прошёл он через чёрный ход, где его на всякий случай прикрывал Левитан. Это не просто так, мы хотели увидеть, есть ли дополнительная слежка в клубе и за его пределами. Прикрывать — так по полной. Простая предосторожность. Но никто не шелохнулся, снаружи никто не ждал, значит, киллер и правда один. Поэтому мы пошли работать в указанном подъезде. Ещё до того, как вышел Ярик с этой Дашей, к подъезду подошёл Абхаз с пакетом, в котором громко перекатывались пустые бутылки. Форму чоповца он сменил на неброский спортивный костюм. Абхаз курил снаружи, якобы ждал девушку и пытался ей дозвониться, и заодно пытался определить, кто следит за клубом. Но у входа в дом не было никого, время позднее, все спят. Значит, киллер уже занял точку в подъезде, и мы можем подобраться к дому со стороны, как можно ближе к стене, чтобы он не увидел нас из окна, пока будет следить за клубом. Тем более, во дворе нет ни одного фонаря, все давно разбили. Работаем успешно, команда уже слаженная, понимаем друг друга без слов. Конечно, чувствовали бы себя увереннее, если бы нас прикрывал Хирург, но Денчику пока нельзя брать в руки снайперскую винтовку. Кому-то можно подняться на верхний этаж, киллер пропустит одного-двух человек, сделает вид, что курит. Но опытный мокрушник сразу поймёт, что никто из нас так и не вошёл в квартиру, он сделает выводы, после чего сбежит или откроет огонь. Поэтому мы решили сделать другую схему, более наглядную. — Давай без шуточек, — ещё до выхода говорил Глеб проститутке таким тоном, каким могут говорить только менты с «ночными бабочками». — В твоих же интересах, чтобы всё прошло гладко. Тогда он до тебя не доберётся и отомстить не сможет за то, что выдала. — Будто я шутки шутить люблю, начальник, — недовольно отозвалась та. — Не та ситуация. Приступаем. Нужно будет проверить охотничьи инстинкты нашей цели, как он себя поведёт, когда охота пойдёт не по плану. Выйдет он наружу или нет? Должен, и к этому мы готовились. Ярик пьяной походкой шёл из клуба, держась за девушку, и громко хохотал. По пути постоянно запинался, и это должен видеть киллер. А мы готовились. — Ща блевану, — громко объявил Ярик метров за тридцать до входа в подъезд. Немного переиграл, но пойдёт. Алибек, ждущий этого сигнала, сделал вид, что дозвонился, и пошёл наверх, гремя бутылками. Идти ему на пятый этаж. От него уже разит водкой, он тоже шатался. Если что, у него под курткой бронежилет, в кармане готовый к бою пистолет. Его цель — напасть на киллера со спины, когда тот рванёт вниз. Взять мы его хотим живым, но главный приоритет — чтобы никто из нашей группы не погиб. Мы делаем всё, чтобы выманить стрелка с его позиции, которую он облюбовал. Вот и играем в свои роли… Ночь какая-то душная, нас доставал комар, настырный и злой, так и жужжал рядом с ухом. Полетав у меня, он добрался до Кости, но тот одним движением прибил гадину, схватив прямо в воздухе. Говорят, что у людей, у которых видит только один глаз, теряется координация, но по Левитану это не сказать. Впрочем, он мог адаптироваться, спецура же. А в городе тихо, ведь уже за полночь. Свет в окнах дома погашен почти везде. — Ща блевану, — ещё громче сказал Ярик, наклонился и издал своеобразное рычание. Услышав это, я вспомнил вдруг времена, когда мы ещё учились в школе. Вот и помню, как он однажды вернулся ночью с дискотеки и всю ночь пугал унитаз такими звуками. А сейчас старался на всю катушку, чтобы все услышали. Выходит реалистично. — Да ну тебя нахрен, — произнёс брат пьяным голосом и махнул рукой. — Погнал я домой, в натуре. — Да тут рядом уже! — неуверенно сказала проститутка. — Вот уже, пришли почти. — Я поссать, — Ярик отходил всё дальше в сторону контейнеров с мусором, но так, чтобы его нельзя было подстрелить из окна. — Потом домой. Сработало, в подъезде раздались громкие торопливые шаги — кто-то бежал вниз. Как я и думал, киллер, увидев, что засада сорвалась, решится стрелять в тёмном неосвещённом дворе. Вот и побежал, пока не поздно. И вот дальше было сложно. Левитан поставил ему подсечку, но мужик в вязаной шапочке удержал равновесие, сразу влепил подбежавшему Валере Тихому под дых и опрокинул Дениса, но выстрелить из очень большого пистолета с глушителем не смог, мы ему не дали. Ему добавил Костя, я схватил за руку, держа пистолет, чтобы он при выстреле пальнул в небо, никого не убив, а сзади налетел Абхаз, со всего маху саданув мужика по затылку. Но крепкий мужик никак не унимался, тут уже Ярик бросился на помощь, и все остальные. Но угомонить его смогли, только когда Сибиряк влепил ему в морду и показал ксиву. — РУБОП! — рявкнул он. Если это чекист или кто-то с ними связанный, он будет качать права или показывать свои документы. Но нет, мужик вдруг обмяк от неожиданности, а обозлившийся Валера со злости врезал мужику по челюсти. Тут-то он и притих окончательно, а Валера начал потирать отбитые костяшки. — Ну и злодей, — пробурчал Ярик. — Едва взяли. Присмотрелся к мужику в лицо. Вроде где-то видел когда-то давно, но лично не знал, имени не помнил. Мы потащили его в машину, разберёмся потом. Если кто остановит — содействовали РУБОП в поимке подозреваемого, тем более, было за что его паковать. Погрузили в машину, я дал этой Даше денег, как обещал, и напомнил, чтобы помалкивала. Это же в её интересах в первую очередь, это у неё будут проблемы, если братва привяжет её к тем трупам. Мужика увезли в гаражи на моём джипе, в один из тех, который мы раньше использовали как арсенал. Сейчас он пустовал, давно всё вывезли из него, но место пока не забрасывали. Крепко его связали и начали проверять, кто это такой и что у него было при себе. Никаких документов в скользкой ветровке не было. Под ветровкой — майка-тельняшка, на плече вытатуирован то ли тигр, то ли барс с оскаленной мордой. Такие татухи иногда набивали себе военные, но в 90-е можно было рисовать всё что угодно, никого кроме зеков их значение не интересовало. Мужик сильно загорелый, ему уже за сорок. И пусть он уже не совсем в форме, судя по выросшему брюху, но выучка и сила остались. У него был при себе нож, с клеймом, на котором можно было разобрать: «Randall made, Orlando FLM». — Америкосовский, — сказал Костя, оглядев внимательно при свете фонарика. — У нас у инструктора т-такой Рэндалл был, т-трофейный, с Вьетнама привёз. Этот, возможно, тоже трофейный, хотя вряд ли мужик, судя по возрасту, успел бы побывать во Вьетнаме. Нож из углеродистой стали, поэтому потемнел от времени, но за ним ухаживали — клинок смазан тонким слоем масла. Видно, что точили часто, судя по царапинам, и заточен он остро — брил волоски на руке, что тут же продемонстрировал Костя. Клинок очень длинный и достаточно широкий, с фальшлезвием на обухе. Рукоять из какой-то чёрной пластмассы с подпальцевыми выемками, шершавой, но приятной на ощупь, есть гарда из латуни, всё пригнано аккуратно, без зазоров. В основании рукоятки есть маленький компас. Ножны из простой коричневой кожи, с кармашком, в котором был точильный камень. Но больше внимания привлёк пистолет. Большой, характерной узнаваемой формы, будто увеличенный пистолет Макарова. — Стечкин, — сказал Валера. Левитан помотал головой. — А-Пэ-пэ-пэ… — он поморщился, но выговорить никак не получалось, здесь он сильно запнулся. — АПБ, — пришёл я ему на помощь. — Автоматический пистолет бесшумный, на базе Стечкина. Костя закивал. — У старшого т-такой в Чечне был, вместо автомата носил. Он подсоединил к рукоятке пистолета металлический рамочный приклад, который мы нашли при мужике. А глушитель уже был накручен. Всё готово к бою, магазин на двадцать патронов снаряжён полностью. Из этого ствола замочили тех бандосов, значит? Мужик особо не скрывался, но явно, что у него есть серьёзная подготовка. Сейчас можно купить любой ствол, но бандосы не очень любили Стечкин или АПБ — дорогие, большие и тяжёлые, а скидывать жалко, так что брали в основном для понтов. Зато из такого можно стрелять очередями, а забугорные аналоги с такой возможностью, вроде автоматических модификаций «Беретты» и «Глок-18», стоили в разы дороже. И патроны к отечественным стволам достать проще. Мужик уже очухивался, а я вспомнил, где его видел. В первой жизни, но не лично, только фотку в газете и по ящику показывали. Как раз сидели тогда с Димкой, пили пиво, и он тогда рассказал, что к чему. Всё же жизнь меняется из-за наших действий, потому что к этому моменту он уже должен был быть мёртв. В той жизни мужик хотел грохнуть Наума, бывшего бригадира, под которым ходил Ярик. Напал в подъезде, но грохнул какого-то другого бандита, и Наум уцелел, а мужика после этого нашли и пристрелили, бросив на улице. В этой жизни Наума больше нет, вот мужик и живой. А ведь Наум тоже был в газетке… Раз выучка есть, то недооценивать не будем, поэтому я подозвал поближе Костю, чтобы помог справиться на случай, если мужик выкинет какой-нибудь фокус. В гараже светил только фонарь, но мы направили его на мужика, чтобы он пока наши лица не видел. — Взяли, значит? — хрипло проговорил мужик, щуря глаза. — Ну, мочите, значит, раз взяли. — А за что тебя мочить? — спросил я, держа в руке его пистолет. — Давай сначала поговорим. Но будешь выделываться — сдадим ментам, на тебе уже две мокрухи и два покушения. Так что советую говорить честно, быстро и без всяких выкрутасов. А я подумаю, что дальше. — Да делай, чё хочешь, — не уступал тот. — Чего хочу? Хочу говорить — вот и говорю. Так уж вышло, что одна из твоих целей — мой младший брат, поэтому мы вмешались и тебя взяли. Прокололся ты, хотя прятался умело. Но мне всё равно стало интересно, почему ты стреляешь именно в этих братков. Поэтому ты здесь, а не в ИВС или где похуже. Так что давай сначала — кто такой и где служил? — Александр Строгов, — неохотно сказал мужик. — Служил в Афгане. — И где именно? Призывников так стрелять не учат и такое оружие им не дают. Явно не на китайском рынке ножик купил. Я взял его нож, подобрал лежащую рядом газетку и провёл лезвием по тонкому газетному листу. Острая сталь легко его рассекла. — Всё равно не поймёте, — сказал Строгов, выдохнув. — Чтоб понятнее было — спецназ ГРУ. — Оно и видно, что спецура. Костя посветил на газету и фотку убитого директора завода, но я уже помнил, что фамилия у того была Строгов. Эту фотку я и показал ему, скрывая остальные. — В сыновья он тебе не годится, а вот в братья вполне. Брат твой? Фамилия одна. — Угу. — Слушай, слова с тебя тянуть надоело, — я сложил газету, но далеко не убирал. — Давай-ка сам начинай, что к чему. Почему именно этих бандитов? С чего ты взял, что это они твоего брата завалили? — С чего взял — с того и взял, — никак не хотел он отвечать. — А ты в курсе, что это разные группировки? — спросил я. — Ты вот не местный, тебе кого указали — того и мочишь. А тут два варианта: или ты врёшь, или кто-то просто показал тебе на тех, кто мешает, а ты сразу взялся мочить по чьей-то указке. В любом случае — валил ты хоть и бандитов, но с твоим братом никак не связанных. Это немного его обозлило, но сбило бронелобость и упрямство. Строгов, наконец, стал говорить. В целом, мы уже и сами догадались насчёт причин, тут он ничего нового не сказал. Младший брат Антон решил заняться бизнесом, приехал в наш край, работал долго, в какой-то момент сказал, что у него проблемы, а вскоре перестал выходить на связь. Через несколько дней было найдено тело со следами пыток. — Отговаривал, небось? — спросил я. — Я же и советовал ему вложиться, — пробурчал Строгов. — Всё лучше, чем пропивать, дело полезное сделаешь, и сам заработаешь, и людям поможешь. — Во как. А за чей счёт этот банкет? — За его. Деньги-то к нему липли, чутьё на них было, да держать их не умел. В приватизацию ваучеры не потерял, скупал их сам по дешману, потом продал кому надо и когда надо. Потом в МММ вкинулся, но ничего не потерял, а заработал в несколько раз больше. Как чуял, когда вывести надо было. А вот тут чуйки не хватило. Замучали его до смерти, суки. Вот и сами себя в могилу зарыли. Вид решительный, голос твёрдый, уверен в том, что делает, на сто процентов. Ну, тут я его понимал. Сколько я гонялся за Басмачом после того, как тот моего брата. Просто действовал я в той жизни иначе, не так эффективно, как сейчас. — И ты приехал разбираться, — я проверил его пистолет. — С оружием, решил всех мочить. Почему именно этих? — Заплатил, мне назвали имена, — он кашлянул и посмотрел на меня. — Курить хочу. Я кивнул, Костя подал ему сигарету и помог подкурить. Спичка осветила лицо Левитана. Строгов затянулся. На лице видны кровоподтёки от ударов. — Кому платил? — спросил я. — Менту одному, по рекомендации, он в частных детективах ходит. Говорит, вёл это дело, знает все детали. За две тысячи баксов подсказал, кто брата моего порешил. И твой брательник, — он кивнул на силуэт Ярика, безошибочно его угадав, — среди них. Коршуновы, значит. — Чё-то ты гонишь, батя, — тут же отозвался Ярик. — Развели тебя, как лоха, а ты повёлся. Не трогал я твоего брательника, даже не видел никогда. — Все вы так говорите, — пробурчал Строгов. — Короче, слушай сюда, — я наклонился ниже. — Менты дела не ведут, он бы так не сказал. И явно свою работу сделал хреново, потому что вот все твои цели — вот здесь, — я бросил газету перед ним, — ты даже газету не видел, сыщик? — Не понял, — он поднял голову и сощурил глаза. — Да кинул он тебя, сказали же. Ничего он не искал, никакие дела не вёл. Вот и смотри, — я кивнул на газету и направил на неё фонарь, — журналисты сделали статью на «отвали», а детектив просто её взял и назвал тебе всех, кто здесь написан. Ну а ты палить начал, не разбираясь. Хотя выслеживал их хорошо, надёжно. Да и с той проституткой хорошо придумал, хотя из-за неё и попался. Так бы и не поняли, что за нами киллер ходит. Мужик замер, пытаясь обдумать всё, что услышал, но такое он явно не ожидал. — Так кто его тогда убил? — былой суровости и невозмутимости в голосе уже почти не осталось. — Может, конкуренты, что маловероятно, — сказал я, — потому что это был единственный цементный завод в округе. Или братва. Но не какие-то рядовые бойцы, за которыми ты охотился, а кое-кто покрупнее. — Кто? — Посиди пока, — сказал я, — подумай, а мы пока покурим. Так, что мы имеем? Мститель-одиночка, серьёзный спец, приехал разбираться с теми, кто убил его брата. Приезжий, грамотный, но доверчивый. Надо бы выяснить, кто этот детектив, и действительно ли он назвал цели лишь бы побыстрее срубить бабла? Или решил направить Строгова по ложному следу, зная, кто причастен на самом деле? Надо бы разобраться. Как и то, по какому принципу были указаны фамилии и фото в газете. Чья-то халатность, ведь кто-то говорил, что эти статьи пишут студенты… или же умысел? Надо ещё проверить тех, кто пока ещё жив, но упомянут в статье. А пока мы вышли в ночную темноту. Где-то рядом засел сверчок, один-единственный на всю округу. Со стороны железной дороги слышно, с каким грохотом сцепляют составы. Где-то на трассе на полной скорости проехала машина. Со стороны вокзала слышно нечёткое эхо голоса диктора, которая объявляла о прибытии поезда. — И куда его? — тихо спросил Ярик снаружи. — Подумаю, — я вдохнул свежий воздух и посмотрел в сторону города. — Так-то мочить его не за что, — сказал брат, размышляя с задумчивым видом. — Меня порешить хотел — так вроде понял, что попутал, порешали. За братков тех — ну, точно не нам за это спрашивать. А раз Атаман того пацана приговорил, то и можно этого Строгова подтянуть против него и… — Погоди, Ярик, — прервал я. — Он братков стрелял грамотно, и тебя чуть не подбил. Но работает неаккуратно, вот мы на него и вышли. Другие тоже могут, ёклмн. Он не местный, всего не знает. Если продолжит стрелять — на нас кто-нибудь ещё подумает, особенно если узнает, что мы с ним говорили. Поэтому отпускать его на волю не вариант, попадётся. — Боец грамотный, — заметил Денис. — Как Валеру приложил, да и меня тоже. Едва взяли. Может… — К нам? — я помотал головой. — У нас так-то не госучреждение, чтобы так легко попасть. Я каждого знаю лично, и мы все в деле должны такого кандидата увидеть. Надо понимать, что человек станет одним из нас, а не просто отомстит и махнёт на всё рукой. Это склад характера нужен особый, кто готов как мы рисковать, но своего добиваться. Надо осторожнее, мужики, вдруг это чекисты хитрят. С них станется. — Да вряд ли. — Но вот как-то использовать против Атамана… тут надо подумать, — я замолчал на несколько секунд. — Тогда одним махом решить пару проблем, потому что Атаманом рано или поздно придётся заняться. А пока же у нас есть ствол, из которого Левитан замочил Сыча, и теперь появился ствол, из которого убиты остальные бандиты. А это — козырь, который может сработать в нужный момент. Как и раньше, добиваемся своего не только грубой силой, но и хитростью. И каждую возможность используем полностью. Но это всё мысли, надо решить, что делать с этим Строговым прямо сейчас. Глава 21 — И чё решил? — спросил Ярик. — Давай сначала чай попьём, — предложил я. — Там термос был в машине, и Юлька бутерброды приготовила. Что решил? Ещё решаю, продумываю варианты. Но вроде бы удалось донести до Строгова, чтобы он понял, что занимался совсем не теми целями, и за моим братом охотиться не должен. Мочить нам его не за что, нам те бандиты были никто, а киллера Мороза, которого завалил спецназовец, я бы рано или поздно сам достал. Но отпускать Строгова на вольный выпас тоже нельзя, он уже показал, что может попасться, ведь он не знает местные порядки. Строгов хоть и крут, но он не Чак Норрис из боевиков, чтобы в одиночку бороться с мафией… Костя взял нож, чуть поскрёб по лезвию большим пальцем и удовлетворённо хмыкнул, но пожалел верёвку, которой были стянуты руки Строгова, и развязал её. Тот потёр предплечья, а Левитан вернул ему нож. — Теперь давай так, Александр, — я сел напротив него. — Расклад такой, что мы про тебя знаем, и среди нас есть действующие сотрудники милиции из УГРО и РУБОП. Ствол твой у нас останется. Будешь действовать против нас — утром уедешь в СИЗО, да и вообще, мы найдём тебя везде. Это не угроза, это я тебе обрисовываю перспективы, чтобы ты понимал, что против нас действовать нельзя. — И зачем мне действовать против вас? — А вот это ты мне ответь. Но в любом случае, кто-то дал тебе цель, и среди них оказался мой брат. Мне нужно знать, кто и почему. Чтобы понимать, это была случайность или целенаправленная подстава. Двоих ты грохнул, нескольких убили раньше, в списке осталось немного. — Мне всё равно надо знать, кто… — Кто убил твоего брата? — догадался я. — У нас есть подозрения и наработки, но ты пока сиди тихо. Ярик, как Атамана зовут? — я повернул голову назад. — Забываю всегда. — Юрченко Андрей Борисыч, — отозвался тот. — Человек это достаточно влиятельный и серьёзный, охрана дорогая, а сам он параноит, к нему так просто не подберёшься. Если попадёшься — то попадёшься и подставишь нас, а нас уже подозревали в твоих трупах. Так что сделай себе и нам услугу — жди. — Сидеть на жопе ровно? — упрямился Строгов. — Кто тебе сказал, что ничего делать не надо будет? У нас есть хороший сыщик, умелый опер, расскажешь ему о своём брате. Тогда поработаем, посмотрим, откуда идут хвосты и как. Будет конкретика против того авторитета — расскажу. Будет возможность — помогу подобраться. Понятно? — Понятно всё, кроме одного, — он внимательно вглядывался в меня и остальных. — Пацаны, а вы кто вообще такие? Менты такие речи не ведут. — А про это тебе знать рано. — А раз знаете, что он виновен, то чё его, в суд что ли тащить, доказательства искать? — Он уже виновен, — отрезал я. — И много в чём. Но знать надо, что только он замешан, а не кто-то ещё. Атаман хоть и выглядит тупым, но на деле он хитрый и жестокий, вот только в городе есть люди и похуже. Ну а суд… суды разные бывают, Саня. Договорились? Сидишь и ждёшь, подсказываешь, а потом решаем, что и как. Я протянул ему руку, он её пожал. Пальцы у него сильные, как тиски, но мы с братом в детстве не выпускали эспандер из рук, сдавить не сможет. — Поживи в гостинице, — сказал я, — местной кухни попробуй, город изучи получше, но никуда не встревай, будь на связи. Тебе позвонят утром. Брать его в нашу группу пока не собирался. Самая неудобная причина — он старше большинства из нас почти в два раза, офицеру спецназа в возрасте подчиняться молодым парням явно не захочет. Я сейчас молод, но давно нашёл подход к Иванову и Некрасову — ключевым союзникам, к Александрову — ключевому клиенту, а парням доказал, что способен принимать верные решения, которые приводят к успеху. Поэтому и командир. У нас из старых есть Седов, но мы вербовали его особым способом, так что он влился быстро, ну и он не участвует в боевых операциях. Ну а Чернов с меня пылинки сдувает, лишь бы я ему выгодные контракты приносил, и сам он не в курсе нашей деятельности. А если бы и был — давно бы смирился. Так что пока Строгова не берём, но потом посмотрим, как он себя проявит, если это потребуется. Атаман-то крепкий, непотопляемый, в той жизни его смогли сместить только снизу, менты и городские банды его так и не достали, поэтому придётся комбинировать хитрые и силовые схемы. Пока же дам поручение Седову, чтобы кто-нибудь из его «подопечных» присматривал за нашим новым знакомым, ну и надо будет допросить на всякие подробности. А мы пока посмотрим, в чём там суть с этой газеткой… Поспать не успел, едва вернулся домой, как позвонил Денис, говоря, что отец срочно вызвал его в Москву для важного разговора. Вот Хирург и сорвался в аэропорт на ночь глядя, чтобы вылететь ранним утром. Пока необходимости в снайпере нет, он часто занимается семейными делами, не забивает на них, и командировки у него случаются регулярно. Он из-за этого переживает, но я давно знал, что Денис с нами не навсегда. В какой-то момент он будет занят в бизнесе отца целиком. Но всё равно, учитывая, через что мы с ним прошли, он сможет оказывать поддержку в разы круче снайперского огня. Ещё одного снайпера найти можно, а вот такой богатый и влиятельный союзник будет только один… Начать расследование решили с самого простого: явиться к конкуренту и всё разузнать. Раз у нас пошла линия частного детективного сыска, то и всех, кто занимался этим в городе, мы знали, ну а Строгов назвал того, у кого был. Это был Василий Лукин, и что странно — это не бывший мент. Обычно в такую профессию идут менты или следаки, у кого ещё остаются контакты с прошлой работы, ну или журналисты, натасканные на подобном. Этот же раньше был адвокатом, и не думаю, что много понимал в своей профессии. Но у него были исполнители, кто фоткал неверных мужей или жён, и знакомства, которые позволяли пробить какого-нибудь человека по милицейской линии. Ну