Пришлось потратить некоторое время на объяснения. Сержант-жандарм не особо удивился тому, что на аристократа было совершено покушение, но при упоминании дархана нахмурился. Но комментировать не стал. Спросил только:

— Ваша Светлость, будете писать заявление?

— Буду. Прямо здесь и сейчас можно это сделать?

— Конечно. У нас все бланки с собой.

Толку от этого будет, по всей вероятности, мало, но надо задокументировать факт нападения — на всякий случай. Вдруг пригодится.

Жандарм принял у меня заявление, выдал копию, а затем занялся водителями, столкнувшимися на мосту.

К этому времени из особняка как раз прибыла машина, которая должна была забрать меня домой: тачка, покоцанная монстром, оказалась безнадёжно испорченной.

По дороге я позвонил в Адмиралтейский госпиталь — узнать, что с Левшиным. Даже не беря во внимание, что парень — мой друг, я поневоле оказался в долгу у его семьи, ведь пострадал он из-за меня. Дежурный врач ответил, что Михаил в реанимации.

— Раны ему неплохо залатали, — добавил он. — Угрозы для жизни нет. Но пациент получил серьёзную черепно-мозговую травму. Его пришлось ввести в искусственную кому. Прогнозы пока делать рано.

Час от часу не легче!

Поблагодарив врача, я отключился.

Если это Шмидт — а больше, вроде, некому — он очень пожалеет о том, что сделал! Я субъект мстительный и злопамятный. И в средствах стесняться не привык. Как по мне, главное — результат. А победителей, известно, не судят.

Прибыв домой, я сразу занялся делом. Нужно было очень быстро препарировать тушу дархана, так как скоро с ней придётся расстаться: если бы дело касалось только меня, торопиться было бы особо некуда, но пострадал Левшин, а значит, в ближайшие часы его родители потребуют труп чудовища. К этому времени я уже должен знать, кто его создал. Если это вообще возможно.

Узнав, что случилось, Еремей помрачнел.

— Ваша Светлость, это очень серьёзно! — проговорил он. — Уверен, дархана сделал не барон Шмидт, но у него достаточно денег, чтобы нанять хозяина охотника. И он не успокоится. Может, вам лучше покинуть столицу?

— Сбежать? Ну, уж нет! Я разберусь и с ним, и с тем, кто создал эту тварь.

— Господин…

— Ни слова больше, старик! Здесь нечего обсуждать. Князь Мартынов никуда не уедет из города. Нам надо тщательно обследовать монстра — вдруг найдутся улики, указывающие на его создателя. Если мы их обнаружим, я вытрясу из засранца имя того, кто его нанял. Будь это Шмидт или кто угодно другой. А потом… Но не будем забегать вперёд.

Еремей скептически покачал головой. Явно он не верил, что мне по плечу совладать с бароном. И его можно был понять. Но я не собирался ничего доказывать.

— Создавать химер такого уровня очень сложно, — проговорил Еремей, окидывая взглядом тушу охотника. — А этот одна из лучших, что я видел. Очень тщательная работа. Профессиональная.

— И много человек способно на такое?

— Не сказал бы. Думаю, не больше дюжины. Хотя, наверное, побольше. Не все афишируют свои занятия.

— В империи или в столице?

— В Петербурге. Не думаю, что монстр прибыл издалека.

Да, это маловероятно.

— Круг подозреваемых, конечно, сокращается, — сказал я. — Но даже двенадцать человек — это слишком много. У меня нет времени выяснять, кто из них сотворил это чудище.

— И не нужно, Ваша Светлость. Чтобы из химеры получился дархан, необходимо подчинить её своей воле. Это делается с помощью одного из самых сложных артефактов — империора. Он же наделяет охотника магией — той самой, которая проявляется в виде защищающей его красной ауры. Вот их создавать умеют совсем немногие. Можно по пальцам одной руки пересчитать тех, кто способен делать империоры в столице. По крайней мере, из известных алхимиков. Но я уверен, что тот, кто сделал дархана, занимается созданием охотников тайно. Афишировать подобный бизнес опасно.

— Ещё бы. А купить империор нельзя?

— Нет, Ваша Светлость. Вернее, можно, но в этом нет смысла. Империор работает только с тем, кто его сделал. Для другого человека он совершенно бесполезен.

— Значит, если мы его найдём, — вернее, когда найдём — то определим автора?

Камердинер отрицательно покачал головой.

— Вряд ли, господин. Создатели охотников не имеют привычки оставлять на империорах свои данные.

Ну, это понятно. Было бы очень глупо подписывать оружие, которым пытаешься кого-то убить. Но, если алхимаг контролировал дархана, значит, передавал ему мозговые сигналы через империор. А, стало быть, была некая ментальная нить, связывающая хозяина и чудовища. Вот по ней можно попробовать пройти. Если получится, конечно. Но об этом я говорить камердинеру не стал. Ему вовсе не обязательно знать обо всех моих странностях. И способностях, которых в этом мире больше ни у кого нет.

— Всё равно, будем искать, — сказал я решительно. — Куда обычно пихают империоры?

— В мозг, Ваша Светлость. Так контакт с хозяином работает лучше всего.

— Значит, я займусь башкой чудовища. А ты ищи в остальном теле.

Больше спорить Еремей не стал. Мы приступили к работе.

Операция проводилась в лаборатории, где имелось и место, и оборудование.

Кажется, камердинера удивила моя сноровка, когда я принялся потрошить монстра, но он ничего не сказал.

Я начал извлекать мозг дархана, чтобы нарезать его на тонкие куски — как делают патологоанатомы, определяя, был ли инсульт. Пришлось орудовать циркулярной пилой. Череп у охотника оказался толстым, так что возился я минут двадцать. Затем поддел кость долотом, отделил и отложил в сторону. Моему взгляду предстал мозг химеры. Так, надо его достать…