— Эти блокноты мы получили из типографии, — задумчиво проговорил ректор. — Вряд ли их сделали там. Скорее всего, тот человек, который занимался сортировкой всех подарков по пакетам, это и сделал.

— Теперь это вряд ли сработает, — подбадривающе сказал я. — Мы не сможем собрать заново все подарки. Но после всех мероприятий этот ход точно не пройдёт. Подготовка у нас на высшем уровне.

— Зачем он это всё сделал? — непонимающе вздохнул тот.

В этот момент дверь в кабинет ректора открылась, и внутрь невозмутимо зашёл сам Уваров. В молчаливом сопровождении декана хирургического факультета, который выглядел как личный телохранитель.

Кирилл с хозяйским видом прошёлся по кабинету и уселся на стул.

— Кирилл, что происходит? — спросил у него ректор. — Зачем вы всё это устроили?

— О, к вам вернулся голос, — удивлённо ответил тот. — Странно, значит, зелье было некачественное. Эффект должен был продлиться часа четыре, чтобы я мог избежать этого разговора.

Значит, я всё-таки снял почти весь эффект своей лечебной магией.

— Зачем вы всё это устроили? — строго повторил свой вопрос ректор. — Я — ваш ректор! Отвечайте.

Он гневно ударил кулаком по столу.

— А слушать меня вы не умеете, — вздохнул Кирилл. — Я же сказал, вы больше не мой ректор. Я студент Московской академии и всегда им был. Просто как лучший ученик был отправлен сюда.

Снова он недоговаривает…

— Испортить нам день открытых дверей? — спросил я.

— Не совсем, — усмехнулся тот. — Изначально я должен был стать лучшим студентом здесь. Это показало бы некачественность вашего образования, раз переведённый студент лучше любого из здесь обучающихся.

Интересно, значит, когда Кирилл из раза в раз выкрикивал, что должен стать лучшим, это было не просто так. И все его попытки испортить мои ответы на экзамене или победить на фехтовании объясняются этим же.

— Да-да, план не сработал, — проговорил Кирилл. — Я не смог стать лучшим.

И всеми своими выходками испортил собственную репутацию. Но судя по выражению лица Кирилла, ему на это было наплевать. Наверняка Московская академия пообещала ему что-то, что перекроет все риски.

— И поэтому решили отомстить мне, попытавшись испортить день рождения Владимира? — догадался я.

Даже поджог был частью его плана. Тогда мне казалось, что он просто ведёт себя как какой-то обиженный ребёнок.

— Ага, — спокойно кивнул тот. — Разозлили вы меня знатно. С самого начала стали что-то подозревать и не подпускали слишком близко. Потом цель у меня изменилась.

Наверняка он получил новые указания, и надо было уговорить некоторых студентов перевестись в Москву. Я вспомнил, как Фёдор мне рассказал о подобном разговоре. Кирилл по его словам очень возмущался нашей академией. Видимо, ожидал, что Черкасов его поддержит.

Такие разговоры Уваров проводил со многими студентами. И вывод напрашивался сам собой.

— И подговорить других студентов тоже не удалось, — произнёс я.

— Нет, — вздохнул он. — И затем мне дали задание уничтожить академию изнутри. Создать здесь неблагоприятную обстановку.

А вот это уже странно. До этого Кирилл говорил намеками, словно подводя нас самому главному. И в итоге признание? Что-то мне слабо в это верится.

Скорее всё, что говорит Кирилл — это лишь верхушка айсберга. И перечисляет он только то, на что никогда не обратит внимания Министерство магического образования. Им мелкие шалости не интересны.

— Подпиленный стул, разбитое окно, диверсия с краской, — перечислил я.

— Свобода выбора, — развёл руками Уваров. — И это дало свои плоды.

Обстановка в академии действительно сильно накалилась после всех этих инцидентов. Однако нам удалось со всем этим справиться.

— Кирилл, вам придётся ответить за все эти поступки, — проговорил ректор, до этого молча слушавший всю эту беседу.

— Не придётся, — самодовольно ухмыльнулся тот. — Я больше не ваш студент, а значит, вы не имеете никакого права мне что-либо сделать. Если надумаете из-за этих инцидентов вызвать полицию — у вас нет никаких доказательств. Только мои слова, а я тут же заверю, что никогда этого не говорил.

Тут он был прав, явных доказательств у нас действительно не было. Любое происшествие на дне открытых дверей могло быть абсолютно с ним не связано, выступление на открытии вообще не являлось чем-то уголовно наказуемым.

Все инциденты до этого уже не могли быть переданы полиции, прошло слишком много времени.

И опять же, не было никаких улик, указывающих на него.

Только то, что он являлся левшой. А это такое себе доказательство…

— Но все ваши попытки сорвать наше мероприятие тоже провалились, — сказал я. — Мы смогли всё исправить.