и кто-то из его людей организовывал слежку в рамках закона или без него. И всё же Строгов пришёл к нему, а ему дали рекомендацию бывшие компаньоны его погибшего брата, которые уже вернулись домой. — Ты пойми, — говорил Строгов в машине. — Какую получил зацепку, по ней и пошёл. Какие ещё варианты были? В суд идти? Да бесполезно. А потом в глаза племянникам смотреть. Два пацана у Тохи было, девять и шесть лет, теперь без бати расти будут. — И он тебе всё раскопал, — произнёс я, показывая на вывеску. — Сказал, что всё. Дал фамилии, адреса и где найти, но сначала заплатил. Это здесь, ща я его… — он начал открывать дверь. — Посиди, мы хитрее сделаем. Позову — зайдёшь. Взял с собой только Валеру, он парень крепкий, сойдёт за моего телохранителя, особенно в костюме и тёмных очках. Ну и если что — сможет кому-нибудь крепко врезать. Ярик в машине, он, если что, зайдёт вместе со Строговым, Глеб подежурит неподалёку, он сегодня нужен как мент. Детективное агентство «Око», как гласила вывеска, размещалась в центре города, между ломбардом, который, как я помнил, никогда не задавал лишних вопросов, откуда у клиента ценности, и рестораном, в подвале которого было оборудовано нелегальное казино. Так что проигравшим не надо было бежать далеко, чтобы заложить что-нибудь и проиграть ещё. На входе сидел короткостриженный мужик в камуфляже, который пялился в экраны с камер видеонаблюдения. Кто-то из ЧОП «Тигр», не особо большой, но не бандитский. В основном сидят в таких маленьких конторках и небольших магазинах. Когда я подошёл ближе, то увидел, что смотрел он совсем не на видеонаблюдение. На одном экране показывали не кабинет или улицу: хитрый охранник включил на кассете фильм «Воздушная тюрьма» и смотрел, думая, что никто этого не видит и не слышит. — Здравствуйте! — белокурая секретарша в приёмной с трудом отлипла от экрана компьютера. В зеркале, висящем позади, видно, что на маленьком экране были открыты не отчёты, а пасьянс «Косынка». Дверь шефа приоткрыта, слышно, как кто-то печатает. Или нет… судя по звуку из колонок, совсем нет. — Доброе утро. У себя? — я показал на дверь. — Контрактик нужно заключить, проверить местных компаньонов. Только что прибыл из аэропорта, вас мне рекомендовали друзья. Позвонить заранее не успел. — Сейчас узнаю, примет он вас или нет. Она поправила юбку и вошла в кабинет, но дверь за собой не прикрыла. Шеф сидел за компьютером, но не работал, а играл в какую-то игрушку, где он рассекал на машине, сбивая пешеходов. Старенький Carmageddon, хотя сейчас-то он совсем новый. И звуки были соответствующие — громкие крики и звуки ударов. Вдвоём они начали торопливо пытаться закрыть игру, но никак не получалось — комп вдруг завис и ни на что не реагировал. А контрактов у них не особо много, раз никто не занят делом, а играют себе и смотрят фильмы. Значит, пометим себе более актуальные данные: у этой конторы скорее всего другие цели, а детективная деятельность — прикрытие для основной. Кто их крышует? Атамановские, вроде как, хотя странно, что в списке, переданном Строгову, был киллер этой группировки. Или зачищают опасных для себе людей? — Вас ожидают, — сказала секретарша, появляясь на пороге. — Кофе или чай желаете? — Кофе, — отозвался я и показал на Валеру, который сел на кожаный диванчик. — Ему тоже. Оставил Тихого снаружи, сам зашёл внутрь. Кабинет тесный и прокуренный. Во главе стола сидел толстый усатый мужик с лысиной на голове. Костюм ему явно большеват, но зато видна золотая цепь и часы с позолотой на руке. Перед ним стояла дымящаяся пепельница, полная окурков. Экран компьютера светил синим, на нём застыли белые буквы от ошибки. Так и не отвис. Лукина я в первой жизни знал, но не особо, мы с ним почти не пересекались, поэтому что это за человек я сказать пока не мог. Вижу только, что курил он много, и едва встретив меня у порога, закурил ещё раз. — Андрей Шевцов, — представился я, выдумав имя наугад. — Прибыл утром из Питера. — О, я был там, — оживился Лукин. — Был там и не раз. И как вам наш город? К нам, кстати, ссылали декабристов из ваших мест. — Буду знать, — равнодушно произнёс я, усаживаясь за стол. — Коньячку? — сразу предложил радушный хозяин. — Пока нет. Сразу бы перешёл к делам, если не возражаете. — Как угодно, — он плюхнулся на своё место, и кресло под ним заскрипело от натуги. — Если честно, я даже не знал, что вы приедете. Меня никто из знакомых не предупреждал. А так бы я подготовился. — В Питере сейчас жарко, люди крутятся, забывают. А мне ждать некогда, вот и приехал. Вопрос срочный, откладывать было нельзя. — Понял. Но знайте — вы пришли в лучшую детективную фирму города. Другие даже близко не подошли к нам по уровню профессионализма. — Мне ещё рекомендовали другую фирму, — сказал я, усмехаясь про себя. — Какую? Фирму Чернова? Там одни менты и молодёжь. Это вообще охранники, тонкую работу сделать не смогут. Да и охранную, между нами говоря, тоже делают спустя рукава. — Надо же, — протянул я. — Буду знать. Он действительно не знает меня в лицо? Даже не интересуется, чем занимаются конкуренты. Или хитрит? Да не похоже, что хитрит. А вот я хитрю, вот хочу выяснить что-нибудь ещё. Ну а нужный момент будем говорить совсем по-другому. — Короче, к делу, — я положил руки на стол, чтобы он видел часы. — Я хочу выкупить законсервированный золотой рудник в Бекетовском районе на самом юге, но перед этим хочу знать о его нынешнем владельце и о том, кто из местных криминальных кругов может вмешаться в это дело. — Интересный запрос, — Лукин почесал затылок. — Но у меня большие связи, так что подсказать могу. Только это будет стоить недёшево. — Само собой, — я похлопал себя по карману пиджака. — Денежка есть. — Это хорошо, — он заулыбался. — Как говорится, лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. — А ещё лучше — молодым, богатым и здоровым, — сказал я, и Лукин засмеялся. — Но интерес у меня и у моих компаньонов не простой. Я слышал, что весной в городе был жестоко убит приезжий бизнесмен… не помню, что он выкупил… не слышали эту историю? — Это слухи, — отмахнулся хозяин кабинета и разогнал сигаретный дым. — Я недавно изучал эту историю, но она совсем не связана с его бизнес-деятельностью. Там была обычная бытовуха, которую раскрутили журналисты. — Во как. — Да! Он связался с девушкой, у которой оказался ревнивый жених… он, кстати, недавно погиб в аварии. — Надо же. — Имейте в виду, что у нас даже братва понимает, что без инвестиций нынче никуда, — Лукин улыбался ещё шире. — Поэтому никто не вмешивается в такую работу, даже наоборот, содействуют приезжим. Да и братва ли это? Сейчас не 93-й год. Врать не буду, многие раньше стреляли, но сейчас люди идут в бизнес, легально, уже давно никто не стреляет. Так больше не принято. — Рад это слышать. Ну и заливает. Палят и палят, каждую неделю уж точно. — Я знал того молодого человека, — продолжал рассказывать Лукин. — Он тоже ко мне приходил в прошлом году, наводил справки по цементному заводу. И местные бизнесмены были рады с ним сотрудничать, я его с ними даже свёл. Да, история вышла неприятная, но всё же от такого никто не застрахован. Стоять! Что-то я тут подумал… хм… Этого Лукина рекомендовали Строгову, старшему брату, но в этой конторе был и младший. Надо узнать, кто рекомендовал. Навести справки перед сделкой — обычное дело, но не у всех есть знакомые в ОВД, чтобы пробить это оперативно, и не у каждого коммерсанта есть собственная служба безопасности. И вот здесь частные детективы со связями тут незаменимы. И всё же… Чего этот тип так распинается? Может, долю с этого имеет? К нему приходят по рекомендации приезжие, он собирает данные, но на деле сливает это всё братве? Говорит одно, на деле — другое, но я-то сейчас вижу, как он врёт. Эта схема-то не такая, которую можно проворачивать часто, и детектив явно нужен для чего-то ещё. Но каждый жирный клиент даст много денег. Ведь братва не отказывается ни от каких способов заработка, нос не воротят, зарабатывают любыми способами, даже если они не особо выгодные. Как в старом анекдоте: пять старушек — уже рубль. Короче, пора поговорить с ним жёстче, а потом — использовать в какой-нибудь схеме. Я взял телефон, сделал вызов Ярику и сбросил — условный знак, чтобы он зашёл, а после отложил мобилу и посмотрел на Лукина. — Вот только я хотел уяснить кое-что ещё для себя, — сказал я уже жёстче. — У меня юридическое образование. Да и довелось поработать в некоторых местах. И закон о частной охранной и детективной деятельности я знаю… — Я не понимаю, к чему это… — начал было он. — Так вот. Там явно записано, что запрещено фальсифицировать материалы и вводить в заблуждение клиента. А ещё скрывать от правоохранительных органов факты о готовящихся или совершённых преступлениях. Но ты нарушил всё, что можно. Дверь открылась, Ярик осторожно отодвинул секретаршу, которая до последнего не хотела впускать посторонних к шефу, и вошёл, а следом за ним Строгов. И тут-то Лукин всё понял. Сначала он бросился было к окну, но оно обычное, не пластиковое, раму хрен откроешь, а разбивать его он побоялся. Да и я уже был рядом. Вот и пришлось Лукину вернуться на своё место. Валера остался в прихожей, чтобы никого не пускать и следить за охранником, ещё к нам подошёл Глеб, и мы все остались для разговора. — Это какой-то произвол, — Лукин хотел сказать это нагло, но не вышло, голос сорвался, стал писклявым. — Ты назначил цели, чтобы их убили, — сказал я твёрдым голосом. — Специально, с умыслом, знал, к чему идёт. — Какие цели? Я просто передал ему фамилии, как договорились… — Слушай сюда, — я наклонился к нему. — Ты встрял капитально. Мало того что передал фамилии и имена людей, кто якобы виноват в убийстве, так ещё и не тех. — Да я просто собрал имена тех, кто… — Лукин от негодования и страха даже ничего сказать не мог. — Меня замочить хотел? — Ярик вышел вперёд по моему сигналу. — Ну ты встрял, батя. Знаешь же меня? — Всё писалось на диктофон, — добавил я, хотя знал, что ничего не писалось. — Так что ты попал. Пойдёшь на срок, и за это, и за то, что подставил покойного Строгова. Что напрягся? Он же к тебе приходил, а ты всё передал братве. И в итоге парня порешили. Так что ты соучастник — сто пудов. Здесь так и вышло. Лукин устало опустился в кресло, ну а мы не отставали. И пришлось ему говорить. Да, он занимался не только тем, что было на вывеске. У него были знакомые из областной администрации, и они же направляли к нему разных людей по всяким щекотливым вопросам, спорам, проверкам. За это он с ними делился прибылью, но основа деятельности — продавать эти данные атамановской братве, особенно по жирным контрактам от приезжих бизнесменов. Атаман понимал ценность информации и платил за неё щедро. И про младшего брата Строгова он передал, но божился, что не знал о последствиях. Тут он врал, это ясно, ведь когда пришёл старший брат Строгов, Лукин сел на измену и испугался. Александр Строгов не говорил, что будет мстить, просто хотел найти имена, не говоря, для чего, но Лукин сделал правильные выводы. То ли в людях разбирался, то ли пробил про Строгова через знакомых, тут он не рассказал. Вот только вместо того, чтобы работать, он побежал к своей крыше. Обычно, Лукин работал с Графом, одним из бригадиров Атамана, но учитывая, что младшим Строговым занимался сам пахан, то и к нему привели Лукина. В деле что-то было нечисто, раз Атаман переполошился. Но в итоге Атаман решил просто — потребовал передать Строгову фамилии из того списка. — Какого списка? — удивился Ярик. И тут мы вспомнили о газете. Пришлось расспросить ещё. Оказывается, Атаман тоже умеет в хитрые многоходовочки, причём умеет планировать их заранее, на будущее. Если бы не бухал, добился бы серьёзных успехов. У него было несколько недругов, как сказал Лукин, про которых Атаман опасался, что в будущем они могут навредить. Вот и заранее готовился, раскидывал крючки, которые могут повлиять когда-нибудь потом. Ну а ещё весной журналисты писали статью об убийстве младшего брата Строгова, и об этом стало известно Лукину, потому что к нему приходили узнать детали. Он передал это своей крыше, и Атаман велел вмешаться своим. В итоге, самого Атамана и участвовавшего в покушении Графа из статьи убрали, но поместили других, разных бандитов, в основном мелких. Опасались, что наезд на журналистов заметит РУБОП и заинтересуется этим, поэтому решили дать добро на публикацию, но с изменениями. Вроде как не при делах. Атаман специально велел оставить там нескольких людей из своей банды, чтобы ему не предъявили другие паханы, мол чего это ты остальных подставляешь, когда сам пацана угробил. А так сделали вид, что типа журналисты затупили, совсем не секут в теме, и милиция по итогу эту статью отрабатывать не стала — мол, не соответствует истине, бандитов указали наугад. Среди атамановских указаны были Наум, которого прикончили мы сами, киллер Мороз, убитый Строговым, и мой брат, которого Строгов достать не смог. Остальные были из других бригад. Суть манёвра понятна, но, кажется, Атаман приказал вставить именно этих людей не просто так, а с умыслом. Да, я в курсе, что Наума он опасался. Атаман — человек хитрый, смотрит далеко, и понимал, что не менее хитрый Наум может ему подгадить в будущем. Возможно, опасался, что ему как-то навредит Ярик, который мог стать бригадиром после Наума, ну а Мороз… Мороз наверняка слишком много знал и стал опасным для остальных. Может, прибил кого-то и стал вести себя нагло, а Атаман иногда серьёзно параноит, особенно когда пьёт. В любом случае, статья ни к чему не привела. Скорее всего Атаман как и я, забрасывает много крючков, но вытаскивает не всё. Не пригодилось, он и не стал работать с этим дальше или запланировал что-нибудь на потом. А список остался. И вдруг к нему приходит Лукин, говорит о том, что явился брат, который хочет мстить, и который явно сможет это провернуть, судя по подготовке, Атаман этим воспользовался. Он знает, что за ним в последнее время пристально смотрят РУБОП и ФСБ, и не стал рисковать, отдавая приказ о ликвидации приезжего. Зачем, когда можно использовать его в своих целях? И раз Наум мёртв, а мой брат не в банде… Сам-то Лукин об этом знать не мог, само собой, это я додумывал. Мой брат не в банде, но они и сами не могут его достать, опасно, но до сих пор опасаются его. Возможно, решили, что пора избавиться от него чужими руками. И от Мороза заодно, раз представилась такая оказия. Выходит, что главная цель — Мороз, а от брата на всякий случай? Тогда кого же киллер грохнул, раз пахан решил избавиться, причём замыслил это давно? Надо бы выяснить, да только мёртвого не спросишь. Но это одно, другое дело важнее — Атаман, поняв, что попытка не удалась, может её повторить. Не факт, но лучше приготовиться к худшему варианту. Ведь он, когда не бухает, может что-нибудь провернуть. — Пиши, — Глеб пододвинул к Лукину лист бумаги. — Пиши, что обязуешься сотрудничать. На его руках есть чужая кровь, сомнений, как с ним поступить, у нас не будет, минимум на зону он себе заработал. Но прямо сейчас избавиться от Лукина не выйдет — нас здесь видели, да и это мелкая сошка, чтобы так из-за неё рисковать. Поэтому нужно сделать так, чтобы он не говорил. Я бы выдал его Некрасову прямо сегодня, но дело в том, что он сразу сдаст Строгова, а это мне нежелательно. Так что пусть Лукин молчит и трясётся. А показания — нам-то в суд не идти. И хорошо, что я оставил Строгова под рукой. Сейчас дело может до такого, что может понадобиться любая помощь, особенно умелого стрелка. На этом с Лукиным закончили, но про него не забыли. Запугали милицией достаточно, чтобы он не побежал жаловаться Атаману, а заодно припугнули, что блатные и центровые узнают, с чьей подачи убиты Сыч и устроили покушение на Калача. Нет, конечно братки об этом узнают, потому что Атамана надо будет ронять всем миром. Но узнают в нужный час, ну а то, что Лукин отдал в жертву моего родного брата, я не забыл. Впрочем, я давно не порю горячку, и дважды уничтоженный Басмач это подтвердит. Всё в своё время… После встречи я всучил Строгова в руки Кости Левитана и Абхаза, чтобы никуда его от себя не отпускали, а сам собирал данные. А сейчас было что собирать. Изучал как ведут себя проявлявшие осторожность Монгол и Дядя Ваня, и что смотрящий Тунгус заинтересован в том, чтобы их помирить. Проверял, как отсвечивают китайцы и что творится на овощебазе. И не забыл про ещё один вопрос. Ведь выжившая группа боевиков Джабраилова из моего поля зрения никуда не делась. Я про них не забыл, вот и в курсе, что-то они крутятся в окрестностях СИЗО, их видел кто-то из стукачей Седова. Ну и к ним присоединились несколько бойцов самого Маги. Что они хотят? Напасть на СИЗО, чтобы вытащить Магу? Это ничего не даст, их покрошат сразу, да и нереально это. А вот устроить налёт на автозак хоть и сложнее, но возможно — у боевиков есть полезный опыт таких партизанских, террористических и диверсионных налётов, они приобрели во время войны с нами. Короче, для чего это? Хотят украсть Магу, чтобы увезти в Чечню. Его брат мог отдать такую команду, да, раз уж не удалось подкупить и запугать причастных. В любом случае, это нежелательно, особенно когда мы банду Джабраилова размотали, нечего ему там делать у себя дома. И с боевиками надо заканчивать. Стоит их заманить куда-нибудь, чтобы избавиться с пользой. Например, сказать, что Магу перевозят тайно на гражданской машине, а в ней будет какая-нибудь братва. И пошло-поехало… Но это ещё надо продумать, тут другая закавыка — через Костю их направить не выйдет, в этот раз уже не клюнут, поняли, что это была подстава. Единственное, что может тут помочь — чтобы с ними связался сам брат Маги, полевой командир Ахмед Джабраилов, а вот тут потребуется помочь чекистов, они могут что-нибудь придумать на этот счёт или задействовать свои связи или агентов. Вот и хочу поговорить с Ивановым. Он пробивной, сможет провернуть и пнуть коллег, особенно учитывая из какого он города, с кем работал и кто теперь новый директор спецслужбы… Ещё мы подумали с Яриком и решили заминировать «Мерседес» Дяди Вани. Взорвать вряд ли выйдет, но найденная бомба матёрого урку напугает, он сразу сделает выводы, кто её заложил. Главное — всё должно выглядеть чисто, но знакомые сапёры у брата есть, главное — подобраться… Но из размышлений меня вывел звонок Юли, что случилась новая беда. Надо заниматься, ведь этот человек всё-таки мой старый друг, за которым я приглядывал. И беда хоть и бытовуха, но неприятная. — Ну что стряслось? — спросил я, заходя в квартиру Димки. — И чего мне сразу не позвонил? Вид у него так себе, будто его кто-то прожевал и выплюнул. Руки тряслись, лоб вспотел, глаза бегают. Явно не знает, что делать. — Да некогда всё, — он отмахнулся. — Как навалилось… ух блин, ё-моё, пф-ф! — Димка выдохнул и вытер лоб. — Вот всегда сам, Димон, а ведь тебе помочь могут. Так что у тебя стряслось? — Да Олежа, братец мой придурочный, с велика утром навернулся. Тф-кх, — Димка что-то пробормотал, я не разобрал. — Футболку порвал, фингал под глазом, сопатку разбил. В таком виде пошёл домой, а тут навстречу эта мегера! Ух, как же она меня калит, — он сжал кулак. — Придушил бы! — Какая мегера? — Да та бабка, из опеки! — воскликнул он. — В милицию нажаловалась, что я бухаю, детей бью, их срочно забирать надо. И забрали обоих, Олега с Веркой! Давно меня, гадина такая, не любит, ух-х! И чё делать? Кричит, что я из-за пособий их опекать стал. Так вы их не платите же! — куда-то крикнул Димка. — Полгода уже как. И чё? В детдом их теперь? Да ни в жизнь! Он прошёл на кухню, открыл холодильник, затем заглянул в шкаф, отодвинул банки с крупой, после полез в шкаф под окном, но того, что искал, явно не нашёл. — Что ищешь? — Да выпить хотел, — проговорил он в нос. — Вроде пузырь был. — Ты завязывай и не кипишуй, — успокоил его я. — Есть там у меня человек один, подтяну, вернут, да ещё и извинятся. — А с ментами чего? — Я их всех знаю, братка, — я махнул рукой, а потом хлопнул Димку по плечу. — Девушку тебе найти надо, а то один так свихнёшься. Суетишься много, а надо спокойно. — А, — он покачал головой и сел за стол. — Не раскисай, пообещал же, что помогу. Значит — выручу, — я пихнул его на прощание и пошёл на выход. Что-то подумалось в подъезде, что на этом неприятности не закончились, ведь в последнее время всё шло слишком гладко. Так и вышло. На мобилу позвонил неопознанный номер, я ответил. — Это Денис, — услышал я в трубке печального Хирурга. — Новости не смотрел? — Нет, забегался по делам. Что такое? — Да отца взорвали, — голос его дрогнул. — Прямо в машине. — Что? Что с ним? Жив? — тут же спросил я. — Жив. — Eпрст! Когда это случилось? — Ночью, в Швейцарию уже отправили на самолёте… Но тут такое началось. Да я уже и сам понимал, что именно началось. Сейчас в Москве все как шакалы накинутся отбирать всё, что накопил Александров-старший. И не успеет он вернуться, как его обдерут до нитки. И даже его влиятельный знакомый не успеет отреагировать. А затем, когда известие дойдёт до нашей братвы, они захотят все активы, что есть у Александрова в области. И ради такого они могут даже примириться на время. Свой шанс они точно не упустят. Ещё и банк подтянется, где работал Веселовский, пока не поздно. Кто-то грабит в Москве, а кто-то на местах. В итоге разнесут всё. Что-то поменялось в мире от наших действий, и кто-то из врагов Александрова решил играть жёстче. А это значит, что этот враг чего-то боится, вот и рискнул. Но и мы тоже не упустим шанс им подгадить. Пока все радостно побегут отрывать куски от империи Александрова, нужно их спровоцировать, чтобы они радостно резали друг друга, а не нас. Ещё одна схема, которую я начал накидывать в голове. Придётся ускоряться во многих вопросах. Но сначала нужно разобраться, ведь вряд ли всё записано на самого Александрова. Знаю я этих олигархов, всё наверняка записано на какие-то левые фирмочки на Кипре, и часть из них наверняка на Денисе, где у него контрольные пакеты акций. Поэтому его точно попытаются взять, чтобы он передал всё им. Но это не просто сын клиента, которого мы должны защищать по договору. Он же Хирург, один из нас, лучший снайпер в команде. Так что бой дадим здесь, на наших условиях. — Собирай надёжную охрану и прилетай к нам, — сказал я. — Там далеко, и мы ничего сделать не сможем. Зато в области отобьём хотя бы то, что есть здесь. А дальше — посмотрим. Глава 22 Полковники Иванов и Некрасов обычно старались не пересекаться, с их тяжёлым характером и упрямством им сложно найти общий язык. Чуть что, так сразу лаялись. И тем не менее, у них всё равно было какое-то уважение друг к другу: и к профессиональным навыкам, и к тому, что оба