— Я, кажется, знаю, в чём дело, — подключилась к диалогу Жасмин, и все тут же уставились на неё, — Это брат уменьшил вас.

— Тогда верни нас, как было, — тут же потребовала Лёля, гневно сверкая глазами.

— Прости, — развела руками джинна виновато, — Мой дар позволяет лишь принимать чужой облик.

— Опять твой Ифрит, — закатила глаза Маша, — Куда ни плюнь — везде он.

Ифрит.

После слов брата, что Нахида проведёт ночь под одной крышей с Илаем, Ифрит не сомкнул глаз. Всё ворочался на роскошной кровати. Мысли в голове бродили одна мрачнее другой. Вторая сестра встала на сторону людей, кхары теперь слушаются непонятно кого, а разбираться со всем предстоит ему. От братьев, как обычно, мало толку, они просто исполнители. Ближе к утру всё-таки он принял решение вернуть духу прежний облик, чего уж скрывать от самого себя? Ему невыносимо хотелось увидеть её прежней красавицей, услышать нежный голос, прикоснуться. А, если повезёт, и завоевать.

Потянувшись на постели, он накинул роскошный шёлковый халат и, подойдя к окну, отдёрнул шторы. Первое, что Ифрит увидел — покосившийся домик. С какой-то странной нежностью джинн посмотрел на замшелую крышу, свечу на окне… Перевёл взгляд на двор за ним и не сразу понял, что не так. Кхары! Они пропали… Сами уйти они не могли, приказа он не давал. А это значит, что опять эта девчонка приложила руку. Распахнув настежь окно, он высунулся наружу и во всё горло закричал:

— Марааа!

«Или Маша?» — мелькнуло сомнение в том, что он правильно запомнил её имя.

Маша.

— Марааа! — пронеслось эхо над парком.

От гневного крика Жасмин побледнела, драконы на ладонях девчонок закрутили головами по сторонам с опаской, а Маша как-то зловеще улыбнулась:

— Мара? Будет тебе Мара, противный джинн. Идём, — потащила она вяло сопротивляющуюся союзницу во дворец, — Устроим ему доброе утро.

Сказочка

Дожидаться отца Заир решил в доме Ботко. «Осмотрюсь пока, выясню, куда нас занесло и как отсюда выбираться», — решил он.

Хоть и проснулся он рано, но в доме оказался один. Дарина и её отец уже ушли по своим делам. ' Это даже к лучшему', — вспомнив, как эта жадина отобрала у него отвар, обрадовался Заир. На столе обнаружился стакан молока и пара пирожков, заботливо укутанных холщовой тряпицей. Позавтракав, Заир убрал за собой посуду и вышел во двор. Утреннее солнышко приятно пригревало, пение птиц радовало слух. Перед домом важно расхаживал петух, охраняя наседок, вдалеке у пруда паслись гуси. Обычное утро в деревне. Для Заира же всё было в новинку. Выросший в столице совершенно иного мира, он с интересом познавал простую сельскую жизнь.

— Смотри, кто это у нас на крыльце? — всматриваясь в фигуру незнакомого мужчины в белом халате, поинтересовалась у Добрыни Мила.

— Судя по одежде, — задумался он, — Похож на кого-то из Аш-Нуи. Наши точно в такое не наряжаются. Идём, — ускорил он шаг и уже через несколько минут оказался перед калиткой родного дома.

— Любезный, — окликнул Заира Добрыня, — Ты кто таков будешь?

— Доброе утро, — развернулся к ним незнакомец, — Я Заир, сын Джафара, — по привычке представился он.

— То-то я думаю, халатик твой похож на одежду из пустыни, — улыбнулась девушка, — Я Мила, а это, — она повернулась к своему спутнику.

— Жених её, Добрыня, — протянул руку Заиру тот, — Зачем пожаловал?

— Откуда ты про пустыню знаешь? — напрягся попавший сюда мужчина. Никто из местных до сих пор ему таких слов не говорил.

— Это будет долгий разговор, — вздохнула наша подруга, вспоминая о тех, кто остался во дворце султана.

Заир, видимо, тоже так подумал, поэтому посторонился и хозяйским жестом пригласил пару войти, вызывая усмешку на губах Добрыни. «Надо же, дожил. Чужак в собственный дом в гости приглашает».

Беседа получилась долгой, вплоть до самого обеда. Мила достала из печи чугунок щей, томившийся там с раннего утра, нарезала хлеб, испечённый накануне Дариной, и вернулась за стол к мужчинам. Добрыня уже не смотрел враждебно на Заира, он понимал, каково это — оказаться в незнакомом мире да ещё и не знать, как вернуться домой. Прекрасно помнил переживания Милы, тогда ещё пребывающей в образе чудо-птицы. Да и сам, попав в пустыню, первое время был немного растерян. Но что-то его напрягало, хотя сам он толком бы не мог объяснить, что именно.

— А отец-то твой где? — спросила Мила.

— Отправился налаживать торговые пути, у вас тут, как я понял, с этим проблемы. А он лучший в своём деле.

— И как ты думаешь назад попасть? — говорить о том, что у них есть волшебный клубок, Добрыня не спешил, но добрая душа Мила тут же предложила.

— Так мы можем их с собой взять, клубочек-то имеется, — под строгим взглядом Добрыни, Мила прикусила язык, понимая, что сболтнула лишнего.

Но Заир уже услышал и заинтересованно уставился на неё: