Шрифт:
— Угу, — сощурилась Аки, перехватив рукоять своего меча. — Марлин-сан, вам бы закусить чего…
— Не волнуйся, боли я не почувствую. Давай!
Тихонько пискнув, Лиза прижала ладони к глазам. Аки же сжала зубы и, размахнувшись, рубанула со всей силы.
В нос ворвался запах горелого мяса. Поднялся дым, и едва он рассеялся, как мы увидели мою руку, лежащую на крыше. Блин, отчего-то я почувствовал себя осиротевшим…
— Хороший удар! — кивнула Метта, поджав губы. — Ей точно нужно работать мясником. Бабки рубить!
И она щелкнула пальцами.
— А теперь расслабьтесь, дамы и господа, — сказала она, и зеленый глаз Шпильки зажегся. — Ловкость рук и немного жучков!
Вдруг я почуял на месте среза легкое покалывание. Через минуту оно усилилось, и вот вся культя ощутимо так побаливала. По спине побежали колючие мурашки, рука уже буквально горела!
Еще немного, и обрубок начал исходить паром.
— Мама… — охнула Лиза и прижала ладони к лицу.
— Марлин-сан… — охнула Аки, наблюдая, что происходит с моей рукой, а я только улыбнулся, прижался к трубе и закрыл глаза.
Когда-нибудь все же пришлось бы раскрыть свой маленький секретик. Почему не сейчас? Пусть это будет Аки и перепуганная до смерти Лиза. И та, и другая обязаны мне жизнью, поэтому болтать не будут.
Еще через минуту я приоткрыл веки — новая рука была чернее черного и отросла на треть. Сейчас она напоминала дрожащий росточек, который медленно и робко вылезал из раны. Аки сидела вся зеленая, но не отрывала глаз от процесса. Лиза же просто отвернулась, кажется, ее замутило. Мерзкое зрелище, как ни крути.
Внизу еще кто-то кричал, но скоро все затихло. Через пять минут я снова открыл глаза — рука была очень тонкой и слегка дрожала, но я смог таки сжать кулак. Хрустнуло, но рука вышла прочной. Поверхность напоминала постоянно движущуюся черную чешую, и «панцири» жучков Странника слегка мерцали в полумраке.
Я повертел новой конечностью так и сяк, сжал-разжал кулак, и вздохнул. Похоже, первое время придется носить перчатку.
— Пойдет, — кивнул я и поднялся на ноги. — Закончим в более мирной обстановке.
Подойдя к краю, я аккуратно посмотрел вниз. В переулке ни души, однако дом Горбатовых прямо-таки бурлил. Все окна были освещены, а внутри кипел настоящий муравейник.
— Где она?! — вдруг на крыльце показалась растрепанная женщина в халате. — Где эта сука? Убью! Глаза выцарапаю!!!
Ее быстро увели в дом, а мы с девушками поспешили убраться обратно в тень.
— Да уж, дамы, разворошили же вы берлогу, — хохотнул я, и мы пошли к лестнице. — Нам надо поспешить. Нетрудно догадаться, куда они направятся в первую очередь.
— Мистер Марлин, — вдруг раздался голос, и мы обернулись. О, нет, только не опять!
В руках Аки блеснул обнаженный клинок. Лиза потянулась за новым камнем, а я активировал свое энергетическое оружие.
Странник — или вернее, то что от него осталось — сидел на краю крыши. В единственной руке он держал свою шляпу, ног у него не было, а в груди зияли дыры. Лицо у него сохранилось где-то на две трети, и единственный глаз смотрел прямо на нас.
— Не могу сказать, что вы меня восхитили, — сказал он. — Однако что-то во мне повернулось в вашу пользу. Возможно, я поспешил с выводами относительно вашего развития…
— Да что ты говоришь?! — хмыкнул я, выходя вперед. — Решил, что я достоин этой вашей Машинимы?
— А вот достойна ли она Марлина-сана?! — устремила на него клинок Аки.
— Всенепременно! — и тонкие губы Странника тронула тень улыбки. — Я определенно буду за вами приглядывать, мистер Марлин. Пока можете восстанавливать утраченные силы. Однако мы обязательно встретимся — в Амерзонии!
Он поднял шляпу и уронил ее на свою лысину. Налетел мощный порыв ветра, и Странник поднялся на ноги.
Его плащ взметнулся, а потом это… существо просто испарилось.
Глава 8
Броневик остановился в лесу. Впереди виднелась околица деревни. Тишина была звенящая.
Кирилл вылез наружу, попрощался с парнями, и они с Ермаком потопали прочь. Сзади заскрипели колеса, скоро тарахтение броневика утонуло среди деревьев.
Уже светало — надо бы поторопиться, а то родители вот-вот проснуться. На склоки с отцом Кириллу было начихать, не маленький уж, но вот мать с сестричками волновать совсем не хотелось. Им и так нелегко приходится.