не давали спуску тем, против кого работали, и что не прогибались ни перед бандитами, ни перед руководством. И всё же мне нужны они оба, потому что в этой ситуации придётся приоткрывать карты, а поодиночке они смогут сделать меньше, чем вместе. Встретились мы с ними в гараже-ракушке Некрасова, где у того стояла побитая жизнью «пятёрка» бежевого цвета. На ней он ездил по своим личным делам, но куда чаще приходилось кататься по работе, потому что служебная тачка, закреплённая за его отделом, вечно была в ремонте. На что-то посерьёзнее полковник РУБОП так и не скопил. Гараж открыт нараспашку, у машины поднят капот, Некрасов, стоя рядом с ней, вытирал грязные руки полотенцем. Чуть поодаль стоял Иванов в костюмчике и задумчиво смотрел в сторону пятиэтажки, наверняка гадая, для чего я позвал их двоих. — Если не вырубят эту хрень — я спецназ вызову, чтобы всех там повязали, — со злостью сказал чекист. — Армию уж сразу, — отозвался Некрасов. — С танками. С самого утра врубили. Раньше какие-то маты-перематы слушали, так хоть смешно было, а тут… Из гаражей с обратной стороны доносилась песня, из-за которой два полковника переполошились: — Какао-какао — о-о-о… — Да пусть развлекаются, — подал голос сопровождающий меня Глеб. — О, перебежчик, — Некрасов его заметил, подошёл и шутливо пихнул в живот. — Никак первый день на воле. — Да ну тебя, Иваныч, — отозвался Сибиряк, пихнув бывшего шефа в ответ. — Моих коллег не трогай, — вступился я в их лёгкую перебранку. — Ты бы в двадцать три года из органов уволился — таким злым бы не был. Ты же как почтальон Печкин в мультике, только тому велосипеда хватило, чтобы подобреть, а тебе неизвестно чего надо. — Хех, — Иванов услышал перепалку и хмыкнул. — А ты чё ржёшь? — Некрасов нахмурился. — Расслабишься, так Коршунов твоих к себе переманивать начнёт. — Можешь брать, — Иванов пожал плечами. — Мне тут предложение поступило, глядишь — перееду осенью. Кого надо, того заберу, остальных бери. — Тебе-то чего, ты варяг, — отозвался Некрасов. — Приехал-уехал, поминай, как звали. Что-то меняется в этой жизни, но иногда в деталях, которые предусмотреть было невозможно. Вот Иванова забирают на повышение раньше, чем в той жизни, на несколько лет. Возможно, потому что он не спивается, как тогда, а работает и работает эффективно. Ну а новому директору ФСБ нужны свои люди, тем более он не работал в структуре после развала КГБ и собирает команду почти с нуля. Вот знакомые и земляки пойдут наверх в первую очередь. А Иванову всего-то надо было найти виноватого в гибели старшего сына и не забыть про младшего, чтобы не опуститься. В любом случае, пока он здесь, надо заручиться его поддержкой и не стесняться напоминать о себе, когда он уедет на повышение. Александрова он знает лично и знает хорошо, поэтому поможет. Кстати, сейчас и Некрасов в лучшем положении, чем был в первую мою жизнь. У его отдела хорошие показатели, он сам эффективно работает, и главное — не потерял двух сотрудников, что тогда сильно его подкосило. Глеб Сибиряков в итоге остался жив, ну а тот парень, которого полковник всё хотел внедрить в братву, прокололся ещё при попытке втереться ко мне в доверие, и Некрасов передумал насчёт него. В итоге тот парнишка остался жив, а внедрили в банду кого-то другого, поопытнее. Правда, неизвестно, в какую банду, но тут полковник подскажет, если будет необходимость. Песня про какао закончилась, кто-то поменял кассету, теперь слышно матерную арию Кащея Бессмертного в исполнении группы «Сектор Газа». — Да помощь тут твоя нужна, Иваныч, — обратился я к Некрасову. — Ну, рассказывай, давай посмотрим. И он удивился, ведь рассказал я ему о проблемах Димки с опекой. — А я при чём? — полковник нахмурил лоб. — У тебя жена — инспектор по делам несовершеннолетних, ты их там всех знаешь, да и с участковым нашим на рыбалку ездишь. Доведи до всех, что парень нормальный, ради своих опекаемых в лепёшку расшибается, зарабатывает. Брату с сестрой лучше у него жить, чем в детдоме, просто его невзлюбили там, ищут, как подгадить. А то пока эта проблема висит, я другим не могу заняться. — И ради этого ты всех собирал? — усмехнулся Иванов. — Я так-то тебя сначала хотел подтянуть, — я повернулся к нему, — чтобы ты договорился, да Глеб подсказал, к кому надо. Ну а для меня неважных проблем нет. Есть приоритет, что срочно, а что не очень. Это — срочно. — Ладно, — Некрасов поморщился. — Проверю, что и как. Что ещё? Я же тоже в курсе, что Александрова подорвали. Из-за этого же сбор? — Да вот уже начинается всякое, сейчас вся местная братва против нас полезет. И это хороший шанс обломать им крылья. Блатные между собой сцепились, Тунгус их мирит и может замирить, а это нежелательно. Пусть лучше они воюют между собой. Что вы знаете об их общаке? У кого он? Я решил говорить откровеннее, чем раньше, и хитрить меньше. Сейчас уже ставки выше, и надо разбираться со многими проблемами. И тут надо, чтобы и полковники действовали сообща, так эффект будет сильнее. — У Тунгуса, само собой, — отозвался Некрасов после недолгого раздумья. — Часть наликом, что-то на счетах, что-то в недвижке или ценных бумагах. Воры же щас прошаренные, разбираются во всём этом. А бухгалтерия у них покруче, чем в банках — всё учитывают. Ты и сам знаешь, воровать нельзя — убьют на месте. — А где конкретно всё лежит? — Ну, это не так-то просто, всё шито-крыто, даже своим не говорят. Хотя намётки есть, конечно, но так просто не сунешься. — И ты что-то придумал на этот счёт, Алексей? — Иванов внимательно смотрел на меня. — Тому, кто держит общак, доверяют, что он в него не полезет. Но если кто-то выяснить, что Тунгус или кто-то из блатных запустил в общак руку для своего обогащения — все их мирные соглашения пойдут коту под хвост. Так друг с другом сцепятся. Времена-то поменялись, но суть прежняя. Общак — это касса, которую собирают воры с почти всей организованной преступности региона, чтобы подкупать чиновников и ментов, ну и обеспечивать своих людей на зоне. Немалые суммы, хотя и не такие астрономические, как привыкли писать в криминальных хрониках и показывать в кино, особенно в регионах. А как их подставить… да вот скоро же август, если они вкинутся не туда, или вообще продадут баксы, чтобы скупить рубли — влетят конкретно. Надо бы только их всех под это дело подвести. Да и не только блатных, можно и ещё кого-нибудь подцепить. — Тут подумаю, — сказал я и тут же поведал Иванову про свои мысли, что боевики Джабраилова трутся в районе изолятора и как это можно использовать. Тот удивился сильнее, но не спорил, слушал. Ничего не сказал, но мысль я ему явно посеял. Но без милиции такое провернуть будет сложнее — у ФСБ в области мало людей. А врагов и бандитов много. Блатные, братва, китайцы и прочие, кто сейчас накинется на имущество Александрова, заодно попытавшись раздавить и нас. И надо встречать их всех. — Песню недавно слышал новую, — медленно проговорил Иванов, когда я закончил. — Что-то там про изменчивый мир, который надо прогнуть. Наш случай, да? — Почти. — Но всё равно, — Некрасов захлопнул капот своей машины и начал закрывать дверь гаража на старый советский замок. — Ну вот, закроем этих бандитов, или они сами друг друга перебьют… а вот что дальше? На их место придёт другой, вот как азеры на овощебазе прописываются. На место одного всегда другой приходит. Я-то понимаю, Сергеич понимает, а вот ты, Лёха, понимаешь? — он посмотрел на меня. — Как бы для чего ты это всё делаешь, мне почти понятно, но… как бы потом не плюнуть на всё это, решив, что бесполезно. А оно так и подумается однажды, по себе знаю. — А вот ты мне на вопрос ответь, — я посмотрел на него. — Когда солдат на войну идёт, от него требуется в одиночку всех врагов убить и страну самому освободить? — Ну нет, само собой. — Вот именно. Требуется, чтобы они все делали и что нужно и как нужно, чтобы каждый от самого верха до самого низа вкладывался. Вот когда все будут заодно, вот тогда и будет победа. А вот у нас сейчас совместно ничего не делается, только поодиночке кто-то прорывается, насколько это возможно. — Угу, — Некрасов достал сломанную сигарету и выругался. Закурил половинку. — Вот и вы подключились, — продолжал я, — и мы уже не в одиночку стоим и справляемся с теми, кто раньше нас мог между делом раздавить, даже не заметив. И дальше будем на своём стоять. А там глядишь, кто-то ещё подключится, встрянет. — И кто? — Много кто может, мало кому это нравится и устраивает. Просто никто не знает, с чего начать и что делать. А если дорогу проложить, может и сдвинуться что-нибудь. Ну и чтобы никто не мешал, как все эти Дяди Вани, Атаманы и прочие. Песня стихла, похоже, погас свет, потому что перестала светиться вывеска магазина с хлебом в соседнем доме. А я говорил дальше: — Всех не перебьёшь, да и никогда это не было нужно, только самых наглых, кто поверил, что с него никогда не потребуют ответа за совершённое. Но если продолжать, то глядишь, и мент какой-нибудь будет не просто палки рубить, какие полегче, а своё дело сделает как нужно, и гада опасного поймает. Следак не протупит, доказуху железную найдёт. Или судья приговор будет выносить не за джип в подарок или из-за угроз. А там и дальше пойдёт. Прохожий помощь вызовет, а не мимо пройдёт, или показания нужные даст. Потому что много кого это всё не устраивает, но ничего сделать у человека не выходит. И вот чтобы система работала, товарищи полковники, кто-то должен начать. Мы и начали, может, и не только мы. А когда система с кем-то не справляется, то тут другой подход нужен, неофициальный, проверенный. — Ну и ты задвинул, Алексей Матвеич, — протянул Иванов, взгляд оставался серьёзным. — Вы же оба ходите на работу и делаете её, результатов прямо сейчас не ждёте. Но каждый отдельный успех, который получается — это уже хорошо. И если в регионе чего-нибудь добьёмся, можно будет дальше двигаться, единомышленников искать и работать. Оставив их размышлять, я распрощался и вернулся в машину. — А ты чего задумался? — я пихнул севшего на переднее сиденье Глеба. — Да чего-то загрузил ты всех, — отозвался он, держа во рту незажжённую сигарету. — Тоже чёт мысли пошли. — Поехали на обед. На сытый желудок думать проще. * * * Несмотря на общую нервозность и подступающую со всех сторон опасность, я старался не напрягать всех. Постоянное напряжение ни к чему хорошему не приведёт, лучше делать как раньше: какой-то успех — уже повод порадоваться. Вот и ведём себя так, что нет ничего такого, с чем бы мы не справились. И это тоже переварим. А то если будут постоянные напряги, то кукуха поедет, как у Карпова в сериале. Хотя, конечно, все на пределе, и думки идут нехорошие, но поводов унывать пока нет. Команда собралась в качалке. Прибывший утром Денис Александров сидел в стороне, мрачный, почти чёрный от навалившихся проблем. Мы с ним поговорили сразу, он всё рассказал, что вспомнил, и ждал, что будет дальше. С ним прилетели люди из службы безопасности его отца, но охрану к Денису приставили нашу, бывших ментов из первого состава фирмы Чернова. А то этих ещё не знаем, вдруг будут сливать про него всё конкурентам. Да и Костя будет крутиться рядом на всякий случай, ну и заодно появился шанс проявить себя Строгову. И сам под присмотром, и я заодно придумаю, как лучше его применить. — И как вы это едите? — непонимающе спросил он и показал хрустящее китайское печенье, пачка которых лежала рядом с Алибеком. — А что такое? — Абхаз встрепенулся. — Так химия же одна! Травят народ. Строгов взял одну печенюшку, с хрустом отломил кусочек и поджёг зажигалкой. И она легко загорелась, край потемнел, будто это кусок пластмассы… Костя сидел с книгой в простой чёрной обложке. «Последний дон» Марио Пьюзо, ему она нравилась больше «Крёстного отца», хотя в случае с фильмами было наоборот. Фильм-то про крёстного отца показывали по ящику на днях, правда, в этот раз я смотрел только финал, где всех недругов быстренько мочат. Валера держал боксёрскую лапу левой рукой, стоя в углу, а Ярик по ней долбил кулаками, шумно пыхтя. Звуки ударов эхом отражались от стен. И все поглядывали на меня, с беспокойством, но надеждой, ведь раньше всегда удавалось выпутаться. Я поманил в подсобку Дениса и Ярика, чтобы обсудить дела. — Рассказывай, — я посмотрел на брата, который снимал тренировочные перчатки. — Блатные звонили? — Угу, — он почесал нос и вытер вспотевший после тренировки лоб. — Тебя ждём. Звонил Дядя Ваня, а сразу после Монгол. Видать, не в курсах, что мы с каждым в тайне от другого договаривались. — Хорошо. Но кусок урвать всё равно хотят. — Ещё бы. Но это ладно, там просто, побазарить хотят в ближайшие дни, пока без наездов общаются. Тут проблема посерьёзнее. Гоша Чёрный стрелку забивает нам. — Атаман послал, — я кивнул. — Я вывезу, братан, — с напором сказал Ярик. — Накидаю ему, отъедет, ещё проставится. — А если стрелять будет? — В меня не будет, отвечаю. Мало ли чё Атаман говорил, у Гоши свой чердак на плечах. Он в голову не только ест. — Всё равно, — я задумался. — Чернов в курсе проблем и что будут наезды, готов отбиваться, и людей он нанял достаточно. Дуй к нему… сначала себя в порядок приведи, пусть даст людей для стрелы. Тех, кого ты тогда рекомендовал, из своих сослуживцев, точно бери. И бывших ментов. — Помню. — Ментов в фирме там много, братки стрелять по ментам не захотят, проблем не оберёшься. Если что — СОБР позовём, но лучше сделать так, чтобы стрелка прошла мирно. Чтобы Гоша, раз он твой кент, на нашей стороне бы остался, если у них в банде между буграми тёрки начнутся. — А какие тёрки? — Ещё придумаем. И до Атамана в итоге доберёмся, — я потёр подбородок. — Ладно. С Гошей ты сам поболтай, с блатными вместе побазарим, а мы тут с Денчиком пока поговорим, — я посмотрел на парня. — Ну что там, Хирург, звонили тебе? То, что он вернулся в Бекетовск, здорово испортило планы недругам его отца, как я и думал. Всё имущество Александрова-старшего было раздроблено по мелким фирмам, и от львиной доли из них имущество было записано на разных лиц. Полностью всю картину знал только сам Александров, даже его замам было известно не всё, но в Швейцарии достать его сложно, а сын улетел на другой конец страны. Так что заговорщикам придётся ехать сюда, чтобы решать вопросы, потому что поручить такую задачу некому. Кто-то будет угрожать, а кто-то предлагать защиту, чтобы урвать себе побольше. Главное я понимал и доводил это до парня — в таком деле лучше полагаться на тех, кого знаешь сам, а не на друзей отца, многие из которых сами были бы рады урвать кусок получше. А кто-то и участвовал в покушении. — Не только звонил, — проговорил Денис после пары секунд раздумий. — Прилетел один, встречи хочет. Старый друг отца, Геннадий Борисыч Мельников. — Хороший друг? — В соседних дворах жили, в армии вместе служили. Отец ему верил. Богатый дядька. Но потом они перестали общаться, и я сначала понять не мог, из-за чего, а папа не говорил. Может, про него и хотел сказать? — он пожал плечами. — Я тут вообще не интересовался, чем Мельников занят. — А мы сами посмотрим, кто такой, — сказал я. — Что говорит? — Что прилетел и хочет встретиться, — Денис выдохнул. — Но я пока не соглашался. Тебя жду. — Понял. Нам сейчас неизвестно, что ему на самом деле нужно. А то на словах он друг, а на деле — сам понимаешь. — Я и понимаю, кто он… Голос парня стал злее, он даже сжал кулак на своей левой покалеченной руке без большого пальца. — … он мне визитку сунул в Москве ещё, в больнице. Смотри, кем он работает. Если бы не эта надпись, я бы купился, поверил. А он, видать, не знал, что здесь происходило. Вот, утром забыл показать. Он достал кошелёк, из него вытащил несколько визиток. Как и положено сыну крупного бизнесмена, визитки у него были и свои, и много кто давал ему их при знакомстве. — Не знал он, что здесь происходило, — повторил Денис. — И не в курсе, что я в это участвовал. Дал визитку, чтобы я с ним связался, поговорил, помочь обещал. А сам попался. И предосторожность не была напрасной. На визитке был записан номер телефона и ФИО владельца: Мельников Геннадий Борисович, Председатель правления. ЗАО «Константа Глобал». Это же тот самый банк, на который работал Веселовский, вернее, головной филиал того самого банка, и Мельников — главный. Но сейчас дело повернулось так, что не получится направлять своих шестёрок. Старый прохиндей решил добиться всего лично и аж прилетел лично. Крепкий, должно быть, орешек. Но и не таких раскусывали. — Ладно, — я хлопнул Денчика по плечу. — Поехали. Позвони ему, давай на фирме Чернова встретимся, там кабинет есть подходящий. И так его запутаем, что он не рад будет, что с нами связался. — И что придумал? — спросил Ярик. — Ну так братва на нас вроде как наехала, — я усмехнулся. — И блатные не угомонятся. Вот и пусть этот Мельников думает, чтобы в первую очередь от них избавиться, как от самых опасных. Сцепятся они друг с другом, как всегда. Если их ещё подтолкнуть к этому. Глава 23 — А я им пел рок-н-ролльные песни, — тихо напевал Костя Левитан Шевчука. — Говорил: «Всё будет нормально». И я кричал, что мы все вместе. Да как-то слушалось это банально. Он ехал за рулём БМВ отца Дениса. Машину привезли в область ещё зимой для всяких переговоров и встреч, и Александров старший ей пользовался. Теперь пользуемся Денис и мы. Мы втроём ехали в БМВ, следом мчался «Крузак» с Яриком, Валерой и Абхазом. Никого лишнего, охрану Александровых пока не привлекали, она понадобится позже. Приехали в точку за городом, на один из наших схронов, где уже ждал Глеб Сибиряков на служебной «девятке» из конторы. — Жалко её? — спросил Костя, перестав напевать, и покосился на Дениса в зеркало. — Вид смурной у т-тебя. — Жалко, — Денис покачал головой и посмотрел на полуразрушенную избушку. — Как к человеку привык. С закрытыми глазами бы её узнал. Он же и полез в схрон, перед этим сняв пиджак, чтобы не запачкать. Хирург единственный знал, что и где лежит в этой груде хлама и битого стекла. Мы сами туда всё насыпали, чтобы никакой любопытный туда не полез, побоявшись подхватить заражение крови. Вскоре он вытащил оттуда чемоданчик с нашей ВСС «Винторез», винтовкой, из которой Хирург положил уже несколько опасных бандитов и коррумпированных «блюстителей правопорядка». Винтовка разобрана, патроны рядом, подготовить её к стрельбе можно быстро. — Другую тебе купим, — сказал я. — Смотрели тогда журнал буржуйский, помнишь, Костян? — я посмотрел на него, и он закивал. — Как она называлась? Которая вам всем понравилась. — Вальтер 2000, — ответил тот, просияв. — Зверь волына. Мы т-тогда снайпера одного с ней видели, в бинокль. К-какой-то белобрысый был, суперспец, видать, наёмник. Д-дорогой, им за каждого убитого п-платили. — Взяли его? — спросил Глеб, отвлекаясь от просмотра пейджера. — Не, — Костя помотал головой. — В свечке тогда засел гад, пацанов стрелял, по коленям лупил, с-сука, издевался. Его т-та-танкисты п-по-подстрелили по нашей наводке, — он хмыкнул. — Мы его спалили, т-трассеры пустили в окно, они т-туда пальнули из танка. Ничего и не осталось от него. Винтаря тоже. — Вот такую и купим, — пообещал я. — Достанем тебе, Денчик, бабки есть. Будет другая. — Да не нужна мне другая, — Денис покачал головой и отдал оружие Глебу. Кроме чемоданчика он вытащил покрытый пылью большой жёсткий чехол для контрабаса или чего-то ещё, фанерный, пробитый в паре мест. В ней лежала трёхлинейка с оптикой. Затвор снят, хранился отдельно в промасленной тряпке, деревянное ложе и приклад смазаны льняным маслом. Хирург как-то прошёлся по дереву наждачкой, поэтому всё очень гладкое и выглядит как новое. Прицел тоже снят. Именно с этой винтовки стреляли по кавказцам во время разборки у заброшенного кафе. И ещё вытащили карабин «Тигр», из него тоже в кого-то стреляли, но я уже даже не мог вспомнить, в кого именно. Всё это мы сложили Глебу в багажник и добавили ещё два ствола: ТТ, из которого подстрелили Сыча, и АПБ Строгова, потому что этот пистолет тоже «мокрый». Строгов отдавал его с таким видом, будто оторвал от себя кусок. Оружие отдаём козырное, дорогое, но и враги сейчас калибром повыше, и действовать надо против всех разом, и чтобы всё получилось. Зато получив такое, криминалисты сразу поймут, куда копать и с чем связать. А мы себе купим другое, когда закончится эта история. После поехали в другой схрон и оттуда вытащили ещё оружие. Там был целый ящик китайских калашей, а это уже было не жалко. Ящик мы позаимствовали во время налёта на склад у железной дороги, где вели совместный бизнес блатные и китайцы. Из некоторых мы уже стреляли, но остальные совсем новые, в смазке ещё с завода, грубой и грязной. Не удалишь такую перед стрельбой — все детали попортит. Это тоже козырь, который пора задействовать. Глеб увезёт это Некрасову, чтобы в нужный момент использовать. — Так всё-таки, — сказал Сибиряк, с сожалением глядя на «Винторез», — такое в машину или квартиру не подкинешь, любой адвокат докопается, если при обыске изымут. А если какие-нибудь склады или гаражи — будет сложно доказать, что это их. Нет, можно, конечно, но упираться будут изо всех сил. — Да и пусть упираются, — отмахнулся я. — Нам доказательства не нужны, братве тоже. Важен сам факт, и чтобы его освещали, тогда братки сами сделают выводы. И тогда нам поверят в остальном. Это как заложенная мина с таймером, которая сработает чуть позже. Но пока не рвануло, нам нужно готовить почву. Поставим ещё этих мин, и чтобы бахнули, когда надо. В идеале — когда враг решит, что сам одержал победу. Но вот этого будет добиться сложно, потому что если они поймут подвох — перестреляют нас всех. Ведь против нас не одна группировка, а несколько. Но победа будет стоить дорогого, избавимся от нескольких опасных врагов. Так что нужно готовиться и понимать, что соперник тоже готовит подляну. Вот кто кого переиграет, тот и останется на коне. — Разговор нужно строить так, — сказал я брату, отозвав его в сторонку. — Атаман хочет нас потрепать, наезжает, но через Гошу, если что, то скажет, что не при делах был. Я с тобой не еду, пусть у твоих бывших подельников ни одного сомнения не будет, что главный ты, а не я. — Ну-у, — протянул Ярик, ожидая, когда я скажу суть. — Атаман ждёт, что мы будем сопротивляться, а мы вдруг к нему навстречу пойдём, помощи просим. Мол, ты бизнес почти отжал, готов долю занести, о братве не забыл. Да вот наехали московские банкиры, и блатные подтянулись. И, типа, прикрыть просим. Он немного растеряется, но за возможность схватится обеими руками. — Ну-у, — он кивнул. — А вот дальше… вот дальше всё должно пойти по нашему плану. Говори, а сам зондируй почву, что к чему, ты же человек умный, — я усмехнулся, когда Ярик расплылся в улыбке, — а когда всё