Пленник продолжил сверлить Салтыкова взглядом, а кристалл всё больше и больше покрывался трещинами внутри.

– Не старайся, всё равно не получится, - декус положил руку на грань кристалла, и трещины тут же пропали. – Если б ты только знал, как долго мы ждали этот момент. Наконец-то, ты и твои чертовы выродки, перестанете нам мешать. Этому миру конец, понимаешь? Точно так же, как и сотням и тысячам до него. Ваши жалкие попытки противостоять Им с самого начала были обречены на провал. Да, что говорить, совсем скоро ты сам всё увидишь и сдашься.

С этими словами декус, с помощью своей магии поднял кристалл в воздух и направился в сторону выхода.

Остатки силы, те крохи, которые не мог поглотить огромный кристалл, вырываясь наружу, медленно убивали сильнейшего декуса. Казалось, что в теле пленника заключена сама Суть и, если он вырвется на свободу, даже Они не смогут с ним совладать.

Подойдя к лестнице, Николай почувствовал, как по его щекам что-то течет. Проведя пальцами по лицу, он обнаружил что его глаза начали кровоточить, но он продолжил свой путь.

Шаг, затем следующий, новый… С каждым движением декусу становилось всё хуже. Черная жидкость сочилась уже не только из глаз. Нос, рот, уши, даже под своими ногтями он обнаружил небольшие черные ручейки, готовые вот-вот прорваться наружу.

– Как бы ты ни старался, как бы ни был силён, ты проиграл, - сказал Салтыков, когда вместе с кристаллом оказался перед дверью, ведущей в покои семени. – Сейчас сам всё увидишь.

С этими словами он открыл дверь и давление силы, бьющее из кристалла, исчезло. Его, словно осенний лист в ураган, сдула волна энергии, с ревом вырвавшаяся из открывшегося прохода.

Декус почувствовал облегчение, улыбнувшись, он уверенными шагами двинулся внутрь, всё так же, словно на поводке, таща за собой парящий над полом кристалл.

Отделение Служителей Мары на севере.

Мне потребовалась еще пара минут, чтобы переварить и усвоить всю информацию из чужой памяти.

Как только поток мыслеобразов окончательно прекратился, почувствовал будто меня в грязи изваляли. Даже с ног до головы покрытый потрохами чудовищ, чувствовал себя куда чище. Всё-таки предательство, это мерзко и грязно, даже если ты никак в нем не замешан.

Медальон, висевший у меня на шее в день нападения на усадьбу, не задумывался как страховка для меня или любого другого Громова. Скорее, это было просто записывающее устройство, которое, со временем, смогло приобрести своё собственное сознание.

Магия, которой первый из Громовых напитал эту реликтовую безделушку была настолько сильна, что медальон, из заключенной в нем памяти, смог собрать осколок личности своего создателя. Примитивную, но самую что ни на есть настоящую частичку Торчина Громова.

Древний маг, как и каждый сильный любого мира, хотел сохранить свои тайны и наложил на артефакт печать, исключая возможность доступа к своей памяти.

Не знаю, как частичка Торчина смогла связаться со мной, скорее всего, использовала последние силы, оставшиеся внутри медальона, и обошла сдерживающие её запреты. Но, чтобы не исчезнуть бесследно, информация, хранившаяся внутри, перенеслась в меня, вместе с ограничивающими доступ замками.

Поэтому у меня и не было доступа ко всей памяти сразу, лишь маленькие крупицы знаний иногда просачивались в мой разум. Конструкты печатей не были рассчитаны на то, что им придется сдерживать информацию внутри человека. Так что, со временем, они должны были исчезнуть, но случилось это намного раньше.

Создатель охранной системы в подземелье мооргаана был выдающимся ментальным магом. Ловушка, получившая полный контроль над моим сознанием, прошла через все сдерживающие конструкты, как раскалённая нить, через воск.

И теперь, после слома печатей, я знал всё. Во мне хранился каждый момент жизни Торчина Громова, с того момента, как он создал медальон. Нужно было только спросить и в голове тут же всплывал ответ.

Сотни и тысячи заклинаний, знания о мире и скверне, а также то, кем был тот, кому я думал, что могу доверять.

Стоящий передо мной Крест, терпеливо ждал, а я всё не мог определиться, стоит ли с ним вообще разговаривать? Может заглушить и загнать подальше, чтобы ложь, льющаяся из поганого рта, больше не отравляла мне жизнь. Теперь я знаю, как это делать, но еще немного подумав, всё же решил его выслушать.

Теперь, то, что произошло с Торчином мне было известно, да и до сути поступков Креста и его братьев, догадаться не сложно. Я просто хотел убедиться, что всё так и есть.

– Ну, и каков был план? – спросил у Рыжего, глядя ему прямо в глаза. – Притащить меня к семени и подать на блюдечке так же, как вы поступили с прошлым владельцем?