Лич, к сожалению или к счастью, последовал за мной. Причина, почему этот туннель грозил стопроцентной смертью, крылась в том, что было чуть дальше, а именно обилие паутины, которая притаилась в неосвещенных местах. Мой план был прост: я надеялся, что нежить запутается в паутине и, когда не сможет двигаться, станет легкой добычей. Как же я просчитался в своем плане! Вместо того чтобы застревать в паутине, тело нежити покрылось огнем, и он, не сбавляя скорости, сжигая все на своем пути, помчался за мной с большей яростью. Наконец за очередным поворотом показалась комната, слабо освещенная мхом. Мне очень не хотелось встречаться с жителем той комнаты, но выбора не оставалось.

Я влетел на полной скорости, перепрыгивая через темные места на полу, стараясь не попасться в паутину. Как только я отбежал достаточно далеко от входа, я замер и постарался не шевелиться. Спустя десяток секунд в комнату вбежал лич, полыхая, словно факел. Опаленная паутина, которая полыхала за его спиной, придавала ему более воинственный вид. Лич заметил, что я остановился, и сделал то же самое. Видимо, он потратил изрядно маны, пока гнался за мной, потому выключил свой огненный облик, оставшись обмотанным горящей паутиной. Поняв, что бежать мне больше некуда, он сделал несколько шагов в мою сторону и задел ногой сигнальную нить.

С потолка ударила струя паучьего шелка, обволакивая вторженца с головой и туша огонь горящей паутины. Лич, не ожидавший такой дерзости, врубил свою пламенную ауру на полную и бросил огненный шар в потолок. Шар осветил восемь гигантских глаз и парочку жвал толщиной с человека. Выстрелив в шар сгустком шелка и потушив его, с потолка спустился паук, чей размах лап, по моим прикидкам, достигал семи метров. Лич, недовольный таким выпадом, отправил уже пару шаров в паука. Но и они не достигли цели, а вот лапа паука со наотмашь ударила лича в грудь, и тот отлетел к стене.

Мне сложно описывать дальнейший бой, так как это было противостояние огня и паутины, ударов лап и огненных шаров всех форм и размеров. Я тихонечко отполз в угол и, забившись за камень, наблюдал за битвой гагинского паука и огненной нежити с, казалось, бесконечной маной. В удачно подвернувшиеся моменты я перебегал за следующее укрытие, приближаясь к выходу. Глядя на их битву, я понимал, что это не то, что я мог бы вывезти в одиночку. Когда мне оставалось совершить последнюю перебежку до выхода, у лича сдали нервы, и он отправил огненные шары во все стороны, поджигая всю комнату разом. Температура в комнате резко подскочила на пару десятков градусов, и тело членистоногого не выдержало, варясь заживо в хитиновом панцире. В отчаянной попытке нанести удар паук прыгнул на обидчика и придавил его своим телом. Горящие жвала впились в мертвую плоть и разодрали грудную клетку лича. Совершив последнюю самоубийственную атаку, паук таки достал своего обидчика. Лич больше не мог колдовать и, злобно стуча зубами, смотрел в мою сторону. Дождавшись, как сила жара станет меньше, я подполз к полуживой нежити. Было самому смешно от этого определения, но иначе не сказать. Лич сражался с такой яростью, что это вызывало уважение.

– Спи спокойно, - я восхитился силой, которой обладала нежить, и решил проводить его словами в последний путь. Достав меч, я пронзил черепушку умершего мага, прерывая его дни заточения. Филактерия, что находилась там, лопнула, и на секунду я увидел призрачное благодарное лицо старика. Сообщение о поднятии уровня убедило меня в том, что силы в личе было больше, чем я мог себе представить. И если бы не жертва паука, что также явно не был слабым, я вполне мог встретить тут свой конец.

Тем временем пожар в логове паука утихал, подымаясь все выше к коконам, что были подвешены и которые, по-видимому, он защищал в этой схватке. С грузным звуком с потолка упала пара свежих улиток из паутины, внутри которых после вскрытия я обнаружил своих приятелей.

– Что же. Надеюсь, я не пожалею о своем решении.
– произнес я, смотря на два тела, лежащих без сознания.

Я оттащил тела подальше от огня. Сделав самодельный факел из моего шеста, плаща эльфийки и полив его самогоном дворфа, я отправился в обратный путь по выжженным туннелям. В комнате умершего мага обязательно должны быть какие-то зачарованные вещи. Быстрым шагом, не опасаясь ловушек, обратный путь занял в десяток раз меньше времени.

Комната лича оказалась в относительно неплохом состоянии, что радовало и внушало надежду в сохранности предметов. Покопавшись по углам, я вытащил парочку золотых монет и горсть серебрянников. Из предметов нашлось кольцо с ярко-красным камнем и маленькая подвеска с зеленой кристальной каплей, обрамленной серебряным ободом. Также парочка книг с непонятными мне формулами и схемами с чудом сохранившимися страницами из кожи лежали около кресла мертвого мага. Было ясно понятно, что это книги заклинаний или что-то на подобии них. Решив, что Фрея разберется с их полезностью лучше меня, я сунул все в мешок.

Я вернулся в пещеру к пауку, где мне предстояла нелегкая работа. Отделив верхний панцирь от головогруди, я положил на него своих незадачливых убийц. Затем, поковырявшись в его внутренностях, достал магический камень среднего размера и ядовитые железы. Следующим на очереди было брюшко и паутинные железы. Я был рад, что не выбросил свой старый клинок, так как кровь чудовища покрывала лезвие коррозией, вступая в реакцию с металлом. Добравшись до головы лича, я вытащил оттуда тяжеленький кристал, что тянул на целый килограмм. Я свалил все на оставшийся пустым второй поддон из хитина паука и связал их вместе с первым оставшейся паутиной. Дополнительно прикрепив веревку, чтобы было удобно тянуть этот паровозик, я представил свой обратный путь. Добавленная с новым уровнем сила мне сейчас придется кстати.

Обратный путь был долог и тернист. Чтобы добраться до города, мне потребовалось в два раза больше времени, чем на дорогу к пещере. Так что к городу подходил я уже на закате. На входе меня встретил знакомый стражник и, удивившись моему виду, спокойно пропустил, открыв ворота. Получив ответ, что они живые, показав на два лежащих в одной из частей панциря тела, он потерял интерес. Формально мы ушли утром и вернулись вечером побитые и раненые, но живые, а значит, все нормально. На этом его работа заканчивалась, а упавшая в чашу серебряная монетка сделала его лицо максимально непроницаемым и отстраненным.