Шрифт:
— Сколько пафоса от полукровки, которая просто хочет, чтобы ее отодрали!
— Но я же для тебя стараюсь! — ее голос сочился медом. — Ты так обожаешь драму! Спать с одной девушкой, когда у тебя есть другая! Просто сюжет для дешевой любовной оперы!
— Мне чертовски надоело это шоу. Ты хочешь внимания? Хорошо, уделю тебе лишнюю минуту. Эти твои выходки, вечные попытки играть с огнем и не обжечься. Ты просто пытаешься хоть чем-то заполнить пустоту, залить обиду.
— Ты о чем вообще? — ее голос дрогнул.
Значит, угадал.
— Скажи, ты сама сбежала от сородичей или они вышвырнули тебя, как тряпку?
— Осторожнее, Волк, — в ее тоне послышался лед.
Я пропустил предупреждение мимо ушей.
Если она хотела что-то сделать с Шондрой, то уже сделала.
Либо сделает демонстративно у меня на глазах, но точно не сейчас.
— Не нравится правда? Или ты предпочитаешь забыть, что даже свои — СВОИ, Кармилла! — просто вытерли об тебя ноги? Они смотрели на тебя, как на пустое место. Ты помнишь их усмешки? Конечно, помнишь! А ведь ты пыталась доказать, что достойна их мира, их силы и славы. Тебе ведь так этого хотелось, правда? Быть своей! Равной, одно из чистокровных! Такой же хищницей! Ну? Что из этого вышло?
— Хочешь поиграть в психоанализ? Продолжай, мне нравится. Интересно послушать твои фантазии.
— Они так и не увидели в тебе свою. Потому что ты никто. Полукровка. Получеловек. Для альпов ты — тень. А для людей — просто опасное животное. Ты питаешься нами, смотришь сверху вниз, потому что это позволяет тебе ощутить себя не настолько ничтожной. Ты доказываешь себе, что хоть что-то значишь. Но именно к людям потом лезешь за утешением и лаской. Знаешь, почему? Потому что надеешься хоть в глазах этих жалких, маленьких, слабых человечков стать центром этого чертового мира!
— Ах, милый, я так люблю, когда ты не сдерживаешься… Время идет, каждая миллисекунда может стоить очень дорого. Поторопись, мы ждем тебя.
И связь прервалась.
Я стиснул зубы.
До нужного отсека остался всего один уровень.
Берцы загрохотали по лестнице.
Возле арсенала я остановился так резко, что Розочка едва не влетела в меня.
Дверь была наполовину открыта — уже плохой знак.
Но стоило заглянуть внутрь, как мне немедленно стало дурно.
< image l:href="#"/>Ящики с золотом открыты, часть монет рассыпана по отсеку.
И все в крови.
Брызги на стенах пятнали оружие, а на полу блестела большая лужа.
Пальцы похолодели и одновременно сжались в кулак. На второй руке — тоже, но с металлическим скрипом. Захотелось немедленно раскроить морду этой проклятой альпе.
Она сделала именно то, чего я боялся.
— Кто-то разлить сок? — спросила Роза.
— Да, много сока. Пошли. Нужно найти виновницу и засунуть ей половую тряпку в глотку.
— Зачем? Она же не смочь убираться.
— Чтобы никто не услышал ее криков.
Дриада впечатлилась, а я развернулся и остолбенел. Но только на миг.
На стене растекалась кровавая надпись:
«Найди ее, если сможешь!»
Челюсти сомкнулись, а губы разъехались в волчьем оскале.
Найду, милая. Обязательно найду. И тебя тоже.
Сняв со стойки автомат, я сунул в него магазин и передернул затвор.
— Ты стрелять?
— Да, Розочка. Если заметишь Кармиллу, сразу же хватай ее и поворачивай ко мне. Я стрелять. Сильно-сильно в нее стрелять.
— Кархилла снова плохая? — дриада немного опечалилась.
— Да, очень плохая.
— Тогда ее надо наказать, — решительно кивнула девочка-цветочек и зашевелила лианами.
В коридор мы вышли спокойно. Очень хотелось снова сорваться на бег и попытаться молнией облететь все ярусы и отсеки. Но я держал себя в руках. Бежать сломя голову можно, только зная конкретную цель. В поисках спешка — помеха.
Ту часть разума, которая вопила «она убила Шондру!» я задвинул поглубже.
Не время. Нельзя сейчас поддаваться эмоциям.
Закрыв глаза, я выдохнул.
Пришел холод, будто вместо крови по венам разлился жидкий азот.
Но вместе с обычными ощущениями боевого сосредоточения пришло нечто странное.
Оно напоминало ту связь, что сформировалась между мной и Добрыней.
Свет в голове. Электрический, искристый.
И я почувствовал похожий вдалеке от себя.
Сэша? Нет, другое ощущение. Гораздо более колкое, несдержанное… злое.
Оно отдавало красным: как кровь, как глаза вампира, как помада на губах одной стервы.