Верховный, несмотря на свой возраст, несся словно горный козёл. Я всё понял! Я теперь точно знал кто и куда прыгал неопознанными порталами из самого центра храма тавров. Точка может быть не только в плоскости, но и в объеме. Над всем огромным залом возвышался верхний купол с кабинетами, и именно над этим местом была надстройка и шпиль, уходящий высоко вверх, завершавшийся шарообразной смотровой площадкой. Это очень высоко и туда могли не доставать системы опознавания перемещений. В удалённой точке я был, а размытая — это и есть корабль-двойник Верховного. Да, это была именно та самая точка в центре зала. Просто мы с Тарханом смотрели в плоскости, а надо было смотреть в объеме. Портал находился вверху.

Я нёсся вверх. Симбионт перехватил управление системой пожарного оповещения и камерами видеонаблюдения. Где-то рядом был ещё прибор работающий с мыслеобразами. Я передавал всё что видел, когда меня гоняли по кораблю двойнику, что видел в горящей пирамиде и всё что хотел сказать Тархану. Тавры — они честны и справедливы и чем больше быков об этом будет знать, тем быстрее они наведут порядок. Будь это линкор, орбитальный жилой модуль или маленькая гадюшня на отдалённом орбитале, они оснащались камерами видеонаблюдения и пожарными датчиками.

Были подобные системы и у высокотехнологичной цивилизации тавров. Она не была защищена, а состояла из обычной говорилки, свистелки и датчиков, открывающих баллоны с тушащей смесью. К системе звука подключился мой Симбионт.

Из динамиков по всему храму заорало:

— Младший теленок! Точка вверху! Младший теленок! Точка вверху!

Когда я был уже почти наверху, ко мне пришёл мыслеобраз. Сотня боевых пауков неслись к храму. Оснащенные рунными артефактами и современным оружием бежали бойцы охраны, с разных сторон спешили десятки храмовников, готовясь к бою, покрываясь вязью рунных усилений. Сам Тархан с группой бойцов открывал рунный переход. Но это десятки минут, а счёт шёл на доли секунд. Я ворвался в помещение. По традиции почти никакие двери никогда не закрывались, а на многих дверях замков никогда не было.

Симбионт подключился к какой-то системе видеонаблюдения и просто транслировал картинку с моих глаз. Наверняка есть система сохранения изображения и потом Тархан увидит всё что здесь происходит. Житель головы несколько раз в секунду отправлял картинку. Рядом с Верховным висел Капюшон. Они были на самом краю площадки, нависающей на километровой высоте над главным зданием святилища разумных быков.

Я вбежал на площадку, а мне по мозгам резанул ментальный импульс и отдёрнулся от злого ответа Симбионта. Да, я теперь был совсем не тот, что раньше. Меня узнали, хотя я и был в теле бойца тавра. Я бросился вперед. Это был Капюшон. Он висел у края площадки, около открытого портала.

— Верховный, это он! Спасибо за службу! Ты показал! Ты будешь вознаграждён! — Крикнул я, повернув голову в сторону главного служителя.

В голове раздался знакомый шёпот:

— Отстань от меня! Зачем ты за мной охотишься? — а потом зашептали Верховному. — Ты привёл его. Ты показал ему дорогу. У нас больше нет договоренности, — и Капюшон растворился, портал исчез.

Тавр, даже если он говнюк и предатель, всё равно имел завышенный порог справедливости. Вот от такого Верховный аж взвыл от возмущения, открывая в ярости свою огромную скрижаль. «Да простит меня прародитель, что с обезьянами связался», — вспомнил я фразу Тархана, и бросился на предателя.

Симбионт сообщил, что он зафиксировал дополнение к вопросительному разветвлению навыка Наглость, а я прыгнул, сбивая Верховного с балкона, пока он не применил Руны. Тело бойца, который должен горой стоять за вход в священную башню, было больше, сильнее и быстрее моего, ещё и заковано в массивный кибернетический доспех высшего класса защиты. Но даже будучи разогнавшимся тавром, я словно об стальной цилиндр толщиной в метр стукнулся. Верховный без стеснений пользовался всеми преимуществами технологической цивилизации тавров. Под стариковской кожей был протезированный металл, рунные усиления и все технологические достижения. Старик начал отводить в сторону удар моего тела, но я схватил его и продолжил движение, вылетая за ограждение балкона на километровой высоте. Я уже так делал, сбрасывая дикаря со стрелы. Массы тела в тяжёлом кидо хватило, чтобы мы вместе полетели вниз. Я держал Верховного, подминая под себя. Старик улыбнулся и по его коже растекались рунные усиления.

— Глупец. И что будет, когда долетим?

Он даже не пытался сопротивляться, смотря мне в глаза и ожидая удара. Моя скрижаль была заблокирована. Все руны, кроме одной — Чёрной. Моё тело разнесет о каменные плиты, но я сам был оружием. Чёрная Руна на себя и прижаться шлемом к голове старейшины. Боец был из тех тавров, которые срезали рога, чтобы носить современные шлемы, а не из ортодоксов, у которых кастрюля на голове.

Вот интересно, что будет умножать на тысячу Чёрная Руна, точку приложения силы от прижатого к голове старика шлема или всю плоскость тела? Симбионт перекинул мне мыслеобраз, где посчитал сотню вариантов распределения импульса скорости, помноженный на массу в конце падения. Логику творящего проклятую Руну Тысячекратного Усиления понять было невозможно. Надо будет потом у Говорящей Головы спросить, как тут всё прошло, подумал я за мгновение, когда поверхность храмового двора стала совсем близко.

Весь храм содрогнулся от страшнейшего удара. Несколько каменных многоугольных плит размером в десяток шагов и толщиной в пол роста тавра, разнесло в куски. Находившиеся во дворе прихожане бросились врассыпную, а через минуту над балконом главной башни появилась голова Тархана. Он смотрел на два разорванных силой чудовищного удара тела, валявшихся посреди огромного кратера. Дыра была такая, словно туда не пара тавров упала, а из стратосферы тяжёлый крейсер сбросили.