Корабль скрипел под моими ногами, а я осторожничал, потому что тут и там темнели дыры, уходящие в трюм. Я заглядывал в них, но ничего не видел. Фонарик бы мне сюда. Ну, или факел. Тут и там путь перекрывали балки, валялась сломанная мачта, и изорванный серый парус грустно надувался под ней, словно умирающее существо.

Раны корабля были свежими. Доски ещё не потемнели от времени, а сам он не зарос плесенью. Наверное, он разбился тут буквально на днях. А я? Мог я быть пиратом с этого судна? Система что-то не подсказывает… Почему, интересно, она иногда подсказывает о вещах, о которых должен знать человек, чьё тело я занимаю, а иногда — нет? Мол, сам понимай, что тут произошло и кто ты такой.

Под парусом я обнаружил чей-то рюкзак. Он валялся на боку, и из него торчала фляга. Я схватил этот рюкзак, затем — флягу и немного вылил содержимое на тыльную сторону ладони. Вроде, вода. Я лизнул жидкость. Да, настоящая пресная вода! Я закрутил крышку, сунул флягу в рюкзак и посмотрел, что там ещё было. Связка бананов. Мачете в ножнах. Промокшие сухари, превратившееся в пюре. Пара серебряных монет. Что ж, очень даже неплохо…

Я вытащил мачете и прицепил его к ремню. Один банан почистил и с удовольствием съел. А всё остальное сунул обратно в рюкзак и надел его. Это мне точно пригодится.

Так, теперь обследую трюмы. Наверняка, там больше всякого, а припасы мне необходимы. Потому что вдруг этот остров необитаемый, и я не смогу нигде купить еды?

Я нашёл верёвку и привязал её к основанию мачты. Затем, держась за другой её конец, полез в темноту трюма, аккуратно нащупывая внизу опору. Нащупал, убедился, что это пол, спрыгнул. Подождал немного, чтобы глаза привыкли к темноте, и огляделся. Тут и там валяются гамаки и опрокинутые бочки. Одна из бочек повреждена, и из неё высыпалась какая-то крупа. Это мы берём!

Вдруг я услышал внизу какое-то шебуршание. Там кто-то возился. А что, если это огромная крыса? Я на миг похолодел от ужаса, а затем улыбнулся. Ну и что? Я и сам Крыс, а ещё — я пират, я с этой крысой вмиг разделаюсь. С такими мыслями я вытащил мачете и стал искать проход, ведущий вниз.

А вот и он! Проход был завален щепками и мусором, но мне удалось в него протиснуться и спрыгнуть вниз. Звуки возни сразу же прекратились.

— Кто здесь? — спросил я, во все глаза глядя в темноту. Голос у меня был низкий и звучный, что едва ли вязалось с моим молодым возрастом. Тут было ещё темнее, чем в верхнем трюме, и захламленности было тоже больше: я шёл вперёд и то дело на что-то натыкался.

Вдруг спереди я явственно услышал звук металла. А потом увидел, как мелькнула тень перед глазами. Свистнул воздух, и я едва увернулся от одного удара, а вот от второго не успел. Нож прошил меня насквозь.

Я не почувствовал боли в груди — туда, куда ударил клинок. Зато веки обожгло болью, и я, прикрыв их, прочитал: «Путешественник 4». Я схватил запястья и выволок нападавшего на свет, сочившийся из верхнего трюма. Худой мальчишка с свалявшимися от соли волосами и огромными глазами. И это Валькирия?

— Валькирия, это ведь ты?

— Мог бы и не таскать меня за собой так, — прошипела она, отдёргивая руки.

— Ты напала на меня, — возразил я.

— Я не знала, что это ты.

Мы выбрались из обоих трюмов, и Валькирия сощурилась от солнца. Я внимательно рассмотрел её облик: худое тело среднего роста, короткие волосы, большие глаза и нахмуренные брови. На вид мальчишка, но может, и девчонка. Непонятно.

— Ты чего так пялишься? — Валькирия сузила глаза. Голос у неё был низковат для девчонки, но высоковат для мальчишки. Непонятно.

На ней была рубаха, верхние пуговицы оторваны, и торчит край бинта, обмотанного вокруг её тела. А, понял! Девушка, которая притворяется мальчишкой, чтобы плавать по морям. Ведь бабы на корабле — к беде. Так, помнится, говорилось в одном фильме…

— Прости, просто я размышлял, девочка ты или мальчик, — сознался я, отводя глаза.

Валькирия лишь фыркнула. У неё за плечами тоже был рюкзак — видимо, она тоже собирала припасы.

— Ну что, пойдём вместе? — предложил я. — Обыщем корабль, а потом пойдём искать остальных?

— Ты видел сообщение Системы? — перебила меня Валькирия.

Я кивнул, а она принялась расхаживать по палубе, не обращая внимания на стонущие доски. Походка у неё была девчачья.

— Это очень плохо, Крыс. Кто-нибудь из нас обязательно проиграет. Точнее, проиграют все, кто не победит. Если только…

— Если только мы не поможем выиграть тем, кто ещё не выигрывал, — поделился я своей идеей.

Я ожидал изумлённо-восхищённого взгляда и радостной улыбки, но ничего этого не дождался. Валькирия кивнула, сказала: