Продолжая свой путь уже вдоль этой фу-фуксии, через, наверное, минут десять, вынырнув из-за ветвистого розового кустарника, показался небольшой одноэтажный домик. Я перелез через забор и, можно сказать, на цыпочках, стараясь не производить лишнего шума, решил подкрасться к окну и заглянуть внутрь, все же первое встреченное мной строение. Чем я ближе подбирался к этому дому, тем отчетливее становился аромат ванили, а сам домик все больше напоминал маленький кексик с его желтыми стенами и коричневой крышей. Пытаясь не думать о том, что этот дом принадлежит этой маньячке-переродительнице, я подкрался к стене под окном и прислушался, пытался уловить хоть какие-то звуки из домика.

Всхлипы. Из домика были слышны только безудержные всхлипы и звуки ударов чем-то деревянным. Сложив два и два, я пришел к выводу, что все же не видать мне удачи в этом мире, и тут живет мой персональный экзекутор. Мое проклятье, страшная и ужасная богиня-переродительница.

Встав и уже без опаски заглянув в окно, я увидел, как мадмуазель-мучительница сидит спиной ко мне за обеденным столом и лупит деревянной ложкой по столу. Ее золотистые волосы прикрывали ее лицо и уже почти смешались с соплями, которые растекались по тому же столу, на котором лежала ее бестолковая голова. Впрочем, среди этой золотой копны была одна радужная прядка. Что ж, теперь хотя бы знаю ее имя, подумал я.

Стоит себя обозначить или пойти дальше? Вопрос, который всплыл в моей голове, требовал срочного решения, потому что это существо, уже не так походившее на богиню. Слегка оскверненное одним неудачливым путешественником, могло меня заметить в любой момент. К счастью, она была настолько поглощена горем, которое у нее случилось, что, кажется, ей было особо не до окружающего пространства.

Постояв пару минут, лицезрея сей перформанс, я все же решил обозначить свое положение, чувствуя некоторую вину в случившемся. Никогда не любил женских слез, а тут, похоже, все серьезно, в отличие от предыдущих наигранных моментов в нашем противостоянии.

– Кхе-кхе, – прокашлялся я, смотря в окно за ее реакцией.

Всхлипы тут же прекратились. Фрея медленно оторвала свое лицо от лужи собственного горя и посмотрела в мою сторону. Пару секунд ей потребовалось, чтобы сфокусировать свое зрение. Наконец-то поняв, кто стоит перед ней, она замахнулась орудием, что держала в своей руке, и с силой бросила ее в мою довольную и улыбающуюся физиономию. Буквально микрометры отделяли мою черепушку от пролетающей на сверхзвуковой скорости ложки. Отпрянув и упав на задницу, я быстро перекатился в сторону от окна, из которого уже не с такой силой вылетали стулья, тарелки, кастрюльки и раздавались какие-то мне непонятные ругательства вперемешку с всхлипами. Спустя пару минут снаряды кончились, и я услышал, как что-то громко бухнулось на пол, и всхлипы прекратились.

Собрав свои последние мужские силы в кулак, я поднялся и снова заглянул в окно. Фрея мирно спала посреди кухни, а вокруг все, что можно было раскурочить, отобрать и выбросить, отсутствовало. Осматривая место неравной битвы богини с кухонным гарнитуром и батальном кухонных принадлежностей, я заметил, что кофемашина все же не пострадала. Возможно, причиной тому было то, что она стояла чуть в углублении и просто дотянуться до нее у Фреи не вышло.

Решив, что бояться мне больше нечего ввиду отсутствия снарядов, я пролез в окно на кухню. Подойдя к кофемашине и заправив рожок приятно пахнущим молотым кофе, заварил себе кружечку. К слову, кружка нашлась одна-единственная, которая смогла пережить приступ ярости вселенского масштаба.

Отхлебнув пару глотков ароматного напитка со вкусом чертовой ванили и решив, что терять уже особо нечего, решил осмотреть домик поподробнее. Выйдя с кухни, я попал в небольшую гостиную, в которой стоял диван, пара книжных шкафов, огромный телевизор. Неплохо она тут устроилась, вон и приставка есть сбоку, и ноутбук на журнальном столике. А меня, значит, хотела в какой-то средневековый недомир, где в туалете тебя может сожрать странного вида ебака, если вовремя дерьмочисты не почистят общественный нужник. Усмехнувшись своим мыслям и вспомнив о прошествии, с которого и началось наше противостояние, я отправился в комнату, что была дальше.

Открыв дверь, я попал в кабинет, где стоял огромный розовый стол, заваленный кучей пергаментов и свитков, а по стенам были расставлены кучи книг. Бегло пробежавшись по корешкам, понял, что не могу прочесть ни буквы. Оно и понятно, все же благословение, которое помогало понимать языки после смерти, отменяется. Не найдя ничего интересного, я вышел из кабинета и отправился в другую сторону, к другой двери.

Открыв новую дверь, я тут же ее закрыл. В спальне мучительницы мне делать точно нечего, я же не извращенец, хотя, признаться, было бы интересно покопаться у нее под кроватью. Кто его знает, что там может быть, и так уже после зареванного вида с радужной прядкой как-то не могу воспринимать ее серьезно. Оставались еще три межкомнатные двери, но за двумя мне было вполне понятно, что находится, а вот третья представляла интерес. Я так пока и не нашел круг призыва или что-то подобное, что, мне казалось, должно тут находиться. Я подошел к двери и уже приготовился ее открыть, взявшись за ручку.

– А вот сюда вам лучше не заходить, молодой человек, – грозный женский голос раздался за моей спиной, и чья-то рука легла мне на плечо.

– Да я это, просто спросить, – первое, что пришло в голову, выдавил из себя, не оборачиваясь.

– Интересно же, у кого вы хотели что-то спросить в подвале, – немного мягче уже раздался тот же голос, и хватка слегка ослабла.

– Эм, у хозяина подвала, наверное... – все еще не оборачиваясь, ответил я.

– Ха-ха-ха, шутник, смотрю, – женщина посмеялась и потянула мое плечо на себя так, что я спиной упал на диван, который был сзади.