удастся… потом ещё с Атаманом сами поговорим. Есть у меня одна хитрая мысль на этот счёт. — И всё так гладко будет, Лёх? — Нет, — я помотал головой. — Атаман точно в какой-то момент поймёт, что мы его дурим. Дядя Ваня, скорее всего, тоже. Они на измене, а нам слишком долго везло, чтобы всё дальше оставалось гладко, ёпрст. Но когда поймут — нам даже лучше будет. Пока же наша задача — продержаться, пока козыри не сработают. Ещё какое-то время, и вот тогда всё… — Кабздец котятам, — Ярик снова кивнул. — Погнал я тогда. — Удачи, — я хлопнул его по плечу. А у нас скоро будет другая стрела. Я ехал на заднем сиденье БМВ и думал, что Мельников тоже должен понять, что мы далеко не такие забитые и неопытные, как пытаемся выглядеть. И с блатными он может поступить совсем не так, как мы планируем. Это надо учитывать в своих планах. Сейчас 98-й год, остались только хитрые бандиты и везучие, тупых неудачников давно перемочили… Денис, чтобы отвлечься, листал какой-то забугорный журнал с оружием. Я присмотрелся к его левой руке, где у него не было большого пальца. Давно же хотели это использовать. Скоро может понадобиться. — Ого. А ты на «ауди» не ездишь? — спросил я, вспомнив кое-что. — Да пока нет. Ты же не даёшь одному кататься, — Хирург хмыкнул. — И пока не езди. Ну, о машине, как о винтовке, он жалеть не будет. Ладно, время идёт, и придёт пора и для этой схемы. Много схем. А пока ехали, я полистал записную книжку. Нужен «доброволец» для одного дела, и у меня был такой на примете… В конторе Чернова мы сделали отдельный кабинет для переговоров с клиентами, просторный, чистый, где нельзя было курить. Мы туда поставили кондиционер и даже выписали японский кулер для воды. Пожалуй, это единственный кулер в городе. Здесь дорогая и удобная мебель. Всё для того, чтобы клиенты даже на таком этапе чувствовали уверенность и мощь охранной фирмы. Но я пошёл не туда, а направился в закуток, где сидел Чернов, в небольшое помещение без окон, три на четыре метра. Забавно — здесь недавно помыли потолок, и оказалось, что изначально он был не жёлто-коричневый, а вообще белый, там даже рисунки были, которые никто не видел. Но учитывая, сколько курит Чернов, скоро потолки опять потемнеют. В углу стоял железный сейф, на котором отшелушивалась зелёная краска, а на нём — электрочайник с прозрачными стенками, хотя внутри уже образовалась накипь. Сам Чернов был на своём месте. Бывший следак, как и раньше, брил голову, и старый след от удара арматурой виден очень хорошо, но вместо кожанки и спортивного костюма он теперь носил дорогой костюм. Такой внешний вид и положен формальному директору одного из крупнейших в регионе ЧОП. За короткий срок благодаря контрактам с Александровым фирма выросла сильно, и я понимаю, что она переживёт даже будущий кризис. Ну а нам в тени ЧОП большое раздолье, удобно работать. И главное — Чернов нам не мешает, его всё устраивает, лишь бы были контракты и работа. И он готов закрывать глаза на некоторые вещи. — Ну что, Андрей Иваныч? — я пожал ему руку и сел напротив него. — Как жизнь молодая? — Да не жалуюсь, Алексей Матвеич, — медленно пробасил он и добавил, как и всегда сильно окая: — Правда, молодость где-то позади осталась. Это тебе хорошо, вся жизнь впереди. — Да чего ты прибедняешься, тебе ещё даже полтинника нет. Жизнь только начинается в твои годы. Поработаем? — я посмотрел на него и кивнул на Дениса. — Денег нам от семьи Александровых перепало много, но сам понимаешь, не просто так. Теперь пора показать, за что нам платили. А платили нам как раз на такой случай. — Да не вопрос, — бодро ответил он. — Все только за. Я вот даже, знаешь, Матвеич, тебя сижу жду, чтобы ничего не испортить, хотя звонками клиенты одолели. Паникуют, а я успокаиваю. — И правильно делаешь. План уже есть как отбиться, но придётся поднапрячься. Я чего к тебе пришёл — дай кабинетик свой, пообщаемся с одним типом. — Здесь? — Чернов удивился. — А он не брезгливый, здесь посидит. Я поднялся и легонько пнул стоящий в углу деревянный стул, жутко неудобный из-за наклона сидушки и спинки, на котором никто и никогда не сидел добровольно. Директор удивился, но ничего не сказал, а я обрисовывал ему про стрелку и остальное, рассказал то, что ему нужно было знать. Даже вооружённый ружьями ЧОП — серьёзная сила, особенно учитывая, сколько там ментов и парней, прошедших горячие точки. Могут и кулаками таких люлей вставить, что никто не забудет. Конечно, между собой такие люди уживались не очень хорошо, потому что повидавшие всякого молодые пацаны-чеченцы ментов не уважали совсем, а те порой были с гонором и пытались подмять под себя молодёжь. Порой были конфликты, но решал их сам Чернов. После расширения он включился в работу с новыми силами и хорошо научился находить общий язык с теми и другими, хотя поначалу менты бывшего следака не слушались. Но сейчас лучше, да и держались все за эти места, ведь платили хорошо. Да и мужики будто чувствовали, что дальше грядёт очередной кризис… Обычно все дела по переделу собственности делаются в Москве, где сидят все директора и основные акционеры. В других регионах у Александрова наверняка уже увели всё, что можно, на местах все предприятия или переписали, или разграбили. Но вот здесь без нашего согласия у них ничего не получится сделать. Точки под охраной, а все важные бумаги у Дениса или запрятаны по разным ячейкам в разных банках. Конечно, что-то уволокли, но основные счета наверняка недоступны заговорщикам, швейцарские банки так просто бабло не отдадут. Поэтому вовремя смотавшийся Денис, можно сказать, едва ушёл живым. Из него бы выдавили всё, или взяли бы в заложники, чтобы его отец сам отдал им свои богатства… Короче, мы на месте и готовы биться. Денчик позвонил этому Мельникову, и через полчаса этот столичный делец, прилетевший в Бекетовск утром, явился к нам лично. Даже машину успел себе купить в салоне, Крузак, правда, не такой новый как у меня. Любит комфорт, поэтому для переговоров я специально подобрал такое место, чтобы ему было неуютно. А чем больше его отвлекает всякая мелочь, тем сложнее ему будет хитрить. А уж чтобы сделать человеку неуютно — в этом я спец. Мельников старался выглядеть, будто он здесь хозяин. Ему уже примерно седьмой десяток. Сухощавый, но плечи и спина ровные. Лицо покрыто мелкими морщинами, серые глаза — живые и цепкие, всё подмечают. Это бизнесмен 90-х, он будто всегда жил в эти времена — беспощадный, циничный и крайне хитрый, как раз в духе времени. Пока ещё неизвестно, это он организовал покушение или просто хочет успеть откусить кусок получше, но это явно не друг, который хочет помочь. Среди дельцов такого уровня дружбы не бывает, все так и норовят друг друга обмануть, а то и заказать киллеров. На Мельникове тёмно-синий костюм в тонкую полоску и бордовый галстук с узором. На левой руке — массивные швейцарские котлы с коричневым кожаным ремешком, на пальце — тяжёлый перстень с чёрным камнем. Выглядит богато, но без излишней понтовой роскоши, какая бывает у новых русских. Этот на деньгах сидит давно и умеет делать так, чтобы их становилось больше. Прибыл лично, значит, считает это важным. — Денис, мой дорогой, — проговорил он, криво улыбаясь, но взгляд оставался холодным. — Я же так хотел встретиться, а ты уехал. Такое случилось, надо было оставаться. Казалось бы, вся эта бандитская эпоха позади, а тут — взрыв! Неслыханно. Я даже не хмыкнул, хотя на столе лежала газета месячной давности, и на главной странице заголовок кричал о заказном убийстве мэра Нефтеюганска, убитого в день рождения известного олигарха. Стреляют и взрывают ещё как, эпоха ни фига не кончилась. — А вы, должно быть, директор Чернов? — Мельников посмотрел на меня с недоумением. — Директор по развитию бизнеса Коршунов, — представился я, старательно меняя свой голос, чтобы звучал слабее. — Мы с Денчиком… с господином Александровым то есть, работаем по контрактам охраны. Вы садитесь… э-э… — Геннадий Борисович, — подсказал Денис. Я прекрасно помнил его ФИО и даже обратился к Иванову с просьбой подсобить чем-нибудь и разузнать, кто это такой. Чем больше знаем, тем лучше. Но сейчас хотел сыграть неуверенного в себе пацана двадцати трёх лет, кем Мельников может меня считать. Играл и смотрел на его реакцию — поверит или нет? — Он старый друг отца, — продолжал Хирург, тоже неплохо притворяясь, что совершенно разбит. — Я тебе говорил. Ему и правда хреново, но в руках он себя держит лучше, чем показывает. Взгляд твёрдый, как у снайпера. — Да, и старый компаньон, — Мельников сел и поморщился, потому что стул под ним скрипел и шатался. — Столько пережили с твоим отцом. Стул это такой, что у меня через три минуты посиделок на нём болела спина. Но Чернов эту мебель не выбрасывал. Бывший прокурорский следак прекрасно знал, как могут быть полезны такие стулья при допросах, вот и держал такой в кабинете. Профессиональная деформация, что поделать. — Я обещал ему решать такие проблемы, — продолжил Мельников. — Опыт имеется, ребятки. Так что зря ты улетел в такую даль, Денис, пришлось всё бросать, заказывать самолёт и лететь сюда. Но что не сделаешь ради обещания? В нашем деле держать слово, то есть, как говорится, отвечать за базар — важнее всего. Как ты поёшь. Чем больше он говорил, тем меньше я ему верил. Но пока он говорит сам, надо пользоваться. Что-то заподозрит — подключит свою службу безопасности, а те начнут копать изо всех сил, и наверняка ещё раз проверят историю с Веселовским. Нет, такое не допущу. Надо пользоваться моментом. — Честно говоря, — я сглотнул. — Хорошо, что вы прилетели, Борис Геннадьевич… Геннадий Борисович. Купился или нет? Взгляд внимательный, изучает меня, в нём читается раздражение от меня и брезгливость от вида помещения. Про меня он в теории знать может, если Веселовский отчитывался на самый верх, но я сомневался, что консультант по безопасности с огромными полномочиями утруждал себя этим, да и вряд ли глава банка снизойдёт читать их лично. Тем более Веселок работал в дочерней фирме, в филиале, а не в головном офисе. С другой стороны, до Мельникова могла дойти информация, что Веселовский наехал на местный ЧОП со связями в ФСБ, и из-за этого огрёб. Местные бандиты так и думали. Наверняка банк проводил расследование, что случилось с посланником банка, но тут хвосты тянулись не к нам, а в другую сторону — разборки с кавказцами, китайцами и ФСБ. Да и учитывая факт, что Веселовский оказался заядлым лудоманом, с ним могло быть что угодно. Но Мельников здесь не для этого, это не его уровень. Он прибыл лично, чтобы вытащить всё из Дениса, пока другие пытаются делить между собой крохи от владений Александрова, а потом избавиться от парня, как от ненужной вещи. Я продолжал: — Я как услышал, что приедете, подумал, что только человек вашего уровня решить все проблемы сможет. И Денис подтвердил. Он даже обрадовался, когда вы позвонили. Вот такие дельцы лесть любят, хотя, казалось бы, должны анализировать, кто и с какой целью им льстит, и обзавестись бронёй. Но натура у них такая, что только похвали, как человек сразу расплывается в улыбке. Вот и сейчас. Он начал клевать. — Не наш это уровень, — продолжал я подсекать его, раз он заглотнул крючок. — Как могли держались, но когда Илью Олеговича чуть не убили, тут все местные ваще озверели. — Кто? — недовольно спросил Мельников. — Да воры в законе, — я помотал головой. — Уже не в первый раз лезут. Они тогда на нас наезжали, хотели схему провернуть с фальшивыми приисками, но к нам приехал Владимир Семёнович… как его фамилия? — я снова притворился, что забыл. — Веселовский, — подсказал Денис. — Да, точно! И с ним связался Дядя Ваня. — Какой-то местный бандит? — нетерпеливо спросил банкир. — Не просто бандит. Авторитет, — с многозначительным видом сказал я. — Но вышло всё не так. Мы с Денчиком… господином Александровым как-то играли в покер в одном клубе, — я откашлялся, будто смутился. — И господин Веселовский там был. И начал играть. Мельников напрягся. Мы позаботились о том, чтобы та кассета из Харбинского казино дошла до руководства. Это делали для того, чтобы банк не искал того, кто его убил (хотя мы знали, что его убил Шах), а чтобы выясняли, что именно Веселовский сливал китайцам, блатным и кавказцам, раз проигрался. Так что он в курсе, что Веселок играл, ну а я давил на это. Всё для того, чтобы он лично убедился, что это «синие» совместно с китайской мафией избавились от него, а не мы. Здесь также есть вопрос престижа. Веселовский представлял сам банк и выполнял особые поручения. Наверняка в каждом регионе, где у Александрова был бизнес, действовали подобные люди. Кто-то успешно, а кто-то не очень. Так что банку за него стоит дать ответку, особенно если указать кому. — И что дальше? — спросил Мельников. По нему видно, что он терял терпение. — Саму игру мы не видели, зато видели, как он писал бумажку, а после Дядя Ваня катался на его шестисотом Мерседесе. Говорит, мол — трофей. До сих пор ездит. Ну а куда делся Веселовский… вы и сами знаете. Банкир чуть повёл бровью, будто ему это неинтересно, но взгляд загорелся. — И с нами теперь встречи ищет, — продолжил я. — Думаю, если ему оборотку не дать — через неделю в Москве уже будет чай пить в кабинете главного офиса. — Это мелкий бандит, — Мельников поморщился. — Можно не брать в расчёт. — Да вот он раньше схемы предлагал, так и хотел в наш бизнес пролезть. Просто у него же там тёрки пошли с другим вором, Монголом. Но сейчас им не до вражды, и Монгол этот нам тоже звонил. И другая братва подтягивается: Тунгус, Атаман. А они у нас звери, чуть что — сразу стреляют. Да и как бы точки не заняли, где добыча и производство идёт. Вполне могут. — Надо решать проблемы, — твёрдо добавил Денис. — А то если здесь всё украдут. Папа бы это так не оставил. Хотя бы здесь позиции удержать. Судя по лицу банкира, он в этих бандитах не разбирался и разбираться не хотел. Но сейчас он должен понять, что нихрена ему не будет, пока он не продемонстрирует, что готов помочь и каким образом. И придётся ему помогать, самому участвовать в разборках. А что он может сделать? Ну, мысли у меня были. — Короче, — банкир поднялся с неудобного стула с облегчением. — Денис, дорогой, давай-ка с тобой вечером встретимся в ресторане, обсудим, что и как можно сделать, а вы, — Мельников посмотрел на меня, — передайте моему заму имена этих бандитов. Мы подумаем, как с ними быть. Мы с ним распрощались, и он удалился. Позже я узнал, что к нему прибыло подкрепление — с десяток человек из соседней области. Кто-то даже был в команде Веселовского, когда он тут устраивал всяческие мероприятия. Пригодятся нам. — И как он будет справляться с братвой? — спросил Денис, когда мы с ним стояли на улице. — Я думаю, он обратится к какому-нибудь авторитетному вору в Москве, — сказал я, глядя на заходящее солнце. — У Мельникова может быть крыша или какие-то контакты среди криминала. А даже если крыша гэбэшная, они всё равно знают всех воров в своих краях. А тот может уладить по телефону… но это вряд ли, такие дела по телефону не делают. Скорее прилетит сюда за процент, и попробует поставить Дядю Ваню на место. И тут влезет Монгол, решит, что это шанс избавиться от наглого гада, и Тунгус, потому что он смотрящий, и без него такое не делается. И мы, — я хмыкнул. — Там у них весело будет. Не расслабляйся, Хирург, мы и их достанем, и кто твоего отца подорвал, тоже вычислим. Думаю, Мельник точно завязан. Ладно, поехал я, счастливо. — И тебе удачи, Батя, — серьёзно сказал он, пожав мне руку на прощание. Да, сейчас она не помешает. Мельников, хоть и хитрый жук, но таких людей я видел и подход к ним знал. А сейчас же мне нужно любым способом организовать встречу с не менее хитрым бандитом. Это Чэн Яодун, пахан местной китайской группировки, «Хозяин» здешнего филиала харбинской мафии. Читать китайцев сложнее, по их лицу почти невозможно что-то понять, они умеют хитрить. Вообще, обмануть обманщика — задача очень непростая, ведь китайцы в обманах и интригах понимают отлично. Но я всё равно поеду. Ведь сегодня мы как раз готовились к этой встрече, а раз главные козыри подготовлены — всё будет проще. Глава 24 Как там говорил Веселовский, когда ещё был жив? «Главное, ребята — с китайцами дружить». Мол, если им помочь, то они не забудут, но если их кинуть — отомстят обязательно. Готовиться к встрече с китайским паханом нужно обстоятельно, и обязательно важно учитывать один факт — у нас нет точек пересечения с ним. Вообще никаких, ни одной. Поэтому их нужно создать. Оптимальный план — общий враг. У китайцев своё собственное мышление. Пахан, здешний «хозяин» управляет от лица главы банды из Харбина, как его ещё называют — «Голова дракона». Конечно, у «хозяина» есть собственные амбиции, и главой филиала его поставили не за красивые глаза, а за хитрость, жестокость и подходящий характер. Но свои решения местный пахан будет принимать так, чтобы это было выгодно коллективным интересам его клана. Когда это выгодно банде, выгодно и ему, поэтому подкупить его и сманить на что-то не выйдет. Он никогда не скажет «нет», у китайцев так не принято, но по итогу постарается обмануть грязного «лао-вая», кем он меня будет считать. Если заявлюсь к нему сразу, «хозяин» сделает вид, что вообще не понимает, о чём я, и ничего делать не будет. Китайцы в принципе действуют осторожно, им выгоднее сотрудничать с местными, чем воевать. Даже несмотря на все провокации, китайцы ограничились всего лишь парой силовых акций на рынке, дав люлей молодняку из банды Маги Джабраилова и сломав кому-то из них ноги. Эпизод настолько обыденный для 90-х, что его даже в новостях не упоминали. Правда, тогда я сам и спровоцировал, подкинув той группе разных украденных вещей с того китайского склада. Но они сами виноваты, при нас же тогда запинывали толпой одного пацана ни за что, мы и вмешались, и не забыли об этом потом… Ладно, это всё понятно, важна ещё одна вещь. Своё лицо китайцы терять не могут, и при наезде обороняться будут серьёзно. Просто так уж вышло, что основной конфликт мы готовили между китайцами и Магой, но банду Маги мы почти разгромили. Поэтому конфликт стих. Но идеи, как всё развить дальше, остались. Китайцы ищут сотрудничества и выгоды, это сотрудничество и выгоду мы им и предложим. И не только с ними. Я решил воспользоваться методом покойных мошенников Лесника и Костяна, которые так запросто хотели выпить с Александровым и втереться ему в доверие. Метод грубый, но рабочий. Правда, придётся мне сыграть хитрожопого дельца, который хочет заработать на проблемах Дениса Александрова, якобы сам хочу продавать через границу медь, нефть, лес-кругляк и редкоземельные металлы, пока всех штормит из-за покушения. Да, придётся хитрить. Ну и одну важную вещь я понял недавно и озвучил парням, они согласились. И вот она — надо не самому идти к китайцам. Надо, чтобы китайцы сами решили встретиться со мной. Тогда схема сработает. В общем, продумывал я много, но у меня, как у фокусника, в рукаве есть пара карт. А как я недавно услышал, кое-кто избежал наказания, и самое время нам заняться этим тоже. Как раз может получиться всё удачно совместить… Я ехал за рулём БМВ Александровых, понимая, что эта тачка сегодня живёт последний день. Но придётся ей пожертвовать, как и многими другими вещами. Идём ва-банк, блефуем, иначе не выйдет. Сейчас Ярик втирает своему кенту Гоше Чёрному, что все прошлые нападения на братву были не просто так. Мы намекаем, что братву централизованно вытесняют отовсюду, что настали новые времена, где братве места нет. И вот, к решению этой проблемы приложили руку как банк Мельникова, ещё когда здесь был Веселовский, так и китайцы, выступившие как поддержка силовых операций. Мол, зачем в цепочке поставок нужна братва, когда можно решить без неё и не платить? Это пока без деталей. Просто заронить сомнение, ведь все они вспоминают слухи о «Белой стреле», это обсуждает вся братва в городе. Разговор дойдёт до Атамана, тот отмахнётся, но потом пойдут доказательства. И придётся действовать. Это сложный план, я продумывал его долго, но пока всё идёт чётко. Разговор с Мельниковым только немного скорректировал план, но не отменил. Короче, хитрим, стреляем и не забываем про чекистов с Центра, которых скоро тоже ждёт работа. А то решат ещё раз на нас наехать, а это совсем невовремя. Ну и кроме того — кое-кто в городе решил, что ему всё сошло с рук. Поэтому надо напомнить всем, что отвечать за свои поступки придётся… Первым делом я заехал к Иванову, прямо на этом же александровском БМВ Е-34. Заехал к нему во двор, особо не скрываясь, пусть уже видят все. Как говорится: хочешь спрятать — положи на видное место. Полковник, курящий рядом с футбольной коробкой, удивился, когда увидел внутри меня. — Что-то я не думаю, что Илья Александров обрадуется, — проговорил он, подходя к водительскому месту. — Ты будто всё у него здесь отжал. И даже тачку. — А это хорошо, что ты так думаешь, — сказал я. — Для всех выглядит, будто я нагло пользуюсь доверием Дениса и мучу сделки за его спиной. Удобно, знаешь ли. — Опять что-то придумал, — пробурчал Иванов. — Пьёшь сейчас? — спросил я. — Мне нужно, чтобы ты или кто-нибудь из твоих надёжных людей, кого ты забираешь с собой в Москву, присутствовал вечером. — И что делать? — он напрягся. — Бухать и веселиться, — я положил обе руки на руль и усмехнулся. — Ничего не говорить, сам всё сделаю. Просто торговать лицом, показывать, что у меня есть связи. Тебе чего терять, ты всё равно скоро уезжаешь. — Хм… Нет, сам я с тобой не поеду, не поверят, — Иванов почесал затылок. — Но подыграю тебе. Есть парень один толковый, летёха, надёжный, как автомат Калашникова, я его с собой буду забирать. Объясни ему, что к чему, а я ему скажу, чтобы заодно с тобой действовал. Задание ему такое будет. — Табельный пусть берёт, — тихо проговорил я. — Мы постараемся, чтобы тихо было и его никто не тронул, но мало ли. — Во как, — он сощурил глаза. — И что придумал? — Объясню. Ты мне ещё звонил сегодня, говорил, что срочно. Что такое? — Да ща, — Иванов полез в карман. — Продвинулось насчёт того дела, о котором ты говорил… причём достаточно быстро. Я просил его помочь с группой боевиков Маги Джабраилова, потому что догадывался, что чекисты могут найти на них выход. И хотел этим воспользоваться любой ценой, раз мы под колпаком. Надо же кому-то стрелять по нашим целям. — Скажу сразу, — полковник огляделся и наклонился ближе. — Есть контакт в окружении Ахмеда Джабраилова, который может связаться с этой группой по какому-то каналу связи. Можно провернуть схему, мол, надо вытащить Магу или что-то сделать, чтобы его освободить. Но… — Нужны бабки? — догадался я. — Будут. Обещай сколько угодно, я заплачу. — Да, и