На улице прогремел выстрел. Кто-то заорал. Еще выстрел. Низкий рык. Дарья выкрикнула несколько неразборчивых слов, и снаружи что-то оглушительно взвыло.

Молнией пролетев длинный узкий коридор, я выскочил на улицу и увидел, как хрупкая девушка стоит между отцом Иоанном, который пытался помочь подняться одному из монахов. Второй монах лежал на траве лицом вниз и не шевелился. Рядом с ним к стене часовни привалился селянин с двумя дымящимися дырами в груди.

Еще один мужик пытался зажать руками вспоротое горло. Темная кровь толчками выливалась у него между пальцев, пока летающий в воздухе кинжал Дарьи раз за разом вонзался в тело. Но, несмотря на страшные раны, крестьянин не падал. Он успел сделать еще два шага, прежде чем кинжал вонзился ему в глаз и опрокинул на спину.

В воздухе отчетливо витал характерный металлический запах крови, как на скотобойне. Он смешивался с озоном, будто перед грозой. Еще отдаленно пахло серой. Такое сочетание рождало сильный удушливый аромат, не похожий ни на что на свете.

Ослабевшая Дарья покачнулась. Ее оружие дернулось в глазнице мертвеца и затихло. В тот же миг через тело покойного перепрыгнул последний оставшийся в живых крестьянин — Степан. Глаза его бурлили тьмой, лицо исказила отвратительная гримаса, зубы удлинились и потемнели, а пальцы превратились в извивающиеся щупальца. Они почти достигли шеи девушки.

Время вокруг замедлилось. Я услышал в голове биение двух сердец: моего и чужого, большого и гулкого, словно колокол. Миг, и сердца ударили в унисон.

— Берегись! — крикнул я, вскидывая руку.

Перед пальцами тут же закружились алые печати. Они сошлись друг с другом и разлетелись на части, когда их пронзил столп черного пламени. Он с ревом устремился к цели, но Степан успел отскочить в сторону. Однако даже легкого касания хватило магии, чтобы развернуть мужчину прямо в воздухе и отбросить в сторону.

Сектант ловко перекувыркнулся в затяжном прыжке и приземлился на четыре конечности. С силой оттолкнувшись от земли, он снова бросился на Дарью. Отец Иоанн врезался в девушку с другой стороны и повалил на спину, тем самым сохранив ей жизнь.

Я попробовал применить магию еще раз, но печати лишь бессильно вспыхнули и сразу же погасли. Тем временем Степан снова навис над бледной Дарьей. Перед ним раскинув руки бесстрашно встал настоятель монастыря, закрывший девушку своей грудью.

— Христом Богом заклинаю, — начал было Иоанн, но Степан лишь расхохотался.

Уродливая лапа сектанта метнулась к лицу настоятеля, но упала на траву прямо под ноги своему владельцу. Спустя долю секунды я налетел на Степана плечом, и мы оба покатились по траве. Он вскочил на ноги первым и прыгнул на меня, но напоролся брюхом на клинок из черного пламени, который я выставил перед собой.

— Допрыгался, — оскалился я, глубже погружая призванную копию магического оружия драгуна в податливое тело сектанта.

Степан навис надо мной. Он рывком подался вперед, еще сильнее насаживаясь на меч. Оказавшись надо мной, сектант разинул уродливую пасть, больше напоминающую окруженную короткими щупальцами черную дыру. Из нее выскользнула небольшая личинка. Перевернувшись в воздухе, она полетела мне прямо на лицо.

Не успел я брезгливо сморщиться, как стилет Дарьи пронзил червяка перед самыми моими губами. Магическое оружие пролетело чуть дальше, потом развернулось и по рукоять вошло в висок все еще извивающегося Степана. Теперь тот затих навсегда.

— Спасибо, — поблагодарил я девушку.

Дарья слабо улыбнулась, кивнула, и упала в обморок.

Я ходил по длинному пустому коридору из конца в конец, меряя пространство широкими шагами. Мягкий и грязный ковер чуть заглушал шаги, но Прохор все равно морщился и без устали твердил:

— Барин, сядьте, посидите, вы так только доктору мешаете, — слово «доктор» он произносил с сильной «х» вместо «к», но я уже к этому привык, как и к его причитаниям, которые прерывались разве что ворчанием.

— Прохор, — мой выразительный взгляд заставил дворского съежиться. — Сделай милость, сгинь куда-нибудь.

Не говоря ни слова, Прохор скрылся из виду. Надо отдать ему должное, он умел быстро чувствовать настроение своего господина и исполнять приказы с пугающей точностью и дотошностью. Несмотря на простоватый вид и впечатление обычного сельского мужика, мой дворский скорее напоминал дворецкого… всем, кроме манеры одеваться и воспитания.

Наконец, когда я уже начал терять терпение, одна из дверей открылась, и из нее вышел доктор — невысокий пожилой мужчина в опрятной одежде и со смешным пенсне. Он недовольно посмотрел на меня и покачал головой:

— Вам бы нервы проверить, милейший. Даже у меня от вашего топота голова заболела.

— Обязательно. Но потом. Как она?

— Сильно истощена, — спокойным, почти менторским тоном произнес доктор. Звали его Арсений Иванович Ланский. Больше он о себе ничего не рассказал, как и о том, почему работает на Нечаева и каким образом так быстро добрался до моего отдаленного поместья.