— Могу сказать, что за примерами недалеко ходить. Моя старшая дочь обвенчалась с крестившимся иностранцем хорошего происхождения. И этой зимой сделала меня дедом. Кстати, ее муж начинал именно как домашний учитель. Сейчас работает у меня в приказе. Недавно получил повышение.

— Простите, князь, я могу попросить вас вернуться к этому разговору в более спокойной обстановке. Как я понимаю, его величество уедет завтра. Вы не могли бы после его отъезда нанести мне частный визит? Меня очень заинтересовала эта тема.

— Не обещаю, но постараюсь. Как я понимаю, мой корабль будет готов не ранее, чем через четыре дня. К тому же, если у вас есть знакомые в России, можете написать небольшое письмо, я передам! Только укажите, кому!

После обеда Густав-Адольф попросил прощения у хозяев, и занял кабинет хозяина дома, весьма пыльный, кстати сказать. Явно не самое часто посещаемое помещение в доме. Расположились на диванчике и двух креслах.

— Князь, — начал разговор Густав-Адольф, — я пользуюсь моментом, чтобы узнать о ситуации в России не от своих эмиссаров, а от лица, непосредственно влияющего на ее внешнюю политику. Скажу прямо. Мы очень заинтересованы в военном конфликте России и Польши. Это позволило бы моим войскам действовать без оглядки на левый фланг, боясь бокового удара со стороны поляков. Поэтому мы поддерживаем любые военные шаги вашего царя против Польши. И, при случае, передайте Его Величеству благодарность за поставки зерна в Швецию. Это укрепило наш тыл!

— Ваше Величество, ситуация на западе России для нашего государства неприемлемая. Смоленск очень важная в стратегическом плане крепость. Можно сказать, ключ от ворот России. Сейчас между Москвой и Польшей только ряд второразрядных крепостей типа Можайска и Вязьмы. И потом, сын Сигизмунда Владислав все еще незаконно носит титул царя Московского. Не коронован, католик, но дерзает именоваться. Михаилу это как нож в сердце. Так что война неизбежна. Только один вопрос — готова ли к ней Россия! Да, нам удалось преодолеть разброд и разруху, оставшиеся в наследство Михаилу. Наладить денежную систему, сбор податей в казну, даже произвести хоть частичную перепись населения. Но вот вопрос большой войны, тут есть сомнения. Запись в полки нового строя идет медленно, их обучение — еще медленнее. Филарет предлагает пустить свободные средства на найм европейцев, но Михаил против. И я его поддерживаю. Наемники ненадежны. Их легко перекупить. Филарет торопится, хочет, что бы победоносная война прошла при его патриаршестве, а если говорить честно, то при его правлении. Его возраст и здоровье внушают опасения. Михаил только сейчас обрел нужную уверенность в себе, что бы спорить с отцом. Но не всегда еще у него получается стоять на своем до конца. Так что подготовка ведется, Деулинское перемирие заканчивается в этом году, так что у обоих сторон появляется повод ударить по противнику. Филарет уверен, что надо бить первым. И в этом я с ним согласен. Вопрос куда бить? И я, и Михаил, и некоторые опытные полководцы вроде Шереметьева, Прозоровского и Пожарского настаивают на ударе по более мелким крепостям вроде Белой, Дорогобужу, Серпейску, Невилю, Себежу и прочим, а потом уже всеми силами навалиться на Смоленск. Так что приготовления идут. Кстати, мой визит в Турцию связан с подготовкой в войне. Поляки часто натравливают на нас с юга крымчаков и казаков. Так что, воспользовавшись тем, что султан Мурад отстранил свою мать и взял власть в свои руки, надо было попытаться получить от него гарантии, что татары не ударят нам в тыл, как это не раз бывало. Мурад честно сказал, что пока у него нет абсолютной власти над Крымским ханом, но отправил тому рескрипт. У него самого сейчас основная головная боль, это Персия, пытающаяся скинуть его власть, воспользовавшись попустительством его матери в период ее регенства. Это представляет для него большую опасность, чем самоуправство татар далеко за морем. Но обещал постараться принять меры. На большее я и не рассчитывал. Только плыть обратно пришлось вокруг Европы. В Черном море слишком разгулялись казаки. Мурад боялся за свои дары Русскому царю, ну и за меня немножко. Вот почему я оказался в Голландии.

