— Простите меня, дингир! — испуганно опустив глаза, взмолился убегавший, поняв, что теперь ему уже не уйти, — Это была чистая случайность! Клянусь вам. Я целился в птицу и вовсе не хотел попасть в одного из вас. Разве я посмел бы?!

— Ха! Тогда, зачем же ты убегал? — насмешливо спросил его тот самый златокудрый юноша, который чуть не стал жертвой покушения.

Беглец аж вздрогнул от неожиданности, настолько внезапным было это появление. Обрамлённый каким-то удивительным золотистым сиянием, этот знатный красавец появился тут совершенно внезапно. Он возник словно из ниоткуда, шагнул прямо из воздуха, и встал рядом со своим товарищем. А тот выглядел весьма грозно и решительно:

— Ты, ничтожный лулу, посмел поднять руку на дингира! — громыхнул он на всю улицу, — Думаешь, я поверю твоим жалким оправданиям? Я ведь приказал тебе остановиться. Разве не так? А ты знаешь, что бывает с теми черноголовыми, которые ослушиваются приказа дингира?

— Простите! Я испугался, а вокруг было шумно. Я не слышал вашего приказа, господин, — повалился ниц, прямо в уличную грязь, беглец, — Смилуйтесь!

— Вот как ты запел, грязный паршивец? Но теперь уже поздно, — дингир был неумолим, — Сначала ты расскажешь мне, почему кинул в нас камнем. А потом, я позову сюда лугаля вашего квартала и, в зависимости от правдивости твоего рассказа, мы решим — сколько длинных плетей ты сегодня получишь. За этим я лично прослежу.

— Погоди, Кумал, надо разобраться, — остановил своего друга Алгар, — А вдруг он говорит правду и всё это вышло случайно?

— Случайно?! Целил в нас каменюкой случайно?

— Ну, да. Он охотился и целил в птицу, — рассудительно продолжал златокудрый юноша, — А, когда промахнулся и понял, что чуть было не попал в нас, то разумеется, испугался и пустился бежать. Твоего же приказа он, и вправду, за шумом мог не расслышать.

— Да, какое там! Выдумки всё это, — решительно заявил тот, кого завали Кумалом, — Это он всё придумал, чтобы избежать заслуженного наказания. Неужели ты ему веришь?

— Верно! Кумал всё правильно говорит, — поддержали его ещё двое их товарищей, подоспевших к месту разборки, — Если каждый лулу начнёт тут безнаказанно швыряться в нас камнями, то ничего хорошего не жди. Всыпать ему плетей, да побольше, чтобы впредь не повадно было. Тридцать ударов длинными плетьми — в самый раз будут.

— Не многовато ли? Да и вина его ещё не доказана, — усомнился вдруг Алгар, — Вы гляньте — он ещё совсем зелёный юноша. А тридцать ударов не каждый взрослый и сильный мужчина выдержит. Мальчишка может умереть.

— Ха! И что с того? Одним черноголовым больше, одним меньше….сам виноват. Каждый из них должен знать своё место. Совсем распустились!

Приговорённый парнишка затравленно переводил взгляд с одного господина на другого. Поначалу казалось, что участь беглеца была решена. Но после слов златокудрого юноши он внезапно почувствовал свой шанс на спасение и кинулся тому в ноги:

— Помилуй, божественный господин, раба твоего! — заверещал он, — Клянусь величайшим сиянием самого Ану, что говорю истинную правду. Всё вышло случайно. Я не хотел. Поверьте. Я не осмелился бы….

— Кажется, он вполне искренен, — проговорил Алгар, внимательно разглядывая парня с высоты своего роста сверху вниз.

— Ещё чего! — безжалостно хохотнул Кумал, — Знаем мы их, лицемеров. В глаза славят нас до упаду, а за спиной — ненавидят. Да ещё и камнями кидаются. Он тут сейчас наплетёт что угодно, лишь бы выкрутиться. Живо зовите сюда лугаля.

— Пощадите! Во имя Ану! — запричитал приговорённый, ползая в уличной грязи.

— Замолкни, ничтожество, — рявкнул на него один из дингиров, — Взываешь к пощаде именем Великого Ану, а сам швыряешь камни в его внука! Безумный! Думаешь это сойдёт тебе с рук? На какую пощаду ты теперь рассчитываешь?

— Внука самого Великого Ану?! — в ужасе пролепетал парень, побледнев, как полотно, — Не может быть…О, небо… я погиб…

— Раньше надо было думать, — хохотали дингиры, обступив несчастного, — Да, где же этот лугаль? — оглядывались они по сторонам, — Мы давно отправили ему мысле-приказ. Нерасторопный боров. Как бы ему самому плетей не отведать!

Они были явно в предвкушении увлекательного зрелища. На улицах и площадях Урука и других городов Шумера непокорных лулу иногда жестоко наказывали плетьми. Бывало, что особо провинившихся забивали даже насмерть. И это не считалось казнью, а лишь наказанием. Для молодых же дингиров это было, своего рода, весёлое развлечение. Такое себе «сафари».

Для них, большую часть времени проводивших в своих скучных Святилищах, это было редкое «шоу». А потому и весьма притягательное. Пожалуй, больший интерес у них вызывали только пиры, да тайные походы в вертепы смертных женщин.

Тем временем, в дальнем конце улицы появился дородный человек в чистой белой шубате и такой же тунике из тонкой шерстяной ткани. На ногах у него были кожаные сандалии, а на голове замысловатый тюрбан. В руках он держал внушительный медный жезл, символ его власти. Это и был лугаль — местный страж порядка и судья. Рядом с ним молчаливо топали два его босоногих здоровенных помощника, вооружённые дубинками и длинными плетьми с металлическими вставками. Их появление было встречено одобрительными возгласами дингиров: