Да. Ева, ты справишься. Все, что угодно ради цели прожить беззаботную и счастливую жизнь в тепле и сытости с армией слуг. Ради такого результата немного усилий и терпения — практически ничто. Упорство и труд все перетрут…нет, без труда это ведь тоже сработает?

— Как скажете, — отвечает Эмили и едва приподнимает уголки губ в ответ на мою дружелюбную, но многообещающую улыбку во все тридцать два зуба.

Прогресс на лицо, так держать!

Маленькая служанка хрустит печеньем, я пью ароматный чай с нотками освежающей мяты и заключаю, что жизнь в герцогстве не так уж и плоха, как могло бы показаться любой нормальной невесте на моем месте, когда входная дверь вдруг распахивается настежь.

Ну и чего это нам здесь нужно? А ну марш работать!

Муженька.

Явился не запылился. Да так неожиданно, что я проливаю на себя чай, а Эмили давится печеньем и начинает громко кашлять.

Под округленным от шока взглядом названного гостя быстро встаю с места и бью ее по спине до тех пор, пока на вымытый мною пол не падают влажные крошки, которые вот-вот да могли бы стать причиной настоящей трагедии.

— Стучаться вас не учили? — кричу на замершего на пороге, словно олень в свете фар, герцога.

Чем обязаны личному визиту сей благородной особы? Или насчет брачной ночи передумал? Живой не дамся! Сам же говорил не высовываться, а теперь прибежал. Иж чего удумал, не дождется. Я еще глаза толком не открыла в новой среде, и он мне уже втирал про то, что даже коснуться меня не желает, словно я прокаженная какая-то. Если действительно клятвы брачные подтвердить удумал, то это просто невероятно, как он в воздухе переобувается, прямая дорога в цирк.

После целого дня, полного разочарования, я вполне серьезно начала обдумывать предложение его сиятельства о разводе. Пойдет и дальше так жизнь в южных землях, годик потерплю и свалю отсюда. У Евы папенька при деньгах, не пропаду.

— Кхм, герцогиня, ваш внешний вид… — Глен Грейстон отводит взгляд в сторону.

Я смотрю на себя вниз. Мокрое, из-за пролитого на стратегически важное место чая, нижнее платье прилипло к груди, очертив все изгибы и округлости, став практически прозрачным.

— Мужчине не престало врываться в дом к даме без предупреждения, — говорю с упреком, не показывая смущения. Не дождется! Из-за кого я в таком вот виде?

Накидываю на себя первую подвернувшуюся под руку тряпку. Это пыльная белая простыня, которая служила в роли чехла одного из кресел.

— Кхм-кхм, прошу прощения.

Герцог снова прокашливается и обводит взглядом убранство дома. Неужто он тут впервые, странно. Решил проверку устроить, как я тут, не померла ли еще?

— И вы так напугали бедняжку Эмили, что она того и гляди, отправилась бы к праотцам!

Давай, ваше благородное сиятельство, принеси и служанке извинения, не обломись. Немного заземлиться супружнику не помешает. Если бы не моя быстрая реакция, чего доброго, рыжая девчушка была бы второй за сегодняшний день жертвой его благородного сиятельства. Покойся с миром, прошлая Ева! Я сожгу эту шубу, поступлю с ней также, как она с тобой, попадись она мне только на глаза.

— …Приношу свои извинения, — коротко кивает Глен зеленовато-бледной Эмили и — мне же не чудится — пытается мягко улыбнуться не смевшей поднять глаза от пола служанке.

— Д-да, б-благодарю… — сипит рыжеволосая малышня.

Ничего себе, реально прощения попросил. У кого — у горничной! Скрещиваю руки на груди и расправляю плечи. Мебельный чехол закрывает тело до самой шеи, поэтому этот жест меня в неудобное положение не ставит. Главное не то, что вы носите, а то, как именно. Доказано, что и в мешке из-под картошки можно вести себя по-королевски.

— Хочу полюбопытствовать, с какой целью вы пожаловали сюда?

В кои-то веки я расслабилась, и на тебе, получите распишитесь. Никто не звал, чего приперся? Но я даже намека на раздражение себе не позволяю, максимально вежливо и спокойно задаю вопрос.

Герцог снова прокашливается, бегло осматривает прибранную мной комнату, словно не зная, куда деть свои красивые как у жеребенка глаза, и протягивает вперед руку, обтянутую перчаткой, в которой я замечаю свою старую подругу.

Шубка из белой лисицы!

— Вы забыли, я пришел вернуть.

А чего слугу не послал? Совесть доконала? Понял, что утром палку перегнул? Моя шуба теперь в роли оливковой ветви перемирия выступает? А я ее уже сжечь собралась.

Так оно и есть, выражение красивого лица герцога вполне благодушное.