<p> Когда-то давно, в далёком будущем, в одной недалёкой Галактике, жил был старик-профессор. И всё у него в жизни было хорошо, пока он не умер. И тут началось...</p> <p> Середина XVIII века. Эпоха бесконечных дворцовых переворотов и не только в России. Несчастный мальчик-сирота, которого смехом судьбы титулуют Владетельным Герцогом Гольштинским, и которому суждено стать Императором Всероссийским Петром Третьим. Жизнь скучна, полна болезней и окончится внезапно, в виде гвардейского шарфа на шее...</p> <p> Или всё будет вовсе не так, если в теле мальчика окажется опытный старик профессор?</p> <p> Интриги, войны, борьба за власть, за деньги, за возможности и за любовь. Ум и знания профессора в дремучем XVIII веке, где толком нет ни медицины, ни науки, ни даже чистой воды.</p> <p> Ему не нужна Корона. Он не стремится к ней. Но, он обречён стать великим Императором.</p> <p> Потом. Лет через двадцать. А пока у него и так дел полно. Наука, техника, медицина, воздушные шары и паровозы.</p> <p> Всё только начинается.</p>
Тени прошлого. Предскриптум
РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. РИЖСКАЯ ГУБЕРНИЯ. РИГА. РИЖСКИЙ ЗАМОК. 30 декабря 1742 г.
— Ваши Высочества, соблаговолите встать! — резкий голос вывел Анну Леопольдовну из сна.
«Снова? Как год назад в ноябре? Гвардейцы! Убить или спасти?» — выстрелило в голове Матери-Императрицы.
Бывшая Правительница резко встала с постели. Выхватила из люльки полуторалетнюю Екатерину. Прошлый раз гвардейцы уронили младенца, и та, кажется, потеряла слух. Она не даст этим русским варварам дочку убить!
Анна Леопольдовна урождённая Елизавета Катарина Кристина Мекленбург-Шверинская подняла глаза на вошедших. Генерал! Бибиков кажется. Президент Камер-коллегии. И с ним гвардейцы и кирасиры! Их Собственного Брауншвейгского полка кирасиры! У Турчанинова получилось?
Анна поглядела на мужа. Антон Ульрих щурил глаза и явно ничего не понимал, даже сослепу толком не мог распознать.
«Добрый у меня муж. Хоть и смелый. В том моё проклятье и наказание», — бывшая регентша мысленно перекрестилась, — «надо было слушать Линара, где же ты мой Мориц, где?»
Ввели верную Менгден. У неё был Иоанн. Полковника Геймбурга оставили за дверью. Глаза Юлианы потухшие.
— По Указу Матушки нашей Елисаветы Петровны, — начал Бибиков.
Анна Леопольдовна опустилась на постель, прижимая дочь.
Вот и всё. Надежда умерла навсегда.
— Семейство ваше переводится в Даугавгривскую крепость, — продолжил генерал, — секунд-ротмистр Мюнхгаузен, отделите мальчика и обеспечьте его сопровождение.
— Нет!!!!!!!!
Но, сына уже вырвали у Мегден.
— Молчите, сударыня. Таково Высочайшее Повеление.
«Увижу ли я ещё своего мальчика?» — заныло сердце матери — «Иероним?».
Рычание мужа подтвердило догадку. Младенец-Император Всероссийский Иван в руках барона Мюнхгаузена.
«Предатель!» — хотела выкрикнуть Анна, но осеклась, — «хотя… Это знак, что Императора будет везти он. Есть ещё верные люди! Есть надежда! Темнее всего час перед самым рассветом. И он придёт! Скоро придёт!».
Им дали одеться. Погрузили в разные возки и вывезли в ночь.
Часть первая. Свой среди чужих
Пролог
РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. ВЫБОРГСКАЯ СТОРОНА. МЫЗА СПЕРНОВКА. 11 апреля 1743 года.
— Михалыч! Зажигай!
Я машу рукой.
Михалыч факелом поджигает груду хвороста. Императрица с любопытством смотрит на сие представление.
— И, что, Петруша, полетит шар?
— Полетит, Матушка.
Елизавета Петровна лишь сказала неопределённо:
— Ну, посмотрим-посмотрим…
В том, что воздушный шар полетит, я не сомневался. Я всё же профессор-теплотехник из 2027 года, хотя мне здесь всего пятнадцать лет. Пустое. Уже привык за четыре года, что я тут почти пацан. Но, я тут и Цесаревич-Наследник Российского Престола. И Владетельный Герцог Гольштинии тоже.
В корзину шара влез ещё один мой помощник — Кузьмич. Тёзка моего друга из далёкого будущего.
— Руби!
Крепостные мужики из моей мастеровой артели почти одновременно перерубили швартовочные канаты. Конечно, печь под корзиной много тяги не давала, но шар довольно уверенно оторвался от земли и поплыл в небо.
Апрель выдался холодным, что шару только подъемных сил прибавляет. Главное, что сегодня понизу почти штиль. Лучшее время для старта. Особенно невдалеке от Охтинского порохового завода. Судя по дыму, выше метров ста ветер от завода тянет. Куда и нужно. Местным всё равно, но я-то знаю…
Это было не первое испытание, так что я не особо нервничал. На это испытание даже уговорил приехать тётушку. Императрица, после моих прошлогодних похождений, смягчила мне режим содержания. Но, с условием, что я не буду больше шляться по всяким войнам и баталиям, лезть в битвы и в прочие благоглупости с непотребствами. Мол, хочешь возиться со своими чудачествами — возись. Даже денег дам. Но, дальше пригородов Петербурга и Москвы уезжать я тебе запрещаю. Так что на мызе Блюментроста я так и не был. Вот на нартовской «отрываюсь». Сегодня без её хозяина. Вызвали его в Кронштадт, по артиллерийскому ведомству. Да и зачем ему за мои промахи от Государыни огребать? Будущие и вчерашние.