К пикету своих стрелков я вышел, волоча за собой волокуши, нагруженные тремя пудами полезного груза.

— Ваша светлость. — пара стрелков тут же подхватили концы тонких стволов сосенок, которые я использовал в основе волокуши и потащили груз в сторону лагеря, а старший пикета, унтер –офицер принялся докладывать мне последние новости.

— Англичане пытались вчера напасть на «Аскольда», но получили полный отлуп и, вроде бы, успокоились. А сегодня, с самого утра, от них пришел какой-то напыщенный тип с белым флагом, и принес ультиматум, вот господа офицеры с самого утра и решают, что делать. Поспешите, ваша светлость.

— Господа. — при моем появлении в штабной все встали, я коротко кивнул и сразу плюхнулся на грубый табурет, видимо сколоченный совсем недавно. Когда я улетал, офицеры сидели на ящиках.

— Извините, господа, очень устал, ноги не держат. В процессе охоты очень далеко забрел, не рассчитал силы…- я вытянул усталые ноги: — Кто сообщит, что случилось за время моего отсутствия.

Если коротко, то до вчерашнего дня все шло совершенно спокойно, если не считать появления делегации одного из местных племен, что привели живого англичанина. Тот, по рассказам аборигенов, пытался подбить их на нападение на наш лагерь, принеся с собой, в качестве подарка, бочонок спирта, одеяла, пару сабель и что-то еще, по мелочи.

Вогулы, наслышанные от моих бойцов, о подлых бритах, что подсовывают им зараженные подарки, британца связали и притащили в наш лагерь, правда голым и босым, без вещей.

— Вещи, они сказали, что сожгли, чтобы зараза никуда не попала. — уточнил докладывающий о происшествии Коробов Святослав Авдеевич, на что я кивнул головой. Даже не сомневаюсь, что вещи куда-то спрятали, дабы потом прибрать себе, или, если подозрения о заразности подтвердятся, передать, через третьи руки, своим врагам.

А вчера, британский фрегат поднял пары и начал маневрировать, пытаясь встать бортом к нашему речному крейсеру «Рюрик», чья очередь была стоять на брандвахте в виду британской фактории. Как уверяли меня офицеры, британец открыл огонь первым, выпусти два снаряда в сторону, ставшего носом к врагу, «Рюрику».

Британские моряки стреляли вполне метко, с четвертого залпа добившись попадания в артиллерийскую башню моего корабля. На этом их успехи закончились. «Рюрик», уповая на бронирование, под пушечным обстрелом смело пошел на сближение, после чего, практически в упор, влепил в борт вражеского фрегата чугунную бомбу, при этом, немного завысив прицел. Вместо, обитого медным листом, борта, граната взорвалась, ударив по поворотному станку, открыто стоящего, правого носового орудия англичан. Во все стороны брызнули обломки станка и комендоры, а новейшая пушка, зависнув на несколько мгновений в неустойчивом положении, рухнула за борт.

Британский фрегат дал полный ход, пытаясь развернуться к противнику другим бортом, но в это время из-за поворота реки появился, спешащий к месту стычки, «Аскольд», отчего джентльмены решили не пытать сегодня счастья, а бросив на произвол судьбы, беззащитную против пушек, факторию, двинулся на север, выходя из-под обстрела.

— Надеюсь, факторию не обстреливали? — встревожился я, пытаясь вспомнить, в каком виде стояли стены британского форпоста, когда я проходил мимо, и стояли ли вообще.

— Как можно, Олег Александрович! — возмутились офицеры: — Мы что, варвары какие-то!

Британские «варвары» на своем, подбитом, судне болтались севернее, в фарватере Обской губы, видимо спешно латая повреждения. Попытка неизвестных типов подойти на лодке к месту утопления новейшего морского орудия, была вчера вечером пресечена грозным окриком и выстрелом, стоящего на берегу, часового, после чего никаких приключений не случилось.

Капитан «Рюрика», чей корабль сегодня снялся с позиции и ушел на отдых, сидел в штабной палатке, как просватанный, купаясь в лучах всеобщего восхищения.

Пообещав награды по итогам компании, я дал команду нарисовать на борту «Рюрика» перечеркнутое изображение кораблика, чем вызвал гордость команды флагмана и жгучую зависть экипажей двух других кораблей. Ну а что? Врага в открытом и неравном бою победили? В бегство обратили? А то, что британский фрегат до сих пор не затонул, так в этом нет государственного интереса. Надо было бы — утопили.

За этими праздничными новостями я совсем забыл о неприятной новости, а именно о наличии ультиматума, время на ответ по которому, как оказалось –заканчивалось.

Неизвестный мне барон Уолфиш Георг Падингтон, в первых строках своего письма угрожал мне (ну, не мне, конечно, а некому командиру банды разбойников) различными судебными и внесудебными карами, после чего требовал выдать ему на расправу десяток моряков экипажа Рюрика', за нападение на корабль Его Величества, снятия сухопутной блокады, а также выплаты компенсации в размере пятидесяти тысяч рублей серебром.

Я задумался над несуразностью суммы — не уверен, что в моей столице, Покровске, единовременно, в моей казне находится такая сумма.