— Как?! Как ты это сделал?! Мой меч пробивает любые доспехи, я видел, как хрустнул доспех! Всё должно было получиться! Моя синергия превосходит твою по силе, и она же превосходит её по группе, Фантазм должен был сработать!

Ян закашлялся и рассмеялся в ответ.

— Ты не учёл одного Дракула, — моего Фантазма. Перед тем как положить меч, я использовал Фантазм, и использовал на том событии, когда ты бьешь меня в грудь. У этого события было множество последствий, но два из них были более очевидными — ты ранишь меня, и я превращаюсь в тебе подобное, и второе — твой Фантазм не срабатывает. Наиболее вероятным было первое событие, но с помощью своего Фантазма я добавил синергии и сделал второе событие более вероятным. Его вероятность стала равна восьмидесяти процентам. Это был единственный способ заставить тебя отключить бестелесность и лишить тебя твоей силы. Ты ведь знал, что чтобы отменить чужой Фантазм, нужно просто сломать чужой меч? Мне даже не пришлось ломать твой меч — у него оказалось ещё одно очень необычное свойство — если он не может выполнить Фантазм, то просто ломается.

Иллас замер, глядя на собственный меч, от которого остались только две трети.

— Невероятно, — прошептал он. — Но и ты не выйдешь победителем — я просто убью тебя, а твоя кровь восстановит мой меч.

Я снова закашлялся рассмеявшись:

— Ошибаешься. Твой Фантазм отменён. Твоя армия больше тебе не подчиняется. Как ты говорил мне недавно? Невозможно сражаться с тысячной армией, особенно когда у каждого есть духовное оружие. Готовься — потому, что у тебя его теперь нет.

Хельга почувствовала, что чувство жажды, которое мучило её в последние дни исчезает, а невидимые оковы, управлявшие ей, спадают, и она снова может действовать по собственно воле. Остальные девушки на секунду замерли, прислушиваясь к своим ощущениям, а затем все взгляды повернулись к Илласу.

В наступившей тишине раздался голос Яна:

— Прощай, Иллас.

— Его нужно спасти!

— Пусть добьёт его, тогда он станет сильнее, и исцеление ускорится!

Я почувствовал, как кто-то мягко берёт меня за руку.

— Ян, ударь его, и тебе сразу станет легче. Тебе нужно только добить его.

Я перехватил поудобнее меч и навалился на него. Меч вошёл в чьё-то тело, а затем я почувствовал, как мощный прилив синергии ударил в меня, и осталось только одно чувство — победы.

Я медленно приходил в себя по ощущениям под спиной был мягкий матрас, а я сам был прикрыт каким-то пледом или простынёй. Под простынёй ощущались бинты, которые стягивали мою грудь.

Я открыл глаза. Над головой белый потолок. Точно больница. Давно я не заглядывал сюда. Кажется, в последний раз я был здесь, когда сражался со стариной Нилом Конари.

Рядом с моей кроватью сидел отец.

— Поздравляю Ян. Ты смог это сделать.

— Приятно слышать. Почему я сейчас в бинтах?

— Раны от духовного оружия заживают всегда медленней, а если рана нанесена Катарсисом, или Фантазмом, то ещё медленней. Признаться в этот раз ты сильно меня напугал.

— Ты же знаешь, что я не твой сын.

— Знаю, но ничего с этим поделать не могу.

— Ян, ты жив! — сразу после отца ко мне ворвалась небольшая делегация — два брата, и все мои друзья.

— Жив, жив, что мне сделается.

— Это же Ян, — Слава ткнул Диму в бок. — Вспомни, как тогда он впечатал в стену этот типа с Пепельным Мечом.

— А, ну да.

Эшли молча обняла меня, а после неё и остальные девочки.

— А что было после того, как этот хмырь потерял свой меч?

Дима хихикнул.

— Озверевшие дамочки просто разорвали его на части, а потом дали тебе возможность добить его, чтобы ты поправился и стал сильней, так что по идее ты должен стать ещё сильней.

— А что было с Хельгой?

— Провели очень и очень много допросов, — пожала плечами Кристина. — В конце концов, её оправдали, проверив, говорит ли она правду, и признали невинной. Но всё равно, после такого пятна в репутации путь ей закрыт много куда.

— Множество допросов? Сколько же я тут лежу уже?

— Сутки.

Мы поболтали ещё немного, после чего моим друзьям пришлось покинуть палату, а мне остаться — меня отпускать пока не хотели. Пока у меня появилось свободное время я снова углубился в чтение. Эх, были времена, когда я читал гораздо чащею

Был уже почти поздний вечер когда ко мне тихо постучали.

— Войдите.

На пороге стояла Хельга, но в этот раз она выглядела смущённой и подавленной.

— Проходи. Извини, что не могу встать — врачи пока не разрешали делать этого.