— Ну это он загнул, — я поморщился, зная, что взводы в «Грифоне» примерно по 30 человек. — Елисей Иванович, если честно, я очень не люблю, когда много людей. Особенно, если людей лишних. Давайте так: не более 15 человек. Десять опытных бойцов и пять толковых магов с развитой защитой и атакой. Вот сообщите Бердскому, пусть подберет. Сам я готов буду вылететь на базу завтра.

— Хорошо, — он записал что-то в блокноте, потом на листке, лежавшем на столе. — Какие еще пожелания?

— Пока никаких. Если все вопросы решены, позвольте откланяться, — я встал и Элизабет тоже. — Мне нужно поскорее закончить с переводом, — пояснил я Варшавскому свою спешку.

— Может вам во дворце выделить покои? — заботливо спросил императорский конфидент.

— О, нет, Елисей Иванович! Не смею злоупотреблять гостеприимством! Мне и дома неплохо. И на моем «Эвересте» приятнейший комфорт. Так что распрощаемся, — видя, что у Варшавского больше нет вопросов, я направился к двери, пропуская вперед Элиз и Бабского.

Когда же они вышли, я сказал баронессе:

— Элиз, подождите там немного. Вспомнил, есть еще один вопрос… — после этого вернулся к Варшавскому.

Граф вопросительно поднял брови.

— Есть одна проблема, Елисей Иванович… Так сказать, личная, но для меня очень серьезная. В общем, дело в Ковалевской.

Вот тут его брови поползли еще выше.

— Разве ваша невеста может быть для вас, Александр Петрович, проблемой? — негромко спросил Варшавский.

— Никак нет. Но иногда она может создавать проблемы, — я прошел в его кабинет, обходя стол. — Сейчас я с вами этой проблемой поделюсь, а вы, может, что-то подскажите, чем-то поможете.

— Обязательно помогу всем, чем возможно. Ведь помогать вам — одно из важных направлений моей работы, по определению цесаревича. Присядем? — он кивнул на диван.

— Благодарю. Я постараюсь объясниться быстро, на ногах. В общем, так… — я кратко пересказал ему суть требования Ольги о включении ее в экспедиционную группу. Вдаваться в условия, которые она мне поставила, я не стал — все-таки это слишком личное, но проблему, которую несет упрямое намерение Ковалевской, я обозначил более чем ясно.

Возможно, с моей стороны это был скверный поступок. Все вопросы, связанные с моими женщинами, я всегда старался решать сам, не прибегая к посторонней помощи. Но сейчас случай был особый: во-первых, на кону была безопасность моей невесты, а во-вторых, время беспощадно тикало, и я пока не мог придумать ничего такого, чтобы оставить настойчивую Ольгу Борисовну дожидаться меня дома.

— Большая просьба, Елисей Иванович: все, что я сказал, без передачи Денису Филофеевичу, тем более князю Ковалевскому. Очень не хочу, чтобы все это выглядело так, будто я как бы нажаловался на Ольгу Борисовну. Глупо, правда? — я грустно усмехнулся. — Пожаловался или, если угодно, предал — вот этого никак бы не хотелось. Нужно решить данный вопрос так, чтобы Ковалевская просто не имела возможность попасть в состав экспедиции. Я как бы хочу ее там видеть… Да, я за и всей душой, но коварные обстоятельства…

— А вы хитрец! Коварный хитрец! — рассмеялся Варшавский. — Значит, всей душой, да? — граф покачал головой, роняя на лоб седоватые волосы и сверкая веселыми глазами. — Думаю, эту проблему мы решим. Причем, очень легко. Экспедиция будет отправляться с основной базы «Сириуса», и я попрошу генерала Трубецкого, чтобы он дал распоряжение: ни одного гражданского в составе экспедиции и на борту «Гектора». Это прямо так строго мы пропишем. Доведем до Носкова. И вам пришлем циркуляр по коммуникатору — распечатайте и с грустным видом покажите Ольге Борисовне.

— Дорогая, я самоотверженно боролся за твое место в составе группы, но видишь, обстоятельства сильнее меня… — с фальшивой печалью произнес я.

— У вас превосходный актерский талант! — императорский конфидент несколько раз сдержанно похлопал в ладоши. — Могли бы блистать на сцене с самой Светланой Ленской.

Вот чего не ожидал, так такой сомнительной похвалы. Я, да на сцене с Ленской?! Вероятно, Варшавский знал о моих отношениях с актрисой: такая у него работа: знать все и обо всех. И его слова были слегка завуалированной подковыркой. С Елисеем Ивановичам мы уже свои люди — ему такое позволительно. Я же не стал акцентировать внимание на сказанном им и вернулся к вопросу, волновавшему меня намного больше:

— У Ольги Борисовны, — сказал я, — есть одна привычка, которая могла бы наши старания переломить. Хотя вряд ли… Но все же. Она, при возникновении каких-либо серьезных проблем, сразу обращается к Денису Филофеевичу. Не думаю, что в данном случае цесаревич пожелает ей помочь, но мало ли. Ольга умеет убеждать.

— Хорошо, я буду такой вариант иметь в виду тоже. Есть еще какие-то пожелания? — спросил императорский конфидент.

— Если не сложно, помогите решить вопрос поручика Бабского. Алексей Давыдович желает остаться при мне. Мне он полезен, иногда необходим. Пока он по-прежнему числится в «Грифоне». Вот его надо бы как-то открепить и отправить в свободное плавание или лучше одарить его милостью как Стрельцову. Может он тоже станет лейб-агентом при Четвертой Имперской Канцелярии? — спросил я, этим вопросом выражая настоятельное пожелание.