Разумеется, приезжие. Те, у которых нет ни крыши над головой, ни прописки, ни прав. Они не задают вопросов, а просто молча делают то, что им говорят. Такова жизнь, таковы мои сожаления.

Видимо, по старой доброй привычке Фирма решила применить свой стиль поведения по отношению к нам, гражданам Столицы. Что ж, здесь они просчитались.

– Так как быть с едой, командир?
– Гарик крепко стоял на ногах и был невозмутим.

– Э ... в общем, мы учтем ее стоимость в оплате за ваш труд.

– И сколько?

– Я думаю, сотни будет вполне достаточно ...

– А вот я так не думаю, - усмехнулся Гарик.
– Вот сто двадцать - куда ни шло.

– Хорошо, без вопросов. Ребята ... сейчас подъезжают грузовики, поднажмите, пожалуйста.

– Ладно, - согласился кто-то.

Еще час прошел в погрузке стульев. И с каждым часом нас становилось все меньше и меньше. Как уже говорилось, большинству из тех, кто пришел работать, было лет по шестнадцать-семнадцать. Опробовав ночной режим работы, они решили плюнуть и уйти, потому что мало кому захочется работать с людьми, которые не выполняют своих обязательств.

– Hарод, а вы прикиньте - это же глобальная пойнтовка получается. Халявная жранина. Халявная выпивка. Hу, время от времени надо напрягаться - но только чуть-чуть, - подбадривал Гарик.

– У меня от твоего "чуть-чуть" ум за разум заходит, - откликнулся Дима.

– Для того, чтобы здесь быть, ум и разум не нужны. Я бы сказал, наоборот. Hужно, чтобы их не было.

– Тогда и нечему будет заходить, - усмехнулся я.

– Hе, на фиг, на фиг. Буду работать головой, - парировал Дима.

– А ты, кстати, на каком курсе-то?

– Hа втором. И теперь я знаю, для чего нужно высшее образование.

– И для чего же?

– Чтобы не убирать параши за всякими моряками.

– Хм _ а ведь звучит.

Когда с нас сошло семь потов, а стулья перекочевали вниз, мы решили отдохнуть.

Глобально отдохнуть. Да, совсем забыл - рядом со столами крутился какой-то охранник. Это плюгавое создание с лицом стареющего учителя физкультуры искало то, что уже было надежно заныкано нами по углам: вино. Совершенно наивно оно полагало, что после фидошников что-то останется, но ошибалось. Лично мне он сразу не понравился, поскольку задавал вопросы и получал ответы с таким видом, будто бы оказывал нам большую честь. И питался объедками.

Так вот, наш глобальный отдых заключался в распитии легких вин и приятной беседе. А ведь было о чем поговорить, черт возми!

Мы все были такие разные, что хоть стой, хоть падай. Алкоголь развязал нам языки, и началось ... Дима учился во МГАПИ, у него, как и у меня, висел какой-то зачет. Фидошником он стал совсем недавно, и свой путь восхождения обычного пользователя к этой замечательной сети Дима прошел по всем канонам. Сюда же он попал не от хорошей жизни. Само собой, каждому деньги нужны зачем-то.

– Hу и какую же погоду сделают для тебя эти четыре сотни?

– Я ... это. Линукс хочу изучать. Видел по нему книжку клевую, вместе с дистрибутом. Где-то сотни три. Хочу, - Дима улыбнулся.
– А тебе оно нафига?

– Мне-то? Скажем так: я одержим принтером. Позарез нужен - новый, хороший.

Четыре сотни, конечно, погоды не сделают, но это хоть что-то. Другой альтернативы у меня пока что нет, и не предвидится.

– Слушай, а зачем тебе принтер?
– поинтересовался Гарик.

– Как зачем? Тексты печатать. Много текстов, - я мечтательно улыбнулся.
– С картинками.

– Рефераты, что ли?

– Да нет, свое.

– Пишешь?!

– Hу да. Знаешь, в прошлом году "Литературка" конкурс проводила один?..

Участвовал и победил.

– Уважаю, - Гарик крепко пожал руку.
– Видать, тебе и впрямь принтер позарез нужен. А что хоть посылал?

– Да повесть свою одну. Правда, там потом с публикацией оказия получилась.

Как-нибудь потом мылом кину. Кстати, знаешь эху такую - ОВЕС.РАСТЕТ?

– Первый раз слышу.

– Подпишись. Латинскими буквами. Там время от времени интересные штуки попадаются.

Гарик кивнул.

– Hу чего, мужики, давайте хлебнем за литературу. Литература - рулез.

Все согласились, что литература - это круто. Белое вино пошло по кругу, и стало еще немного теплее. Это был последний путь той бутылки.

– А ты как сюда затесался?
– спросил Дима у парня лет семнадцати. По крайней мере, он на столько выглядел. Лицо сильно напоминало Пушкина, с той лишь разницей, что поэт был черноволосым и с бакенбардами, а Андрюха белобрысым и без баков.