Герда с девочками насобирали под охраной воинов запас дров и хвороста и приготовили ужин. Пока из привезенных с собой продуктов. Нагоняющий аппетит аромат кипящей в котле пищи смешивался с запахом дыма, создавая ощущение тепла и безопасности в этом холодном сумраке пещеры. С завтрашнего дня надо будет отправлять парней на охоту. Заодно проведут дальнюю разведку. Людей встретят вряд ли. Охотники в Заброшенные земли зимой не ходят. Ну а эллинам с наемниками и гвардейцам примкнувших родов и вовсе тут делать нечего. Без проводника до разрушенного города не дойдут — сгинут. Но проверить все равно не помешает.

А мне в ближайшие дни предстоит плотно заняться артефакторикой. Надо защитить от аномалии лагерь, теперь я не один, со мной люди. Причем нукеры, Сольвейг и Юнги — одаренные, на них хаос Заброшенных земель давить будет сильней. Благо, пока работал с «Соколом», схемы просчитал, необходимые материалы закупил в Або, теперь осталось только все правильно выполнить и проверить насколько я оказался прав в своих наработках.

Наконец, этот длинный и невероятно трудный день подошел к концу. Девочки, наевшись, уже сопели в теплой палатке. Воины распределили дежурства и тоже завалились спать. Кроме Отхона. Самому молодому досталась первая смена. Парень захватил с собой одеяло пару ломтей сушеного мяса и молча растаял в холодном мраке. Спустя полчаса появился Палак, которого и сменил юноша.

Дисциплина у пятерки степняков была железная. Я, конечно, за ними приглядывал, но все что касается воинской службы, исполнялось четко, быстро и со знанием дела. Пятеро степняков, переданных мне султаном Бахтияром, вели себя безупречно. Им не нужны были мои приказы и понукания, парни и так знали свое дело. Их сила, ловкость, умение обращаться с оружием являлись воплощением выучки и воинской доблести.

Поужинал и ушел к себе Палак. Баронет Юнг, клюя носом, держался до последнего, желая присутствовать при разговоре. Но усталость взяла своё, и Карл, задремав, едва не свалился в костер. Дяде в приказном порядке пришлось отправлять упрямого племянника отдыхать. Все равно, толку сейчас с него никакого. Да и не нужен он нам особо.

— Итак, профессор, жду Ваших объяснений.

Еще мгновение назад бессмысленно пялящийся в костер сонными глазами Юнг оживился:

— Понимаете, Федор Михайлович, благодаря Вам, Вашим защитным амулетам, у нас появилась уникальная возможность изучить магическую аномалию изнутри. «Сокол» стал самой настоящей научно-исследовательской лабораторией и платформой для наблюдений. Мы дважды прошли по окраинам Заброшенных земель, собирая данные.

В общих чертах я знал это и так, но профессора сейчас все равно не остановить, да и не хотелось, если честно. Мне было интересно и приятно наблюдать за человеком, настолько увлеченным и преданным своему делу. От переполняющего его энтузиазма Юнг вскочил и забегал около костра, взмахивая руками и беспрестанно лохматя пятерней и без того всклокоченные волосы. Так же неожиданно он остановился и вперился в меня горящими глазами, чуть наклонив голову набок.

— Изначально аномалия представлялась нам просто хаотичными всплесками магической энергии. Но чем больше мы исследовали происходящие внутри явления, тем очевиднее становилась их необычная природа. Эта аномалия не просто нарушает законы магии, она их переиначивает, заставляет плясать под собственную дудку. Да-да! И не спорьте со мной, молодой человек, — профессор замахал руками и строго посмотрел на меня, хотя спорить с ним я совсем не собирался, мне было действительно интересно, к каким выводам пришел Юнг со своей группой, — Именно мелодию. Восхитительную и яростную! Просто нам не дано услышать и осознать всю ее красоту! Пока что мы можем лишь наблюдать, записывать данные и пытаться понять, как все это способно повлиять на наш мир.

Он залез рукой за пазуху, вытащил оттуда платок и громко высморкался:

— Простите, — буркнул Юнг и без паузы продолжил, — Аномалия уже начинает изменять магические потоки, и что будет дальше — неизвестно. Магия меняется. Этого никто не хочет замечать. А тем временем, одаренных становится все больше. И все чаще дар начинает проявляться у безродной черни. Пока таких уникумов успевают прибрать рода. Но что будет, если одаренные простолюдины начнут объединяться? Сами?! Да, у них слабый дар, нет образования, но их много и они активны. Им есть за что бороться, к чему стремиться. А аристократия погрязла в праздной неге. Вы не видели, не знаете, какая молодежь приходит в Академию! Кичливые слабосильные лентяи, позорящие поколения своих предков!

Юнг замолчал, по-птичьи наклонил голову к плечу и посмотрел на меня.

— Впрочем, Вы сами в этом вскоре убедитесь. Да и неважно это, — он раздраженно дернул щекой, — Их выбор. Но Вы только представьте, молодой человек! — профессор воздел палец вверх с видом победителя, — По нашим предположениям эпицентр аномалии не что иное, как разрыв ткани реальности. Потому-то пространство и время там изгибаются и искажаются, а магические потоки, которые обычно движутся в четко определенных направлениях, вихрятся и перемешиваются, образуя хаотичный водоворот энергии.

­­– Это же в корне опровергает общепринятую гипотезу, что аномалия вызвана просто сверхмощным магическим выбросом от неудачного эксперимента наших предков. Это не простой выброс, это что-то куда более масштабное! Я предполагаю, что эпицентр аномалии является своего рода пробоиной в пространственно-временной структуре. Тогда и сам эксперимент вызывает множество вопросов. Вы представляете, Федор Михайлович, какое количество энергии необходимо для возникновения такого пробоя?

Я-то прекрасно представляю. А вот как профессор, имея буквально несколько недель на сбор и анализ информации, пришел к таким выводам? Гений! Настоящий гений! Но если он прав, а учитывая то, что я в своих расчетах получил похожий результат, вероятность высказанных Юнгом предположений очень высока. А это значит… Да, ничего это, пока, не значит! Нужна экспедиция и, скорее всего, не одна. А пока Пограничье захвачено эллинами, что-то предпринять в этом направлении простонереально. Я задумался. Профессор, решив, что меня поставил в тупик вопрос о количестве энергии, воскликнул: