— … хорошо, иди, сынок. Только возьми с собой монетку на удачу. Засунь в каблук и никому не показывай. Ежели встретит тебя во тьме пещерной торговец ужасом, ему отдашь. Увидишь, что свет подземный пропал, да почуешь ледяное дыхание у себя за спиной, скажи, что кошмар оплачен и брось наземь монетку. Запомнил? Повтори.

— … да быть того не может. Я, конечно, много сказок доминионских слыхал, но это уже через край! Чтобы рыба, да с неба падала, будто дождь?! Да быть такого не может! Говорю тебе, нет никакого Буйного Рыбника, и быть не может. Ты еще скажи, что Всепожирающая Сфера существует, или заговор крысолюдов…

— … Ну, ее вроде как Кристальной Девой кличут, хотя никто ее лик не видел, как и у Ангела. И голоса у неё, говорят, нет. Но фигурка — у-ух! Что значит не видел? А ты что, видел Ангела? Нет? Вот и нечего тут. Я тебе говорю, обе они прячут свое личико, потому что красивые слишком для твоего, обывательского глаза.

— … не может это быть человеком. Разумным, то есть. Да и зверем тоже не может. Даже пустотники не творят такие бесчинства. Восьмерых за неделю. Видел бы ты место, где нашли последний труп. Это пиздец какой-то, прости уж за мат. Никогда не видел такой жестокости. На ней живого места не было — каждая кость в теле сломана, наверное, и не по одному разу. А что этот псих сделал с кожей? Ничего, скоро из Оазиса придут именные и прочешут все сероземье! Если Потрошитель действительно там, хана этому выродку…

— … если спуститься вниз, в земли его, вот тогда он и явится. Наружу он носа не сунет ни в жизнь. Но коли так, должен ты его назвать верным именем. Великий отец назовет его Мейару Помойный, но ты должен звать его не иначе как Мейару Многогранный. И упаси тебя Лазурь произнести иное его имя. Но если все сделаешь верно, ничего не будет тебе, и уйдешь ты от любой погони в стоках под городом. Говорят, самого Рыбника он питомец и Троица обходит его стороной.

Я так глубоко погрузился в слуховой транс, что едва не свалился с фонарного столба, когда к нему вдруг привалился пьянчуга, едва не завалившись всем телом на расположенный под ним прилавок.

Торговавший и до этого момента весьма сонный мужик злорадно ухмыльнулся. Волею судьбы продавал он самодельными гвоздями, штырями и ловушками на их основе. Такие делались, чтобы попадать под ноги врагу, протыкать сапоги и причинять массу кровавых неудобств преследователям.

Для незащищенной руки пьянчуги это стало настоящим испытанием. Послышался полный боли крик и жалобный мат, которому вторила брань торговца, безуспешно пытавшегося на себя напустить горестный вид пострадавшего. В каждом слове его читалось «сам виноват», а пьяный разум пострадавшего мужика легко перевел интонацию к еще более интересной трактовке: «спасибо, что повеселил».

Началась вялая потасовка — мужик попытался достать торговца левой рукой, но тот легко уклонился, сам же пьянчуга едва не повалился на прилавок, насаживаясь на прочие скрученные из проволоки и гвоздей ловушки. Лишь чудом в самый последний момент он сумел выставить раненную правую руку и с ее помощью удержался на весу, еще раз подставляя бедную конечность.

Я не стал смотреть, чем закончится дело — зрелище привлекло много внимания и к до этого непопулярному прилавку начал стекаться народ. Один из зевак даже оказался именным со сто двадцать третьим уровнем, и происходящее так его увлекло, что в его руке уже позвякивал кошель с монетами, чтобы купить так хорошо зарекомендовавшие себя только что ловушки.

Оттолкнувшись лапами от фонарного столба, я перенесся на крышу напротив. Посыпался звук падения отколовшейся черепицы, что-то звякнуло внизу и раздалась новая вспышка ругани, теперь женской.

Услышал ли я достаточно? Едва ли. Но и задача у меня стояла довольно размытая.

Слухов по городу ходило великое множество, и где бы я не расставлял свои уши, пропуская через себя шум голосов, вычленить что-то конкретное было достаточно сложно. По рынку ходили истории о призраках, пересказывались истории о бандитах, нападениях пустотников, дебошей хаоситов. Отдельной темой обсуждений были и именные ученики с магистрами. Уже за первый час мне пришлось выучить имена всех хозяев башен. Конечно, большая их часть выветрится из памяти за ненадобностью, но кое-что да останется. Уверен, по этой части мои знания Доминиона сейчас обходят даже Сайриса.

Вот только от переизбытка информации болела голова. Вполне физически болела, и даже зелье лечения не спасло. Должно быть, нужно от этой напасти мне нечто специфическое. Например, отдых.

Итак, для начала опустим подробности, связанные с недоступными нам доменами и с теми, кто точно не подходит на роль потенциального посланника. Хотя про ту же Ирис из домена Призраков или Танатоса из «родного» домена ворона я наслушался вдоволь.

Еще, пожалуй, стоит отбросить всех мирных попойц, легендарных дебоширов, прославившихся исключительно глупостью и наглостью, а так же «проходчиков» или «ищущих», ну или «смертников» по иному. Забавно все же местные воспринимают мир за пределами города.

Собственно, у этой группы безымянных было много названий, но суть сводилась к охоте на монстров за пределами города, и нам они тоже никак не подходили, иначе мы бы встретили вместо хлипкого фанатика перекачанного витязя из волчьих легенд, с уровнем не меньше, чем у Сайриса.

Да и в отряде у него выживальщиков не было. Местные до дрожи в коленках боялись выходить за стены города, пугая сказками о жутком «Запределье» непослушных детей.

В таком случае, остается Святой — здесь все понятно с самого начала, с описания его спутников, да и никто не скрывал, кто открыл на нас охоту. Спаситель из серых земель, полагаю, единое название одной заразы. Надежда бездушных? Об этом я тоже слышал. Святой, который исцелил от безумия пустотника, да? Не Пауком ли его звать, часом?