Военная составляющая. Рано или поздно у меня будет война с монголами, в этом я не сомневаюсь. А потом, скорее всего, с империей. И ещё параллельно с турками, если что-то пойдёт не так. Многие думают, что власть — это только возможности, но нет. Это постоянная борьба, чтобы отстоять своё. И к ней придётся готовиться.

Да и мои личные враги, остальные проблемы никуда не делись. Василиса, некромант, учитель Дрозда, урод-маг шестнадцатого уровня и, возможно, ещё такие же. Рухи, наконец…

Осенний ветер трепал волосы, нёс запах дождя и перемен. Я сделал ещё несколько шагов вниз по ступеням. Журналисты наседали, фотографы щёлкали затворами. Толпа сгущалась.

— Граф! Граф Магинский!

— Прокомментируйте!

— Что дальше?

Голоса сливались в нестройный хор. Я не отвечал. Пусть гадают.

Спустился ещё на несколько ступеней, ноги сами несли вперёд. В голове крутились мысли о будущем, о планах, о врагах. И тут что-то мелькнуло, заметил краем глаза.

Мужчина средних лет в рабочей одежде резко выделился из толпы. Рука его дёрнулась к карману.

— Смерть врагам империи! — заорал он, выхватывая револьвер.

Время замедлилось. Я увидел, как его палец сжимается на спусковом крючке. Ствол нацелен прямо на меня. Глаза горят фанатичным огнём.

— Смерть предателям!

Бах! Первый выстрел. Пуля просвистела мимо, ударила в каменную стену за моей спиной. Осколки посыпались вниз.

Вокруг началась паника. Люди кричали, разбегались в стороны. Журналисты рухнули на землю, прикрывая головы руками. Кто-то завизжал.

— Ложись! — крикнул Сюсюкин, хватая меня за рукав. Но я не собирался падать.

Второй выстрел. Пуля ударила в грудь. Я почувствовал толчок, но кожа степного ползуна выдержала — свинец расплющился и упал к ногам.

Стрелок перезаряжал оружие. Руки его тряслись от ярости и адреналина.

— За императора! — заревел он. — За Родину!

Третий выстрел. Пуля прошла в дюймах от лица. Я почувствовал горячий свист воздуха. Всё. Хватит.

Магия потекла по каналам. Активировал лёд седьмого ранга, и десять ледяных шипов материализовались в воздухе вокруг меня. Острые, как бритвы. Смертоносные.

— Убей его! — кричал кто-то из толпы. — Убей предателя!

— Нет, остановись! — визжала женщина. — Он же граф!

Стрелок навёл револьвер на четвёртый выстрел. Курок щёлкнул. Осечка.

— Чёрт! — выругался мужик, тряся оружием.

Я направил в него ледяные шипы. Они зависли в воздухе, нацеленные на грудь стрелка.

— Последний шанс, — сказал спокойно. — Брось оружие.

Фанатик посмотрел на меня. В глазах читалась смесь страха и ненависти, но отступать он не собирался.

— Никогда! — крикнул мужик. — Лучше смерть, чем…

Не договорил. Револьвер снова выстрелил, и пуля ударила мне в плечо. На этот раз я даже не дрогнул.

— Ваш выбор, — пожал плечами.

Ледяные шипы рванули вперёд. Первый пробил стрелку грудь насквозь. Он ахнул, глаза расширились от удивления. Кровь хлынула изо рта.

Второй шип вошёл в живот. Мужик согнулся пополам, роняя револьвер, и металл звякнул о камень. Остальные восемь снарядов впились в руки, ноги, плечи. Тело стрелка дёрнулось, словно марионетка в руках пьяного кукловода.

— За… За импе… — хрипел он, захлёбываясь кровью.

И рухнул на ступени. Тело билось в конвульсиях несколько секунд, потом затихло. Красная лужа медленно расползалась по камню.

Толпа замерла. Стояли, как заколдованные, глядя то на меня, то на труп.

— Великий император… — прошептал кто-то. — Он его убил.

— Прямо на ступенях суда.

— Магией…

— Это же граф Магинский.

Я огляделся. Журналисты потихоньку поднимались с земли, отряхивали одежду. Некоторые уже строчили в блокнотах. Фотографы щёлкали затворами, снимая труп.

Сюсюкин стоял рядом, бледный как полотно. Руки его тряслись.

— Вы… Вы его убили, — прошептал он.

— А что я должен был сделать? — повернулся к адвокату. — Позволить застрелить себя на глазах у половины столицы? Я ему предлагал сдаться, он выбрал смерть.

В толпе началось движение. Кто-то убегал прочь, не желая связываться с неприятностями. Другие, наоборот, лезли поближе, чтобы разглядеть труп.

— Жандармы! — крикнул кто-то. — Идут жандармы!

Действительно, с соседней улицы уже бежали стражники в синих мундирах. Сабли звенели о ремни, сапоги стучали по брусчатке.