Оболенский посмотрел мне прямо в глаза:

— Неофициально… буду признателен за любую информацию об этой организации. Как я и говорил, больше они работать в моём княжестве не будут, но до победы над подобной гидрой ещё далеко.

— Как видите, я работаю над этим. То, что происходило в их «лечебных усадьбах», требует расследования и наказания виновных. Если правители Содружества закрывают на это глаза, значит, этим придётся заняться мне.

— И вы готовы столкнуться с одной из самых влиятельных организаций Содружества? — спросил князь, внимательно наблюдая за моей реакцией.

— Я уже столкнулся, — ответил я, делая глоток коньяка. — И отступать не намерен.

Матвей Филатович покачал головой:

— Не могу решить, что стоит за вашей прямолинейностью, боярин, бесшабашность молодости, безрассудная глупость или принципиальность и верность своим идеалам, столь редкие в наше время… Будьте осторожны — в этой игре у вас могут появиться как неожиданные союзники, так и могущественные враги.

Мы обсудили ещё несколько деталей, касающихся работы Фонда. Когда основные темы были исчерпаны, я поблагодарил его за понимание и откланялся.

Вернувшись в бальный зал, я присоединился к Полине, которая беседовала с супругой графа Бутурлина о последних модных тенденциях. При моём появлении она явно обрадовалась возможности сменить тему.

Мы провели ещё несколько часов на балу, танцуя и беседуя с другими гостями, хотя мои мысли были заняты последствиями сегодняшних событий и планами на будущее. Сумеречная сталь, Гильдия Целителей, приближающийся Гон — всё это требовало внимания и решений.

К концу вечера общество заметно разделилось. Некоторые дворяне демонстративно держались подальше от меня, словно боясь заражения опасными идеями или навлечения на себя гнева Гильдии. Другие, напротив, будто случайно оказывались рядом, стремясь завязать разговор или, что было особенно заметно, представить своих незамужних дочерей.

Особенно настойчивой была дородная дама в платье с избыточным количеством оборок, чьё имя я, признаться, не запомнил. Она трижды «случайно» сталкивалась со мной, каждый раз держа под руку очередную дочь, всё более молодую и застенчивую.

— Моя Евлампия прекрасно играет на фортепиано, — щебетала она, когда мы в очередной раз пересеклись у фуршетного стола. — И вышивает чудесные салфетки с магической нитью!

— Впечатляющие таланты, — вежливо отвечал я, стараясь не встречаться взглядом с краснеющей от смущения девушкой.

Полина наблюдала за этими сценами с плохо скрываемым весельем, но и некоторой досадой, что не укрылось от моего внимания.

Когда мы наконец покинули дворец, ночной воздух показался особенно свежим после духоты бальных залов. Звёзды ярко мерцали в безоблачном небе, словно равнодушные наблюдатели человеческих драм.

— Что будет дальше? — тихо спросила Белозёрова, когда мы спустились по широким мраморным ступеням к ожидавшему нас экипажу.

— Будем готовиться к войне, — ответил я, помогая ей сесть. — Той самой, которую я недавно объявил.

В её глазах мелькнула тревога, но она промолчала, лишь крепче сжав мою руку на мгновение. Я давно не нуждался в чужом одобрении собственных действий, и всё же было приятно чувствовать поддержку с её стороны.

* * *

В течение нескольких дней после дуэли с Елецким я был занят организацией торговой деятельности в Сергиевом Посаде. Теперь у меня было два представительства, и их работу следовало наладить максимально эффективно. Первое, куда я отправился с утра, было бывшее владение купца Большелапоффа — просторное двухэтажное здание с отдельным складом на окраине. Натан Левинсон уже ждал меня там, одетый в строгий, но слегка потёртый на локтях сюртук. Несмотря на возраст, старик держался прямо, а его взгляд оставался острым и внимательным.

— Доброе утро, боярин, — поклонился он, когда я вошёл. — Я успел осмотреть помещения. Здесь есть ряд недостатков, но их можно исправить.

Мы прошли по залам, и Левинсон указывал на нюансы, которые не заметил бы неопытный глаз: недостаточное освещение для демонстрации оттенков кристаллов Эссенции, отсутствие защитных барьеров для хранения активных Реликтов, плохая циркуляция воздуха, необходимая для сохранности Чернотрав.

— Впечатляющие знания, — заметил я, когда мы закончили осмотр и сели в небольшом кабинете, ранее принадлежавшем Большелапоффу.

— Сорок лет торговли Реликтами, боярин, — пожал плечами старик. — Некоторые вещи начинаешь замечать инстинктивно.

Расчёты Коршунова подтвердились — Левинсон был не просто опытным купцом, но настоящим экспертом в своей области.

— Специализация на редких Реликтах — умное решение, — заметил собеседник, просматривая список товаров, которые планировались к продаже. — Большинство магазинов предлагают всего понемногу, а у нас будет уникальное предложение.

— Только учтите, что мы будем работать в связке с первым представительством, — напомнил я. — Оно сосредоточится на артефактах, алхимических товарах и работе с переселенцами.