— И хорошие рода не захотели с ним связываться?

— Именно. Даже предварительный договор был расторгнут, а это породило новые слухи. Сергея даже пришлось отослать из Петербурга, хотя на тот момент он был представлен ко двору. Дед пытался и чин ему выправить, но… не вышло.

И не выйдет.

Чую, супруг из покойного тоже так себе получился бы.

— А если допустить мысль, что вот ты помрёшь и дед помрёт, и Серега тоже помрет, кто тогда возглавит род?

Спрашиваю, и знаю ответ:

— Изяслав.

[1] Песни заводских крестьян Оренбургской губернии, Верхнеуральского уезда.

Глава 24

«Капли датского короля [1] — верное средство, которое спасёт вас и ваших близких от смерти! Изготовлены по оригинальному семейному рецепту с добавлением особого ингредиенту, который принесёт немедленное облегчение. Только в аптеке братьев Сарынских, на Кузнецком мосту»

«Вести».

Тимоху мы тащили втроём. Михаил больше не говорил, был задумчив донельзя, а я не мешался. У меня своих мыслей хватало, одна другой веселее.

Давление света чуть поутихло, но я не обманывался, это тут, за щитом. Да и Мора нас прикрыла прилично так, поэтому, что тёрн, что убежище уцелели. А вот там, ближе к поместью, теперь так светло и благостно, что хоть монастырь возводи.

И ведь возведут…

Но и пускай. Заботило другое. Выбираться надо. Тут мы можем проторчать прилично, сала запас есть, воды тоже. Одеяла, одежда. Но… надо ли?

Чего ждать?

Руки у Таньки сами собой не заживут. В нынешних условиях наоборот того и гляди воспалятся. На открытые ожоги всякая зараза только в путь летит. А если гнить начнёт, то это конец.

Тимоха, опять же…

Тимоха по-прежнему был в отключке. Дышать дышал, сердце стучало. А в остальном — полная пустота.

— Погоди, — Михаил нарушил молчание. — Я попробую дозваться.

— Как-то оно неуверенно звучит.

— Я ведь не шаман всё-таки. Так. Кое-что знаю и только. А он далеко ушел. У него душа раненая была. Раньше.

— Знаешь что-то про тот случай?

— Нет.

Хотелось бы верить. Вообще хотелось бы верить хоть кому-нибудь. А он вроде и свой. В теории, потому как не сбрасываю я до конца вероятность, что сказку о нашем большом и близком родстве мне скормили. Или не мне.

Или и сами они, говорившие, правды не знали. Такое тоже бывает. А что талант у Мишки сродственный, так и Громовы — не единственные охотники.

А даже и родство, и талант, и его спокойствие — это всё ничего не значит.

— Просто он мне показался больным. Тогда, — Мишка встряхнул руками, разминая кисти. — Сергей приехал поговорить. Помощь ему понадобилась. Я так думал. Он в очередной раз влип. Он порой бывал в местах, где человеку благородного происхождения появляться не стоит. И в компаниях сомнительных. Слухи о них ходили самые разные. А тут его умудрились снять в виде… глубоко непристойном.

— В койке что ли? — поинтересовался Метелька. — Чего? Ну сняли с бабой. Если родичи не станут предъявлять, то и ладно. Какой с мужика спрос.

— Если бы с бабой, — Михаил откровенно скривился. По-моему, даже с трудом удержался, чтобы не сплюнуть.

Он опустился на землю рядом с Тимохой.

— Его шантажировали. Требовали за снимки приличную сумму. Куда больше той, которая ему выделяется на год. Не говоря уже о том, что эту он давно потратил. К деду он пойти не мог.

Понимаю. Если старик был хоть в половину таким же, как наш, то собственноручно придушил бы наследничка. Ну или запер где-нибудь в тихом и хорошо охраняемом поместье.

— К Изяславу — тем паче. Тот бы ситуацией воспользовался.

Ну да, вытолкнул бы порченного родственничка, подсунув на освободившееся место кого-нибудь из своих детей. А те, надо полагать, умны, хороши и репутация у них обществом не мятая.

— А вот ко мне пришёл. Предложил союз. Я помогаю ему. Он — мне. Поскольку для всех он первый наследник, то и право говорить от имени рода у него имелось. Он и намекнул, что я могу воспользоваться этим правом. Я нож вытащу, — Михаил повернулся к Метельке.