Вот только сам он этого не понимал, а когда Витязи решили приударить за Елизаветой, чуть не слетел с катушек. А Витязям только этого и было нужно — это было видно по их глазам. Нет, вряд ли Фёдора бы убили, всё-таки они на одной стороне, но вот отметелили бы его знатно — было у Елизаветы такое предчувствие.

Пришлось ей самой всё разруливать, жёстко обламывая новоявленных «ухажеров». Вот только тут проявилась еще одна их особенность. Похоже, эти бравые парни вообще не принимали отказов! Нет, они не наглели и не борзели, но шипение Елизаветы воспринимали как досадное недоразумение, которое в скором будущем обязательно исчезнет! И это также отличалось от большинства виденного Елизаветой поведения аристократов. Да у этих двоих было самоменине выше, чем у некоторых сыновей великих князей! Вот только откуда?!

Дверь открылась и гурьбой в комнату зашли три их остальных коллеги. Фёдор тут же убрал обиженное выражение с лица, заменив на обычное отстраненное, а Дима Колесников с порога хмуро поинтересовался.

— И что за спешка, да еще и секретность?

— Садитесь! — легко спрыгнула с подоконника Елизавета. — Пора уже нам определиться, на какой мы стороне…

Корчаковский очень долго смотрел на меня и молчал. Это был действительно крайне осторожный человек, который тщательно взвешивал каждый свой шаг. Главная проблема была в том, что занимался этим Олег Сергеевич постоянно. И если сейчас он пришёл ко мне с желанием наладить отношения и заручиться поддержкой, то потом мог прийти точно так же к кому-то другому. К светлейшему князю Пожарскому например. Или к своему прежнему покровителю. Вот только я прекрасно понимал, что произойти это может в одном единственном случае — если граф поймёт, что позиции его союзника стремительно слабеют и нужно искать другой вариант поддержки.

Кто-то мог сказать, что так крысы бегут с тонущего корабля и что подобным людям доверять нельзя. У всех свой опыт и своё мнение в таких щекотливых делах. Я был уверен, что глава рода Корчаковских крайне умелый дипломат и замечательно ориентируется в обстановке вокруг Тверской аномальной зоны. Иначе он бы ко мне не пришёл.

Вторым доводом в пользу моего нового знакомого было положение его рода. С этим всё тоже было не так просто. Костров сказал, что Корчаковские занимали территорию во втором круге обороны. Это власть и влияние. Не такие серьезные, как у дворян-пограничников, но тоже немалые. Тот же Старковский очень даже хорошо себя чувствовал и в плане доходов, и в плане своих связей. Моя старшая сестра очень неплохо изучила важных представителей аристократии Тверской губернии и Олега Сергеевича среди них не было. Несмотря на земли во втором круге и близость к Истомину. Означать это могло только одно — род графа принадлежал к тем, кого негласно принято было называть «прилипалами».

Когда нет собственных ресурсов, а влияния недостаточно для самостоятельной политики, приходится приспосабливаться. Приходится искать варианты, при которых твой род сохранит позиции или даже улучшит их за счёт сильных союзников. Таким, до текущего момента, был для Олега Сергеевича князь Истомин. А теперь я открыто предлагал собеседнику пойти против своего благодетеля.

— Это невозможно, ваша светлость, — наконец вымученно улыбнулся граф. С него словно слетела маска дворянского лоска и осторожности, обнажив лицо уставшего от постоянной борьбы человека. — Вы должны дать мне слово дворянина, что эта беседа останется только между нами. Понимаю, что требовать что-то я не вправе, но иначе говорить открыто просто не смогу. Игорь Юрьевич уверен, что вы серьёзно относитесь к подобным вещам, а барон отлично разбирается в этом вопросе. Со своей стороны я даю вам слово дворянина, что предмет нашей беседы останется тайной для других людей до того момента, пока вы сами не решите с кем-то поделиться этой информацией.

— Слово дворянина, — невозмутимо кивнул я и Корчаковский будто стал немного ниже ростом. Возможно, граф не до конца понимал, что рассказывать о его тайнах мне банально некому, да и не входило подобное в мои привычки. Я мог поиграть на нервах собеседника, но не видел в этом никакого смысла — Олег Сергеевич и так поставил себя в очень уязвимое положение своим визитом к Кострову.

— Барон Костров…хорошо разбирается в людях, — усмехнулся граф. — Не ожидал.

— Почему вы считаете, что ваш род не сможет выйти из-под протекции Истоминых, Олег Сергеевич? — не желая ставить в ещё более неловкое положение собеседника, перешёл к делу я.

— Потому что большая часть территории моего рода, фактически, работает на нужды соседа, — слегка кивнув мне в качестве благодарности, ответил Корчаковский. — Переработка аномальных зверей первых рангов, снабжение населённых пунктов на территории Истоминых, поставки его дружине… Много всего. До определённого момента это было крайне выгодно для моего рода, Ярослав Константинович. Так действовал мой отец и мой дед. Тактика оправдывала себя поколениями, но мы не задумывались об обратной стороне такого сотрудничества. На текущий момент, все контракты на снабжение убыточны. Вернее, они приносят такой минимум доходов, что я могу только покрывать все издержки.

— Что мешает вам заключить новые контракты с другими владетелями первого круга? — уточнил я.

— Мне нечего им предложить, ваша светлость, — невесело улыбнулся граф. Выглядел он при этом как человек, полностью осознающий собственное положение. — Все договоры с Истомиными заключены на длительный срок. И расторжение контракта по любому направлению потянет за собой лавину последствий. Михаил Юрьевич не зря считается в Твери одним из лучших знатоков права. Всего несколько ошибок с моей стороны могут превратиться в настоящую катастрофу для всего рода Корчаковских. Неустойки будут такими, что их даже мои внуки будут выплачивать.

— Но при этом вы всё равно пришли ко мне, — с интересом посмотрел на Олега Сергеевича я.

— Потому что я не хочу, чтобы мой род стал целью Разумовских, — предельно честно ответил граф и это тоже стоило ему немалых усилий. Признать, что ты опасаешься мести какого-то мальчишки, да ещё находясь под защитой сильного княжеского рода… Это ставило под вопрос не только твои возможности, но и статус твоего покровителя. — Пять лет назад я принял участие в разделе имущества корпорации Разумовских, Ярослав Константинович. Пусть опосредованно, пусть мои люди и не участвовали в атаке на ваши земли. Но оборудование Веги сейчас стоит на моей земле и я готов вернуть его с дополнительной компенсацией, чтобы между нашими родами не было старых обид и конфликтов. Если вас устроит сумма в пятьсот тысяч рублей, то я готов перевести деньги на счёт Разумовских в день возвращения оборудования.