Шрифт:
– Благодарю, – сказала она слуге на пороге отведенных комнат.
– Для меня честь служить вам, ваше величество, – с поклоном ответил тот и, дождавшись разрешения, удалился.
Тильду уже ждали служанки. Они заохали, заахали, говорили наперебой. Королева махнула рукой, требуя тишины. Ей помогли раздеться, принять ванну и лечь. Затем девушки удалились, и комната погрузилась в полумрак.
Тильда вспоминала все дни в Лиммере, начиная со своей свадьбы. Сейчас казалось, что последние полгода были сном, в котором она, девушка, вырванная из дома ради свадьбы с врагом, запуталась, словно заблудилась в тумане. А когда вышла, оказалось, что возвращаться ей было некуда. Тильда тихо рассмеялась. А ведь Артур даже не посмотрел на нее там, в дворцовом парке. Не спросил, как она. И дело было не в присутствии Ференца. Она просто обманулась. Видела то, чего не было на самом деле. Арт жалел ее, сочувствовал ей. Он был добрым, вот и не отталкивал, чувствуя, как ей одиноко. А может, это было просто его задание от отца? Как разобраться? По всему выходило, что никак.
Королева заставила себя закрыть глаза. Надо поспать. Только там, во дворце, она тоже уснула, а проснулась на пороге гибели. И сейчас было страшно, что кошмар повторится. Так жутко! Тильда всхлипнула, размазала по щекам глупые слезы, поднялась и накинула шаль, принесенную служанками. Потом одумалась: в одной сорочке по всему особняку… Снова легла, прямо в шали, и опять закрыла глаза. Во что превратилась ее жизнь? В пустоту. Без цели, без смысла, без истинных чувств, потому что…
Тильде вспомнился скользнувший по ней взгляд Артура. Так не смотрит влюбленный мужчина на чудом не погибшую пару. А влюбленный… Наверное, выносит из огня, как Фран. Нет, королева не питала иллюзий по поводу чувств супруга, но его поступок никак не желал укладываться в голове. Он не подходил к тому, что она знала о Ференце, что думала о нем. Выбивался из ряда ее представлений, и как теперь согласовать два совершенно не совпадающих образа? Кто бы рассказал…
Утром Тильда проснулась от кошмара. Закричала, забилась. В комнату вбежала сонная фрейлина, кинулась к ней, но королева приказала ей немедленно выйти, уткнулась лицом в подушку и разрыдалась. Слезы катились градом, капали так безнадежно, будто в уголках глаз кто-то открыл краны. А все потому, что там, во сне, Ференц не захотел ее спасать, развернулся и ушел. Тильда зря протягивала к нему руки и молила о помощи. Муж не желал слушать. Лишь обернулся на пороге и сказал:
– Ты мне больше не нужна. Возвращайся в Илонд.
А проснувшись, королева вспомнила о своем письме и поняла, что шансы вернуться в Илонд действительно есть, только она больше этого не желает. А чего желает? Уже не знает и сама.
ГЛАВА 3
Ференц совсем не спал в эту ночь. Более того, он даже не ложился. Слишком реальность напоминала дурной сон, в котором он не мог найти выхода из западни самых близких людей. Он стоял у окна и смотрел, как разгорается рассвет. Прекрасное, завораживающее зрелище, которое обычно заставляло верить в лучшее. А сегодня почему-то казалось, что верить больше не во что. Нет ничего, за что все еще стоило бы бороться. И даже чесались руки подписать отречение, уехать к бабушке на самую окраину Лиммера и забыть о столице, ответственности за чужие жизни, борьбе за власть, которая, по сути, ему не нужна. Но Фран не мог так поступить. Он был королем. Наследником своего отца. Всегда знал, что наступит день, когда он примет ответственность за Лиммер, каждого его жителя. И теперь не мог отступиться. Ну и что, что один… Один не ноль. Может, это даже к лучшему.
Ференц отошел от окна и сел в кресло. Еще ночью ему на стол легли отчеты о пожаре и письма, которые не застали его величество в столице. Сначала Фран просмотрел отчеты. Пожарные маги определили вещество, с помощью которого подожгли дворец. Это действительно была самая простая смесь на основе масла. Она отлично горела и могла быть изготовлена кем угодно. Ничего… Если бы не охрана, сегодня бы колокола звонили траур по королю. Надо наградить парнишек, они сделали все, что могли.
Король потер лоб. Голова казалась воистину чугунной. Теперь письма… Одно из них было от дражайшего тестя. Тот благодарил за поздравления с юбилеем и выражал обеспокоенность усилением войск Лиммера на границе. Старый лицемер!
Ференц отбросил письмо. Война? Не успокоятся, будет им война. Только как же не хотелось нового кровопролития! Это ведь снова загубленные жизни. Тысячи, тысячи… Однако кого может потерять сам Фран? Никого. Его друзья и так мертвы. Умерли по его вине, и он никогда об этом не забывал. Может, поэтому и не подпускал к себе никого. Не желал видеть новых смертников. А Донтон… Ференц поджал губы. Донтон, кажется, заигрался в шпиона Илонда и забыл, что его родина Лиммер. Но на Донтона Фран пусть и злился, однако не обижался. А вот по поводу Тильды уже принял решение…
Совсем рассвело. От завтрака король отказался. Ничего не хотелось. Он чувствовал себя выжженным, как его дворец. Так глупо… Неужели где-то в его самообладании все-таки прошла трещина? И как теперь от нее избавиться? Потому что его слабостью сразу же воспользуются, разовьют, разрушат.
В двери снова постучали. Ференц собирался уже разразиться бранью, однако его побеспокоили не слуги, а тот, кого он недавно вспоминал. Артур Донтон. Явился, герой-любовник. Фран тихо засмеялся. Брови Арта удивленно взметнулись вверх.
– Ты в порядке? – настороженно спросил он.
– Не дождешься, – ответил король, кивком указывая на свободное кресло. – Что-то ты рано явился.
– Собрал вещи, отдохнул немного и приехал. Ты обещал позвать прислугу, чтобы я мог всех допросить.
– Да, сделаю, – кивнул Ференц. – Позавтракаешь со мной?
– Почему нет? Дома не успел.
По одному сигналу короля в малой столовой бросились накрывать на стол. За завтраком Фран не проронил ни слова, то и дело замечая, как встревожено на него глядит Артур. Видимо, решил, что его величество на грани того, чтобы лишиться рассудка. Зря, Ференца так просто не возьмешь. Наконец, с едой было покончено, и они вернулись в гостиную. Король уже собирался было отдать приказ собрать в коридоре всю прислугу – допрашивать их он точно будет вместе с Артуром – но Донтон вдруг спросил: