Я временно отстранился от монолога Адлая Иманати и погрузился в нервную систему пациента. И довольно быстро нашёл то, что искал. С его спинном мозге начались необратимые изменения. Передние рога — участки, где проходят нервы, отвечающие за движение, возникли участки нарушения кровообращения.

И вскоре после этого я нашёл вирусные частицы. Но не «Фебрис-12».

Моя теория оказалась правильной.

— Доктор Иманати, кто доставит детей до ближайшей инфекционной больницы быстрее — машины «ВОЗ» или местный транспорт? — спросил я.

— Что?! — удивился он. — Но им нельзя контактировать с другими людьми. Тем более с обычными жителями…

— Ещё раз повторяю вопрос, — перебил его я. — Кто доставит быстрее?

— Учитывая, что из «ВОЗ» мне ещё даже не отзвонились, судя по всему, их машины не успели выехать, — ответил Адлай.

— Доктор Иманати, срочно ищите тех, кто может отвезти детей в крупный город. Это — не «Фебрис-12». Никто от них воздушно-капельным путём не заразится.

— Как… — Адлай чуть не выронил телефон. — Тогда что это?!

— Гарантирую вам, что это — полиомиелит, — сказал я. — Всё сходится. Инкубационный период, симптомы, и даже способ заражения. Скорее всего, где-то в другом месте в воду попали нечистоты. И вирус добрался до детей как раз в тот момент, когда они лазали по источнику. Готов поклясться, что они из него пили.

— Но… А как же камень? — растерялся Иманати. — Разве это — не кусок метеорита?

— Дети могли его придумать. Просто приукрасили историю. Уверен, на самом деле там был самый обыкновенный минерал, — объяснил я. — Если сомневаетесь, можете в случае неудачи доложить «ВОЗ», что это я сбил вас с правильного пути. Я готов взять на себя ответственность. Но детей лучше как можно скорее положить в стационар. Как минимум один из них может на всю жизнь остаться инвалидом.

Я понимал, как тяжело даётся этот выбор моему коллеге. Но у меня сомнений не было, поскольку я собственными глазами увидел вирус полиомиелита. Уж от «Фебрис-12» я его отличить точно смогу.

В большинстве стран эту инфекцию уже давным-давно победили, но в Африке она встречается до сих пор. Болеют в основном только дети, но клинические проявления встречаются лишь в четверти случаев. Однако протекает это заболевание очень тяжело. Как правило, повреждённую нервную систему восстановить уже невозможно. Ребёнок навсегда остаётся парализованным инвалидом, прикованным креслу или костылям.

В моём мире этот вирус тоже встречался время от времени. Основные вспышки, правда, закончились ещё в девятнадцатом веке. После этого Российскую Империю это заболевание больше не беспокоило. Хотя, изучая историю этого мира, я обнаружил, что после прошедшей здесь Второй Мировой войны Россия столкнулась с этой инфекцией ещё раз. Несколько лет подряд каждый год полиомиелит уносил жизни примерно двенадцати тысяч человек. А сорок процентов из заболевших навсегда оставались инвалидами.

Суть этого заболевания — парезы и параличи. То есть, отключение скелетной мускулатуры. Одно дело, когда отключаются ноги или руки. Другое дело, когда вирус поражает дыхательные мышцы. В первом случае человек становится инвалидом, а во втором погибает из-за дыхательной недостаточности.

Перед тем как Адлай Иманати положил трубку, я выплеснул из себя всю свою лекарскую магию и постарался убить вирус, пока ещё не поздно. Стёр его у всех пятерых детей, а затем постарался восстановить хотя бы часть нервных волокон самого тяжёлого больного. Это было сложно, прежде такого на расстоянии никогда не делал.

Мне всех людей жалко, но позволить умереть детям я точно не могу. Именно поэтому я рискнул и, кажется, потратил почти весь свой запас маны.

Ох и пожалею же я об этом в итоге… Хотя, нет — это неправда. Организм мой будет страдать, зато я буду уверен, что поступил правильно и сделал всё, что мог.

Адлай Иманати поблагодарил меня за помощь и отключился.

И только после разрыва связи я осознал, как на самом деле действует компас. Из-за связи через расстояние я потратил куда больше сил, чем думал. По факту помог излечить пятерых детей, а казалось, будто я одним махом восстановил целую роту израненных бойцов.

У меня едва хватило сил доползти до кровати. Чисто инстинктивно перед тем, как заснуть, я сжал свой танто. Почему-то мне казалось, что он сможет поддержать мой внутренний сосуд.

И на следующее утро я убедился, что мой план сработал. Чувствовал я себя так, будто вышел из трёхмесячного запоя, но, по крайней мере, при этом я не погиб. И детей спас — это самое главное. Те четверо точно выйдут сухими из воды, а вот над особенно тяжёлым ещё предстоит побороться врачам из ЮАР. Но летального исхода не будет. Главное, чтобы вернули ему возможность двигаться. Всё возможно я для этого уже сделал.

Организм поднял меня ровно за полчаса до начала конференции. Всё-таки более надёжного будильника, чем внутренние часы, быть не может. По крайней мере, мои меня никогда не подводили.