ещё надо понимать, что именно передать. Потому что связь они поддерживают со своими ограниченно, пока сидят тихо, проводят разведку. Зато если контакт что-то им передаст, они начнут действовать сразу. — Лучше побыстрее. Этим вечером идеально. — Ну ты хватил. — Попробуй. Зато столько проблем решится. Я задумался. Много разговаривал и с братом, и с Глебом, и с прочими, кто воевал в Чечне. Они говорили, что у боевиков есть выходы на наше командование, что у пленных и убитых «духов» часто находили карты с расположениями всех частей, с кодами, позывными и прочим. За бабки они получали всё. Но это работает в обе стороны. Главное — задействовать всё правильно и в нужный момент. — Есть и бабки, и что передать, — медленно проговорил я. — И как их использовать, тоже понятно. Только надо быстро, пока цель не ушла. — И кто цель? — Я. — Серьёзно? — Иванов недоверчиво посмотрел на меня. — Абсолютно. А заодно — те… как ты их назвал? Матом ты ещё говорил, очень расстроился, что сорвалось, — я усмехнулся. — Раз не смогли подтянуть их официально, можно привлечь их другими способами. Слушай, Сергеич, если твои коллеги передадут той группе, что это именно я тогда их подставил под разборку с Шахом, они будут действовать сразу. Если ещё добавить, что я ключевой свидетель обвинения против Маги — сразу побегут меня стрелять. — Замочат же тебя, — вдруг забеспокоился Иванов. — Ну так поэтому к тебе и пришёл, Валентин Сергеич, а не свои способы пробую. Но схема это такая, рискнуть придётся, чтобы поверили. Иначе на китайцев не выйти, не поверят, пошлют в далёкое пешее… Он выпучил глаза, а я начал ему объяснять, особо не скрывая, что задумал, кроме совсем уж тайных вещей. И хоть Иванову это не нравилось, но тут он поможет. Потому что такие методы он понимал, и кто цели — тоже знал, мы же вместе против них работали. Всё это нужно для большого замеса. Чтобы оставшиеся в живых боевики думали, что спасают Магу, а сами напали на того, кого мне нужно. Цель уже есть, а мы убиваем двух зайцев одним выстрелом: наказываем кое-кого и показываем китайцам, что лучше верить мне, а не кому-то ещё. Сам Иванов вечером не поедет, само собой, но он отправил подопечного, подходящего лучшим образом. Звали его Васька, парню лет двадцать пять, на чекиста он не походил, разве что взглядом, и он был не против сыграть выпивоху. От него ничего и не требовалось, кроме самого факта присутствия. Смысл — показать, что у меня связи и среди чекистов, чтобы дать вес своим словам… Дальше небольшая комбинация. Я воспользовался знаниями, которые получил от Веселовского и от документов в банковской ячейке, чтобы вынудить встретиться в одном месте несколько личностей, замешанных в железнодорожных поставках в Китай живого товара и наркоты с оружием от них. А заодно — закрыть с ними вопрос окончательно, раз уж они решили избежать официальной ответственности… Я заехал в контору, куда мы сегодня разместили нашего нового знакомого Строгова. Бывший спецназовец не возбухал, ждал и явно догадывался, что внутри конторы не только простой ЧОП, но и что-то ещё. Ну а мне же надо посмотреть, из какого теста он сделан. Да, Атамана он грохнуть сможет в своё время. Но Атаман — очередной бандит, а мы научились не просто их мочить, а работать так, чтобы лишать их дохода, что намного эффективнее. А если стрелять, то не всегда своими руками. В любое другое время я бы его выпнул, но сейчас ситуация меняется стремительно, и задействовать надо любые силы. Только не по принуждению, а чтобы сам загорелся этим делом. Задатки-то есть. — Здорово, Саня, — я пожал ему руку и сел напротив. — Ждёшь? — Как договорились, — проговорил Строгов. Мы сидели в кабинете для переговоров с клиентами, куда никто из охранников не заходил. Я отпил минералки из бутылки, стоящей на столе, поднялся и подкатил поближе стойку с телевизором-видеодвойкой. — Обычно я в таких случаях произношу речь, — сказал я. — Что одиночек вроде тебя ловят. Что народных мстителей всегда ломают об колено, чтобы другим неповадно было. И что есть много людей, которые считают, что им можно всё. Но сейчас не до этого. — Чё-то не понимаю, — проговорил Строгов. — Тебе надо будет сыграть моего телохранителя, — продолжил я. — Я поеду на встречу с некоторыми людьми, только они об этом ещё не знают. И люди эти — отъявленные гады. Но встретиться с ними придётся. Посмотри, кто они. Пока он смотрел на меня, я пододвинул к нему папку с фото. Сделали их давно, ещё когда устраивали налёт на склад «синих», где хранилась наркота, оружие и живой товар — несколько связанных молодых девушек и парней, подготовленных для отправки в Китай. Что-то из этого мы сняли на трофейный фотоаппарат. Пока он изучал это, морща лоб, я включил видеодвойку и запихал туда кассету, которая с тихим жужжанием заползла внутрь. На этой Димка записал мне утренние новости, когда забегал сюда между своими набегами на органы соцопеки. У него, кстати, немного продвинулось с помощью Некрасова. Камера показывала ящики с китайскими калашами, которые нашли в одном из гаражей, записанных на Боксёра — бригадира атамановских. — Адвокат Андрея Ильясова отверг обвинения, — заявила рыжая журналистка в камеру, — и заявил о произволе со стороны правоохранительных органов… Некрасов рискнул репутацией, подбросив это оружие братве, но он тоже решил действовать, почуяв, что есть шанс крепко прижать атамановских. И не только прижать — наглухо разгромить, как овощебазу. Адвокаты отобьются, но главное здесь — картинка, которую увидят китайцы, потому что они прекрасно знают, откуда эти ящики взялись. Заподозрят, а тут я подключусь. Многоплановая схема. И комбинация продолжается. Я воткнул следующую кассету в видеодвойку. Эту кассету смонтировал знакомый Седова, работающий на телестудии регионального канала. Я всё думал пустить запись в эфире, но решил, что это бесполезно. Таких чиновников пожурят, может, понизят, а когда всё забудется, то вернут на месте. А репутация… да срать они на неё хотели. Через год об этом никто и не вспомнит. Но кассета осталась. В самом начале там брали интервью у освобождённых со склада девушек. Они особо не запомнили спасителей, то есть нас, разве что кавказский акцент Абхаза назвала одна, это тоже однажды сыграло свою роль. Но зато остальное они помнили, как их схватили и содержали. Дальше начинались записи с разных событий. Хотел показать, кто эти люди на самом деле — бандиты или даже хуже. — Ты хоть знаешь, кто я такой? — быковал очень толстый мужик в красном пиджаке на какого-то парня с диктофоном. Его записывали журналисты, но мужика это не останавливало. — Ты на кого бочку катишь, мудила?! — Этот господин, — сказал я с усмешкой, — чиновник областной администрации Черёмушкин, имеющий отношение к незаконным перевозкам. Крышевал их, давал добро на аренду складов, на перевозки, подписывал все бумаги. И получал за это бабки и не только. — А это кто? — спросил Строгов, когда картинка изменилась. Теперь там танцевал пузатый мужик в трусах, размахивая двумя шампурами с шашлыками. Записано ещё давным-давно погибшим опером Зиновьевым. — Это Тимошенко из управления таможни, а вон тот заросший, с пивом — Мамедов, пограничник, не помню его воинское звание, но без него ничего не решается. — И они… — начал Строгов, но замолчал, ожидая, что я скажу. — Вот эта троица — отвечает за все эти перевозки, и они единственные, кто остался в живых, когда остальных уничтожили. Это все те, кто набивал карманы на нелегальных поставках в Китай. И они знали, что туда идут не только природные ресурсы, а ещё дурь, оружие и живой товар — люди. Они никогда в этом не признаются, но всё прекрасно знали. И не считали это чем-то плохим. Бабки зарабатывали. Схему перевозок я Строгову подробно объяснять не буду, мне просто хотелось увидеть его реакцию и что он будет с этим делать. Сама по себе схема разрушена, потому что силовая крыша, а именно майор Вербицкий, уничтожен, ОПГ Джабраилова разгромлена, а блатные и китайцы между собой до сих пор не в ладах, но до них вот-вот дойдёт очередь. Но это не значит, что мы забыли об остальных. И это как раз удачный шанс, чтобы добраться до китайцев и показать, что я прав. Как я люблю говорить: с дурной овцы хоть шерсти клок. Эти трое, которых я показал Строгову — мой билет, возможность связаться с кем нужно. А им самим жить осталось недолго. Потому что это наши цели. Я передал всю информацию о них в ФСБ и в РУБОП. Но так уж вышло, что эти трое отмазались, а виновным сделали стрелочника, причём буквально — судят только дежурного по станции, который открывал стрелки этим нелегальным составам. От суда отмазались, значит, прикрылись знакомствами, но от нас отмазаться не выйдет. У нас нет важных или неважных целей, важны все. Просто какими-то нужно заняться сразу, а какие-то ждут своей очереди. Кто-то по итогу может выжить, особенно если проступки не самые серьёзные, кто-то может угодить в тюрьму, но с отпетыми мразями разговор у нас серьёзный. И очень короткий. — Вот суки, — со злостью проговорил Строгов, когда я вкратце ему рассказал об этой троице. — И чё с ними делать? — Нам — ничего. Просто нужно убедиться, что они своё получат. — И как вы всё про них выяснили? — Увидишь. А мы увидим, насколько надёжен сам Строгов. Нет, петь он про нас не будет, у нас много чего на него есть. Мне интересно, как он поведёт себя, увидев, что очередной гад избегает наказания. И если поведёт, как нужно, претензий к нему не будет… Схема опасная, ведь в неё мы подключали боевиков Джабраилова, которых совсем не можем контролировать, но можем предусмотреть, как они будут действовать. У нас в команде есть военные, менты и спецура. Мы можем организовать всё так, чтобы никого постороннего не зацепило. Только тех, кого надо. Зато схема будет выглядеть убедительно. Вначале комбинация была простенькой — нужно выманить этих троих дельцов. Будет обычное приглашение в ресторан от лица другого человека из этой троицы. И пока они разбираются, кто кого пригласил, я к ним подойду, разыграю хитрого дельца, напою их, чтобы у них мозги отключились… всё как обычно, по методу покойных Лесника и Костяна. Не будь те мошенники такими убийцами, я бы их тогда оставил, чтобы использовать для этой схемы, но поработаю здесь сам. Всё должно разыграться как по нотам. В нужный момент я предложу им поработать совместно, восстановить перевозки без участия братвы, намекая на крышу в ФСБ и то, что Денис слушается только меня. Встреча будет в китайском ресторане, и у всех троих есть общий знакомый — китаец Чжоу Гуй, который всем представляется Сашей. Он владелец ресторана, но замешан с делами китайской мафии, Веселовский его упоминал как посредника между «Хозяином» и братвой. Когда зайдёт разговор о работе, он тут же появится рядом, ведь кому ты будешь продавать груз, как не китайцам. Этот Чжоу Гуй выведет меня на «Хозяина», если почует выгоду. Сам всё ему доложит, и «Хозяин» предложит встречу мне. Только надо убедить его, что всё серьёзно не только для меня, но и для него, а другого шанса получить выгоду для банды не будет. И ещё нужно показать, что местная братва делает всё, чтобы от них избавиться. А почему — вот над этим я и работал. * * * План, чтобы начать бухать с кем надо, оказался самым простым. Эти трое — Черёмушкин, Тимошенко и Мамедов — даже не стали выяснять, кто именно был инициатором приглашения, а просто накинулись на принесённую выпивку и жареное мясо со всякими приправами. Я думал, придётся придумывать убедительную причину, но всё было очень просто. Даже когда я сел, это никого не удивило. Познакомились быстро, а когда я сказал, кто я такой, их глаза загорелись от жадности. Это не прожжённые бандиты, рискующие головой каждый день. Тем приходится думать и плести интриги, иначе им не выжить. А это просто чинуши, которым всё само падает в карман. Как те генералы из сказки, которые сидят и ждут, когда их накормят. Сам же я снова играл роль наглого и молодого мажора, который добрался до денег. Заказывал дорогие вина и китайскую водку с женьшенем и заспиртованной змеёй в бутылке, пробовал разные блюда, звал официантов, чтобы приносили ещё. Братва не очень любила китайские рестораны, потому что здесь не включали блатняк. Обычный народ тоже не ходил, потому что еда здесь была дорогой и чисто китайской. И если ещё к гобажоу, свинине в крахмале, мы привыкли, то остальные блюда были совсем экзотичными. Свет в общем зале приглушён, стены покрыты плакатами с пейзажами в китайских стилях, драконами и иероглифами, но это для того, чтобы скрыть бедную отделку, штукатурку и трещины — ресторан «Красный дракон» размещался в бывшей столовой «Пирожок», закрытой пару лет назад, а та столовка особым богатством не отличалась. За порядком следили крепкие парни-китайцы в чёрных костюмах, официанты — все как на подбор взрослые мужчины в аккуратных рубашках, которые хорошо говорили на русском. Вскоре нашлась компания из девушек, тоже китаянок, которые без всякого смущения подсели за столик. Хозяин ресторана нас заметил и решил ублажить. Одна, которая представилась Машей, сидела рядом со мной. По-русски она не понимала почти ни слова, но кивала и улыбалась, призывно глядя в глаза. — Друга-друга, — звал официанта разгорячённый китайской водкой Тимошенко — седой пузатый мужик, работающий в таможне. — Принеси чё-нибудь, видишь — стол пустой. Сидели впятером, но моя команда дежурила рядом — здесь находился экипаж ГБР, укрытый от посторонних глаз, и заодно несколько человек с боевым огнестрелом на случай, если что-то пойдёт не так. Приехал я на БМВ, который собирался отдать в жертву. Денчик, скрепя сердцем, подтвердил потерю машины. Всё должно выглядеть естественно, будто это организовали не мы. Кто в своём уме согласится уничтожить почти новый БМВ? Значит, точно напали. Со мной прибыл Василий, лейтенант из управы ФСБ, человек Иванова. По виду молодой раздолбай, но взгляд, как у злого волчонка. Не знаю, какими талантами он обладает, но сам Иванов хвалил его как способного ученика. От него требуется просто присутствовать, ведь он играет роль нашей крыши. Ну и Василий подтвердил, что послание куда надо дошло, как и место встречи. Сам ресторан боевики штурмовать не сунутся, но могут подложить бомбу в машину или ждать у дороги. За этим мы следили. Ну а я наседал на Черёмушкина, пьяного мужика, толстого, как кабан, который вёл себя так важно, будто он не чиновник из администрации, а сам губернатор. — И чё там порешали? — спрашивал он, глядя на меня. Глазки поросячьи, зубы мелкие, чёрные и кривые — ещё не пришла мода на белые зубы среди чиновников. Я знал из записей Зиновьева, что этот тип не только знал, что возят китайцы, но и порой просил что-нибудь попробовать сам из «живого товара». Хитрый опер фиксировал всё, чтобы в будущем использовать при необходимости, как компромат. Конкретных доказательств нет, но это вполне может быть правдой. Я бы не удивился, повидал слишком много разных тварей. И, скорее всего, Черёмушкин негодует, что всё сорвалось. — Так чё, Иван Семёныч, всё просто, — я чуть шатался, будто пьяный, — договорились, что у Дениса Ильича все здешние точки останутся, ну а Москву будут делить. — Во как, — чинуша смотрел на меня, как на клад, думая, как бы озолотиться, хотя ещё утром о такой возможности не знал. — Сначала поспорили, но сами знаете, что у нас в крае вся таблица Менделеева добывается, — похвастался я пьяным голосом. — Нам есть, что продавать. Было бы куда продавать. — С этим сложно, — взгляд чиновника стал трезвее. — Потому что мало того, что тут менты влезли, куда не просят, так ещё и, оказывается, бандиты тогда подвизались. Ага, будто сам не при делах. — А зачем нам бандиты? — я усмехнулся. — Бандитские крыши — это вчерашний день. Вот кто будет завтра рулить, — я кивнул на Василия, а тот поднял стопарик и опрокинул: — менты и силовики. Не знаю как, но молодой чекист совсем не пьянел, следил за обстановкой. В разговоры его только не пускал, зато внешне свою роль он играл хорошо. Ну и я тоже, ведь вскоре рядом с нами вдруг возник ещё один человек — высокий китаец лет сорока в узких очках, который испытующе смотрел на меня. Костюм дорогой, вид приличный, какой может быть у китайского бизнесмена. Вот и он, Чжоу Гуй, хозяин ресторана, почуял запах денег, теперь хочет оценить, насколько моё хвастовство соответствует правде. Его позвал Черёмушкин, когда разговор ушёл совсем в деловую плоскость, рекомендуя его как человека, умеющего решать любые вопросы, в том числе в переговорах с покупателями через границу. Ещё не «Хозяин», но мой путь к нему. — Саша, — представился Чжой Гуй русским именем. Он улыбался, обхватив мою ладонь двумя руками. — Вам всё нравится? — Всё охрененно, — протянул я пьяным голосом. Водка лилась рекой. Я пил мало, больше проливал, ну а троица ублюдков наклюкивалась в хламину. Ну а китаец Саша сидел рядом, впитывал, а я делал вид, что спьяну разговорился и специально брякал лишнего. Мол, молодой, не думаю. А сам знаю, что это всё будет передано куда надо. — Схемку такую мы замутили, — сочинял я хвастливым голосом. — С Денчиком. У Денчика проблемы с московскими, не знает, куда пристроиться, но наша фирма всё закрыла, прикрыла ладом, комар в нос… в жопу… не пропихнётся. Серьёзные пацаны всё порешали, короче. — Знаете, Алексей Матвеич, — китаец Саша протёр очки платком. Говорил он по-русски хорошо, почти без акцента. — Поставки были всегда, но раньше господин Александров отвергал сотрудничество с нами. Впрочем, и без него были поставки, но они нарушились. — Да это херня, — протянул я. — Копейки. — В целом, у нас есть зацепки, как осуществлять подобную деятельность, но… здесь же завязаны интересы господина Пешкова. Вы знаете, кто это? — Дядя Ваня? — я хмыкнул. — Забудь. Он на нас наехать хотел, и вот, нарвался. Скоро приезжает… это, как его… короче, какой-то авторитет с Москвы, и он этого Дядю Ваню под шконку загонит. — Хм, — китаец недоверчиво хмыкнул. — Не веришь? — я посмотрел ему в глаза, пытаясь скосить свои. — Вы, пацаны, вообще не в курсах, чё происходит? Чё, думаешь, я гоню? Да я столько информации через себя пропускаю, в натуре! — Ну, век такой, информационный, — проговорил Саша, но в его глазах виден интерес. — А вы явно хорошо справляетесь. Я о вас наслышан, в таком-то возрасте такие дела проворачивать. Мы такое уважаем. Вот гадина, хочет меня развести, вот и подливает водяру, подлюка, и девушку посадил, чтобы я на неё отвлекался. И льёт мёд в уши, как профессиональный интриган. Но хоть телу и двадцать с лишним, но голова у меня оставалась холодной, а разум цепким. Сейчас начинается самое сложное. — Слыхал, троих бандосов захреначили? — шёпотом спросил я, отодвигая китаянку. — В лоб. Это киллер экстра-класса. Банк его привёз, а там главный — Мельников, дружбан батяни Дениса. Но видать, он его и заказал, Илью Александрова, отвечаю. Я сидел так, что меня мотало из стороны в сторону. Якобы несу пьяный бред, но хитрый китаец впитывает каждое слово. Поэтому и надо звучать естественно. — Да я тут с такой тёлкой на днях замутил, — перешёл я на другую тему. — Блондиночка, с конкурса красоты, жопа — во! А как в сауну занырнула, так прям в воде… ну ты понял, братан, хе-е, — я поднял ладонь, и он дал пять. — Ещё бы. Но у нас есть девочки получше, — китаец сощурил один глаз. — Отвечаешь? — я наклонил голову к нему. — Конечно. А что с этим киллером? Это где-то в новостях, или… — Да я тебе отвечаю! — я поднял обе руки. — У меня лучший частный детектив в городе, он всё пробил. Короче, этот киллер мочканул трёх пацанов с разных бригад, а ствол… прикинь, Саня, — я засмеялся. — Ты прикинь, чё замутили? Ствол вашим пацанам подбросят, ха! — О чём вы? — он удивился. Но я продолжал, чувствуя, что сегодня в ударе. — Потому что вся эта братва там, наверху, всех достала. Китайская, русская — неважно. И мочить их приказано любыми способами. Контракты, в натуре, вот банк один и взял. Слыхал, такие в мире есть ЧВК — частные военные компании? Вот это типа такого, только против бандосов. Частная полиция, в натуре, — сочинял я на ходу. — Так что всю вашу банду разнесут в щебень, на! Да любую братву разнесут. Только, сука, работать и нам не дают, бабки тянут. — Я думаю, вы меня с кем-то путаете, господин Коршунов, — он снова налил мне водки и жестом велел, чтобы китаянка отсела. — Я честный бизнесмен и плачу налоги, с мафией не связан. Но в вашем состоянии… — До похрену! Это же не в первый раз. Банк типа с вами хотел работать, а сам натравил атамановских на ваши склады, где вы там дурь держали и баб, а спихнул всё на Магу. Сам Веселок всё организовал, пока блатным не проигрался. Чё, думаешь, я с чекистами просто так бухаю, — я заржал. — Менты вот услыхали сегодня про схрон, изъяли груз с китайскими калашами, палки себе срубили. А братки всё себе стащили перед поджогом… Ну ты чё так далеко отсела, давай-ка сюда. Я поднялся, специально опрокинул бутылку и чуть не сдвинул стол, и потянулся к китаянке, но Саша решил, что хочет об этом узнать подробнее. — Не очень понимаю, к чему вы это клоните, — он заглядывал мне в глаза. — Можете подробнее? Чтобы я понял. — Пацаны базарили, — отмахнулся я и опустил голову на грудь, будто засыпаю. — Ваще, между нами, конечно, но этот банк конкретно рамсы попутал. Говорит этот Мельников, понторез, типа, в сделки никакие сам не лезь, а кто он мне такой? Да никто, приехал хмырь московский жизни учить. Чекисты говорят, он каких-то чеченов, которые китайцев тогда постреляли, натравить хочет, а чё они мне? У меня в охране чеченцы, кто этих «духов» мочил пачками, и чё мне? Э, пацаны! — громко провозгласил я. — Чё, в сауну? Саша протестовал, но я его не слушал. Наконец, он бросил попытки разговорить меня дальше, решив, что и этого хватит. Я и так выдал ему очень много всякой информации на подумать, между байками о своих похождениях, тачках и ставках. Ключевое — подстава и боевики, которые нападут уже скоро, подтверждая мои слова. А теперь мне надо сделать так, чтобы это они предложили мне работать вместе, а не я им. Напрямую. — А чё нет, — протянул пьяный вусмерть Мамедов и потянул за собой китаянку. — Поехали. — Ну ты чё, Марат? — я всплеснул руками. — В Тулу со своим самоваром поехал? Да есть там бабы, мы все в бэхе не поместимся. Погнали. Расчёт тут простой — никакого сопутствующего ущерба среди невиновных, только эти три алкаша, повязанных в кровавом деле. Потому что боевикам плевать, кого гасить, а вот нам нет. — Я пас, — сказал чекист Василий, как договаривались. — Домой поеду. Он будет рядом, караулить на всякий случай и всё докладывать шефу. А шеф, полковник Иванов, сам одобрил такое, пусть и не напрямую. Но он слишком ненавидел тех, кто связан с наркотой. Конечно, вони