— Да твою мать итить! — закричал Захарыч, падая на колени перед останками артефактных вил.

— Ты чего так орёшь? Случилось что? — подошёл к нам Ираклий. Он держал в одной руке садовые ножницы, словно это был кинжал, в другой поблёскивал секатор. — Я уж думал, напал кто-то.

— А ты сам как думаешь? — злобно обернулся Захарыч, поднимая часть с погнутыми зубьями. — Вот что сделали с моими вилами!

— Да подожди ты, давай их сюда, починю, — хмыкнул Ираклий, протягивая руку. — Давай-давай, не тормози.

— Правда, что ли? Можешь их починить? — сразу же притих Захарыч.

— Да полчаса делов, — ухмыльнулся Ираклий.

Когда он ушёл с тремя частями вил, Захарыч тревожно улыбнулся.

— И правда починит? — спросил он, скорее всего, не меня, а себя.

— Соединить точно сможет… наверное, — ответил я.

Но если блок повреждён, они уже не будут работать. Артефактные вилы превратятся в обычные. Которыми только траву и можно убирать.

Ираклий пришёл даже быстрей, чем обещал. Ну да, он просто скрепил части вил при помощи магических обручей, выправил вилы, которые всё ещё смотрели в разные стороны.

— Вот, держи, не благодари, — довольный Ираклий протянул вилы Захарычу.

— Ну и? За что мне тебя благодарить? — мрачно уставился слуга на садовника. — За то, что их соединил?

— Так это же вилы, ты спокойно можешь ими работать, — растерянно улыбнулся ему Ираклий. — Не пойму твоей агрессии в мой адрес. Я ему услугу делаю, а он…

— Да на хер мне нужны простые вилы?! — Захарыч вновь перешёл на крик. — Мне нужно, чтобы они молниями стреляли!

— Ну тебе не угодишь, слушай, — возмущённо надул щёки Ираклий. — Я же такую красоту сделал…

— Ираклий, это просто вилы… Ты слышишь меня? — зашипел Захарыч.

Я заметил Ларису Батьковну. Она подошла и услышала концовку диалога. Затем перевела взгляд на оружие Захарыча, опасность которого упало ниже плинтуса.

— Ох, что же это с твоими вилами, дорогой! — прижала она руки к своей необъятной груди.

— Ничего! Всё у меня хорошо, — буркнул Захарыч. — Оставьте меня в покое! Все!

Он направился в сторону своей столовой, и пышка пошла за ним. Но я остановил её.

— Не надо. Пусть посидит один, успокоится, — подчеркнул я свой жест словами.

— Главное, чтобы пить снова не начал, — прошептала пышка.

— Не начнёт, — я поднял с земли вилы, покрутил их в руках. — Кажется, я знаю, что делать.

— Что? — удивлённо посмотрел на меня Ираклий.

Я не ответил. А перенёсся в лабораторию Евграфия Романовича.

В это время артефактор что-то бурчал под нос, склонившись над очередным чертежом и дорисовывая детали.

— Доброго и продуктивного вам дня, Евграфий Романович, — поздоровался я со старичком, и он слегка дёрнулся.

— Ух, я никак не привыкну к вашему появлению, юноша, — повернулся ко мне артефактор. — Как всегда неожиданно…

— И как всегда с заданием, — улыбнулся я в ответ, протягивая вилы. — Найдёте время? Хотелось бы сегодня к вечеру сделать.

— Так-так, — Евграфий Романович напялил на нос очки, принимая у меня предмет. — До боли знакомая штуковина. Артефактные вилы… Но что с ними случилось?

Артефактор удивлённо посмотрел на меня.

— Мой питомец случайно их сломал, а садовник соединил их, — улыбнулся я. — Мне интересно, жив ли ещё блок, который формирует молнии?

— Надо взглянуть на него, — Евграфий Романович положил вилы на стенд, затем привычным движением включил пару установок рядом, схватился за один из металлических щупов и обернулся: — Придётся снять обручи и открыть сам блок.

— Хорошо, делайте всё, что необходимо, — ответил я, и старичок склонился над артефактом.

Спустя уже пять минут он печально ответил:

— Нет, Сергей, их уже не спасти. Я могу заменить черенок на более функциональный из прочной древесины и повесить блок, который формирует мыльные пузыри.

— А сделать новый молниевый блок не получится? Можно и послабее, — поинтересовался я.

— А тут без разницы — послабее, посильнее, — вздохнул Евграфий Романович. — Запчасти те же. А их у меня как раз и нет. Да и занят я другим срочным проектом.

— Эх, жаль Захарыча, — ответил я. — Расстроился он прилично. Ну да ладно, попробую ему объяснить. Поставьте тогда пузыри, пусть ими стреляет.

Евграфий Романович собрал новый черенок, затем прифигачил блок мыльных пузырей, настроил. А потом резко остановился.