Родриго качнуло вперед — вездеход остановился. Запоздало учуяв опасность, «муравьед» бросился наутек, но, с размаху наткнувшись на невидимую стену силового поля, опрокинулся навзничь.

«Успели! — подумал Родриго. — Что ж, полдела сделано».

Вездеход мягко опустился на траву. Откинулась задняя дверца, и десантники высыпали наружу. Не вовремя дернувшийся вслед за ними Жакар попал в «водоворот», и его, изрядно помяв, вынесли почти в горизонтальном положении. Та же участь едва не постигла Ольшанцева, но он успел притормозить. Родриго выпрыгнул из машины последним и, угодив ногами в месиво из раздавленных грибов, чуть не упал.

Зверь, уже вскочив, снова и снова штурмовал незримую преграду.

— С сетью — вперед! — скомандовал Родриго. — Биологи, назад! — добавил он, хватая за локоть проявившего изрядную прыть Ивана. Мимо них, сжимая большую черную трубу с плотно упакованной внутри охотничьей сетью, пронесся Йожеф Добаи. От остальных вездеходов тоже бежали люди.

Внезапно силовое поле сделалось видимым — такой режим позволял лучше ориентироваться. Полупрозрачная зеленоватая поверхность имела форму наполовину утонувшего в земле длинного эллипсоида, в фокусах которого находились две «черепахи». На высоте примерно восьми метров мерцающая «пленка» плотно смыкалась вокруг древесных стволов. Они пронизывали поле насквозь. В этом и заключалась главная особенность избирательной защиты: се можно было настроить на «нейтралитет» к любым телам с заранее заданными свойствами.

Зверь испуганно отшатнулся и завертел головой, выискивая пути к спасению. Теперь было хорошо видно, что покрыт он все-таки перьями — огромными, темно-серыми на туловище и мелкими, желтовато-коричневыми — на крыльях.

«Пожалуй, мы его легко возьмем, — подумал Родриго. — Хотя, кто его знает? Уж больно когти страшенные. Зазеваешься — как полоснет, и кишки наружу. А с ранцевым полем „муравьеда“ не спеленать — только мешать будет».

— Осторожнее подходи! — крикнул он Йожефу. — Целься лучше!

Зверь вздрогнул — кто-то из группы Ермолаева выстрелил в него иглой со снотворным. Просто так, без особой надежды на успех. Земные препараты лишь в исключительных случаях действовали на инопланетную фауну должным образом. Чаще всего вообще не действовали.

Наконец «муравьед» принял решение. Он бросился к одному из деревьев, а в следующий миг произошло нечто удивительное. Казалось, в воздухе пронеслись две малиновые молнии — это раскрылись, показав яркую изнанку, многократно сложенные крылья. Даже не раскрылись — буквально выстрелили вверх, вонзив в ствол огромные крючья скрытых ранее копей. И сразу стало ясно, что никакие это не крылья, а особая, дополнительная пара конечностей, предназначенная для лазания по деревьям. С поразительной быстротой подтянув вверх свое неуклюжее на вид тело, зверь обхватил лапами ствол метрах в трех от земли. И снова взвились «крылья», засадив когти уже под самый купол силового поля. Но дальше лезть было некуда.

Йожеф бросился вперед, однако его опередил другой десантник с такой же черной трубой в руках. Он прицелился и выстрелил. Прошуршав в воздухе, тончайшая золотистая сеть опутала незадачливого древолаза. От неожиданности он ослабил когти, и подоспевшие десантники, потянув за сеть, стащили его вниз.

Чем дольше бился на земле поверженный «муравьед», тем сильнее запутывался. Яростные кульбиты животного говорили о его изрядной «физподготовке», но даже исполинским обитателям иных миров крайне редко удавалось разорвать силониловые нити. Особенно мешали зверю «крылья» — сложить их он уже не мог. Охотники, стараясь избегать страшных когтей, постепенно подбирались все ближе. Биологи во главе с Ольшанцевым суетились рядом и давали указания. Неожиданно Иван подскочил к одному из десантников (это оказался Йорн Хальберг, подчиненный Родриго) и, не сдерживаясь, закричал:

— Что ты делаешь, осел! Осторожнее нельзя? Ты же ему сейчас клюв сломаешь!

Хальберг разогнулся. Этот швед почти ко всему на свете относился наплевательски, но зато очень уважал себя.

— Как ты меня назвал? Повтори!

— Как заслуживаешь, так и назвал! — задиристо ответил Ольшанцев. — Понабрали мясников на мою голову!

Глаза Хальберга сузились. Затем его рука скользнула к пульсатору.

И тут же Родриго ощутил себя в прыжке.

— Отставить! — бешено заорал он, очутившись перед Хальбергом. — Ты что же это, а?! — Ему хотелось изо всех сил заехать Йорну по физиономии. — А ну-ка, сдай оружие!

На лбу Хальберга дрогнула напрягшаяся жилка. Он медленно вынул пульсатор и, глядя прямо в глаза Родриго, так же медленно вложил его в требовательно протянутую ладонь.

— А теперь марш в машину! — Родриго повернулся к Ольшанцеву и уставился на него, словно видел в первый раз.

— Ну а ты, Иван? Тебя-то какая муха укусила? Мало, что ли, знаешь нашего брата?

Биолог махнул рукой и занял место Хальберга у сети.

— Командуй у себя, Родриго, — бросил он, не оборачиваясь. — А здесь, хотите вы этого или не хотите, вам всем придется слушаться меня. Мне нужны целые животные, а не окрошка.

«За что же мне такое наказание? — подумал Родриго. — Не одно, так другое. Ну и народец!»

Наконец «крылья» пленника удалось освободить от пут и аккуратно сложить (это оказалось совсем непростым делом!). Затем «муравьеда» спеленали по всем правилам и отнесли в одну из самоходок.

Ну а после этого биологи отвели душу! Клочок джунглей, накрытый силовым полем, был отдан им на «разграбление». Особенно усердствовал Жакар. Наловив бабочек, он принялся за более мелких насекомых, прячущихся в траве и среди грибов. Это у него выходило ловко. Хитрый приборчик с раструбом на конце мягко всасывал внутрь жука или кузнечика, которых спустя несколько секунд, открыв крышку, оставалось только извлечь красиво упакованными в прозрачный пластик. При этом ни одна лапка, ни один усик не были оторваны или сломаны. Повезло Ивану — он нашел в дупле дерева семейство мышевидных существ, покрытых длинным розовым пухом. Не остались с пустыми руками и ботаники.