Шелли, которая, судя по всему, ровным счетом ничего не понимала, растерянно смотрела на камень, который передала ей Иди.

Сначала она выглядела до смерти напуганной, но затем ее взгляд нашел мой, и ее черты неуловимо смягчились, на лице появилась решимость.

— Шелли, — мягко продолжила Иди. — Ты много лет задавалась вопросом о последнем пророчестве, которое я не успела донести до тебя тогда. Совсем недавно ты снова спрашивала меня, могу ли я рассказать тебе о нем, но я ответила, что ты еще не готова. Думаю, сейчас самое время.

— Говори же! Не тяни! — нетерпеливо поторопила ее девушка-феникс, моя Шелли.

— Я не хотела говорить тебе раньше, потому что это знание причинило бы тебе только боль, но теперь ты способна не только понять, но и исправить это, — сказала девушка-антилопа и осторожно взяла мою жену за руку, которую та в волнении прижимала к сердцу. — Я предсказала, что великая любовь прибудет в твою жизнь на лодке, но не успела тогда сказать, что она будет отнята у тебя так же внезапно и неожиданно, как и пришла.

— О, неееет, только не это! — Шелли отчаянно завопила и еще ниже склонилась надо мной, ее слезы обжигали мне кожу.

— Однако в твоем будущем есть нечто гораздо большее. Впредь ты станешь совершенно другим человеком, новой собой, и будешь процветать, обретешь невиданную силу, — продолжала Иди, не обращая внимания на ее горе. — И только тебе одной известно, какие чудеса способна творить эта новая женщина, которой ты станешь.

Шелли медленно выпрямилась, чтобы посмотреть на мага и внимательно выслушать все, что та ей говорит.

— Мне страшно, Иди, — честно призналась она дрожащим голосом.

— Знаю, милая, — ласково сказала Иди. — Но ты больше не можешь бегать от самой себя, от своей судьбы.

Шелли крепко зажмурилась и застыла так на несколько долгих мгновений. Потом она глубоко вздохнула и перевела на меня свои огромные, изумрудно-зеленые глаза, полные решимости.

— Я знаю, что должна сделать, — твердо сказала девушка. Она поднесла камень с причудливыми золотыми прожилками к своей груди и крепко прижала его к себе. Он тут же начал таять, словно лед, и впитываться прямо в ее тело.

Шелли ахнула, и в тот же миг ее внезапно охватило яркое, жаркое пламя. А потом произошел мощный взрыв такой силы, что она инстинктивно прикрыла меня своим телом, свернувшись калачиком у меня на груди.

— Все назад, быстро назад! — раздался чей-то испуганный голос, но он быстро затонул в оглушающей, звенящей тишине и странном, почти нереальном ощущении того, как горячие слезы Шелли капают мне на лицо и смешиваются с моими собственными, скользя по щекам.

— Ааааа! — я закричал что есть мочи, когда нестерпимая, ледяная боль, сковывавшая все тело, начала стремительно вытекать из меня, словно вода из пробитой бочки. Когда это наконец закончилось, осталась только какая-то чрезмерная, почти болезненная чувствительность, как будто все мое тело разом затекло, и в нем только-только начало возобновляться покалывающее, щекотное кровообращение.

У меня перехватило дыхание, и на несколько секунд меня охватила самая натуральная паника — что со мной?

— Макс, — послышался до боли знакомый, нежный голос, и я инстинктивно схватился за человека, которому он принадлежал, как утопающий за соломинку. — Макс, открой глаза. Посмотри на меня.

Я с огромным трудом разомкнул тяжелые, слипшиеся веки и увидел перед собой пару незнакомых, переливающихся жидким золотом глаз, которые, тем не менее, были одновременно такими родными и до боли знакомыми.

— Ш… Шелли? Это ты? — до меня наконец-то дошло, кому они принадлежали.

Это все еще была моя жена-феникс, моя Шелли. Вроде бы, ничего кардинально в ней не изменилось, кроме цвета глаз, но теперь через них словно рвался наружу ее могучий внутренний свет, и это придавало ей совершенно другой, какой-то неземной, сияющий вид.

— Здравствуй, дорогой мой, — улыбнулась она, и, по крайней мере, ее улыбка осталась прежней — той самой, которую я любил больше всего на свете.

— Как… как ты это сделала? — я с трудом протянул руку и коснулся ее огненно-рыжих волос, в которых теперь откуда-то появились мягкие пурпурные перья. — Хотя, какая, к черту, разница, если ты здесь, жива и с тобой все в порядке…

— И ты тоже здесь, со мной, — широко улыбнулась она в ответ. Слезы, только теперь уже не такие горькие, а скорее счастливые, продолжали течь по ее сияющему лицу.

— Но все-таки, как ты это сделала? — не унимался я, вернувшись к этому вопросу, пока мы оба осторожно, почти благоговейно ощупывали друг друга, словно виделись впервые после долгой разлуки.

Как будто мы и вправду заново знакомились и влюблялись друг в друга.

— Я пока и сама толком не знаю, как это все работает, — сбивчиво, немного растерянно объясняла она, мило закусив нижнюю губу. — Но мысль о том, что мы все можем потерять тебя навсегда, была такой невыносимой, что я сама не поняла, как это произошло… Просто почувствовала эту древнюю, дремавшую силу внутри себя и откуда-то сразу знала…