— Симулянт лысый! — прокомментировал случившееся Дориан. — Пусть он после этого вообще не является. Правильно я говорю, Макс?

— Неправильно. Лучше подумай, что я мог забыть? — спросил я и осмотрел комнату, перед выходом на утреннее занятие с Чертковым.

— Да все взял… — пробурчал Мор, расстроенный тем, что я не поддержал его инициативу. — Ты же еще вчера вечером все собрал, перед тем как в Берлогу идти…

Так оно и было, собрался я вчера заранее. Давненько со мной такого не было. Но я очень соскучился по урокам! Даже если Александр Григорьевич заставит меня контролировать Светящийся Огонек, в тот момент, когда мне будут досаждать все механические пчелы мира, все равно это будет здорово.

Не дожидаясь нужного времени, я буквально вылетел из своей комнаты и помчался к главному корпусу. Мне очень хотелось быть первым возле двери, которая вела к нам в учебную комнату.

Звеня саблями и сжимая в руках чемоданчик с броней, я как угорелый несся к главному корпусу. Вот только оказаться возле двери первым не получилось… Наставник уже был на месте…

Даже одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять — передо мной стоит совсем не тот Чертков, которого я знал раньше. Этот был совсем другим. Как будто помолодел лет на пятнадцать. Изменилась осанка, а черты лица, по сравнению с прошлым разом, когда мы с ним виделись, стали еще глаже. Да все изменилось!

— Где тебя носит, Темников? — спросил он, дожидаясь пока я отдышусь после быстрого бега. — Я уже двадцать минут здесь торчу без дела.

— Александр Григорьевич, так я же…

— Ладно, потом расскажешь, — прервал он меня и открыл дверь. — некогда трепаться, у нас с тобой сегодня много работы.

По лестнице он тоже спускался намного легче, чем раньше. Я уже не слышал его натужного сопения и мучительных хрипов при каждом шаге. Правда он все еще помогал себе тростью при ходьбе, но выглядело это уже совсем по-другому.

Стоп! Куда девался щелкающий звук его больного колена, который меня все время раздражал. Он тоже исчез! Теперь я слышал только звонкий звук его трости, которой он довольно сильно стучал об каменные ступеньки.

Бдзинь… Бдзинь… Бдзинь…

Как только Чертков спустился со ступенек и вошел в коридор, дверь кабинета Терлецкого вдруг приоткрылась, и из-за нее выглянуло лицо Даниила Ивановича. Он, как обычно по субботам, торчал у себя в кабинете. Увидев довольно уверенно шагающего наставника, у него глаза на лоб полезли.

— Александр Григорьевич, да вас не узнать! — удивленно воскликнул Терлецкий. — Рад видеть вас в добром здравии! Я уж думал ваши индивидуальные занятия с Темниковым уже закончились.

— Мы еще и не начали толком, — ответил наставник, проходя мимо.

Даниил Иванович посмотрел на меня, пожал плечами и закрыл дверь. Вид у него при этом был такой, как будто перед его глазами только что произошло какое-то чудо. Хотя… В чем-то я был с ним согласен. Пусть не в одно мгновение, но иначе как чудом, произошедшие с Чертковым перемены назвать не получалось.

Александр Григорьевич положил на стол новую папку, которую я раньше не видел, затем довольно быстро нашел для себя удобное положение на стуле и посмотрел на меня.

— На чем мы с тобой остановились, парень? — спросил он и я отметил, что и с его голосом произошли перемены.

Дело было даже не в том, что тембр голоса немного изменился. Практически совсем ушли хрипы и добавилось твердости. Сама интонация… Как будто он стал разговаривать со мной чуть иначе… Добрее, что ли…

— Выучили первую половину третьей дюжины, — ответил я и посмотрел на свою замусоленную папку, где хранились все некросимволы, которые мы прошли.

— Перечисли некросимволы, — попросил он. — Все, которые ты знаешь, начиная с нашего первого урока.

Я перечислил.

— Хорошо, — кивнул он, затем раскрыл свою новую папку и вытащил из нее семь листков бумаги. — Сегодня начнем изучать вторую половину. Что делают эти, я расскажу тебе в конце занятия, когда мы вернемся. Ты будешь учить их к нашей следующей встрече.

Наставник подвинул в мою сторону шесть листков, а один оставил у себя в руке.

— Что касается этого некросимвола… — он посмотрел на лист бумаги, который сжимал в руке и нахмурился. — Он называется Слово-Вторжение, и ты выучишь его прямо сейчас. Вообще-то, изначально я хотел дать тебе его в последнюю очередь, но передумал. Этот некросимвол очень важен для тебя, и не научившись работать с ним, ты не станешь полноценным некротиком. Так что не будем откладывать на потом. Даю тебе десять минут.

Чертков протянул мне лист бумаги и глядя на мое удивленное лицо добавил:

— Время идет, Темников, чего ты на меня уставился, как будто первый раз увидел?

Формула некросимвола оказалась не самой сложной из всех, что мне довелось учить. Даже в первой дюжине попадались раза в два сложнее. Так что десяти минут мне хватило с головой. Да что там, уже через пять я мог начертить ее с закрытыми глазами.

— Выучил? — спросил он, когда я положил бумагу на стол.

— Ага, — кивнул я. — Александр Григорьевич, а что он делает?