– Профессор, простите, но с вами хочет говорить доктор Тэрнер.

– Да-да, - отозвался Хаксли.
– Соединяйте.

Несколько секунд доктор Тэрнер молчал, только было слышно в трубке его дыхание. Потом сказал:

– Профессор, два часа назад умер Гардинг. Я просто не представляю...

Хаксли оборвал его на полуслове.

– Надеюсь, вы сделали все возможное?
– холодно спросил он.

– Разумеется!
– воскликнул доктор Тэрнер.
– Нам впервые пришлось столкнуться с подобным случаем, и все-таки я убежден...

Он продолжал еще что-то говорить, торопливо и громко, но профессор Хаксли уже не слушал его.

На следующий день профессор Хаксли вызвал к себе Кронфельда.

– Садитесь, Кронфельд, - сказал он.
– Вы знаете, что профессор Гардинг умер?

– Да, - сказал Кронфельд.
– Знаю. Правда, последнее время мне не приходилось с ним встречаться. Говорят, он был тяжело болен?

– Да. И потому нам пришлось торопиться. Теперь можно подвести итоги. Ваш "Наездник" поработал в этот раз неплохо. Обработка информации еще не закончена, но уже сейчас можно сказать, что мы располагаем необычайно интересным материалом.

– Идеи Гардинга всегда были оригинальны, - сказал Кронфельд.

– Да. Если бы только он сам не был так упрям...
– вздохнул Хаксли.
– Тогда бы, я думаю, нам. не пришлось прибегать к услугам "Наездника". Кстати, Кронфельд... я давно хотел вас спросить, почему вы дали своему детищу такое странное название?

– А-а, это...
– засмеялся Кронфельд.
– Старая история. Вы ведь знаете, профессор, детские впечатления нередко бывают самыми сильными. Так вот, еще в детстве в популярной книжонке я прочел рассказ о таком насекомом - наезднике. Самка наездника откладывает яйца в тело гусеницы. Гусеница еще ничего не ощущает, но она уже обречена. Личинка-паразит, развиваясь, высасывает из нее все соки, и гусеница гибнет. Эта история произвела на меня в детстве какое-то странное, почти болезненное впечатление. А мысль о создании мозга-паразита, мозга, перехватывающего чужие импульсы, пришла уже много позже... И все-таки я их связываю - ту детскую, давнюю вспышку ужаса и эту свою идею...

Он сделал паузу, словно выжидая, что скажет Хаксли, но директор молчал.

– И знаете, что самое забавное, профессор? Что эта идея впервые пришла мне в голову на лекциях Гардинга, когда я был еще студентом. "Учиться у природы!" Вы же помните, это всегда была его любимая мысль. Он повторял ее без конца. А мозг-паразит... Эта идея была так проста, что сначала показалась мне неосуществимой. А потом... Впрочем, что было потом, вы знаете. Создать аппаратуру, которая сумела бы уловить и усилить самые слабые импульсы, было не так уж сложно. Самым сложным оказалось научиться настраиваться на нужный объект. С этим пришлось повозиться...

– Еще один вопрос, Кронфельд, - сказал Хаксли.
– Над чем вы работаете теперь? Что-то я давно ничего не слышал о вашей работе.

– Это секрет, профессор, - засмеялся Кронфельд.
– Это секрет.

– Даже от меня?
– И Хаксли шутливо погрозил ему пальцем.
– От меня у вас не должно быть секретов.

– Я ведь суеверен, профессор, - так же шутливо сказал Кронфельд.
– А если говорить серьезно - любая идея занимает меня лишь до тех пор, пока не высказана вслух. Как только выскажу ее, я перестаю ощущать ее своей...

– Я вас понимаю, Кронфельд, - сказал профессор Хаксли. Я вас очень хорошо понимаю.

Через несколько дней в кабинете доктора Тэрнера раздался звонок:

– Доктор Тэрнер? С вами будет говорить профессор Хаксли.

– Добрый день, доктор.

– Добрый день, профессор.

– Очень прискорбно, доктор, но мне снова приходится прибегнуть к вашей помощи. Случай, очень похожий на болезнь Гардинга. Боюсь, что в ближайшее время к вам обратится еще один наш сотрудник. Сначала я хотел рекомендовать ему другую клинику, но потом подумал, что вам будет любопытно и полезно изучить еще один аналогичный случай... И я думаю, доктор, вашему новому пациенту совсем не к чему знать, что Гардинг умер именно в вашей клинике. Не так ли?

– Да, профессор, вы совершенно правы. Мы позаботимся об этом.

– Уверен, что на этот раз исход будет благополучным.

– Благодарю вас, профессор. Разрешите узнать фамилию больного?

– Профессор Кронфельд, - сказал Хаксли.
– Запишите : профессор Кронфельд.