— В комнату? — тон уже был таким, каким говорят с умалишенными. — А тебя туда звали?

— Да это необходимость была! — мигом зачастила моя управляющая. — Надо же мне было убедиться…

— То есть ты за ним подглядываешь? — открывая новые грани в подружке, спросила Тамара.

— Да сговорились вы с ним, что ли? Я не подглядываю! — что-то грозно шваркнуло на плите. — Я приглядываю! Сколько можно повторять!

— Так он еще об этом и знает? — докопался до истины наш юрист. — Ну ты вообще даешь…

— Том, да не об этом же речь! Слушай, что я тебе говорю: брат пялит сестру! Может, про это закон какой есть?.. Помоги!

— Помочь? Психушку тебе вызвать? Смотрю, у тебя без секса совсем планка съезжает! Ведешь себя как извращенка…

— Я? — опешила Полина — Извращенка?.. Да я его пальцем не трогаю!

— Вот-вот! Любая бы нормальная зрелая баба на твоем месте уже бы вовсю скакала на нем! Парень тебе уже почти прямым текстом говорит: «трахни меня!» А ты только стоишь под дверью, подглядываешь… Извращенка и есть!

Вот всегда любил за это Тамару: всегда говорит по делу.

— Сказала же, не подглядываю!.. — пробухтела моя домашняя сталкерша. — Ты вообще на моей стороне или нет? Мне помогай, а не его выгораживай!..

— Дура! — завелась уже ее подруга. — Для этого я тебя в свое время рекомендовала? Хочешь добиться, чтоб меня попросили добавить в твой трудовой договор пунктик «не подглядывать за хозяином»? Да я со стыда сгорю! Себя позоришь, меня хоть не позорь!..

Оу, а отличная идея. Приберегу на будущее. И штраф в виде легального тисканья задницы провинившейся!

В этот миг на кухне бешено зашкворчала плита.

— Ай! — вскрикнула Полина. — Да блин, Том, из-за тебя завтрак подгорает!

— В другом месте у тебя подгорает! — припечатала наша бизнес-леди. — Все, не отвлекай меня по пустякам! Пока…

Следом раздались глухие гудки.

— Сама дура… — пробурчала моя красотка постарше.

А я решил, что попью водички немного позже — когда остынет этот пожар.

Ложки звонко размешивали какао в кружках, вилки мерно постукивали по тарелкам, пока мы с Марианкой, уставшие за ночь, наслаждались завтраком: вкуснейшими, хоть и чуть подгоревшими оладушками, свежими рогаликами, сметаной и джемом. Полина же сидела напротив — с другой стороны стола — и, не прикасаясь к еде, мрачная и нетраханная, сурово палила то на нашу богиню, довольную и траханную, то на меня. Однако сидела моя хаус-леди безмолвно, как кракен на дне морском. Лишь время от времени ее рот широко открывался — видимо, чтобы много чего сказать — но вместо этого лишь беззвучно заглатывал воздух и снова плотно закрывался. Что, решила послушать подружку или реально перечитала свой трудовой договор?

— Полин, а чего не кушаешь? — заботливо спросил я, подвигая ей банку с джемом.

— Да как после такого есть-то можно… — проворчала она, сверкнув глазами в мою сторону.

— Полин, а ты о чем? — с невинным видом уточнила Марианка, макая рогалик в какао.

И снова рот нашей второй мамочки широко открылся, а затем, видать, связавшись с мозгом, решил, что открылся зря.

— Да ни о чем, — сверкнула она глазами уже в сторону нашей Венеры, чья короткая полупрозрачная пижамка заслуживала отдельного разговора.

От вида, в котором белокурая красотка снималась для голого портрета, ее сейчас отделяли только тоненькие шортики и почти невесомая маечка, просвечивавшая в солнечных лучах. Я, уже не раз созерцавший это прекрасное тело и без одежды, спокойно вкушал оладушки, а вот Полина аж ерзала на стуле, раздраженно оценивая роскошные формы нашей богини — и явно имея, что сказать про степень их обнажения. Но даже тут она похвально крепилась.

— Как же чудесно спать на новом месте! — невинно выставила полуголую грудь в ее сторону Марианка, продолжая вовсю обживаться в новом доме. — Сны такие приятные снились… Даже ты в одном была.

— Угум, — буркнула красотка постарше, наконец оторвав взгляд от чужих сисек, — мне тоже сон приснился. Кошмар! Брат сестру приходовал! Всю ночь!

— Ужас какой! — посетовала ее голубоглазая собеседница. — Как так можно-то с сестрой! Братик, — повернулась она ко мне, — передай, пожалуйста, оладушки…

— Держи, сестренка, — я подал ей оладушки.

— Спасибо, братик, — сестренка звонко чмокнула меня в щеку.

— Блин, ребят, да нельзя же так! — не выдержала этой семейной идиллии Полина. — Вы же это… это… — и запыхтела, пытаясь подобрать наиболее подходящее слово.