— Ладно, придётся побороться, — пробормотал я сквозь зубы и тут же набрал номер Василия Конюхова. Трубка зашипела, он ответил спустя несколько гудков:

— Слушаю, Градов.

— Насчёт амнистии. Почему магам нельзя покидать Петрозаводск? Император же обещал свободу, а по факту, за пределами города они опять под прицелом.

— Вы же понимаете, — осторожно заговорил Конюхов, — указ распространяется на конкретный регион, где он и проявили себя. В обещании Его Величества не было ничего про всю Империю. У них есть свобода…

— Какая свобода? — процедил я. — Вы их там маринуете, люди сидят, как в капкане. Я рекомендую озаботиться этим вопросом, потому что если Его Величество хочет, чтобы я на него работал, ему придётся расширить программу амнистии

— Увы, это не единственный вопрос, который Император решает, — бесстрастно ответил Конюхов. — Разве вы не видите, насколько неспокойная обстановка сейчас по всей Империи? Монстры, Третий Круг… Параллельно продвигается реформа, но дать полную свободу магам — слишком рискованно.

— Да они не террористы, а обычные люди! — раздражённо повысил я голос. — Ладно, хоть что-нибудь можете сделать?

— Я передам ваше требование, — пообещал он. — Но не ручаюсь, что решение будет скорым.

На том связь прервалась, Конюхов не хотел дальше спорить. Я сжал телефон в кулаке, досадливо выругавшись. Всё становится понятно: Императору удобно держать свободных магов на привязи в одном месте. Они, может, и не пойманы, но и не свободны.

— Ничего, — проговорил я вслух, в пустоту, — ещё посмотрим, кому станет хуже, когда вся эта игра раскроется. Не прощу такой подлости.

Оглядевшись, я убрал телефон в карман, стараясь успокоиться. Потом вернулся к делам «Отряда 7». Но в мыслях уже крутился план, как растормошить Императора и добиться, чтобы Лину и Малика отпустили в столицу.

Когда вернулся, увидел, что Булат успел накормить народ, и теперь они, хоть и уставшие, продолжали тренировки. Неплохо. Пусть сами проявляют инициативу.

Часам к пяти вечера я подвёл небольшой итог: команда сегодня выложилась, никто не сломался, никто не начал забастовку. И что важнее, виднелись зачатки слаженности: те же Гвоздь и Тень уже работали в паре при зачистке условного здания, и у них получалось. Батя помогал Коре отрабатывать прикрытие. Михайлов старался руководить, а Клей и Фокус тихонько общались, как соединять взрывчатку и электронные ловушки.

— Честно говоря, я доволен, — признался я, собрав их всех в круг. — Днём вы показали потенциал. Конечно, ошибок полно, но я вижу, что вы способны стать полноценным отрядом.

Они слушали молча, лишь Гвоздь еле заметно ухмыльнулся. Я приподнял бровь:

— Хочешь сказать, Гвоздь?

— Да вроде нет, — покачал он головой, — просто понравилось наконец работать сообща, а не крысиными методами.

— Рад слышать, — кивнул я. — Но пора проверить вас ещё одним способом. Завтра мы выезжаем в Звенигород. Проверю ваш уровень в реальном бою.

— О, — оживился Клей. — Сюрпризы, значит?

— Именно, — я глянул на Фокуса. — Подробности обсудим утром. А на сегодня всё, отдыхайте, ужинайте, кому что надо.

Народ зашевелился, кто-то потянулся к запасам еды, кто-то пошёл отмываться. Булат, перекрестив руки, подошёл ко мне:

— Ну, видел, они даже сами взяли инициативу? Значит, начинают привыкать друг к другу.

— Да, — удовлетворённо отметил я. — Всё идёт по плану.

На следующий день мы с утра подготовились к выезду. Империя согласовала наш запрос, разрешила «Отряду 7» направиться на место, где творится полная каша с монстрами. Я внимательно проверил, хватит ли нам оружия и боезапасов и провёл краткий инструктаж по тому, что нас ждёт.

— Все при деле? — спросил я у ребят, когда мы собрались у фургона.

— Да, командир, — ответил Михайлов.

— Тогда в путь. Булат, за руль.

Он кивнул, сел на водительское броневика. Я плюхнулся рядом, остальные — в бронированный отсек. Машина загудела и тронулась. Дорога предстояла неблизкая. За окнами мелькали серые пейзажи, поля, леса, потом потянулись мрачные окраины, а следом магистраль, ведущая к Звенигороду.

Когда мы пересекли условную границу с городом, почувствовали себя так, будто въезжаем в зону военных действий. Пустые улицы, кое-где торчат чёрные скелеты сгоревших автомобилей, стеклопакеты в зданиях выбиты, вывески над магазинчиками болтаются на ветру, часть из них сорвана. На дорогах валялись отбросы: мусор, рваные тряпки, сломанная мебель. Ни единой живой души. И только ветер завывал под колёсами, да где-то вдалеке скрипела несмазанная вывеска, гоняемая порывами.

— Смотри, — сказал Булат, притормаживая у моста через центральный канал, — что за хрень?

Я посмотрел в лобовое. Увидел грузовик, наполовину провалившийся под мостовую, задние колёса торчат, а капот в воде. На нём валялись трупы, причём некоторые выглядят так, будто с них содрана плоть.

Мелкая рябь на воде подсвечивалась тусклым солнцем, и я ощутил знакомый тошнотворный запах — тухлая вода, пропитанная магией разрыва. Похоже, канализация здесь стала логовом твари.

— Всем быть начеку, — сказал я в рацию. — Похоже, нас встретят прямо тут, — а когда отключился, то сказал негромко. — Здесь всё ещё хуже, чем было в отчётах.