— Понятно, — протянул Густав-Адольф, — если честно, то у меня большое желание временно прекратить бодаться с Габсбургами, отстаивая ущемленные интересы германских протестантов, а покончить с Польшей раз и навсегда. Тем более, Владислав, следуя примеру отца вновь разевает рот на Шведский престол. А шансы у него есть. Он не такой упертый католик, как его отец, может и сменить веру. Это даст ему дополнительные шансы. Сейчас мне осталось провести два-три сражения в центральной Европе, и Габсбурги запросят мира. Тогда в следующем году я могу целиком посвятить Польше. Удара с двух сторон Владислав не выдержит. Так что готовьтесь к переговорам с нами в начале следующего года. Заключим военный союз и покончим с этим недокоролевством, где хвост воображает, что может крутить собакой! То есть, шляхта королем! Я напишу моему брату Михаилу. Князь, вы передадите мое послание. И надеюсь увидеть вас на переговорах о союзе! Скажу честно, вы мне понравились. У вас все четко, ясно и без второго дна и не мешаются религиозные вопросы, которые, согласитесь, в вопросах военных, вторичны. Так что, пока вы готовитесь, я надеюсь на удачные переговоры с императором, которые улучшат положение дел многих германских княжеств. И, в частности, надеюсь, нашего хозяина! И насчет Смоленска. Тут царь Михаил и вы правы. Как я убедился на своем горьком опыте, штурмовать такую большую крепость надо имея сверхмощную армию и опытного во взятии крепостей полководца. Я надолго запомнил свое фактическое поражение под Псковом. Это научило меня уделять внимание каждой мелочи. Вроде расположения продуктовых складов. Так что начинайте с мелочей, а потом, при совместной атаке с двух сторон можно будет подойти и к Смоленску. Тогда и наемники не предадут. Они любят удачливые армии.

Во время этой самокритичной речи своего короля, Якоб с трудом сдерживал улыбку. Договорились, что утром, перед отъездом, Делагарди передаст Михаилу послание для его государя. Распрощались с заверениями в дружбе и взаимными поклонами. Но спокойно заснуть в этом доме Михаилу так и не удалось.

Михаила проводили в отведенную ему комнату. Как видно, свободных гостевых спален в доме было немного, вернее были, но не были готовы к приему гостей из-за малого количества прислуги. Все-таки опальным курфюрстам приходилось экономить. И неожиданного гостя короля Швеции просто поселили в комнату одного из старших сыновей. Михаил это понял по большому количеству учебников на полках и письменном столе. Он только успел снять парадный охабень и кафтан, оставшись в одной шелковой рубахе, в комнате было жарко натоплено, как в дверь постучались. Михаил разрешил войти. В дверь просочился молодой человек лет 15, русый, сероглазый, просто антагонист старшему брату.

— Извините, князь, — тихо спросил парень, — я забыл в комнате одну книгу. Можно взять?

— Карл-Людвиг, как я понимаю?

— Да, а откуда вы знаете?

— Знаю. Я много чего знаю. Бери книгу! Кстати, щенка так и не купил?

Парень побледнел, и тихо сказал:

— О щенке я рассказал только одному человеку! Когда вы его видели? Что с ним? Как он?

— Раз уж зашел такой разговор, позови мать. И побудешь здесь, пока мы с ней говорим, что бы не нарушать приличий. Она все равно хотела поговорить со мной, но я опасаюсь, что еще раз выбраться в Гаагу у меня не получится. Как только корабль будет готов, я отплыву в Ревель. Я же на службе у своего государя. Иди, я жду.

Через пять минут Карл вернулся в сопровождении матери. Дама расположилась в кресле у камина, сын и князь на стульях у стола.

— Спасибо, что быстро согласились на разговор, князь. Я думаю, что присутствие моего почти взрослого сына сгладит неловкость позднего разговора. Я ошибаюсь, или в вашем рассказе о судьбе иностранцев в России было второе дно?

— Мадам, вы очень проницательны. Да, было. Просто в присутствии за столом других персон, а в особенности вашего мужа, который, как я понимаю, в секрет не посвящен, я не мог выразиться точнее. Так что, позвольте прямым текстом. Ваш старший сын жив, здоров, недавно стал отцом. Женат на моей дочери, то есть принял православие, и работает под моим началом в посольском приказе. Кроме того, управляет владениями жены, которые по площади больше Пфальца и Чехии вместе взятых. Поэтому пишите письмо, я ему передам. Могу передать два. От него привезти не мог, так как не рассчитывал плыть вокруг Европы. Думал вернуться обратно тем же путем, что и добирался до Турции — через Черное море. Но там сейчас обстановка очень опасная. А у меня большой багаж — подарки султана моему царю.

— Спасибо! Спасибо, князь! Как я поняла, мы в какой-то мере стали родственниками?

— Да, получается так. По крайней мере, внучка у нас общая, а, возможно, что уже и не она одна. Когда я уезжал, дочь снова ждала ребенка.

— А где они живут? С вами?

— Как я и говорил, моей дочери перешло все наследство моей жены. В том числе и имение на Москве, в Белом Городе. Это означает за каменной стеной города, так как есть еще одна, земляная. Город растет постоянно. Так что живут они своим домом. И еще одно. Вашему сыну повезло, что он попал в Россию. Он одаренный. То есть, по-вашему, маг. Так что вряд ли ему бы дали спокойно жить в Европе. Научить его прятать силу, здесь было некому.