поднимется, но скоро по всей стране будет такое, что это не заметят. Да и кассеты начнём публиковать, чтобы эту историю захотели замять. БМВ стояла отдельно от других машин, за ней следили, чтобы никто не поставил бомбу. Маршрут продумали, в нужном месте погасили фонарь, чтобы я смог свалить. Сам Строгов ждал у меня выхода. Прохладно, комары не летали, на улице темень. Кого-то тошнило на соседней улице. — И как обстановка? — я делал вид, что опираюсь на него. — Студент какой-то крутился пьяный, выделывался, папой угрожал, пришлось ему под дых дать, чтобы ушёл. Я кивнул. Пусть лучше так, чем схватить пулю. На месте должны быть только трое тех, кто приговорён. Наглый чиновник Черёмушкин, тот седой толстяк Тимошенко и черноволосый погранец Мамедов сегодня сдохнут. И есть за что, ведь та схема приносила им много денег, и они вцепились в первую же возможность возобновить поставки. А что именно возить им плевать. Зато них сегодня был прям как последний ужин у приговорённых к смертной казне. Двое с трудом уместились позади, клюющий носом Мамедов уселся на переднее пассажирское сиденье. — А эти? — спросил я у Строгова, имея в виду боевиков. — Ваш снайпер засёк троих, на старой «восьмёрке», — Строгов показал вперёд. — Ждут на выезде. Но если не выедет — пойдут вперёд. Место как раз удачное, они знали, где встать. То же самое мне подтвердил Валера. Все здесь, кому-то придётся стрелять, но основную работу сделают боевики. А мы вроде как не при делах… Я сел на место водителя, провёл рукой по рулю, осмотрелся. Жалко тачку, но когда всё закончится — купим новую. Тогда уже будет многое возможно. Проехал чуть дальше от ресторана, мимо машин на парковке, добрался до кустов, где фонаря не было, и вышел, пригибая голову. Двигатель работал, фары включены. Пьяные даже не поняли, в чём дело. Ну а сидящий в кустах Алибек тут же затащил меня подальше, за бетонный блок. На плече у Абхаза болталась новенькая «Сайга» — Э, а чё встали? — возмутился Черёмушкин, проснувшись. — Ты чё, на? Домой меня увёз, живо! Э! Его голос слышался отчётливо, но никто не отвечал, и он начал озираться по сторонам. Затем где-то хлопнули двери, донеслись быстрые шаги. Три силуэта решительно шли в темноте, не дождавшись, когда на дороге покажется машина. В их руках видно оружие. А затем начался грохот! Вспышки выстрелов освещали всё вокруг, стекло билось, лопались колёса, а пули прошибали тела тех, кто был в машине. Лупили длинными очередями. Хана им. Кабздец, как говорит Ярик. Хорошо, что прогнали студента и что не взяли проституток. Всех бы положили. Стрельба стихла. Кто-то пошёл проверять ближе, ну и направился к кустам, наверняка разыскивая меня. И тут заговорили ружья. Бах! Бах! Бах! «Сайги» и помповые ружья палили с заранее заготовленных позиций. Сдадим эти ружья потом на экспертизу. Не страшно, ведь формально это работала частная охрана, которая отбилась от террористов. Да и есть кому нас прикрыть. Первый залп снёс двоих, третий боевик пытался отстреливаться, но Абхаз саданул с помповика, у меня аж в ухе зазвенело, и «чех» упал. Теперь видно, как у него дёргаются ноги в агонии. Это всё легальные стволы, которые применились при защите имущества охраняемого лица. Ведь такая ситуация, что по договору этот БМВ дороже моей жизни. БМВ можно защищать любой ценой, стреляя по злоумышленнику на поражение, а когда убивают меня — нет. Такие уж законы. Но тут отмажемся, всё в рамках закона — отбились от нападения террористов, кое-кто из которых в федеральном розыске. И группа наша не объявляется, и следаки те, что с центра, не найдут, что предъявить. Ну и заодно покажем братве, что нас нахрапом не взять, стрелять умеем. Я подошёл к БМВ. Тачке хана, в неё всадили три рожка. Фар больше нет, двигатель заглох, все четыре колеса пробиты, стёкла уничтожены. Из-под капота шёл белый дым. Тела сидящих внутри пробиты навылет. Но кое-кто жив. — Помоги, — хрипел раненый Черёмушкин, держась за объёмное пузо. Кровь лилась вниз, на дорогие штаны. — Непорядок, — сказал я. — Избежит наказания, парни. Что будем делать? Строгов понял, что я обращаюсь к нему. Он кивнул и достал из-под куртки ПМ. Китайский ствол, зато глушитель не самопальный, а заводской. Черёмушкин открыл рот от страха, поняв, что будет. Птс! Гильза со звоном упала на асфальт, голова Черёмушкина запрокинулась, дырка появилась ровно во лбу чинуши. Строгов посмотрел на нас, будто ждал чего-то, потом подошёл к боевику, ноги которого дёргались так, будто он хотел встать, и вставил ствол ему в руку. — С почином, — поздравил Абхаз. — С вами всё в порядке? — раздался окрик. Со стороны ресторана бежал целый отряд, человек десять китайцев. Все в чёрных костюмах, вооружены короткими автоматами, явно нелегальное оружие. Старшего из них я не знал, но вскоре прибежал и сам Чжоу Гуй, он же Саша. — Прикиньте! — я выпучил глаза. — Поссать отошёл, а тут всех замочили. Пацаны, в натуре, — я огляделся на наших парней, — век воли не видать, проставлюсь. Видал, Саша, какая у меня охрана? Всех положили. Эти только сдохли, — я посмотрел в БМВ. — А, ладно, всё равно их толком не знал. — Кстати говоря, личная охрана предотвращает только семь процентов покушений, — глубокомысленно заметил Саша. — А оно может повториться. И в этот раз стать опаснее. — И чё делать? — я сделал вид, что едва стою, якобы настолько пьяный. — Я думаю, вам стоит разобраться, кто друг, а кто враг, — Саша улыбался, будто позади него не было расстрелянной тачки, набитой трупами. Раздался звук милицейских сирен. Это Глеб предупредил, а то бы пока приехал наряд ППС, уже бы утро наступило. Официальный вопрос надо решить быстро. — Когда закончите давать показания, — он достал из кармана визитку, — позвоните мне. Я хочу, чтобы вы познакомились с одним человеком, который может вам помочь. Ведь, как мне кажется, враг повторит попытку, а мы можем быть друг другу полезны. Ведь мы тоже… скажем так… под угрозой. — И кто он? — спросил я, убирая визитку. — Господин Чэн Яодун, — с гордостью сказал Саша. — Наш старший товарищ. Он подскажет, как действовать в таких ситуациях. Значит, представление было не зря, и две проблемы решили: и с продажными чиновниками, и с боевиками Джабраилова, про них теперь можно забыть. И я не просто познакомлюсь с китайским паханом, он сам ищет встречи со мной, ведь понимает, что за всеми идёт охота. Он явно или позвонил Саше, или сам наблюдает за происходящим из здания ресторана, вот и хочет воспользоваться мной. Но не выйдет. А мне же остаётся только его подтолкнуть куда нужно. Глава 25 — Ты смотри-ка, — молодой помощник прокурора показал в окно. — Нихрена там тачила! Я чуть приподнялся из-за стола, выглянул наружу и тоже удивился. Хотя чему удивляться? Вот Дядя Ваня ездит на Мерседесе, а он по статусу даже не вор и не глава ОПГ. И чё теперь делать Атаману, чтобы подтвердить статус? Конечно же, нужно найти тачку покруче. Вот и нашёл. Мимо прокуратуры медленно и вальяжно, будто хвастаясь, проехал хоть и потасканный жизнью и изрядно побитый, но всё же настоящий «Мерседес». И не простой «кабанчик», а W 140, шестисотый, как у Дяди Вани. Но у него была одна отличительная черта — характерные чёрные рамки у края очень толстых стёкол. Бронированный. И как его оттуда выковыривать, если придётся организовать засаду? Я смотрел репортаж, как по бронированному «кабанчику», где сидел Шеварнадзе, лупили из пулемётов и РПГ, а сам президент Грузии отделался лёгкой царапиной. И где Атаман его достал? Тачка дорогая. Он параноит по полной, боится того, что происходит в городе. Но считает, что машина ценой почти в три сотни тысяч долларов и весом в четыре тонны его спасёт. И бабки нашёл на это. Впрочем, у главы самой сильной ОПГ города деньги на это есть. Не вовремя, конечно, он купил себе эту игрушку, будто узнал, что мы задумали. Но будет за ним следить, деньги-то на слежку есть, Денчик выделяет нам столько, сколько нужно, и мы можем использовать их на всю катушку. Заодно и открывашку найдём под такое, купим что-нибудь подходящее. В 90-е исполняют любой каприз за ваши деньги. Но это потом, пока же я в прокуратуре, даю показания Николаю Степанычу Юдину, прокурорскому следаку, как раз по поводу ночного налёта и шести трупов. В нём я пострадавшая сторона, и единственное, к чему можно было докопаться — как быстро мы перемочили боевиков. Но на это я парировал, что у меня в фирме хорошая охрана. Дело громкое, и из-за перебитых чиновников поднялась большая вонь. Но по факту — трупы убийц рядом, никто не ушёл, всё очевидно. Даже такому матёрому следователю, как Юдин, придётся это признать. Так что копать дальше смысла нет, всё перед носом. Да и говорил я с ним спокойно, не выделываясь, даже без адвоката, чтобы лишний раз не портить отношения с человеком, который когда-то, в первой жизни, был моим наставником, и которого я надеялся однажды позвать к себе. Единственное, что парням давать показания придётся подольше, ну и ружья сдали. Впрочем, у нас ещё есть. Но как я и знал, на этом допросы не закончились. На выходе из здания прокуратуры меня ждал ещё один следователь, но не прокурорский, а сосед-смежник. Майор ФСБ Любимцев, тот самый седой чекист, который не так давно строил против нас козни с похищением Кости Левитана, курил рядом с моим «Крузаком». — Ну и дела творятся, — заметил он с хитрым видом. — Одно покушение за другим. Как вы справляетесь, товарищ Коршунов? — Я хорошо справляюсь, это вы плохо работаете, — отрезал я. — И не в ту сторону копаете. — А что, есть какие-то намёки, куда копать, Алексей Матвеич? — Давай по чесноку, — я подошёл ближе. — Мне тут передали, что опера из Атамановского РОВД накрыли тайник со стволами. Стволы приехали недавно, их привезли военным самолётом, но передали частникам. — И что? — Любимцев нахмурился. — А то, что за этим грузом следили менты. Получил его один человек из службы безопасности банка «Константа Глобал», который прибыл с господином Мельниковым, и перевёз в старые гаражи на Острове. А там нашлось ещё кое-что. — Если что-то известно по оружию — сообщи в милицию или РУБОП, — отмахнулся чекист. — А мне это не… — Ты погоди спорить, — перебил я. — Там найден и старый тайник, который лежал там давно, ещё когда в городе был Веселовский из банка. Вот тебе не доложили, но говорю я, что среди пушек изъято несколько стволов, среди них редкий АПБ, ну а ещё — ВСС «Винторез». Выводы сделай сам, пока их не сделали другие и не подменили пушку. Одно дело — нелегальный огнестрел, другое — огнестрел, на котором мокруха. — Во как, — удивился чекист. Вообще-то, мы уже подменили что надо, подложили именно наши стволы. Мельников, ну, может не сам он, а его безопасники или крыша, решили, что здесь может потребоваться силовая операция, вот и отправили оружие, вернее, купили у вояк, чтобы те ещё и привезли всё в регион. Не знаю, сами они хотели её провернуть или наняли бы кого-нибудь. Зато чекисты из команды Иванова обнаружили прибытие груза оружия, и это главное. Дальше — дело техники, вот и подкинули туда мокрые стволы. В том числе тот «Винторез», из которого Хирург хлопнул Вербицкого. В суде ничего не докажешь, но нам и не перед судом придётся выступать. Кому надо — выводы сделают сами. Главное — запутать врага конкретно, это мы делали каждый день. — И для чего ты это мне говоришь? — спросил Любимцев. — А чтобы понять, кто на чьей стороне, — произнёс я, глядя ему в глаза. — Кто палки рубит, кто частникам инфу сливает, а кто — работу работает. Ну а то, что здесь целый железнодорожный узел нелегальных грузоперевозок в Китай — ты сам в курсе. И сколько людей там завязано — тоже. — И тех, кого ночью перемочили, тоже там видели, — заметил следак. — Вместе с тобой, кстати. — А это мы давай вместе с Ивановым обсудим, — сказал я. — Не буду без него тебе сюрприз портить. А вы, господа из Конторы, друг с другом сами общий язык найдёте. — Он в курсе? — уточнил Любимцев. — Позвони, — я протянул телефон. — Он бы сам тебе передал, но ты на меня раньше вышел. — Ладно, проверим, — согласился он с явной неохотой. Все данные всё равно у Иванова, как и косвенные доказательства. Картину можно повернуть как хочешь. Но с этим у меня задача простая — связать банк и поставки в Китай, чтобы всё, что будет дальше, выглядело как зачистка хвостов. Чтобы выглядело так, будто один из участников схемы, самый крутой, просто избавляется от всех лишних под шумок. Ну а мы просто держим оборону с этой стороны. У Мельникова тактика не только силовая, Иванов говорит, что этот человек достаточно влиятельный, с контактами в разных сферах. Когда до него дойдёт, что мы не собираемся ему помогать, он может вообще начать давить через суды и администрацию, вплоть до того, чтобы пересмотреть итоги приватизации и разорить Александрова. Короче, его тактика — обложить со всех сторон, пока жертва не попросит пощады. И если у меня выйдет натравить следователей ФСБ на банк вместе с бандитами, то им будет не до этого хотя бы на какое-то время, пока мы готовим новый план. А пока начинаем новый этап — понятные всем бандитам интриги и предательства. Предатель в команде будет понятен им всем, в это они поверят. Особенно продажный. Ну и они сами будут плести интриги за моей спиной. Своеобразная у нас игра — не просто перехитрить врага, а понять, как именно захотят обмануть тебя, и использовать это. * * * Я звонил и звонил, запускал дальнейшие цепочки собственных интриг. Но и враги не сидели без дела. Когда на кону такие бабки, все действуют быстро. Пока идёт делёжка в Москве, и компаньоны Александрова как шакалы рвали его фирмы между собой, самые продуманные устремились сюда. Некоторые из них очень опасны. У Дениса телефон не замолкал, и он не знал, что делать, поэтому с ним я поделился замыслом сразу. После этого он просиял и разговаривал легко, без всяких проблем принимая заверения вечной дружбы от предателей. Главное, чтобы они поверили, что он не может сопротивляться, и его уже взяли в оборот другие. Бандиты действовали активно, но кое-что нам удалось угадать. Меня обрадовал Некрасов, когда с ним связались коллеги аж из ГУБОП в Москве. — Ну здорово, Коршунов, — поприветствовал меня он, когда мы созвонились через таксофон. — Гости к нам в город летят. — Вот чего у меня сегодня вилка со стола упала, — я усмехнулся. — И кто? — Таир, вор в законе, — начал перечислять полковник, — с ним Фома, вор в законе, и Реваз Батумский. — Ещё скажи, что он тоже вор? — пошутил я. — А как ты догадался? — Некрасов засмеялся, но смех сразу стих, голос стал серьёзнее. — Слушай, Лёха… вот по-человечески говорю. Не вывезешь ты. Это такие твари, что никто не вывезет. Пиши заявление, постараемся хоть кого-то прижать, у тебя компромата хватит на всех. Продержимся. А вот как ты хочешь — убьют нахрен. Ого, вот сколько его знаю, но такое от него слышу впервые. Может, не хочет потерять единственного союзника в городе, который его понимает. — Да не, Иваныч, прорвёмся. Сейчас такой шанс столько успеть за один раз. Другого не будет… уже никогда. Поэтому подмоги и прошу. Сможешь сделать что нужно? Как мы договаривались. — Вылечу я нахрен с работы после такого, — проговорил он. — Мы тебя к себе возьмём на самую высокую должность. Без работы не останешься. — Да я не про это. Вообще посадить могут. — А чего ты переживаешь? — я засмеялся. — На зону отправят — на грев отправлять будут. Да и там на красной зоне одни менты сидят, скучно не будет. — Шутник, блин, нашёлся, — пробурчал Некрасов. — Ладно. Раньше не подводил, сейчас… — Сейчас тоже всё выйдет. Всё хорошо будет, Иваныч. * * * После этого мы напрягли бандита Кузю с «Северянки», чтобы раздобыл нам одну тачку, которую никто не хватится. Желательно «буханку», вроде той, что уже была за нашей группой, которую мы ещё называли «Фердинандом». Одноразовая, которую мы сожжём после дела. После чего мы с Яриком, обсуждая по дороге новую машину Атамана, съездили к его знакомому Роме, который барыжил стволами, и оставили серьёзный заказ, за который пришлось отвалить аж двадцать пять тонн зелени. Доллары нужны, скоро дефолт, но если не будем готовиться, то до него не доживём. Тем более, бывшего пахана Ярика надо выковыривать из его бронированного панциря, как черепаху. И инструмент нужен подходящий, но у Ромы было кое-что на примете. Ну а пока мы ехали от него, брат рассказал, что Атаман клюнул — очень заинтересовался нашим делом и даже был готов помочь в защите. Само собой, провинциальный бандит не вывезет столичных акул бизнеса. С другой стороны, это же 90-е, время, когда никто даже на самом верху не может чувствовать себя в безопасности. И это доказывали неоднократно. Кто наглее и сильнее — тот и прав. Кто выжил — тот и снимает все сливки. Но если клюнет Атаман и китайцы, мы найдём повод, как их стравить. Но многое зависит от того, как они себя поведут. И нам нужно учитывать разные варианты. * * * Казалось, что грядёт буря, хотя на небе не было ни облачка. Вечером мы с Денисом и моим братом снова отправились в тот китайский ресторан. В этот раз нас встречали иначе: больше охраны, но совсем нет официантов. И больше никаких девушек, из-за чего Ярик сделал вид, что расстроился. Зато открыли полог, показывая ещё один зал, куда, судя по всему, посторонним вход был заказан. Там мы встретили вчерашнего китайца Чжоу Гуя, он же Саша, но сегодня он не вёл себя, как радушный хозяин. Наоборот, Саша сразу удалился, оставив нас наедине с другими людьми. Два китайца сидели за столом: один, пожилой, пил чай, второй, помоложе, дерзко пялился на нас, нагло улыбаясь. Ярику я говорил, что можно вести себя вызывающе, Денчику, чтобы показывал свою неуверенность и нервозность, ну а я делал вид, что сегодня с сильного похмелья. — Чё он зырит? — спросил Ярик, глядя на молодого китайца. Пожилой махнул рукой, молодой сразу отсел за соседний столик. Вот этот пожилой, с мешками под глазами, должно быть, и есть тот самый «хозяин» филиала Харбинской триады Чэн Яодун. Это он сегодня должен меня выслушать, но сделать то, что выгодно его банде. И тут могут быть разные пути, но к каждому мы должны быть готовы. — Вчера я слышал, что происходит, — тихо начал китаец. — Много стрельбы, много убийств. Вообще нет акцента, никакого. А что удивительного в том, что главным назначили человека, умеющего находить общий язык с местными, а заодно — отстаивать интересы клана. — Да вообще такая хрень творится, — протянул я простоватым голосом, не дожидаясь, когда старый китаец закончит. — Не перебивай! — вдруг возмутился молодой китаец. У него-то акцент был сильный. — Я чё-то не понял, — Ярик сощурил глаза. — У тебя чё, друга, дома запасной хавальник лежит или чё? — Тц, — только и бросил Чэн, сложив перед собой очень белые, ухоженные руки с аккуратно подстриженными ногтями. Будто на маникюр ходит. Молодой тут же скуксился и отошёл. Хотя я уверен, он здесь специально, чтобы провоцировать нас на конфликт и изучить, потому что главному так вести себя не положено. — Ярик, — позвал я. Пора начинать наш спектакль. — Хорош. — А чё он залупается? — никак не успокаивался брат. Вот это у него получилось хорошо. Мы распределили другие роли, чтобы при китайцах я выглядел как главный, но не как авторитет для своих людей. Чтобы даже родной брат показывал, что не слушается. Потому что вряд ли китайцы клюнут, поверят и тут же пойдут мочить городскую братву ради некой выгоды ради нас. Надо, чтобы они сами увидели выгоду, раз позвали нас к себе, и что для этой выгоды им придётся сделать. А стрелять им нужно будет потом, чтобы не потерять лицо, когда мы их к этому подведём. Второй этап, самая сложная наша схема. Для каждой банды мы ищем собственный подход. — Да тише, — повторил я и вытер лоб. Брат перестал капризничать. У него сейчас такой вид, будто мы снова дети, и я пытался заставить его съесть кашу, хотя он хотел компот. — Ну так чё мы пришли? — недовольно спросил Денис и с брезгливым видом оглядел внешний вид зала. Снова столичный мажорчик, который попал в большие проблемы, но всё ещё капризный. — Сиди уже тихо, — пробурчал я и посмотрел на китайца. — Продолжайте, любезный господин… э-э… Чэн, мы ждём. Да, вчера прям неожиданно началось. И этих мочканули, и меня чуть не грохнули. А щас чё? Охрана в милиции показания даёт, а мы тут… вот. Всё это время китаец смотрел на нас с доброй улыбкой, но внимательный умный взгляд изучал нас. Никак не выдаёт, поверил в наш спектакль или нет. Поэтому придётся доверять интуиции. — Я думаю, это может повториться, — медленно сказал Чэн. — Одно нападение всегда следует за другим. Но следующее будет внезапным, опасным. И без защиты оно может застать вас врасплох. — И чё предлагаете? — спросил я. — Обсудить взаимные интересы, — китаец улыбнулся. — Это типа ты крышевать нас вздумал? — возмутился я. — Не пойдёт, у нас есть крыша. Они сейчас роют в городе, всех найдут. Я пнул Дениса под столом, чтобы вступал в игру. Тихонько, чтобы никто не понял. — Не, Лёха, погоди, — торопливо сказал он, правда, слишком быстро. — Если будем совместно работать и будет выход на Маньчжурию, то можно будет обсудить это с Мельниковым. Если на себя завяжем, ему придётся… — Тихо ты, — прошипел я. — Помалкивай. — А какая крыша? — спросил Ярик, будто до него только что дошло. — Говорю же, не нужен нам никто. С Атаманом же добазарились, я же сам говорил. Можно сказать, мы играли вслепую, потому что каменный взгляд Чэна ничего не выражал, сидит как статуя, ёпрст. Но подобную схему мы однажды провернули, обманув матёрого КГБшника Веселовского, вот и сейчас делаем похоже. Раз уж китаец не пойдёт валить наших врагов, то он может увидеть выгоду, чтобы работать с Денчиком напрямую. Без нас с братом. То есть говоря проще — избавиться от лишних. Он не ударит по братве без весомой причины, только чтобы защищать свои интересы. И явно не для того, чтобы выручить нас. Но вся эта схема нужна для одного. Чтобы он, целясь в меня, задел кое-кого другого. Смысл в этом. Если китаец решит, что можно избавиться от меня, он договорится с Денчиком, обещая посредничество в переговорах за процент и услуги. А потом предложит договориться с Атаманом и блатными, и даже с московскими, обещая всем золотые горы от совместного сотрудничества. Так и ведёт себя китайская мафия за рубежом. Ну а все накопленные обиды вымещать тихо, короткими акциями, чтобы никто этого не понял. Это совсем другой уровень планирования и мышления, это не Наум или Поджига, это иностранная мафия, привыкшая существовать так десятки лет. Нейтралитет и скрытность обеспечивают их безопасность. Но в то же время у них есть сила, чтобы отбиться в случае проблем, поэтому на них не наезжают. Они бы не стали говорить с нами без повода, но мы дали им этот повод. Они не будут верить только на словах, но