<p> Пытаясь обеспечить себе развитие и спокойно жить в новом мире, ты оказываешься втянут в войну банд и интриги высшей аристократии.</p> <p> Вторая жизнь становится все опаснее, но у тебя крепкие руки, холодная голова, опыт иного мира. И магия.</p> <p> Твой путь к вершине начался.</p>
Глава 1
Разговоры.
— Прости, государь, но никак я не могу венчать Ивана Владимировича, — покаянно склонил голову патриарх. — Он же убийца, грешник страшный. А ты от меня требуешь, чтобы я его благословлял.
Виктор Константинович приподнял бровь, откинувшись на спинку своего кресла.
— Ты что же, Петр, хочешь сказать, воин, защищающий свое отечество, не заслуживает благословения? — не скрывая удивления, спросил его императорское величество. — Мне прямо сейчас твои слова до служилых донести — ты до дома живым не доедешь.
— Не нужно передергивать, государь, — скривился патриарх. — За магию исцеляющую я бы лично Морова к святым причислить не постеснялся. Но он же казнил детей невинных и дальше продолжит в том же духе!.. Как я могу проповеди читать, когда такие поступки перечеркивают все хорошее, что Иван Владимирович совершить сможет за всю свою жизнь. Пойми, государь, не забудется эта история, и Моров в летописи войдет, как кровожадный маньяк, не чурающийся ничего, лишь бы убить побольше.
Его императорское величество тяжело вздохнул.
Виктор Константинович прекрасно понимал: создание обелисков, которые исцеляют любые болезни и травмы, здорово ударило по делам церкви. Ведь теперь часть доходов превратилась в ничто. Кому нужно ставить свечку за здравие родных, когда можно просто постоять у магической стелы и это самое здоровье получить? И ведь таких свечек продается не одна и не две.
— Так что я никак не могу одобрить его, государь, — продолжил патриарх. — Любого другого по твоему приказу — с радостью, ты знаешь, я всегда на твоей стороне. Но если мы поддержим Морова, мы одобрим убийство невинных, которые пали от его руки лишь за то, что оказались в кровном родстве с несколькими дурными людьми. Православие учит смирению и милосердию, а где тут милосердие? Знает ли Иван Владимирович такие слова в принципе?
— Ты говори, да не заговаривайся, — жестче произнес Виктор Константинович. — Я не могу тебе позволить угробить мои начинания. Иван Владимирович — верный сын Российской Империи, он пример того, каким должен быть дворянин. За ним тянутся, его берут себе в пример молодые дворяне. И ты хочешь сказать, что мы должны предать его анафеме? Уж не гордыня ли в тебе заиграла, Петр? Не хочешь благословлять брак Морова? Я тебя услышал. А теперь ты меня услышишь: я сейчас в последний раз спрошу, согласен ли ты. И если ты откажешься, у православной церкви появится новый патриарх. Так скажи мне, Петр, ты будешь венчать Ивана Владимировича и Снежану Александровну?
Патриарх зажмурил глаза.
Он тоже все прекрасно понимал. Но патриарх был не сам по себе, под ним стояла огромная структура. И эту структуру он, как глава, обязан защищать, блюсти интересы монахов и священников.
А каждый новый шаг Морова сужал возможности церкви. Еще пара лет, и придется довольствоваться одними только добровольными пожертвованиями. А долго ли на них прожить можно?
Но себя Петр тоже никак забыть не мог. Это прошлый император в дела духовные не лез, изредка появлялся на службах, когда того требовал регламент, жертвовал крупные суммы регулярно, да и на том все взаимодействие религиозной и светской жизни кончалось.
Виктор Константинович старался найти любые средства, чтобы наполнить дефицитную казну Российской Империи. И дай ему палец, он откусит у церкви все, до чего дотянется. Присоединит к казне, и тогда не только Петр оставит свой престол.
— Я повенчаю их, государь, — выдохнул патриарх.
Его императорское величество улыбнулся.
— Смирение, Петр, и милосердие, — произнес он. — Ты показал смирение, я покажу милосердие. Можешь возвращаться к своим обязанностям.
— До меня тут дошли слухи, что его благородие Иван Владимирович для своей невесты организовал лучших портных, чтобы платье свадебное сшили, — произнесла одна из девиц, собравшихся на вечере у вдовы Кантемировой. — Даже интересно, что получится в результате.
— Свадьба — это дело хорошее, — заметила другая. — А мне папенька сказал, патриарх лично венчать их станет. От государя уже распоряжение вышло — провести обряд в Василия Блаженного.
— И немудрено! — вставила первая. — Моров столько для страны сделал. Его в церквях на каждой молитве упоминают, благодарят за его исцеляющие артефакты.
— Вот бы приглашение получить на свадьбу, — вздохнула молчавшая до этого девица. — Сам Иван Владимирович, конечно, женится, и ему глазки уже не построишь, но там же будет полно потенциальных женихов не из последних.
— Кстати, об этом, — заговорила первая. — Как думаете, Большаковых позовут?
— Кристина Гордеевна вряд ли согласится. Все-таки она так страдала по Ивану Владимировичу, будет просто неприятно на нее смотреть, если осмелится прийти.
— Сама виновата, что упустила свой шанс!