И чем больше лекарка смотрела на серые и желтые украшения — толстые и тонкие, простые и декорированные — тем прочнее укреплялась неприятная ассоциация. Все это напоминало… да, пожалуй — фотографии немецких оккупантов с многочисленными часами на руке. Неправедные трофеи, выставленные напоказ.

— Варвары, — процедил сквозь зубы Дьедонне и по-мужицки сплюнул. — Дикари…

— Э?.. — не поняла Елена.

— Кираса, — пояснила арбалетчица, поскольку барон сделал вид, что не расслышал вопрос от бабы неясного происхождения и статуса.

— Не понимаю.

Пока злодейский всадник поглаживал коня по холке, успокаивая животное, Гамилла кратко пояснила, что на бетьяре кираса, которая была некогда очень хорошей, кованой не просто на рыцаря, а на жандарма. Теперь же броня изуродована — проймы уширены варварскими пропилами, чтобы сделать ее более удобной для пешего боя. Судя по блеску, надругательство сие произошло недавно, и сотворить подобное могла только полная скотина. В голосе арбалетчицы звучала неподдельная мука знатока и ценителя, но Елена осталась в недоумении — если хозяину так удобнее, отчего бы не подогнать броню под задачи? Впрочем, лекарка оставила мнение при себе.

— Я вижу здесь не только грязных смердов, но и людей достойных! Так что предлагаю просто, без изысков, — звучно сообщил бетьяр. — Вы чужаки, вам здесь делать нечего. Собирайтесь и уходите. Прочее вас не касается.

Повисло тяжелое молчание.

Арнцен поглядел на соратников, губы у мальчишки дрожали, тощие светлые усики несмотря на холод покрылись капельками пота. «Рыцаренок», судя по всему, хотел возопить что-нибудь духоподъемное и благородное, но сдерживался, видя, как более старшие и опытные хранят молчание.

В очередной раз случился обмен красноречивыми взглядами — все дружно гадали, кто выступил глашатаем, а также лицом, принимающим решения. В конце концов (и неожиданно для Елены) Раньян поправил саблю и зычно ответил:

— Думаю, мы останемся.

В свете заходящего солнца и огней бретер снова казался прежним убийцей без страха и сомнений. Мрачный, сосредоточенный, бледный, как вампир. Пальцы в толстой перчатке с кажущейся рассеянностью оглаживали рубин в рукояти сабли, даренной королем.

— Двум сообществам достойных людей в этом клоповнике тесновато, — предположил «живодер».

— Похоже на то, — согласился Раньян.

И так главное было сказано, недомолвок не осталось.

Теперь немного помолчал бетьяр, внимательно и поочередно глядя на лица противников. затем он перевел взгляд на знамя «господина Отайго», которое дисциплинированно держал Марьядек.

Елена ждала типичный вопрос про герб и семью, но парламентер спросил неожиданно и, кажется, искренне удивляясь:

— А вам-то все это зачем?

— Надо, — кратко и завершенно сообщил Раньян, и Елене показалось, что бретер снова покосился на нее.

— Это глупо, любезные господа.

Казалось, «живодер» вполне искренне пытался даже не уговорить оппонентов, а уяснить для самого себя, что тут происходит и чем руководствуются эти удивительные люди разношерстного облика. Судя по виду Раньяна, с его уст готово было сорваться что-нибудь вроде «полностью согласен», но вслух бретер ответил:

— И все же мы останемся здесь. А вам лучше проследовать дальше.

— Увы, дорога проходит сквозь… — бетьяр махнул в сторону ворот, иллюстрируя сказанное действием и показывая, что обойти Чернуху никак невозможно.

— И слева, и справа очень удобные тропинки, — сумрачно посоветовал Раньян. — Пройдут и всадники, и телеги.

«Живодер» оперся на переднюю луку рыцарского седла, похожего на скамейку. Как человек, никуда не спешащий и готовый обсудить интересные вещи. Еще немного помолчал и задумчиво сказал, рассуждая вслух:

— Клоповник зажиточен, и все же оплатить вам такую защиту не сможет. Не стоит провиант и всякое барахло такого риска. Деньги здесь какие-то есть, но время осенних платежей и податей минуло, так что звонкого серебра осталось немного. Так в чем ваш профит? Хотите вымутить землю у местного владетеля? Что не сумел защитить, над тем больше не властен?

— Тебе не понять, — честно вымолвил Раньян.

— Возможно, — с легкостью согласился бетьяр. — Возможно. И все равно глупо, с какой стороны ни глянь. Ведь вы такие же, как мы.

— Мы не равны, — покачал головой бретер.

— Отчего же? — главарь по-прежнему честно удивлялся и старался уяснить позицию будущих врагов.

Его конь фыркнул, перебрал ногами, и за частоколом, почуяв соперника, громко засопел Барабан, щелкая зубами, как настоящий волк.

— Гляньте на себя, — предложил бетьяр. — Если вы не таковские, где ваша свита, где вассалы и гербы? Подлинные, а не вот это…