сделают выводы от всего, что мы скажем. И поступят так, как выгодно им. Я готов рискнуть, потому что дело идёт так, что без риска не обойтись. Все это понимают, а кого может задеть из близких — я уже придумал, куда их вывезти. Но для этого надо убедить китайца действовать, выгадать, как именно ему выгодно, но пустить его так, чтобы он сам принял нужное нам решение. Если бы ещё не его каменная рожа, всё было бы проще. — Но постойте, — всё так же улыбаясь одними губами, сказал Чэн. — Вы же сами вчера говорили, что Атаман вам больше не друг. Молодой китаец паршиво хмыкнул и поставил на стол диктофон, правда, он был японским. Внутри видно, как крутились катушки маленькой кассеты. — Банк типа с вами хотел работать, — послышался мой голос, — а сам натравил атамановских на ваши склады, где вы там дурь держали и баб, а спихнул всё на Магу. Разговор писался. Впрочем, я и сам его писал вчера, вернее, его писал чекист Василий, у фсбшников была подходящая аппаратура, миниатюрная, с хорошим качеством записи. И этот разговор тоже пишется, потому что мы хотим разыграть ещё одну карту. — Ты чё… — начал Ярик, свирепо глядя на меня. — Ты нахрен это базарил? Сыграл не очень правдоподобно, слишком резко. Но расчёт на то, чтобы Чэн подумал, что это мой брат участвовал в нападении на склады. Иначе бы откуда я это знал? Будет больше недоверия Атаману, даже если договорятся. — Дома поговорим, — отрезал я. Спектакль затягивался, и мы ещё не знали, понравился он главному зрителю или нет. Чэн всё так же изучал нас с серьёзным видом. — Короче, — я посмотрел на него. — Крышевать нас не надо. Но это всё временные проблемы, мы их решим. Но вот поработать напрямую без прокладок… Ну, скажем, вот здесь можно договориться, — я хитро усмехнулся. — Бабки-то нужны. — Не сомневаюсь, — сказал Чэн. И тут я понял — сработало. Он бросил взгляд на Дениса, глядя на него тепло и приветливо, как верный друг, который поможет ему лично. Вот он и решил, что надо избавиться от двух нестабильных людей: меня и Ярика. Меня, потому что много говорю, а Ярика — потому что бандит из атамановских. Ведь Чэн хитрый, он может избавиться от нас чужими руками, например, самого Атамана, обвинив нас в том, что мы играем против него. И при этом не упустит шанса подгадить бандиту за те склады, ведь он сделал выводы и видел доказательства. Просто он слишком хитрый, чтобы так явно мстить по такому поводу. Ну а мне бы хотелось знать, что он решил. Вскоре мы распрощались. Во время разговора я немного повторил то, что вчера говорил Саше, только другими словами. Тут уже неважно, потому что Чэн принял решение. — Он захочет грохнуть меня, Хирург, — сказал я, когда мы сидели в машине. — А тебя будет беречь. — Так, может, надо было всем троим к нему под крылышко забиться? — Ярик хмыкнул. — А мы тут спектакль устроили. Я в школе от всей этой самодеятельности художественной отбивался, а тут… — А зачем ему мы? — спросил я, чтобы объяснить. — Он человек практичный, ему нет смысла защищать нас. Но мы указали, что если не будет нас, то Денис станет сговорчивее. Он же наверняка пробил, что за ним идёт охота, и тут предложит свои услуги. — И какой следующий план? — спросил Хирург. — Стрелять? — Стрелять придётся, но пока ждём звонка. Ярик, кстати, — я посмотрел на него. — Позвони Калачу, он как раз из больницы выписывается. Встреться с ним, пивка попей, службу вспомните. — Да не вопрос, братан, — Ярик закивал. — И слухи про «Белую стрелу» обсудите, — я хмыкнул. — А потом мы ему подскажем, кто это такие на самом деле. Бандит Калач из центровых, которого по ошибке чуть не подстрелил Строгов, тоже должен сыграть свою роль, раз остался жив. Ну и Чэн не разочаровал. Крот, внедрённый в банду Атамана, сообщил, что сам Атаман сегодня вечером будет ужинать в китайском ресторане. Чэн решил, что пусть Атаман проведёт силовую операцию, вот и хочет его предупредить насчёт нас, обещая выгоду. Ну… а когда Атаман услышит, о чём мы говорили, он может сделать собственные выводы. А дальше вступал в силу новый план — предательство и подкуп, столь хорошо понятные братве. В роли подлого предателя будет выступать наш новый знакомый — чекист Василий, который за бабки якобы сольёт те записи как блатным, так и Атаману, и банку, само собой. Причём не всё, а только то, что нам выгодно. А где-то наоборот, всё, чтобы показать, что у китайцев, якобы, есть свой интерес, ведь они тоже не будут делиться записями целиком. Продажный гэбэшник — для братвы нет лучшего подарка, и тут Иванов со мной согласился. Как и мент, тут согласился Некрасов и тоже подыграл. Пусть китайцы сотрудничают со всеми, главное поймать момент, когда их недоверие сыграет против всех. И тогда даже скрытной триаде придётся действовать открыто. План растянется ещё на несколько дней, чтобы это выглядело естественно. Как раз в городе соберутся как недруги Дениса, так и воры, решающие судьбу Дяди Вани. Ну а заодно те, кто хочет что-нибудь с этого дела. Что-то им продаст этот чекист, что-то «утечёт» через РУБОП, что-то вообще через нас, но надо сделать так, чтобы мы могли потянуть за любой из этих хвостов. А пока остался последний компонент плана. — Нужен доброволец на роль Дениса, — сказал я, когда мы собрались вечером для очерёдной планёрки. — И у меня есть подходящий… Рыков, усатый такой. Абхаз, займись им, там много людей не надо. Возьми Седова, тот знает беспризорных пацанов, помогут вычислить гадину побыстрее. Времени мало. — А кто он? — спросил Алибек. — Этот доброволец? — Наш клиент, — я записал ему данные на вырванный из блокнота лист. — Поставил его в первую очередь, да и Седов недавно о нём говорил. Педофил, короче, завёлся, рыскает по окраинам, заманивает к себе. Надо вопрос решить побыстрее. Я думал, что Рыков начнёт позже, через несколько лет. Но оказалось, что и в эти дни он уже выходил на охоту, просто хорошо таился. И не признавался в этом на допросах, гад. Неважно. Проверим, кто это, убедимся, что он действительно виноват, и закроем вопрос. Всё как обычно. Как привыкли. * * * Старая «Нива» подкатила к пустырю, где мальчишки играли в футбол. Усатый мужчина за рулём следил за игрой, а через несколько минут заметил, как один чумазый пацан лет десяти пошёл куда-то по улице, вытирая царапину со лба. «Нива» тронулась следом. — Мальчик, — усатый опустил окно и поехал рядом. — А ты куда пошёл? — А тебе-то чё, хмырь усатый? — дерзко отозвался мальчишка картавым голосом. — Да покажи, как на аэродром свернуть. — Иди ты в жопу! — пацан отбежал к забору и мигом запрыгнул на него. — Знаю я таких, как ты! Один вот недавно всё к Толяну Квашенному подбивался, а тот потом едва свалил! — Ну и фантазия у вас, — мужик помрачнел. — Кому вы нужны? Так не покажешь? Конфетку бы дал, — он открыл и закрыл бардачок. — У меня есть. — Иди ты в жопу, — повторил пацан, не собираясь слезать. — А у меня «Сега» есть, — тоном заговорщика сказал мужик. — Где? — мальчишка выпучил глаза. — Да тут рядом, вон за тем домом, — показал мужик. — Давай, покажешь, как проехать, а потом в «Мортал Комбат» поиграем. Садись. — А какая часть? — Третья. Пацан спрыгнул с забора. Мужик оживился, но, увидев, что происходит дальше, собрался было дать газ. Но не успел, дорогу впереди перегородила «девятка», а на переднее сиденье нагло сел мужик в чёрной форме и вязаной маске на голове. В руке он держал пистолет. — Как я его обул? — радовался пацан на заборе. — Сразу клюнул, *** дырявый, лох педальный! Конфетку, говорит, дам! — Это всё совсем не так было, — произнёс усатый педофил слабым упавшим голосом. — Он врёт! — Да я уж видел, — сказал мужик в маске с кавказским акцентом и добавил: — Красавэла ты, пацан! Сочтёмся ещё, шкет. Вали уже. Кавказец махнул пацану, чтобы тот ушёл, открыл бардачок и заглянул внутрь. — Это чё, и где канфэтки? Нэт ныфига? И Сэги нет, да? Эх, нэльзя людей обманывать. Погнали, — он пихнул водителя в плечо. — Погнали, доброволец. Как Батя таких гадов и находит? Да пофиг, — проговорил он очень тихо и рявкнул во весь голос: — Поехали! Глава 26 Несколько дней спустя Будь сейчас так развит интернет, многое бы не удалось. Но сейчас проще делать некоторые вещи, хотя другие сложнее. На вокзале толпа народа, едва нашли места, где сесть. Менты гоняли спящих на лавках бомжей, с десяток цыган расселись кружком в стороне и обедали варёными пельменями, которые доставали из большого пакета, обильно заливая их майонезом. Чуть дальше играли в карты, один парень в соседнем ряду держал в руках ещё советскую «Электронику» с Волком и яйцами, другой играл в тетрис. Звук выключен, конечно, а то батарейка быстро садится. У его соседа игра более продвинутая, в его версии тетриса были танчики из блоков. Голос диктора, идущий из динамиков, разобрать невозможно, но я знал, что до отъезда ещё есть время. Мы с Юлькой прогуливались вдоль киосков, где продавали всякую мелочёвку в дорогу, книги, китайскую лапшу, сладости и прочее. Девушка держала меня за локоть. — Кошку не забывай кормить, — напомнила Юлька. — Да её полдома кормит, — я усмехнулся. — Она ко всем приходит. — У тебя она чаще появляется. Не просто так. Решила, что это дом. В углу висел телевизор, на котором показывали новости. Я повёл Юльку в обход, чтобы не увидела. Ей лучше этого не видеть. — … как сообщают наши источники в МВД, взрывное устройство было приведено в действие с помощью детонатора. Погибший — Денис Александров, сын петербургского бизнесмена Ильи Александрова, на которого недавно было совершено покушение в Москве… На экране показывали горящую «Ауди». Тело пассажира опознали только по левой руке, на которой не было большого пальца. Конечно, могли быть ещё приметы, но мы использовали все свои связи, чтобы так и оставалось хотя бы сегодня. Правда, кое-кто уже мог выяснить правду. Идущий за мной следом Валера даже ухом не повёл. Это случилось ночью, но я специально торопил Юльку и Димку, чтобы новости до них не дошли. Нечего им беспокоиться, всё порешаем к моменту, когда они вернутся. Им некогда смотреть новости. Нашёлся врач в другом городе, который мог помочь отцу Юльки, за большую сумму, но деньги были. Вот я и отправил их на вокзал: её саму, её отца и брата, чтобы уехали на время из города, ну и полечились заодно. Димке выбил санаторий, вместе с братом и сестрой, которых ему вернули после вмешательства Некрасова. Скоро каникулы кончатся, и мест мало, но я купил им места и отправил в отпуск. А дядю Юру отправили в другой санаторий, с лечебными грязями, чтобы полечил спину. Нет сейчас лёгкого доступа к интернету, а мобильная связь там не ловит. Пока до них дойдут вести, мы уже всё закончим. Взрыв машины случился ночью, но наша работа началась давно, и сейчас всё сходилось воедино. Сегодняшние сутки — ключевые. Механизм запущен, и даже то, что я на вокзале, уже ничего не меняло. Даже если я что-то не учёл, и меня застрелят прямо сейчас, таймер уже заведён, и ничего не поменяется. Но я учёл если не всё, то многое. — А там что продают? — Юлька потянула меня в другой зал, увидев ещё киоски. — Пошли посмотрим, — я повёл её туда, заметив, что пришёл Некрасов. И ещё где-то в зале ожидания находится Иванов. Сегодня я обещал ему рассказать, что мы придумали. И решил не таиться, потому что без их помощи ничего бы не удалось. Ну а результаты они уже видят. * * * Гостиница «Казачья», центр Бекетовска Лифт медленно и со скрипом опускался на первый этаж. Внутри находились два человека: Мельников, председатель правления банка Константа Глобал, и Андрей Давыдов, бывший полковник КГБ, бывший глава службы безопасности Александрова, а ныне компаньон Мельникова и совладелец фирмы, на которую переводили активы Александрова. Те, что смогли вырвать себе. — А что от тебя надо ФСБшникам? — спросил Давыдов. — И не только им. — Странная история, — Мельников нетерпеливо посмотрел на часы. — Но, скорее всего, Веселовский, игроман хренов, оставил мне свои проблемы в наследство. — Что такое? — Среди моей охраны есть некий Ибрагим, он работал на Веселовского, — Мельников посмотрел на табло лифта. Впечатление, что он стоял на месте, настолько медленно двигался. Явно случилась поломка. — У него нашли стволы, из которых были убиты местные бандиты. А ещё — снайперская винтовка, из которой убили чекиста. Конечно, ко мне это не привяжешь, где я, а где они. Но вот этот Любимцев за мной по пятам ходит, каждый день звонит. — Я хорошо знаю Ковалёва, бывшего директора ФСБ, — задумался Давыдов. — А вот нового не знаю, я с ленинградскими мало пересекался. Если бы Ковалёва не сняли, он бы Любимцева осадил сразу. — Нового Илья Александров знает, на дзюдо в детстве ходили, — Мельников нахмурился. — Да толку, он с нами теперь дружить не будет. — Из-за сына? Подумает, что мы его взорвали? — При чём здесь сын? У меня безопасники проверили, в машине вообще непонятно кого сожгли. Какого-то непонятного типа. Просто ещё не объявляли, из-за этих сволочей, некогда. — Это что, Александров-младший за бугор решил свалить? — предположил Давыдов и тоже посмотрел на табло лифта. — Не знаю. Возможно. Чего так долго едет? — с нетерпением спросил Мельников. — Уже бы по лестнице два раза спустились. Лифт добрался только до третьего этажа. Мельников нажал пару кнопок, в надежде, что откроется, но коробка с черепашьей скоростью опускалась дальше. — Там ещё эти братья Коршуновы точно на него повлияли, — продолжал Давыдов. — Поговорю с Ильёй, чтобы вмешался, когда у него здоровье позволит. Они же на контракте у него. — Думаешь, он тебя слушать будет? — Мельников хмыкнул. — Он в курсе, что это ты его подставил. Что из-за тебя бомбу ему в машину поставили. — Ты не наговаривай, — возмутился Давыдов. — По чьей указке-то? — Это что за намёки? — Мельников сощурил глаза и посмотрел на табло. — Всё, забудь. Ничего не было, сам знаешь. Второй этаж. — Ладно, — продолжил банкир. — Тут ещё какая тема образовалась. Кто-то местной братве об этом сказал, якобы это лично я отдаю приказы мочить бандитов, — Мельников засмеялся. — Типа «Белая стрела» такая, секретный отряд президента по борьбе с бандитизмом. И верят, идиоты. Но проблема в том, что местная братва нам теперь палки в колёса вставляет, житья от них не стало. Я без охраны уже никуда не выхожу. Хоть бронированный «Мерседес» из Москвы заказывай. Или «Чероки» лучше, по этим дорогам джип нужен, чтобы ездить. — Таир же приехал, с другими ворами что-то мусолит, — заметил Давыдов. — Он всем скажет, чтобы отстали от тебя. — Давно пора, чего так долго. Нам… Первый этаж. Дверь распахнулась, напротив выхода стояли два человека в кожанках с чулками на головах. В руках оба держали короткие автоматы. — Вы что? — спросил Мельников упавшим голосом. Та-та-та! Та-та-та! Две короткие очереди прошибли обоих. Киллеры переглянулись, один достал ТТ и сделал два контрольных выстрела. После чего оба вышли через чёрный ход, по пути спрятав автоматы под куртки и сняв маски. Через полчаса один из них доехал до таксофона и отчитался: — Калач, мы закончили. * * * — Дорого, — протянула Юлька, покрутив в руке кожаную сумочку. — Деньги есть, — сказал я. — Бери, если нравится. — Да на рынке такую же видела, стоила в три раза дешевле, — она вернула сумочку продавщице. — Зачем переплачивать? — Главное, — прошептал я ей на ушко, отводя подальше, — доллары не меняй сразу. Меняй только по необходимости, сколько надо, столько и бери. А то курс скачет, можно потерять. — Поняла. Мы вернулись в тот зал, где были остальные. Отец Юльки сидел на коляске и мял резиновый эспандер, его сын читал какую-то книжку в мягкой обложке, а младшая сестра Димки, сидящая рядом, черкала в раскраске. Зато Олег, брат Димы, скорешился с другими пацанами, и они сейчас играли в модные фишки с помощью пластиковой биты. Картонные кругляшки с отчётливым стуком переворачивались от правильного удара. — Буду скучать, — тихо сказала Юлька. — А то надолго уеду. — Я тоже, — признался я. — А я поработаю, проблем много. — Береги себя. А то рискуешь много, Лёша, — она посмотрела на меня. — Тогда из-за меня пошёл с бандитами разговаривал. — Зато результат есть, — я взял её за руку. — Тот тип до сих пор тебя за километр обходит. — Я знаю. Просто беспокоюсь… я сейчас, папе что-то надо, — она пошла к отцу. — Эта, Лёха, — Димка, возникший будто из ниоткуда, протянул мне мороженое в вафельном стаканчике. — Всем взял, а вы, блин, где-то ходите… пым-пым, — прошлёпал он губами, думая о чём-то своём. — Есть минутка, Лёха? Поговорить хочу. — Есть, конечно, говори. * * * Ресторан «Охотник» — А чё эта тачка здесь делает? — спросил лысый браток, следящий за машинами на парковке перед рестораном. — Давно стоит, — второй, крутя чётки из оргстекла, посмотрел на джип с восхищением. — Крузак, сотка, новый. Вот бы такой купить. — Ага, хрен тебе на рыло. — Базаришь чё-то много, Серый, — бандит с чётками нахмурился, но посмотрел вдаль. — О, смотри, покойничек едет. К парковке подъехал чёрный шестисотый «Мерседес». Оттуда вышел Дядя Ваня, очень мрачный. Было из-за чего ему мрачнеть. Воры собрали сход, и там не только Монгол, недавно ставший врагом, но и настроенный против него смотрящий Тунгус, и ещё три влиятельных московских вора: Таир, вор в законе, с ним Фома, вор в законе, и Реваз Батумский. Что у них на уме — никто не знает. Но вот с московскими ворами можно договориться. У Дяди Вани была запись, показывающая, что этот Коршунов, на которого никто раньше не обращал особого внимания, пытался стравить воров между собой. Для чего — неизвестно, но факт был. Коршунов вообще хитрил, но толку уже мало, ему осталось немного. Сынка Александрова больше нет, скоро не будет и братьев. Ресторан закрыт для обычных посетителей, персонал выгнали, только во втором зале собрались воры для схода и их охрана, никого постороннего. Но путь туда шёл через коридор, где не горел свет. Дядя Ваня пошёл именно, но два человека вдруг обступили с двух сторон. «Мочить решили», — подумал он. Но два рослых парня оружия не доставали. — Привет тебе от К-Коршунова, — сказал один, в тёмных очках. — Ты пока постой, покури, — произнёс второй и выдохнул ему дым в лицо. — Знаешь, вот давно хотел в глаза вору посмотреть, чтобы вот так вот, наедине, близко. Без всяких адвокатов и ваших блатных понтов. — Ты чё, мент, оборзел? — Дядя Ваня расставил руки. — Ты… Парень в очках врезал ему в лицо, и Дядя Ваня упал. А второй, бывший опер РУБОП, наклонился над ним. — Вот так и скажу Иванычу, — тихо проговорил он, — что вы так же боитесь, как и все. Но у тебя ещё есть шанс, Дядя Ваня. Решили мы тебе его дать. А то зайдёшь внутрь и всё, кабздец, пишите письма. — Смотрел «Крёстного отца»? — спросил парень в тёмных очках. — Я третью часть не люблю, отсебятина, в книжке т-такого вообще не было. Но мне н-нравится, когда собрались все эти доны мафиозные на сходку, а их к-как давай с вертушки с пулемёта валить. — Ты про что? — Дядя Ваня напрягся, потому что этот фильм он смотрел… А на улице началась суета. — Это кто? — спросил лысый браток, глядя на подъезжающие машины. — Китаёзы? — второй перестал вращать чётки. Чёрные машины, в основном японские праворульки, нагло ворвались на парковку. Из них вышли крепкие китайские парни в чёрных костюмах. И все вооружены. — Вы чё тут… — начал было лысый. Закончить не успел, его скосило очередью. А отряд пехотинцев китайской бригады ворвался в ресторан. Охраны было больше, но такого наглого нападения они не ожидали. Дядю Ваню загнали в подсобку и велели не отсвечивать. А в зале, где шёл сход, тоже началась стрельба. — Вы чё, — пожилой усатый мужчина в очень дорогом костюме поднялся навстречу стрелкам. У него был сильный грузинский акцент. — Вы чё, оборзели совсем? Вы знаете, кто я… Автоматная очередь прошла по его груди, и старый вор Таир грохнулся на стол. А китайцы расстреливали остальных собравшихся, быстро и чётко, добивая выживших одиночными ударами. Между собой не говорили ни слова, и так же молча удалились. Один только внимательно осмотрел «Крузак» на парковке, заглянул внутрь, приложив руки к тонированному стеклу, и уехал вслед за остальными. — И вспомни, — парень в очках наклонился к Дяде Ване, — кого там в «Крёстном отце» после этого крайним с-сделали. П-п-подумай над этим. Дядя Ваня намёк понял, хотя не мог поверить, почему это в него не стреляют. В любом случае, этим шансом он воспользоваться хотел по полной, не зная ещё, для чего ему этот шанс дали. * * * — Так чё, Лёха, спасибо хотел сказать, — Димка посмотрел на брата с сестрой. — Ф-ф-ф, вообще запарная неделя была. Не ты, так вообще крышей поехал, хых. — А за что спасибо? — спросил я. — Как за чё? Хех, ну ты, блин, даёшь, — парень улыбался. — Кто мне брата с сестрой вернул. Да и вообще, помогаешь крепко так, угу. Мда, а то я чувствую, уже котелок кипит от этих проблем, но хоть ты помогаешь, Лёха, — он посмотрел в телевизор и пошлёпал губами: — Пф-пф-пф. А чё там, опять стреляют кого-то? — Не парься, брат, — я отвёл его в сторонку. — Ты гитару взял? — Обижаешь, — Димка усмехнулся. — Конечно взял! — Ну сыграй пока что-нибудь. * * * — Чё? — Атаман орал в телефон, стоя у подъезда. — Китайцы наглеют? — Да! — в ответ закричал Гоша Чёрный. — Мочканули Боксёра с Графом в сауне, а Кривого РУБОП загрёб. — Да не по телефону об этом, д***б! — возмутился Атаман. — Ща, звякну с обычного. — Они ещё воров покрошили, — Гоша не расслышал. — Завалились в ресторан и… Бронированный «Мерседес» Атамана стоял у подъезда, заехав на детскую площадку. Колесо раздавило построенный вчера замок из песка. Водитель курил снаружи, потому что внутри Атаман дымить запретил. Да и внутри дорогой тачки целая противопожарная система, может сработать от дыма. — Всё, говорю, — рявкнул Атаман в трубку. — Набери меня через… Он замолчал. Вдруг ему стало неуютно, паршиво и страшно, а своему чутью пахан доверять привык, поэтому и жив до сих пор. Он поглядел вперёд, увидел угрозу и сразу бросился к машине. — Валим отсюда! — крикнул пахан на ходу. Водитель похлопал глазами, но вдруг заорал и упал, держась за раненое плечо. Звук выстрела почти не был слышен. Атаман запрыгнул на заднее сиденье, захлопнул дверь и потянулся вперёд, чтобы нажать кнопки блокировки всех дверей. Пузо мешало, но у него получилось. Замки дверей щёлкнули. Снаружи видно людей в масках, вооружённых автоматами. Они только что выбрались из грязно-серой «буханки». Все в бронежилетах, как спецназ. Вооружены до зубов. — Ну чё, китаёзы! — заорал довольный Атаман. — Хрен вам! Один пустил короткую очередь в окно, но на многослойном бронестекле остались только следы. Другой выстрелил в колесо, но и это не дало результата. Атаман же начал протискиваться на место водителя, чтобы уехать. Один из стрелков бросился в свою машину, но вряд ли «буханка» сможет остановить