Граф и графиня всё ещё стояли на крыльце, что-то доказывая барону.

Я села на узкий подоконник. Как я повисну на руках, здесь не за что удержаться?

Зато рядом стоял кованый из железа столик с вазами. Вазы я стряхнула на пол, столик подтянула к окну. Отлично! В оконный проём он не пролезет, а я смогу держаться за ножки!

Мне повезло дважды — внизу росли пышные кусты. По ним, пробираясь как можно тише, я добралась до нашей кареты. Нырнула внутрь и, наконец, смогла отдышаться.

Вскоре в карету села графиня.

— Тихо, это я! — прошептала я, прикрыв, на всякий случай, ей рот рукой. — Поторопите графа, надо уехать как можно быстрее.

Золотая женщина!

Она кивнула, приоткрыла окно и закричала:

— Сын мой, поедем поскорее! Боюсь, у меня начинаются головные боли. У меня нет с собой целебной микстуры!

— Поезжайте. Я никуда не тронусь, пока не увижу Ульнирику.

— Ах, мне дурно, милый. Ты же не отпустишь меня одну в таком состоянии? — заныла графиня. — Твоя бедная мать — старая и больная женщина, на кого мне опереться, если не на единственного сына?

Я улыбнулась. Умная женщина! Такие речи были совершенно несвойственны графине и Венсан, конечно, подошёл, чтобы заглянуть в карету.

— Поехали! — прошептала графиня сыну.

Надо отдать ему должное — мой граф владел собой безукоризненно, и был не лишён артистизма. Ни один мускул не дрогнул на его красивом лице.

— Конечно, маменька, немедленно домой! Трогай! — Венсан, поторапливая, слегка толкнул кучера.

Никем не сопровождаемые мы выехали за ворота. Графа и графиню даже на крыльцо не вышли провожать. Едва барону удалось выставить их из дома, как слуги тут же закрыли дверь.

— Он сказал, что ты хочешь осмотреть свой новый дом и познакомиться с кузинами. Якобы, приносишь свои извинения и благодаришь за помощь. Венсан не поверил, что ты вот так, запросто, с нами рассталась и требовал с тобой встречи. Знаешь, мы нарушили все правила этикета, но не побежишь же искать тебя по комнатам!

— Барон запер меня, когда мы возвращались из башни.

— Какой ужас! Кто тебя выпустил?

— Никто, я в окно вылезла.

Мы ехали быстро, у развилки свернули в лес.

Венсан, не раздумывая, схватил меня на руки и прижал к себе:

— Любимая! Я бы всё равно вернулся за тобой и отобрал тебя у Рон Тахэти.

Не уверена. А если бы на меня уже сегодня надели алую ленту? Кто бы её снял в этот раз?

— Мы должны стать женихом и невестой, немедленно, — сказал Венсан. — Едем в храм.

— Как? Без её родственников, без барона? — поразилась графиня.

— Достаточно того, что есть вы, маменька. Жрецу я всё объясню. Уверен, великие боги одобрят наш союз.

Я прислушалась. Кажется, или кто-то несётся сюда во весь опор? Мы отъехали от дороги довольно далеко, уверена, нас не видно, но на траве могли остаться следы от колёс кареты.

— Венсан! — испуганно вскрикнула я.

— Я не дам тебя в обиду, — сказал граф. — Жди здесь, посмотрю, сколько их.

Ждать я не стала и вместе с графом полезла по кустам.

Ого! В погоню за нами барон послал целый отряд. Кроме его приближённых — ещё пятеро слуг и запасные кони. Быстро он отреагировал.

Следов от кареты они не заметили — очень спешили и свернули в сторону графского замка.

— Наденем друг другу алые ленты и сразу отправился к королю, — решил Венсан. — Его Величество благоволит к влюблённым и всегда помогает им соединиться, даже если родственники недовольны. Король считает, что от счастливых в браке людей чаще рождаются одарённые дети.

Я вздохнула — продуманный король. Но, раз он искренне переживает за будущее своего королевства, шанс улучшить жизнь женщин у меня точно есть.

Дверь распахнулась, и в комнату, придерживая пышные юбки, торопливо вошла графиня. За ней, отставая на насколько шагов, семенила Феня.

— Ульнирика! Дитя моё! Барон приехал, твой прадед! Представляешь, он привёз шкатулку. Говорит, что просит тебя надеть на обряд фамильные драгоценности.

Я потянула за конец шнурка, и едва сдержалась, чтобы не заругаться. Зачем, спрашивается, было затягивать верх платья так, что его невозможно развязать? Мало того, что эту, пусть и неописуемую, но крайне неудобную красоту невозможно самостоятельно надеть, её и снять невозможно!