Пока я говорил свою пламенную речь, одновременно активировал психологическую магию. Сложный трюк, которым я пользовался однажды — успокоение всей толпы. Это потратило почти весь запас сил, но возымело эффект, вместе с моей речью.

— Нам надо посовещаться! — заявил Тимофей, разворачиваясь к остальным рабочим.

— Николай Владимирович, у завода есть охрана, можем действительно разогнать их силой, — прошептал мне Филипп Михайлович.

— Нет, — остановил я его. — Этим мы только усугубим ситуацию. Надо показать им, что я готов их слушать. Уверен, сейчас они примут правильное решение.

А под действием магии они точно смогут рассуждать логично, без влияния лишних эмоций. И это будет полностью их решение.

Спустя несколько минут Тимофей снова обратился ко мне.

— Если мы поймём, что условия становятся хуже, мы коллективно уволимся, — заявил Тимофей.

Рабочие явно блефуют, потому как остаться без рабочего места не хочет никто. Но сделаю вид, что поверил им.

— Я понял, — кивнул я. — Конфликт исчерпан?

— Да, — ответил Тимофей. А затем направился ко мне и протянул руку для рукопожатия.

Таким образом, он решил устроить мне ещё одну проверку. Дело в том, что большинство аристократов считали выше своего достоинства отвечать на рукопожатия простолюдинов. У меня таких предрассудков не было, и я уверенно пожал ему руку.

Чуть сильнее, чем пожал он. Хитрый приём, которым я показал, что всё равно остаюсь начальником.

Рабочие вернулись обратно на завод, и бунт был закончен.

Хотя уверен, что подстрекатель еще не раз себя проявит. Надо его вычислить и уволить. Ибо я не верю в такое «прекрасное» совпадение.

— Неловко, что с этого началось ваше знакомство с заводом, — проговорил Филипп Михайлович. — Если выдадите распоряжение, я их оштрафую.

— Оштрафовать придётся, — чуть подумав, кивнул я. — Потому как нарушение рабочего режима — это проступок. Но не перебарщивайте, пусть отделаются минимальными штрафами.

Спускать эту ситуацию с рук я не мог. Иначе бунты будут повторяться по поводу и без.

— Давайте я проведу вам экскурсию? — предложил управляющий. — Я с этого и хотел начать, пока не случилось всего этого.

— Хорошо, — согласился я.

Мы вдвоём прошли внутрь. Сам завод представлял собой огромное здание из серого камня, с толстыми стёклами, почти не пропускающими солнечный свет. Филипп Михайлович повёл меня за собой, и вскоре мы очутились в первом цеху.

— Это цех подготовки трав, грибов, цветов, — начал свою экскурсию он. — В основном, как вы можете видеть, он автоматический. Установлены измельчители, которые превращают в порошок все ингредиенты. Сушильные машины для высушивания. Помывочная зона, разумеется. И затем ингредиенты сортируют, укладывая в ящики.

Я осмотрел все машины, попутно оценивая их состояния. Оборудование не было новым, но всё было в отличном состоянии. Людей в этой части цеха работало немного, сейчас суетились только двое.

Мы прошли в другой цех.

— Это цех дистилляции и перегонки, — сообщил Филипп Михайлович. — Здесь происходит перегонка и очистка жидкостей.

Помещение было заполнено перегонными кубами, фильтрами, холодильниками. Многочисленными колбами с жидкостями и стеклянными трубками, которые создавали причудливую сеть.

Снова я проверил все приборы. Изнашивалось такое оборудование быстрее и требовало частой замены. Я отметил себе, что пару трубок уже пора было заменить. Причём поскорее, как закончим с экскурсией, обязательно скажу это управляющему.

— Цех смешивания, — проводил меня управляющий дальше. — Один из самых важных цехов. Здесь происходит, собственно, само приготовление алхимических препаратов. Здесь работают самые обученные из простолюдинов, строго по рецептам они осуществляют приготовление препаратов.

Рабочих здесь было гораздо больше, чем в предыдущих цехах. Потому что этот процесс автоматизировать было невозможно, и всё выполняли люди самостоятельно. Огромные кастрюли, колбы и прочие инструменты.

Нельзя сказать, что именно этот цех был самым главным. Все цехи играли свою роль во всей системе завода.

— Филипп Михайлович, — подбежал к управляющему один из рабочих. Кажется, он был из предыдущего цеха по перегонке. — Беда!

— Что случилось? — сразу же спросил я.

— Господин, — обратился рабочий ко мне, — трубка одна лопнула. Не выдержала давления жидкости и разорвалась.