четырёхтонный бронированный «Мерс» с двенадцатицилиндровым двигателем. Атаман с трудом пролез на место водителя, порвав пиджак, ещё и брюки разошлись по шву сзади. Кто-то тем временем осторожно выстрелил в лобовое стекло ещё раз. Пуля со звоном отрикошетила куда-то вверх. Другой ударил по стеклу монтировкой, но и это было бесполезно. — Ну чё, ***сы китайские! — Атаман издевающимся жестом двумя пальцами растянул кожу у глаз, чтобы они выглядели узкими. — Съели? Вот вам! Он довольно засмеялся и начал искать, куда водитель дел запасной ключ. Пока искал, достал телефон. Стрелки больше стрелять не собирались, только коротко совещались, что делать. — Гоша! — рявкнул Атаман в мобилу. — Бригаду ко мне домой, живо! Они меня замочить хотят. И с Чэном порешай сегодня! Прямо сейчас, понял! Чтобы уехать не успел! У него бригады на деле, охраны нет! Живо найди его! — Понял, — отозвался Гоша Чёрный. Атаман засмеялся ещё… но вдруг ему стало не до смеха. — Вы чё придумали, гады? — спросил он, а потом увидел, что они придумали. * * * — Взрывать будем? — спросил Коршун. — Есть получше идея, — выкрикнул из машины Хирург. — Зря что ли покупали? Я же говорю, не надо было на чердак её тащить. Вскоре он открыл задние двери «буханки» и вылез с винтовкой. С необычной, очень дорогой и редкой. Коршун как-то видел такую в Чечне. С такой стрелял кто-то из спецуры, когда в зелёнке у блокпоста засел снайпер. Чеченского снайпера от попадания такой пули разорвало тогда нахрен. Раздобыли этот дрын за огромные бабки, но достаточно быстро, оружейник Рома творил чудеса. У Хирурга была В-94 «Волга», огромная винтовка длиной почти метр-восемьдесят, с толстым стволом такого калибра, что внутрь можно засунуть большой палец. Весила она килограмм десять, поэтому Хирургу помогал Строгий. — Твоего же брательника замочили, — сказал Хирург, уступая право первого выстрела новому участнику ГРОМа. — Ты и мочи. — Сейчас. Атаман, сидящий внутри с перекошенным от ужаса лицом, где-то нашёл второй ключ и даже успел завести двигатель, но сошки огромной винтовки уже стояли на капоте, а ствол направили так, чтобы при попадании был прямой угол. Выстрел был слишком громким, зато бронестекло поддалось с первого же попадания. * * * Поезд отъехал, я стоял на перроне. Рядом закурил Валера. — А с чего ты взял, что такой курс доллара будет? — спросил он. — Мы же на это, можно сказать, всю ставку делаем. — Это несложно понять, к этому всё и идёт, — неопределённо ответил я. Не говорить же ему истинную причину, откуда я это знаю. — Уже скоро увидишь. Там не сразу скакнёт, постепенно, но быстро. Поэтому мы заработаем очень неплохо. Но тут больше к Дену, он у нас больше в экономике соображает. Его батя из Швейцарии вернётся, а тот не только ничего не растерял — заработал. — Хм, наверное, ты прав, — Валера пожал плечами. — Знаешь, Лёха, вот такое ощущение, будто когда-то с тобой пересекались. Будто я тебя давным-давно знаю. — Может быть, — я усмехнулся и показал на вокзал. Мы медленно пошли в ту сторону. — Я вот всех участников группы будто всю жизнь знаю. Ещё же хотел пару человек добавить, но не срослось. Когда-нибудь потом, может. — Посмотрим. Алиби ты себе точно сделал, — он засмеялся. — Стопроцентное. — Получилось бы всё, — Валера поёжился. — Столько всего там творится. Такие вот пироги с котятами. — Не переживай. По ящику в зале ожидания показывали очередные трупы, накрытые простынями, только теперь его смотрели китайцы, ждущие поезд до дома. Они очень громко обсуждали увиденное, из-за чего совсем не слышно, что говорили по ящику. Но в целом ожидаемо, что местный филиал китайской мафии лишился начальника. Ну а меня ждали полковники. Некрасов надел очки и смотрел то на экран пейджера, то на экран телефона, держа их как можно дальше вытянутой рукой. Иванов стоял чуть в стороне, скрестив руки на груди. Телефон не доставал, взгляд колючий. — Наворотил ты делов, — проговорил Некрасов, заметив меня. — Мне уже из Министерства даже позвонили. Снимут меня нахрен после такого, — пробормотал он. — Ща понаедут журналюги и всё, пиши пропало. — А что, не поможешь коллеге? — я посмотрел на Иванова. — Из Москвы многое можно сделать. — Да чё не помочь, поможем, — чекист пожал плечами. — Знаешь, давай-ка поговорим, Матвеич. Как ты это всё провернул? Доклады сыпятся, как из рога изобилия. Авторитетов здесь перемочили больше, чем по всей стране за прошлый год. Я рассказал честно, хоть и не всё. Потому что без них это бы не удалось, пусть знают. Пошло всё от несложной схемы, как натравить едва выжившего Калача, который решил, что его чуть не убила «Белая стрела». Вот он и решил с нашей подачи, что этой группой командуют банкир и предатель, бывший безопасник Александрова. А ведь если подумать, это выглядело логично. Какие-то мутные хмыри, нездешние, из Москвы, злые, а с ними вечно ходит вооружённая охрана. Вот Калач и поверил. Бандит он мелкий, но амбициозный. Настолько амбициозный, что поверил, будто богатый столичный банкир лично отдал приказ о его устранении. Калач не в моём списке только потому, что он служил с нашими парнями, но я за ним присмотрю. Оба столичных типа, как оказалось, подготовили покушение на Александрова, а Мельников уже решил отдать приказ о нашей зачистке. Но не успел это выполнить, ведь на него насело ФСБ и майор Любимцев, который нашёл, кого обвинить в гибели Вербицкого. Доказательства он нашёл… ну, те, которые мы ему дали найти. А учитывая, что в спецслужбе нынче сидит новый директор, на него выходов пока ещё не было. Ну и «покушение» на Дениса, которое сфабриковали мы сами, спутало ему карты. Всё было нам на руку. С ворами вышло сложнее, и тут не обошлось без китайцев. Судя по всему, «Голова дракона» из Харбина, главный пахан триады, отдал приказ прикрывать Дениса, взамен большой суммы денег и помощь в поставках. Китайцы подошли к делу с размахом, они даже предложили встретиться на своей территории и ворам, и банку, и местной братве. Всё для того, чтобы это было выгодно всем. Ну а от меня Чэн решил избавиться, как от ненадёжного элемента. А я сделал вид, что избавился от Дениса совместно с Атаманом и устроил пару провокаций, чтобы поверили. Вместо Дениса в машине был труп педофила, которого мы нашли недавно. По такому плакать не будут. Но когда стало известно о взрыве «Ауди», то «хозяин» китайской братвы решил отомстить как нам, так и Атаману. Ведь мы сделали не так, как он хотел, не так, как ему обещали, и он потерял лицо. Иначе все будут говорить, что их кинули с этим, а этого они позволить себе не могли. Вот и решили наказать нас показательно, впервые за всё время, что мы их провоцировали. Тут уже не до последних китайских предупреждений, тут или действуешь, или из Харбина прилетает другой «хозяин», а прежнего пустят в расход. А мы, совместно с РУБОП, хотя это больше заслуга Глеба, направили наши следы так, чтобы они шли за нами, а нашли воров. Даже машину мою оставили в нужном месте, чтобы показать, что мы там. Сработали, тем более воры устраивали сход тайно от городской братвы, да и обычные китайские пехотинцы не знают их в лицо. Китайского пахана подкупить было бы сложно, скорее всего, невозможно в принципе, но зато остальные не были так щепетильны. В итоге группа палачей нагрянула прямо на воровскую сходку. Теперь и китайцы будут виновны, и Дядя Ваня, который эту сходку пережил с нашей помощью. Блатной мир от такого будет кипеть долго, годами. Смерть одного вора они могли проглотить, но воров там накрошили аж пятерых. Нападение китайцев на бригадиров Атамана было бонусом, мы это не планировали, но воспользовались такой возможностью на полную. Самого же Атамана мы зачистили лично, не стали полагаться на других, но об этом я не говорил полковникам, сами поймут. Этого упускать было нельзя, ну и Строгов закончил свою месть за брата. На пейджер уже пришёл намёк, что пахана выколупали из его панциря. Судя по всему, атамановские уже отомстили Чэну. Город сейчас будет стоять на ушах, но на этом активные бои закончатся, некому уже воевать, обезглавлены уже все банды. Дальше РУБОП будет зачищать остатки совместно с милицией при поддержке ФСБ, Мага пойдёт под суд, единственный из паханов, кто остался жив. Ну а за мелкими бандами будем следить, чтобы не появились новые и не набрали сил. А я же ходил на вокзале у всех на виду, пока в городе творились дела по моему плану. Идеальное алиби. — Теперь твоя работа только начинается, — сказал я Некрасову. — Настоящая работа. — В смысле? — В прямом. В городе сейчас не осталось никого крупного. И вот чтобы не появился никто новый… вот тебе стоит поработать. Но если что, мы поможем. Хотя уже вряд ли будет такое. — Голову прижмут, да. На какое-то время. Атамановские — разгромлены. Блатные — серьёзно потрёпаны. Конечно, пришлют нового смотрящего, но с ним мы познакомимся получше. А ответственность за это возьмёт кое-кто другой. Ну и китайскую группировку братва в эту область не пустит, не после такой бойни. Они никогда не докажут, что их подставили. Не на суде присяжных. Китайцы хотели сделать как выгодно, но вместо этого потеряли позиции. Это не конец организованной преступности, само собой. Но сильный удар по ней. Потому что каждый убитый пахан думал, что отвечать за содеянное не придётся никогда. Но мы спустили их с небес на землю. Но один вопрос остался. Я поехал за город на своём «Марке», пока не перекрыли все дороги. По пути захватил брата, Глеба и Костю, остальные следили за целью, чтобы не свалил. Перехватили эту цель на заправке в десятке километров от города. Дядя Ваня в одиночку заправлял машину, обычную «Ниву», а не брошенный «Мерс». Думал, что успеет уехать. Он не будет валить из страны, просто пока скрылся, чтобы не пришибли соратники под горячую руку. А потом найдёт, что сказать. — Не вякай, — произнёс Ярик, держа накрытый кепкой ТТ. — А ты мне, пацанчик, не указывай, — прохрипел Дядя Ваня. Он замолчал, держась за нос, из которого брызнула кровь. Его приложил Валера одним чётким ударом. Ну а Алибек заглянул в машину. — В лотэрею мы выиграли, — заявил он. Почему-то я не удивился, когда увидел на заднем сиденье мешок из-под сахара с дыркой в боку. Ну а что оставалось Дядя Ване, особенно когда смотрящего грохнули? Поэтому мы его и отпустили, чтобы он забрал груз. Он же знал, где лежат воровские бабки, вот за счёт них он и мог выторговать себе жизнь. Это не весь общак, конечно. Что-то лежит в банке, что-то в ценных бумагах или недвижке. Воры нынче продвинутые, как говорил Некрасов. Но что-то обязательно должно лежать в наличке под рукой, в баксах и рублях, большие суммы, если потребуется кого-то подкупить. Рубли мы продадим, скупим доллары и юани по любой цене, тут достаточная сумма, чтобы обеспечить наши планы. Хирург ещё пустит их в дело, и внакладе не останемся. А что до того, что это кровавые деньги… так мы не привередливые. Да и против кого мы пустим эти бабки? Полно ещё бандитов, ведь нам ещё будет кем заняться. Работник заправки не показывался, он прикинулся ветошью и правильно делал. Ну а Г. Р. О. М. прибыл в полном составе для ещё одного дела. Мы погрузили Дядю Ваню рядом с деньгами, которые он хотел увезти, и поехали в сторону реки. Так уж вышло, что его найти не должно. Вернее, чтобы все думали, что он уехал в Китай. Тогда воры решат, что это Дядя Ваня перебил других законников вместе с китайцами и стащил общак. И поэтому на ближайшие лет двадцать триадам будет закрыт путь на Дальний Восток и в страну вообще, этого точно им не простят. А доказательства своей невиновности они добыть не смогут. Ну а что до тех, кто мог бы рассказать о нас, в живых уже не осталось никого. Конечно, искать хвосты будут, но мы проследим, чтобы на нас не вышли. Мы всего-то хотели прикрыть те грузоперевозки живого товара, дури и оружия. Но эффект получился намного сильнее. Я ехал и смотрел на Дядю Ваню, вспоминая, когда в нулевые, в ту свою первую жизнь, ездил на массовое убийство, которое случилось в летнем кафе. Пытаясь наказать упрямого коммерсанта, киллеры-гастролёры перебили по ошибке больше десятка студентов, отмечавших в кафе сдачу сессии, ранили ещё человек двадцать. Расстреляли витрину из автомата с улицы и бросили гранату внутрь. Даже не разобрались, в кого лупят. И никого за это в той жизни не наказали. Вины избежал и сам Дядя Ваня, отдавший приказ. Ещё и цинично отрицал всё это. Но в этой всё будет иначе. В этой пока ещё никто не избежал наказания. Не бывает Робин Гудов среди таких бандитов, как и благородных крёстных отцов. Существуют только такие, как этот Пешков: лицемерные, жестокие и опасные. Но и мы не такие добрячки, как милиционеры дядя Стёпа или Анискин. — Так это вы всё устроили, — догадался бандит, глядя на нас. Но обошлось без пафосных разговоров по душам. Вывезли в лес, пустили пулю в затылок и закопали, как собаку, в таком месте, чтобы и сами никогда не нашли. Главное — поглубже, чтобы не раскопали лесные звери. — Кабздец котёнку, — произнёс Ярик эпитафию, когда мы закончили. А деньги… а деньги увезли. Чего им пропадать? Нам пригодятся. Ведь можно сказать, что воры собрали этот общак, чтобы профинансировать нашу деятельность. — Ты же всё хотел общак у них стащить, — я пихнул брата в плечо. — Было дело, — он усмехнулся. — Мечты сбываются, типа. * * * Эпилог. Несколько месяцев спустя — И мы пройдём опасный путь через туман, — напевал Димка «Сектора Газа» под гитару, а Костя подпевал ему вполголоса. А я смотрел телевизор на кухне. Знал приговор, но хотел убедиться, что не будет, как в той моей жизни. Мало ли. Но вышло неплохо. — … приговорить к пожизненному лишению свободы, — отчеканил пожилой судья. Камера крупным планом показала лицо Магомеда Джабраилова. Если так подумать, это единственный из Бекетовских паханов, с кем лично мы не пересекались, но против которого мы так успешно сработали. И последний выживший. Даже некому было за него вступиться. Говорят, что и брата его прикончили где-то на Кавказе, боевики там сейчас мочатся друг с другом только в путь. Мага даже не узнал о нашем существовании. Остальных перещёлкали: Монгола, Тунгуса, Дядю Ваню, Атамана, многих бандюков рангом пониже. — Владимирский централ, ветер северный, — тихо напел я и усмехнулся. — Или куда там тебя отправят. Да, условия не сахар, тюрьма всё же, а не колония. Ну а мы присмотрим за ним, чтобы легко ему там не было. В новой квартире шумно. Праздновали и новоселье, и мой день рождения. Подумать только, в прошлый раз я считал, что оно будет последним. Впрочем, в прошлый раз мне исполнился полтинник, и я же крепко болел, а сейчас только двадцать четыре. Вполне себе неплохо. Думаю, этот праздник не последний. И за здоровьем слежу. Я ненадолго заглянул в зал, где стоял большой раздвижной стол. Я его не покупал, но он нашёлся на балконе. — Лесник сидел напротив, болтал о том о сём, — Димка распевал другую песню, но Костя эту не знал. — А мы тогда ещё в Грозном пересекались, — рассказывал Левитан рыжей девушке, своей подруге, на ухо, чтобы перекричать шум. — Дело было так… Рассказывал он долго, и за всё время заикнулся всего пару раз. И то, это не системно, а так, случайно выскользнуло. Собрал родственников, какие были, в первую очередь — дядю Юру, который нас вырастил, и про которого мы с Яриком не забывали. Помогали чем могли, и по дому, и денежкой. Собрались и все текущие участника ГРОМа. Денис уже нашим снайпером быть не может, он сейчас управляет делами отца по всему Дальнему Востоку и Сибири, но всё равно приехал, нашёл время. Для нас он всегда его находил. Вид деловой и важный, но для нас это всё ещё наш снайпер Хирург, который как-то прикрыл нас огнём, когда от него это не требовалось. А теперь он может прикрывать нас иначе, используя все ресурсы империи отца, медийные и денежные. И парень не загордился, всё ещё считает себя одним из нашей боевой группы. Рядом с ним сидел Глеб Сибиряков со своей подругой, всё с той же, с одной, в отличие от Ярика, который всё никак не мог определиться. Бабник, чё поделать. Строгов к нам пристал, даже переехал в Бекетовск с семьёй, для него нашлась работа в ЧОП. Ну и в случае каких-то проблем он уже показал, что готов поддержать. Ценит, что мы помогли ему выйти на убийцу брата, и то, чем мы занимаемся. На месте и Валера Тихий с Алибеком, и Седов, наш матёрый частный детектив, который постепенно расширяет свою сеть на другие города. Всё хотел обсудить с ними включение двух новых кандидатов, но это вопрос несрочный — на дело как группа с того августовского вечера мы больше не выходили. Справляемся иначе. — Брат с отцом заедут? — спросил я у Юльки, которая пришла проконтролировать блюда на кухне и покормить кошку, которую мы забрали с собой со съёмной квартиры. Всё равно она почти там поселилась. — Да, хотят приехать, — она закивала и подошла ближе, я её приобнял. — Только подвезти надо, а то скользко, на костылях неудобно идти. Её отец понемногу ходил, хотя речь ещё не восстановилась до конца. Но лечение шло неплохо. — Подвезём, — сказал я. — Да попрошу кого-нибудь, — заторопилась она. — Ты же именинник, можно сидеть спокойно. Праздник же. — Не люблю я сидеть на жопе ровно, — я хмыкнул и притянул её к себе. Надо же, в этой жизни так и не познакомился ни с первой, ни со второй женой из первой жизни, да и не искал встречи — зачем? Кто нужен, уже рядом. Вот как получилось, и сразу в душе стало спокойнее. Оказывается, всегда так хотел. Машина, новенький БМВ, подарок Александрова-старшего, стояла у подъезда, так что доеду быстро, но гостей бросать надолго не хотел. Ждал ещё нескольких, но Некрасов позвонил, сказал, что приехать не сможет, занят, работы у него вал. С другой стороны, когда нет необходимости бороться с самыми опасными и влиятельными бандитами, можно заняться бандами помельче. Из крупных бригад в городе только остатки блатных и бригада Гоши Чёрного, ну и центровые и всякая шпана с окраин. Но если так подумать, то в городе людям больше всех мешают не крупные ОПГ, а именно такие небольшие мелкие бандочки и отдельные злодеи. Это же не паханы воруют шапки у прохожих и отбирают деньги. Но когда появляется возможность заняться и мелочью, то это влияет на весь город, и спокойнее становится всем. Вот так, по мелочи, чего-то и добиваемся, совместно. Мы избавились от того, с кем менты справиться не могли, и теперь они берутся за тех, с кем справится могут. Ну а мы ещё посматриваем, чтобы и среди них не заводились гады вроде Зиновьева и компании. Продажных я видел слишком много, чтобы про это забыть. Впрочем, и достойных хватает. Хотя бы на город это влияет, что само по себе неплохо, и в некоторых районах уже можно вечером в одиночку домой возвращаться. Достигли многого, но останавливаться ещё рано. Просто надо действовать так, чтобы оставаться в тени и видеть результаты того, чего делаешь. Зазвонил телефон, я сразу ответил. — С днюхой, — скупо поздравил Иванов. — Как жизнь молодая? — Да не жалуюсь. Спокуха. — Да слушаю, тут, может, прилечу на неделе в Бекетовск, поговорить много с кем надо. И с тобой, насчёт твоих методов. — А что с моими методами? — Да думаем, как расширить подобное не только на твой регион. Вот у нас недавно закрылась такая структура — управление по разработке преступных организаций. А запрос на такое остался. Просто надо сделать так, чтобы не отсвечивало. Ты так умеешь. — Да это вам самим нужно получше работать, — я засмеялся. — Что мы тут тебе, затычка в каждой бочке? Да и у тебя, знаешь, есть возможности намного повлиять, с такими-то знакомыми. И не бухаешь же, вот и прорвёшься, Сергеич. — Ты подумай, Матвеич, — проговорил он. — Знаешь, хочу заняться чем-нибудь поспокойнее. Но если появится кто-то, кто уверен, что ему закон не писан и что не придётся отвечать за свои поступки… там посмотрим. Если будут такие — звони. — Будут, — подтвердил Иванов. — Прилечу — заеду, поговорим. — Договорились. Гадов ещё хватает. Передо мной лежал блокнот, куда я вписал многих из тех, кем занимался, когда был следователем в той жизни. И некоторыми из этого списка точно стоит заняться, когда придёт их время. По старой схеме — проследить, убедиться, что он действительно виновен, и закрыть вопрос. — А чё так сидишь, братуха? — на кухню пришёл поддатый Ярик и сел рядом. — Опять интриги строишь? — Не, думаю, что съесть, когда вернусь, а то всё не влезет, — пошутил я и положил ему руку на плечо. — А ты что пришёл? Кто-то в школе нарывается, и ты старшего брательника зовёшь разобраться? — Да ну тебя, — он засмеялся, но остался на месте. — Посижу тут с тобой, братка. Помнишь, как раньше так сидели в темноте на кухне, болтали? Обо всём подряд. Я не помнил. Скорее всего, этого не было. Не так уж хорошо мы общались, но Ярик решил, что такие разговоры были. Ведь для него же я старший брат, и ему хочется думать, что я всегда был и буду рядом. Всегда меня ценил. И в этот раз я свой шанс не потерял, мы вместе, как и должно было быть с самого начала. Так и сидели дальше. А ведь если подумать, то начал я это дело во многом из-за того, чтобы вытащить брата с его пути, который, как я знал, привёл бы к его смерти. И в той жизни я даже не знал, насколько на самом деле мы оказались близки. Разные характеры и темпераменты, разные цели и методы, но всё равно, у нас слишком много общего. У нас с братом и у тех, кто сидит в соседней комнате. Общее — что мы все ждали справедливости. Многие люди её ждут. Но в отличие от многих нашли способ, как её приблизить так, чтобы не сгинуть самим. Да, сейчас мы занимаемся вещами полегче, я больше не рискую каждый день собой и друзьями. Но о своём задании я всё равно не забываю. С тех самых пор, как прострелил башку Басмачу, я об этом думаю. И если уж второй шанс мне был дан ради этого, то от такой работы я никогда не откажусь. Ведь этот шанс не только мне, но и другим, тем, кто сейчас жив, хотя я помнил, что их могло и не быть. И сейчас, когда на нашей стороне и деньги, и контакты в разных структурах, и всё остальное, добиться можно многого. Просто будем действовать ещё незаметнее, даже без стрельбы будем добиваться своего. Тем более, когда эта эпоха скоро уйдёт и сменится другой, нам будет важно не потеряться и там. Будем действовать, тихо, незаметно, эффективно. — Ну чё сидим, ёпрст? — спросил я у брата и хлопнул его по спине. — Пошли уже к остальным, потеряли, наверное. И правда, из зала уже звали. — Ну вы чё там, Коршуновы? — кричал Глеб. — Вас только ждём. — Пошли, — сразу согласился Ярик. Мы вернулись в зал, а я размышлял. Моя память на месте, и я помню, что будет дальше. Это пригодится. Правда, многое теперь может пойти иначе. Не только в городе, но вообще, в стране и в мире. И планы на это у меня были. Как и возможности. Конец книги 07.04.2025 — 17.08.2025