— После того, как скончался прошлый хозяин и присматривать за юным господином стала старшая горничная, он стал питаться плохо, жаловался на потерю аппетита. Другие горничные сказали, что в последнее время состояние юного господина только ухудшилось. Он мало и редко ест, или наоборот, ест много и неконтролируемо. И…

— Что?

Эмили мнется:

— Моя наставница, что прислуживала раньше юному господину, говорила, что он иногда вызывает у себя рвоту…

— У него пищевое расстройство, — выношу я вердикт.

— Но госпожа Фрида говорит, что это нормально.

— Фрида? Экономка?

— Да. Велела не обращать внимания.

Как она могла, Генри еще даже не взрослый! И как он только протянул вообще до своих лет, при такой-то диете?! Неудивительно, что худющий настолько, что порыв ветра может унести!

Или все это план герцога? У него заморить голодом — типичный способ избавиться от неугодных? Не знаю, коварства человеку, который готов своего младшего брата извести, не занимать. Действительно ли Глен такой? Только в чем смысл, если ты и так герцог. Нет, это не кажется логичным.

Интересно, муж-то вообще в курсе состояния своего родного младшего брата? У него же кроме Генри и нет никого. Император и прочая родня далеко, да и не сказала бы, опираясь на память прошлой Евы, что они так уж близки.

Все может быть происками той самой экономки, — прихожу я к конкретному выводу. Откуда только у женщины такая власть в доме, где она хозяйкой не является?! Змеища такая, и как от нее избавиться? Кому из нас будет больше веры — мне или годами преданной семье герцога Фриде? Да и доказетельств нет никаких, беспочвенно обвинить дамочку себе может выйти дороже. Я одним свои существованием небось, как кость в горле у муженька.

Генри уже в беседке посреди лабиринта, когда я выхожу из коридора живой изгороди. Та же самая одежда, он словно никуда и не уходил. Ой, а вдруг действительно ночевал под открытым небом? Конечно, ночи на юге теплые, но все же, мало ли, как-то неосторожно себя ведет наследник герцогских земель и второй племянник императора.

— Эй! Долго же ты плетешься!

У него явно нет друзей.

— Эй! Восторженно же ты выглядишь! — улыбаюсь и ставлю на тахту корзинку. — Ждал меня?

— Ну…не то, чтобы ждал… — куксится парень.

— Спасибо, что пришел.

— Я…да делать все равно было нечего, вот я и пришел!

Ну конечно же! Тем не менее, я пропускаю мимо ушей безобидную ложь юноши и принимаюсь вытаскивать из корзины наружу упакованную слугами еду.

— Как раз время почти обед. Скажи, на природе есть отличается от того, чтобы чинно сидеть за столом в столовой и орудовать приборами. Смотри, — беру в руки сэндвич и демонстративно кусаю.

— В столице такое себе никто бы не позволил. Вкуснятина! Кстати, тут и сладости есть. Вот эти пирожки с абрикосовым повидлом просто нечто, я таких никогда не ела. Даже во дворце и в отцовском замке, и поверь, это большие игроки в сфере кулинарии. Но герцогство Грейстон вырвалось вперед с явным отрывом! Может, потому что мы на юге, в климате ли все дело…

Генри игнорирует мою болтовню, его темные глаза впиваются в меня словно шипы.

— Зачем…зачем ты все это делаешь? Это тебе слуги что-то сказали, да?

— Я же говорила, я хочу с тобой подружиться, — откусываю от пирожка и радостно жую.

— Я бесполезный кусок мусора. Дружба со мной тебе ничего не даст, Ева.

Я сглатываю, ну вот, от этих слов и аппетит пропал. Абсолютная уверенность в голосе такого молодого паренька пугает.

— В мире нет бесполезных людей. У каждого свой путь, — улыбаюсь. — Но даже если и так, мы с тобой в лодке. Не так уж и плохо быть бесполезным. Нет груза ожиданий и нет ответственности, живи в свое удовольствие, занимайся, чем только хочешь. Это, я скажу честно, неплохая перспектива. Все мы умрем, всех нас когда-нибудь забудут. Так чего заморачиваться?

— Какая-то ты сумасшедшая, — поднимает на меня взгляд Генри.

Я смеюсь и продолжаю мягко:

— Возможно, что и так, поэтому не бери с меня пример. Знаешь, поставить правильную цель — уже наполовину ее достичь. Где есть воля, там и путь. Так что тебя гложет? Говоришь, бесполезный мусор. Тогда какую бы пользу тебе хотелось нести?

Нет ответа, парень сникает. Еда почти не тронута. Жаль, а ведь люди так старались. Но сдаваться не в моих правилах. Горбатого могила исправит, а в моем случае и это бесполезно. Даже после смерти вездесущее упрямство никуда не делось.

— Ваше сиятельство, вы уже три дня подряд туда ходите, может… вам стоит немного отдохнуть? — робко предлагает Эмили.

Со служанкой тоже происходят перемены. Маленькие, но заметные. Девчушка больше не молчит, а порой и вовсе, как сейчас, высказывает свое мнение. До этого было похоже, будто я над ней издеваюсь.

— Нет, я нисколько не устала, так к чему отдых? — отвечаю с улыбкой.

Мне тоже было тяжело после смерти матери. В какой-то степени — если это не излишне громко будет сказано — понять печаль и боль младшего брата своего мужа… да и, пожалуй, самого Глена, я могу. Пройдут года, но эти чувства никогда полностью не уйдут, только померкнут с течением времени. Общение с Генри мне не в тягость, тем более что дни проходят размеренно и однообразно. Я же не работаю, а чай хожу пить и вести легкую беседу, так что и уставать особо не из-за чего.