После откровений мужа как никогда становиться ясно, что положение мое весьма шаткое, от меня не зависящее. Никому не нужна, по сути, все только выгоду какую-то преследуют. Конечно, оно понятно, но все равно чувство не из приятных. Ладно, хотя бы с Гленом прояснили, после удаления из поместья Фриды жизнь устаканивается, и с мужем выстраиваются стабильные союзнические отношения. Невозможно загадывать наперед, но сейчас, мы на одной стороне баррикад.

Но как же меня бесит этот расчётливый муженек! Замуж мне будет потом сложно выйти снова! Как будто его это волновать должно, с кем там его бывшая супруга, хорошо ей или плохо. Поясню, мне не сама эта «забота» не нравится, а то, что в понимании герцога уже давно решенный факт — и развод, и пристройка эта, и мое второе замужество.

Остаток дня проходит спокойно, как могу отвлекаюсь и ухожу в чтение с головой, думать о чем-то серьезном нет ни сил, ни настроения, которое, после пережитого, не то, чтобы ужаса, но весьма нервного инцидента, я сама не могу охарактеризовать и до конца понять.

Когда через пару дней я собираюсь на встречу с некой мадам Уолберг, которая была автором приглашения на чаепитие в своем доме, замечаю, что герцог, предупрежденный заранее о запланированном мероприятии, выделил больше охраны.

Ужас, это не просто телохранители, а целая группа особого назначения, ладно рыцари со стандартными клинками, но вот лучники тут что забыли? И не один, а трое! Как будто не на чаепитие собралась, а на войну, честное слово.

Понимаю, безопасность важна, но в крайности не стоит вдаваться.

Мадам Уолберг, в гости к которой я еду, со слов Генри и Глена дама чуть за тридцать, лет пять назад похоронила престарелого мужа, бывшего довольно зажиточным бароном, и с единственным сыном малолетнего возраста вместо того, чтобы спешно умчаться в столицу, оставив дикие южные земли, обосновалась окончательно и взяла в свои руки управление баронством и состоянием, которое унаследовал ее ребенок от почившего отца.

Увы, ни Глен, ни Генри не могли сказать ничего конкретного о характере хозяйки сегодняшней встречи. Герцог лишь упомянул, что вдова Уолберг женщина довольно неглупая, раз под ее управлением земли не претерпели краха и не разорились. Спорное утверждение, я пока не делаю никаких выводов, как ни крути, личная встреча и беседа расставят все по местам.

Генри же поведал, что мадам пользуется среди местной знати уважением и не состоит ни с кем в конфликте, так что «дебютировать» новоявленной герцогине в организованном салоне вдовы не стыдно.

Эх, мужчины! Что они знают о сплетнях и закулисных склоках и женских интригах! Вряд ли возможно, что вдова нравится всем местным, как и то, что ей они тоже все импонируют.

Чует моя чуйка, грядет сегодня нечто весьма интересное. Я выдыхаю и с помощью одного из рыцарей сажусь в карету. Неприятные воспоминания от прошлой поездки стараюсь выгнать из головы прочь, не давая воли не нужным сейчас переживаниям. Да, лучше сосредоточится на том, чтобы успокоить свои мысли и чувства.

Я — герцогиня. Я — самая знатная и априори самая уважаемая среди всех местных женщина. Мой муж герцог и мне нельзя ни в коем случае уронить его честь. Вряд ли Глен, даже случись подобное, начнет пенять на меня и обвинять, но мне самой не хочется его подводить, давать поводы нарушить шаткое пермирие и разрушить только сложившийся хрупкий фундамент для сосуществования, этакий симбиоз из меня, мужа и Генри.

Я бы хотела, чтобы его сиятельству, по крайней мере, не было в отношениях с вассалами и просто аристократами, да и в принципе со всеми, неловко за женщину, оказавшуюся поневоле его супругой. Упрекнуть меня в том, что брак этот — фикция и хладнокровно заключенная сделка они не могут, и то, что я пешка в руках власть имущих, тоже — мы все такие, женщины под опекой отцов, мужей и сыновей, так вот, ни лучше, ни хуже, одинаково бесправные.

Экипаж отъезжает прочь от поместья, нервозности и волнения не могу избежать. Непросто с незнакомыми людьми сходиться, а в условиях пребывания в чужом мире, теле, без привитых с молоком матери манер и гордости обладательницы голубой крови подавно. Что поделать, другой склад ума, и опыт не пропьешь так просто, даже память прошлой хозяйки тела мало успокаивает. Ну, не ту ложку с ее помощью не возьму, и в приветствиях не запутаюсь, но лицо при этом могу не сдержать, и холодности, присущей положению герцогини, увы, никак мне одними своими жестами не выставить напоказ.

Успокойся, Ева, — говорю самой себе. Война план покажет, наперед загадывать — попусту тратить нервные клетки. У гостий мадам Уолберг должны быть манеры, и вообще, они меня как бы, боятся больше, чем я их! Приехала столичная леди, герцогиня, с протекцией императора и огромным приданным стального магната. Верно! Истинное положение дел известно далеко не всем, что уж говорить про обычных скучающих на юге дворянок не слишком знатных домов.

Дорога занимает около сорока минут. И после того, как я привожу более-менее в порядок свой настрой, становится ужасно скучно. Да, хорошо, что все спокойно, никаких повстанцев и радикально настроенных людей на дороге…однако, в прошлый раз со мной хотя бы Генри ехал, а тут, совсем одна, предоставленная сама себе.

Натренированная другими служанками Эмили теперь лишнего себе не позволяет, и просто так поболтать с ней уже нельзя. А мне нравилось слушать рассказы девчонки про ее детство в деревне и про занятых на работах в поле родителей. Вот и сидят напротив рыжеволосая мелочь и собранная, напряженная вне зависимости от обстановки Дакота — одна из трех присланных мужем служанок — даже рта не раскрывают и в окошко не выглядывают, взгляд потупили и молчат.

Клер пока берет от своих обязанностей отгулы, брат ее оказался ранен не серьезно, но довольно существенно, ходить пока не может, и она за ним присматривает. Если бы не это, то вместо Дакоты я бы обязательно взяла именно Клер, она мне больше нравится, не такая серьезная, более живая и робот не напоминает. Рядом с ней и Эмили расслабляется.