– - Разъезд, кажись, - казак, присев на корточки, растер в ладони горсть дорожной пыли, - чуток нас опередили.

– - Ну так что?

– - А вот, глянь, Георгий Иванович. Подковы не наши и гвозди вишь как лежат.

– - Думаешь, француз?

– - Да кто ж его знает. Вроде бы и далеко от француза оторвались, а там, как Бог положит.

Головко вернулся к коляске. Князь, достав табакерку, отправил в левую ноздрю понюшку табаку, подышал часто, утер слезинку и посмотрел на него.

– - Не желаете, Георгий Иванович?

– - Благодарствуйте, не приучен.

– - Вот и господин Корсаков отказывается, - сокрушенно сказал Козловский, - эх молодежь. А зачем остановка, позвольте спросить?

– - Похоже, впереди французский разъезд.

– - Много их?
– спросил Корсаков.

– - Не больше десятка, господин корнет. Свернули направо не далее, как час назад, - ответил Головко.

– - Куда ведет эта дорога, Николай Михайлович?

– - Дорога?
– переспросил, нахмурившись, Козловский, - это на Павлов посад, а нам левее, на Караваево. Там, на слиянии Клязьмы и Шерны деревенька моя, имение, еще дедом обустроенное. А вы, корнет, похоже, желаете француза догнать?

– - Вы правы князь, - Корсаков пустил подбородный ремешок, снял и приторочил к седлу ментик, - не годится врага в тылу оставлять. Хорунжий, собери казачков своих, проверьте оружие, - он вынул из седельных кобур пистолеты, проверил шомполом заряд, - а вы езжайте потихоньку, князь. Уверен, мы скоро вас нагоним.

– - Ну что ж, знать судьба такая, - прошептал Козловский.

Хорунжий с неохотой подозвал казаков, объяснил задачу. Казаки хмурились. Корсаков, горяча коня, вырвался к перекрестку.

– - Ну, чего ждем, господа казаки?

– - Езжайте, Георгий Иванович, - кивнул хорунжему Козловский, - что написано - то и сбудется.

– - Эх, - с горечью пробормотал Головко, - дал же Бог командира. Вы не беспокойтесь, Николай Михайлович, мы быстро обернемся, - пообещал он, с места посылая коня в галоп.

Казаки пролетели следом, обдавая князя запахом лошадиного пота и взметнувшейся из-под копыт пылью.

– - Пожелайте удачи, князь, - крикнул, поднимая коня на дыбы, Корсаков.

– - Езжайте уж, корнет, - пробормотал Козловский, - ваша смерть еще далеко.

После двадцати минут скачки, корнет осадил коня. Дорога, выходя из леса на простор полей, просматривалась далеко и была пустынна, будто по ней испокон веку никто не ездил. Семен, не спешиваясь, проехал вперед, высматривая следы.

– - С ночи никто не ездил, - доложил он хорунжему.

– - Не иначе, лесом пошли, - сказал Головко.

Корсаков выругался, привстал на стременах.

– - Да, но в какую сторону?

Хорунжий пожал плечами.

– - Воротимся к мосту, где князя оставили, если след, в лес ведущий есть - казак его всегда отыщет.

Рассыпав казаков вдоль обочины, они повернули назад, двигаясь неспешной рысью. К дороге выходило множество тропинок, но то были звериные тропы, которые можно оставить без внимания. В одном месте Семен спешился, ведя в поводу коня, углубился в лес, но вскоре вернулся.

– - Натоптали, вишь, тропу - чисто тракт проезжий, - пожаловался он хорунжему, - небось местные по грибы-ягоды шастают, но француза тут и близко не было.

Головко догнал едущего впереди Корсакова.

– - Что на сердце у меня неспокойно, Алексей Василич. Может, поспешим?

– - Успеем, - беспечно отозвался корнет, - князь торопиться не будет кони устали, да и сам в летах немалых.

– - Я не к тому. А ну, как француз на него наскочит?

– - Ты сперва найди их, французов.

– - Ваше благородие, - позвал Семен, - следы. Вроде, те же, что у моста. Точно, конные шли. Поначалу гурьбой, а потом цепочкой растянулись.

– - Семен, вперед пойдешь. Возьми еще Митяя. Остальные с тылу. Ну, Алексей Василич, с Богом?

– - Вперед!

Плавный ход коляски укачал князя Козловского и Сильвестр, в очередной раз оглянувшийся, чтобы спросить, не надо ли чего, промолчал, причмокнул, понукая лошадей и поудобней устроился на козлах. Еще какой-нибудь час-полтора и они будут в имении. Там, все же, спокойней, чем на лесной дороге. Ладно французы - европейская нация, а ну, как мужики озоровать начнут под шумок? Ограбят, а то и жизни лишат не за понюшку. Сам-то он с малолетства при князе. Николай Михайлович самолично его в секретари себе готовил: наукам обучал, даже языку французскому, как в благородном обществе принято.