Естественно, никому из троицы это не понравилось. Тем не менее, протестов никто не услышал. Рощин, судя по всему, отлично осознавал статус Морозовых и понимал, что в его нынешнем состоянии ссориться с княжеской фамилией точно не стоит. Цурабовы и вовсе старались вести себя так, как будто их здесь нет.

Когда судно вновь поднялось в воздух, я повернул голову к Снежане:

— Куда мы теперь?

В этот раз она постаралась удержать на лице полностью невозмутимое выражение. Холодно посмотрев на меня, чуть поморщилась.

— Не твоего ума дело, Вольнов.

Ровер, что до того спокойно лежал в задней части салона, свернувшись клубком, приподнял голову. Тон девы псу не понравился. И пусть он был далёк от идеи вырвать ей коленные чашечки, но вот испортить её обувь зверь уже был готов.

Я же усмехнулся:

— Надеюсь, там будет удобная постель.

Ресницы девы чуть дрогнули, а спустя секунду она снова повернула ко мне голову:

— Постель? Ты совсем с ума сошёл?

Княжна снова перешла на шёпот, так что я ответил в той же манере:

— А что такого? Я человек и мне нужно спать. Вот и всё.

Она было приоткрыла рот, чтобы ответить, но уже через мгновение сомкнула губы. Тогда как я с лёгкой иронией уточнил.

— А ты сама о чём подумала?

Княжеский дружинник, что сидел ближе всех к нам, не выдержал. Осторожно поднявшись со своего места, переместился на одно из свободных кресел в хвосте салона, усевшись рядом с полковником мертвоборцев, которого Морозова тоже потащила с собой. Сама аристократка, быстро глянув на своего солдата, вновь обратила взгляд на меня:

— Просто помолчи. Ты же можешь это сделать?

Я пожал плечами. Выразительно оглядел салон. И посмотрел ей в глаза:

— А ты подаришь мне аэролёт?

Глаза девы широко распахнулись, и в них проскользнуло выражение настоящего шока. Ответ она озвучила только спустя секунд пять:

— Подарить аэролёт?

Я невозмутимо кивнул:

— Ты же хочешь, чтобы я молчал.

На момент мне показалось, что Морозова прямо сейчас закричит. Сорвётся и наорёт на меня прямо при всех. Но аристократическая выучка сделала своё дело — впадать в истерику дворянка не стала.

— Я ведь уже тебе говорила. За такие шутки запросто могут снять голову.

Я хмыкнул, изображая на своём лице задумчивость. На секунду отвернувшись, глянул в иллюминатор:

— Мне куда больше нравится, когда с меня снимают одежду. А вот в случае с головой я вынужден отказаться. Не мой формат постельных игр.

В этот раз она хотела ответить что-то сразу. Настолько спеша, что подавилась воздухом и закашлялась.

Махнув рукой вскочившему солдату, который хотел прийти на помощь, княжна гневно взглянула на меня и отвернулась. Настолько демонстративно, что мне захотелось рассмеяться.

Местные газеты я тоже изучал. Не только свежие, но и старые выпуски, где подчёркивалось хладнокровие или ледяное спокойствие большинства Морозовых. То ли это была грамотно созданная легенда, то ли Снежана выделялась на общем фоне — не увидев иных членов фамилии, судить было сложно. В любом случае, её было необходимо вывести из равновесия. Раз деву поставили контролировать ход расследования, значит, именно она будет принимать решения. Как и определять уровень доверия к ответам тех или иных действующих лиц.

Пусть установить тесные доверительные отношения я не успевал, но мог сделать иное. Заставить её эмоционально реагировать на мою фигуру, вызывая сомнения в рациональности собственных суждений.

Да, не самый гуманный вариант. Но это лучше, чем пробиваться с боем, если Морозовых не устроят мои ответы.

Как я и предполагал, мы приземлились около загородного особняка, где уже находился второй аэролёт, пассажиры которого заняли позиции по периметру.

Сам дом, судя по фамильным гербам на входе, князьям Морозовым не принадлежал. Скорее всего, это были какие-то союзники. Настолько лояльные, что предоставили свою собственность. Слуг здесь было всего трое, и их сразу же изолировали в одном из помещений, окружив многослойным барьером, который не пропускал ни звука, и на всякий случай поставив около двери солдата.

Первым делом княжна побеседовала с полковником. Само собой, за закрытыми дверями, под прикрытием барьера и охраны из своих людей. Впрочем, я и не пытался подслушать их разговор, приблизительно понимая, что именно скажет ей офицер мертвоборцев. Ни в каких заговорах он замешан не был, так что искажать информацию не должен. К тому же Самоедов в целом производил впечатление достаточно честного человека — настолько, насколько это вообще возможно в человеческом мире.

Поймав себя на последней мысли, я потянулся к божественной искре. Проверил её состояние. Убедился, что чужеродная мощь не начала пропитывать тело, и только тогда расслабленно выдохнул. Не хватало ещё подцепить присущее богам величие и взирать на всех окружающих с запредельной высоты, выводя самого себя далеко за рамки человеческой морали.