Эта неспешность военно-полевого обеда выглядела очень уж вкусно. Егор сразу же почувствовал волчий аппетит, рот вмиг наполнился слюной.

– Послушайте… – обратился он к Кирпичу, но осекся.

Взгляд его случайно упал влево, и Княженцев увидел нечто.

Оно было совсем обыденным в этой обстановке. Но от этого было не менее страшным.

Там лежали мертвые. Сваленные в небрежную кучу.

– А… – против воли вырвалось у Егора.

Кирпич с готовностью повернулся.

– А, это, – легко сказал он. – Мертвяки. Наши. Их сюда стащили. Хоронить будут. А ихних… – Он махнул рукой и дребезжаще рассмеялся: – Ихние так падлом и валяются!

Аркадия передернуло от этих слов.

– Валяются! – воскликнул он. – А вы… – Здесь он сдержал себя и сказал так: – От этого болезни могут быть. Трупы ведь разлагаются, заражают местность. И потом… там же не только враги ваши, но и мирные жители, наверное. Так ведь?

Лицо Кирпича мгновенно стало печальным, соболезнующим.

– Так, так, – закивал он… Вздохнул: – Мирные, да… Побито много. Ужасть сколько! Но все тот гад, Чухонин! Он первый начал. Слыхали про него?

Пришельцы переглянулись.

– Мы сейчас больше обед хотим услышать, – нашелся Егор.

– А, это да! – Кирпич засуетился, забрякало железо за спиной. – Это уж наш Григорий Петров сделает, это он может. Вон туда пожалуйте. В тенек. Там прохладно… – он побежал вперед, обеспечивать стол. – Эй, ребята! – завопил фальцетом. – Юго-восточные к нам! Глядите! С нами будут!..

– Вот черт побери, – пробормотал Княженцев. – Почему мы у них – юго-восточные?

Он спросил об этом вроде бы Юру, и тот плечами пожал в ответ. Он вообще теперь казался каким-то потерянным, притих и прятал взгляд… Чуть погодя заговорил Беркутов:

– Узнаем…

А все вокруг, после того как Кирпич побежал и издал торжествующий клич, застыли, как в игре «замри – умри – воскресни». Бегающие остановились, обедающие окаменели с ложками в руках. И все смотрели круглыми глазами на пятерых идущих, прямо-таки пожирали их взорами, в которых легко читалось изумление, граничащее с суеверным страхом – так, наверное, положено смотреть на сверхлюдей, на титанов… на худой конец, на чемпионов во всех возможных видах боевых единоборств.

– Делайте морды посерьезнее, – не разжимая губ, шепнул спутникам Павел.

Егор старательно насупился, а каковы уж рожи сделались у остальных, не видел.

Вдоль странным образом уцелевшей высокой кирпичной стены действительно было тенисто и прохладно – и это было хорошо после солнцепека, на котором все успели малость взмокнуть.

Бурдюк, надо отдать ему должное, в самом деле распорядился оперативно. Зычный голос зазвучал, размахивающая руками пятнистая фигура замельтешила невдалеке – и через несколько секунд четыре молодых парня приволокли невесть откуда побитый письменный стол. Следом еще трое, такие же испуганные и пыхтящие от усердия, явили пять самых разнокалиберных и невероятных стульев: один гнутый венский со сломанной спинкой, два вроде бы школьных, из железных трубок и фанеры, одну грубую табуретку и один полумягкий, канцелярский, с потертым кожаным сиденьем.

Все это, суетясь и спотыкаясь, расставили. Бурдюк мелким бесом крутился вокруг:

– Вот-с, чем, как говорится, богаты, тем и рады, хе-хе… Сейчас обед будет! Правда, также не обессудьте… военные условия-с…

– Ничего, – холодно обронил Павел и сел на венский стул. – Хлеб есть?

– Черный, – сугубо опечалился Бурдюк. – Ржаной! Другого хлеба, увы, в наличии не имеется.

– Ничего, – повторил Павел снисходительнее. – Сгодится и ржаной. Извольте побыстрей!

Второразрядный начальник счастливо затрепетал.

– Есть! – рявкнул страшным шепотом и кинулся со всех ног исполнять.

Егор только хмыкнул.

– Ну, народец, – сказал он и тоже сел, на табурет, стряхнул автомат с плеча.

Фу ты, как здорово, оказывается – сесть, скинуть тяжесть, вытянуть ноги!.. Княженцев блаженно улыбнулся.

– Всё познается в сравнении, – изрек он.

Никто не стал комментировать эту премудрую фразу. Все с видимым наслаждением попадали на стулья, посбрасывали с себя оружие.

– А ведь и вправду аппетит разыгрался, – заметил Аркадий.

– Сейчас покормят, – уверенно произнес Забелин.

– Да, а этот-то… Бурдюк! Хоть и дурак, а расторопный, – согласился Егор.

Точно, через минуту появился упомянутый, крепким словом он подбадривал своих архаровцев. Те рысцой бежали, притащили котелок с обедом, чашки, ложки. Сам Бурдюк торжественно нес нарезанный хлеб и здоровенную бутыль с золотистой жидкостью.

– Сок яблочный! – гордо отрекомендовал он напиток и водрузил емкость на самый центр стола. – Кружки! – отрывисто скомандовал одному из подчиненных. Тот ломанулся бегом.